«Вы хочете песен?..»

Когда-то давным-давно на глаза мне попалась статья, автором, помнится, была женщина. Так вот, статья эта начиналась так: «Я ненавижу Аллу Пугачеву». Эта фраза меня озадачила, да нет, прямо-таки возмутила. Разве так можно! Ну, не нравится певица, это бывает, мало ли кому кто не нравится, но так нельзя. Да и есть ли тут предмет для таких сильных чувств? Совсем недавно Пугачева ворвалась на эстраду со своим шлягером «Арлекино». Известная и до неё сентиментальная песенка с прелестной мелодией. Певица исполнила её агрессивно, разухабисто, совсем по-иному, и песня сразу же завоевала популярность. Мне эта фраза показалась совершенно несправедливой ещё и потому, что я тогда был под впечатлением от чудесного рязановского фильма «Ирония судьбы», где Пугачева спела за Барбару Брыльску, и очень хорошо спела. Так что эту фразу я положил себе забыть как совершенно возмутительную.

Однако годы шли, и время от времени эта фраза всплывала в памяти. Алла Борисовна чем дальше тем больше становилась лидером в песенном жанре, а это как раз и внушало тревогу. Её популярность, трудно сказать, естественным образом или нет, но взвинчивалась на невиданную высоту. О ней самой уже сочинялись песни, снимались фильмы. Вокруг неё образовалось ядро, сцементированное творческими или родственными, или ещё какими-то загадочными отношениями. Сама же Алла Борисовна, по свидетельству лица близкого к примадонне, обладала реальной властью: она могла кого-то возвысить, а могла и... наоборот. Само же ядро процветало и демонстрировало монолитное единство. Всё бы ничего, если бы не положение самого песенного жанра, положения плачевного. Да это и неудивительно, ведь истинно сказано: как живём, так и поём.

Песня, никто не станет отрицать, это важнейший элемент национальной культуры, а по мне так и самый важный. Достаточно вспомнить, чем были для нас песни военных лет. А когда мощно и грозно прозвучало:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой...

это означало, что пол войны, можно сказать, уже было выиграно. Почему? Потому что у врага не было такой песни и быть не могло. Потому что наше дело было правое, и правоту эту авторы песни выразили с огромной художественной силой. Геббельса, конечно, можно было пожалеть. Уж если ты такой большой специалист по пропаганде, что же ты не смог противопоставить этой песне песню такой же красоты и мобилизующей силы? Где же твои Бахи и Гендели, Шиллеры и Гёте? С одной «Лили Марлен» много не навоюешь.

Но это всё в прошлом, а что у нас сейчас? Сейчас у нас вот что: один умник высказался замечательнейшим образом (цитирую, возможно, неточно, но за смысл ручаюсь), что Леонид Ильич Брежнев - незначительный политическая фигура эпохи Аллы Пугачевой. Вот оно! Именно - эпохи! Именно Аллы Пугачевой! Автор думал, что удачно схохмил, и певице польстил, и лягнул мёртвого льва, как это принято у лиц определённого звания. За Леонида Ильича, впрочем, беспокоиться нечего, с ним история разберётся, а вот что касается Аллы Борисовны, умник, не целясь, попал в яблочко, в самую десятку.

Эпоха Аллы Пугачевой. Что же это за эпоха такая, каковы её характерные особенности? Речь, конечно, пойдёт о песне, хотя и другие аспекты представляют интерес. Эпоха эта со всей очевидностью характеризуется угасанием такого явления как советская песня. Явление это следовало бы выделить в отдельный жанр, поскольку советская песня явила миру столько шедевров, что заслуживает отдельного рассмотрения. Угасание советской песни с наибольшей наглядностью можно проследить на примере творческой судьбы замечательной певицы Валентины Толкуновой. И красавица, и голос с изумительно-жемчужным тембром, всем хороша была Валентина Толкунова, одна беда: петь ей было нечего. Так, пустяки всякие, «носики-курносики», «серебряные свадьбы», ничего такого, достойного её таланта. Ей бы композитора уровня Соловьёва-Седова или Дунаевского, ей бы поэта уровня Исаковского или Фатьянова, только где их взять? Да неужто в такой стране не найти ни поэта, ни композитора? Да нет, есть таланты, как не быть, только бабло с некоторых пор стали выдавать совсем в другой кассе. На смену «носикам-курносикам» явилась мадам Брошкина со своими заботами, печалями и триумфами.

