Что заставило меня, педагога, обратиться к теме современного ювелирного искусства и написать эту статью?
Казалось бы, тема очень далекая от педагогики. Но только на первый взгляд, так как ювелирное искусство, как часть костюма (а не одежды!), в своих глубинах нацелено, прежде всего, на преобразование человека, формирования в нем определенного образа, раскрытия значимых качеств.
Не случайно, наши предки уделяли особое внимание орнаментике и символике своих «уборов» - тому, чем украшали или «убирали» себя.
Поводом для статьи стала обычная, повторяющаяся изо дня в день, поездка в метро.
В тот день книга для чтения осталась лежать на полке дома, и я, досадуя на забывчивость, вдруг обратила внимание на сидящих напротив студенток с конспектами.
Милые приятные девушки, готовящиеся к сессии.
Разные лица, глаза, прически, эмоции, голос, жесты... Одинаковые джинсы, кроссовки и короткие курточки.
При всей индивидуальности человека очевиден сплошной минимализм и «унисекс» (хотя я так не поняла значение этого слова) в его «уборе».
Конечно, такая одежда вполне соответствует моде, не требует затрат, выглядит аккуратно, не создает неудобства в повседневной жизнедеятельности. Одним словом, то - что нужно!
Конечно, расшитая рубаха, широкий сарафан, кокошник, колты и ожерельями с привесками в метро выглядели бы смешно и нелепо, к тому же создали бы массу неудобств своей хозяйке.
Но все же...Можно вместо банданы повязать павлопосадский платок, кольцо в форме гайки сменить на колечко с растительным завитком, пряжку с черепом на вышитый пояс, а ушки украсить не геометрическими фигурами, а «птицами-утицами» и «солнечными кониками»?
Пока я мысленно наряжала девушек, поезд приехал на мою станцию. Я вышла в город и окунулась в мир «денима», в котором, вдруг, как в сказке, откуда не возьмись, появились туристы из Индии в традиционных сари. Яркие и пестрые, замысловато задрапированные одежды нисколько не мешали индийским женщинам идти по Санкт-Петербургу.
Я задумалась.
Может быть и наши колты, шали и ожерелья не станут помехой активному образу жизни, а наоборот, будут способствовать преображению человека, его гармонизации и размеренности.
Может быть тогда, платье и юбка станут преобладающими в гардеробе наших соотечественниц и они не станут обматывать себя распашными юбками в храме, уподобляясь тем самым восточным красавицам, для которых шаровары под рубахой являются деталью национального костюма.
Одна моя знакомая привела мне аргумент в пользу джинсовых брюк: в них удобно машину чинить и через забор лезть.
А зачем женщине чинить машину, если есть автосервис, и лезть через забор, если в любом заборе есть или ворота или, на худой конец, калитка?
Не буду придаваться рассуждениям. Моя задача рассказать Вам о ювелирной мастерской, в которой, как в малахитовой шкатулке, спрятано все, чтобы преобразить себя.
В одном из самых поэтичных текстов Древней Руси «Слове о погибели Русской земли после смерти великого князя Ярослава», известном еще как «Задонщина», говорится, что славится Русская земля разными богатствами - озерами и реками, «источниками местночтимыми».
Многие из них имеют славные именования, обозначающие отношение русского народа к ним. Например, Волгу называют матушкой и царицей рек, Угру - «поясом Богородицы», а Непрядва стала символом победы над Мамаем на Куликовом поле.
В районе Куликова поля - сакрального для всего русского народа места, берет начало еще одна река, приток Оки - Иста. Ее название, напоминающее об истоках или началах единения русского народа и формирования самобытной линии в русской культуре, было усвоено ювелирной мастерской или, вернее, семейной артели ювелиров - Юрию Беспалову и Нине Фаттаховой, известной под псевдонимом Алены.
Творческое содружество Юрия и Алены началось сравнительного недавно. До него каждый прошел свой нелегкий путь.
Юрий Игоревич Беспалов родился в поселке Маломожайское Неманского района Калининградской области 10 февраля 1967 года. Сюда судьба забросила его отца, который ведет свое происхождение от Урюпинских казаков, чем Юрий очень гордится.
Около двух лет Юрий Беспалов учился в Ленинградском электротехническом институте (ЛЭТИ, ныне Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет), а с 1985 по 1987 год служил в армии в городе Полярном Мурманской области.
Вернувшись, Юрий Беспалов познакомился с этноклубом «Параскева», где увлекся фольклором, и около шести лет пел в казачьем ансамбле «Братина».
С конца 1980-х годов начался его «путь к Древней Руси».