Эпоха Аллы Пугачёвой ознаменована созданием мощной индустрии по изготовлению песенного продукта. Именно продукта, не песни. Песня - это совсем другое. Песня - это то, что люди поют, когда им хочется петь в кругу ли друзей или просто про себя, или даже в официальной обстановке во дни торжеств и бед народных. А вот продукт... это подобно тому, как если бы вы пришли в универсам и увидели - вот честно написано: это сыр, а вот это сырный продукт, вот - сметана, а вот это не сметана, а тоже продукт, хотя и похожий на сметану, ну, и так далее. Чем отличается песенный продукт от песни? Тем, что продукт петь не хочется, да он и не предназначен для этого. Песня же, если это действительно песня, - явление таинственное и порою даже непостижимое. Вопрос - какими достоинствами должны обладать компоненты образующие песню, чтобы целое достигало результата? Наверное, это достоинства присущие и поэтическим и музыкальным произведениям вообще. Наверное, это и красота мелодии, и хорошие стихи, и безукоризненная рифма, и певучий размер, и всё такое прочее. Однако бывает, что и мелодия приятная, и стихи замечательные, а песня не получилась. Почему? А кто его знает. Ладу нет. Это как бывает - и парень всем хорош, и девка - загляденье, а никак их не поженить. Не поладить им никак. Вот этот лад, а вернее его отсутствие, и является главной причиной, отчего компоненты не становятся песней. А бывают случаи удивительные. Произведение - ужас, что такое! Рифмы вообще нет, образы персонажей просто чудовищные. Словом, достоинств никаких, а песня есть. Вот она, живёт себе и живёт, не взирая на мнения критиков и снобов, и берёт гитару в руки, скажем, Алёша Дмитриевич, и начнёт Алёша: «Я милого узнаю по походке...», и заходят ходуном и жилочки, и косточки, и плечики у всех, в том числе и у критиков и снобов.

Или же, допустим, детская песенка: «В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла...». Любой литконсультант, собаку съевший на работе с молодыми авторами, найдёт массу изъянов в тексте, только он этого делать не станет, потому что кто он такой, этот литконсультант по сравнению с песней, которая переживёт и его, и его детей, и внуков и правнуков.

Все эти досужие рассуждения к изготовлению продукта отношения не имеют. Тут всё серьёзно, всё просто и надёжно, технологии отработаны, от замысла до кассы пути наезжены. Продукт, как правило, подаётся со сложным гарниром: подтанцовка скачет, подвывалки подвывают, задницы, обладающие и собственной привлекательностью, могут быть украшены перьями и блёстками. Вокалист мечется по сцене с микрофоном и тычет указательным пальцем в сторону публики. Убейте меня, никак не могу разгадать, что означает этот общепринятый жест! С музыкальным компонентом продукта никаких проблем. В текст лучше не вслушиваться, это умножает скорбь. Если не удалось, надо терпеть, хотя сознание, споткнувшееся на каком-нибудь пассаже, отвлекает, возникают посторонние мысли, мешающие полноценному восприятию продукта. Например, всего лишь две строчки из популярнейшей песни про бедного художника и певицу, которая любила цветы:

Вот он и продал свой дом,

Продал картины и кров...

Удивительную операцию с недвижимостью осуществил бедный художник. Он продал дом без крыши, это следует из текста, в котором крыша выделена отдельно. Это можно допустить: художник бедный, крыша прохудилась, покупателя не нашлось. Однако потом он продал картины и на крышу покупателя нашёл. Только как это он практически осуществил, остаётся загадкой.

Друзья автора текста укоряли его, что же ты, мол, такую дрянь сочинил, про «песню безумную роз»? Покайся! Автор отвечал: «Не ругайте меня, друзья. Я столько денег получил за эту песню! О чём тут ещё говорить?».

Впрочем, несуразности в текстах мало кого волнуют. Публика аплодирует, все довольны. Перья и блёстки, грохот, африканские ритмы, но главное всё-таки вокал. Есть два основных способа извлечения звука. Первый - если вокалиста прищемить дверью или же он силой своего таланта убедит публику, что его прищемили дверью. Этот способ универсален и может быть задействован для исполнения произведений любого содержания. Таким голосом можно петь и про любовь, и про погоду, про стюардесс и про рваные джинсы, словом, про всё, что угодно. Второй способ не всякому доступен. Предполагается вокал, исполненный глубокого драматизма. Певец должен убедить и себя и публику что он должен, во что бы то ни стало, сейчас или никогда снести яйцо. На карту поставлено всё, и он с прикрытыми глазами, с перекошенным от напряжения ртом, отчаянными телодвижениями доносит до сознания каждого, кто находится в зале, что вот-вот, ещё немного и результат будет достигнут. Правда, времени не хватило, оркестр умолк. Публика аплодисментами ободряет исполнителя, мол, не надо отчаиваться, в другой раз получится.

Есть и другие способы. Можно хрипеть, визжать, завывать, и всё это не от хорошей жизни. Продукт, он и есть продукт.

Для того чтобы в полной мере оценить своеобразие эпохи Аллы Пугачёвой, необходимо поподробнее разобраться с таким понятием как пошлость. Словари толкуют это понятие совершенно неудовлетворительно. Пошлость отнюдь не только оценочная категория в рамках, что такое хорошо и что такое плохо, понятие это и шире, и безотраднее. Нам, прожившим десятилетия в атмосфере всепроникающей, удушающей пошлости, есть, что сказать об этом. Пошлость - это и образ жизни, и торжествующее мироощущение, это и философия и, может быть, даже религия. Неубедительно? А вот сравните поведение адептов какой-нибудь изуверской секты с камланиями фанатов на концерте обожествляемого ими кумира. Найдите разницу. Не знаю, я не специалист, может быть, кумир и достоин обожествления, но форма, в которой обожествление осуществляется - пошлость несусветная.

Пошлость по сути своей противостоит культуре. Если культура это свод неких ограничений, стеснений, которых человек добровольно принимает для себя, чтобы не быть скотиной, то пошлость наоборот совокупность всяческих поблажек, которые пошляк охотно допускает, чтобы обеспечить себе комфорт в соответствие со своими пристрастиями и вкусом. Пошлость - это понятие, не имеющее отношение к образованности, это также понятие не классовое и не сословное. Особенность эту хорошо подметила замечательная поэтесса Новелла Матвеева:

Эстет и варвар вечно заодно.

Их жесты, разумеется, не схожи,

Но пить из дамской туфельки вино

И лаптем щи хлебать - одно и то же.

Кто является основным потребителем песенного продукта? С кем вы, мастера искусств? Кто представляет для вас наиболее баблоносные слои? Его усреднённый портрет набросать довольно просто. Это разбитной малый любого возраста, весельчак, у него всё тип-топ и душа, и одежда, и мысли. Обожает сатиру и юмор, и вообще всё прикольное. Наполняет собой концертные залы, и желает за свои деньги получить удовольствие. Мастера искусств тонко понимают, какого рода удовольствия требуются и эти удовольствия предоставляют. Система работает, поскольку имеется обратная связь - душа требует того, что на лету схватывают мастера искусств и выдают на гора.

Шансон. Что такое шансон? В эпоху Аллы Пугачевой появился шансон и сбил с толку. Когда-то мы знали, что это где-то у французов. Там поют песни специальные люди называемые шансонье, и мы знали этих людей. Это Ив Монтан, это Жорж Брассанс, Азнавур, Эдит Пиаф и Мирей Матье, это наша Жанна Бичевская, с триумфом выступившая в концертном зале «Олимпия». Это вполне определённый жанр, и вдруг у нас - шансон. На радио - шансон, по телевидению целый канал и тоже шансон. Что же это такое шансон у нас? Оказывается, это всё, что угодно. Это и попса, это и блатняк, это и подгитарное нытьё, это и тётки в сарафанах, неожиданно выскочившие. Блатняк преобладает, что делать, время такое. Назвать каждого из исполнителей шансонье, как-то язык не поворачивается. Почему избран термин французский? У нас что, своих слов нет?

Может возникнуть вопрос: а как обстояли дела с пошлостью в эпоху предшествующую эпохе Аллы Пугачёвой? Была ли она в наличии? Присутствовала ли в концертных залах, в эфире и на экранах? Была и присутствовала, только функция её была иной. Пошлость содержалась как бы в пробирках для прививок против неё же самой. Пошлость высмеивалась и пародировалась. С пошлостью боролись и побеждали в целях воспитания подрастающих поколений. Пошлость однозначно воспринималась с отрицательным знаком. В эпоху же Аллы Пугачёвой поступили просто: отрицательный знак поменяли на положительный и принялись потреблять в новой трактовке. Например, пародийные песенки к фильмам композитора Зацепина исполняются нынче на самом полном серьёзе.

Всё бы ничего, индустрия функционирует, вокалисты при деле, работают и мощные корпорации и кустарные мастерские под девизом «Сам себе Моцарт», продукция выдаётся в неимоверных количествах. Когда становится совсем невмоготу, поют песни тоталитарных времён. Одно плохо, за четверть века ни одной песни, которую не стыдно было бы предъявить потомкам, чтобы те добрым словом вспомнили наше замечательное время.