Последующие 1990-е годы для многих одаренных людей стали периодом возвращения к истокам. Как отмечает сам Юрий Беспалов, «кто-то подался в фольклор, а кто-то в ремесло». По словам мастера, это был «новый исход интеллигенции в народ», только уже не с целью нести в народные массы революционные идеи, а с тем, чтобы просвещенной публике почерпнуть в народном быте и культуре ценностные основания своего бытия.
Юрий Беспалов пробовал себя в разных сферах: год плотничал у реставраторов-плотников, вырезал из дерева игрушки, почти десять лет восстанавливал часовню и реставрировал храм.
Работа над восстановлением деревянной часовни во имя Казанской иконы Божией Матери и церкви Параскевы Пятницы в селе Мшенцы Тверской области стала для художника поворотной вехой. В храме Юрий воссоздал кровлю, постелил пол и изготовил временный иконостас. Здесь, неподалеку от источника, на дне которого в 1812 году была обретена Казанская икона Богоматери, он вполне ощутил свою родовую связь с потаенной в глубине веков Русью.
Известно, что в 1916 году эти места посетил Николай Константинович Рерих. Очарованный красотой мшенских родников, он написал очерк «Чаша неотпитая». Одна из цитат Рериха: «Точно неотпитая чаша стоит Русь. Неотпитая чаша - полный целебный родник. Среди обычного луга притаилась сказка. Самоцветами горит подземная сила, Русь верит и ждет», высеченная на большом камне, предопределила то настроение, которое впоследствии станет наполнять все украшения «Исты». За каждым из них «притаилась сказка».
Знакомство с Александром Божковым и Антоном Пужаловым положило начало реализации идеи мастерской «Канон», которая занималась изготовлением православных крестов. Когда Божков покинул мастерскую, Юрий вместе с Антоном основали новую - «Руян» с расширенным спектром произведений. С одной стороны такое именование мастерской напоминало о славянском племени Руяне населявшем остров Рюген в Балтийском море, а с другой оно было созвучно сказочному островному граду Буяну - хранителю волшебных диковин, воспетому в фольклоре и запечатленному в лубке.
Вскоре Юрий Беспалов покинул «Руян». Познакомившись на базе изучения казачьего фольклора с будущей супругой Ниной Эдуардовной Фаттаховой, он основал уже семейную мастерскую «Иста», название которой напоминало о легендарной реке и об истоках Руси.
Супруга Юрия, Нина, первоначально была его ученицей. Но совсем скоро она стала и его вдохновительницей на создание новых произведений, и профессиональным фотографом, и самобытным мастером, способным выполнить ювелирное изделие от рисунка до готового образца, а также незаменимым другом, умеющим организовать в «Исте» взаимодействие с покупателями.
Алена, как и Юрий, пришла в ювелирное искусство не через профессию, а по велению души. Одним из первых ее авторских произведений стал подвес «Печать медведя» в форме следа с отпечатанной на нем медвежьей мордой. Согласно воспоминаниям Юрия, она начала его делать, проживая в Верховье Волги, там где берет начало «царица русских рек». Может это событие тоже оказало влияние на выбор названия для мастерской.
Подвес «Печать медведя» вполне можно назвать уникальным, потому что он воспринимается как традиционное украшение, но при этом не имеет аналогов с известными прообразами Ломоватской культуры и распространенными у реконструкторов кулонов и колец, изображающих раскрытую или рычащую пасть медведя. Уже само название «Печать медведя» отсылает нас к волшебным образам русской сказки, спрятанным в «Тридевятом царстве», за «семью печатями».
Юрий вспоминал, что в сложный период рубежа ХХ-XXI веков, когда народ испытывал массированное давление западной индустрии, ему и его друзьям хотелось «вернуться к светлым вещам», и через возвращение именно к традициям ювелирного искусства «вернуть людям сказку».
Юрий и Алена мыслят широко и многогранно. Для них украшение - это не просто аксессуар или не деталь костюма, а часть образа русского человека, неотъемлемый признак народа, живой организм, связующий его с предками, путеводная нить к исконным смыслам культуры и межпоколенным национальным ценностям.
По мнению мастеров, как не хорош сарафан или платок сам по себе, только он не «создаст образа, а будет как дом без окон».
Ключевые вопросы, двигающие творческий процесс в «Исте», затрагивают глубины народной жизни. Кем мы были и кем стали? Что изменилось в нас? Что нужно вернуть, сохранить и приумножить, а что оставить в вековой памяти? Какие образы, как зерна пшеницы, надо снова взрастить в эстетическом и нравственном сознании людей, а какие отбросить как ненужную шелуху?
Круг работ ювелирной мастерской широк: женские и мужские одиночные серьги, кольца и перстни, браслеты, бусы и ожерелья, подвесы и обереги, буквицы, кольца для бороды, пуговицы и заколки, воинская и казачья атрибутика, православные кресты и образа.
Есть и кельтская тематика, но доминирующее положение занимает исконно русское и славянское наследие.
За редким исключением, украшения мастерской «Исты» имеют свой исторический прототип - конкретное археологическое изыскание, произведение древнего ювелирного искусства, хранящееся в каком-либо музее России - Государственном Эрмитаже или Государственном историческом музее.
Например, «чудские птицы» восходят к находкам археологов на территории Новгородского княжества, где проживали племена чудь; «утицы» - к обнаружениям XI - XII века с Приладожья; серьги с павлинами - к образцам Киевской Руси XI - XII веков, а лунницы с павлинами - к XVII веку; «донская казачка» - к серьгам, которые носили женщины, проживающие в казачьих поселениях в среднем течении Дона у реки Медведица в XVIII столетии; «хозяин тайги» - к изделиям Ломоватской культуры на территории Верхнего Прикамья; «голубки» - к серьгам, которые предпочитали смолянки и москвички в XIX веке; и т.д.
Есть серьги и подвесы, навеянные впечатлениями от каменного декора Владимиро-суздальских церквей («древнерусский лев», «суздальские грифоны»), деревянного зодчества («солнечные кони»), вышитых традиционным «крестиком» полотенец («олень», «жар-птица», «рожаница»), орнаментов на керамике («засеянное поле») и др.
Некоторые украшения имеют стилистические взаимосвязи с традиционными художественными мотивами других народов России. В качестве примера, можно указать серьги «танцующий журавль», которые восходят к излюбленному якутскими ювелирами «стерху».
Православная тематика продолжает занимать одно из ведущих положений в «Исте». Среди изделий присутствуют как простые традиционные нательные кресты, так и усложненные определенной символикой (воинский крест) и созданные на основе экспонатов XVI-XVIII веков. Например, крест-образ «Ангел Великого Совета», большой крест «Новгородской школы», «Процветший крест» с эмалью и словами акафиста «О Тебе радуется, Обрадованная...», имеющий своим прообразом крест эпохи царя Алексея Михайловича из собрания Государственного Эрмитажа.
Все направления работы мастерской «Иста» отражены в ее логотипе, написанном «процветшими» буквицами, декорированными растительными орнаментами в стилистике Древней Руси. Наибольший интерес представляет буква «Т», в которую помещен квадрат с вписанным в него равноконечным крестом - многозначный славянский символ, обозначающий охрану родной земли и заботу о ее процветании и благоденствии.
Излюбленными материалами содружества «Иста» стали серебро и бронза. Ювелиры редко работают с золотом. Возможно, это связано с подсознательным следованием русской культурной традицией, согласно которой русский народ в повседневности предпочитал «рядится» в бронзовые уборы, по праздникам считал не зазорным - в серебро, ну а золото могли себе позволить только именитые боярыни и богатые купчихи.
Выбор металла влечет за собой подбор полудрагоценных камней с большим спектром оттенков: гранат, бирюза, коралл, лазурит, нефрит, янтарь, и, конечно, любимый на Руси жемчуг, как традиционного белого, так и редкого темного цвета.
Варьирование вставок из камней наделяет каждое произведение из мастерской «Исты» своим особенным, можно сказать индивидуальным, настроением. Например, в серебряных семилучевых серьгах, выполненных по мотивам височных колец XI-XII веков, Юрий Беспалов использовал чередование вставок из граната и хризолита, которое наполнило их предвосхищением лета, а использование нефрита в подвесках в комплекте «хозяин тайги» напоминает о вечнозеленых хвойных лесах и их бессменном обитателе буром медведе.
Также выбор камня может придать украшению значение оберега.
Сказочность, легендарность и былинный дух - вот характерные черты произведений содружества «Исты». Все работы Юрия и Нины объединяет идея раскрытия ценностной картины мира русского народа, в которой всегда главной ценностью была любовь к родной земле.
В сознании русского народа Россия была и должна быть: «светло светлая и прекрасно украшенная земля Русская!», прославленная «многими красотами»: «озерами многими», «реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами Божьими, и князьями грозными, боярыми честными, вельможами многими».
Украшения мастерской «Исты» вполне соответствуют этим эпитетам из «Задонщины», можно сказать являются материальным воплощением словесного образа, как это и было в Древней Руси, когда народный костюм мыслился человеком не одеждой, а символом взращенных на родной земле добродетелей: трудолюбия, отваги, отцовства и материнства.
Гусакова
Виктория Олеговна, кандидат
искусствоведения
Фото автора
