Иркутянин-святогорец Иннокентий (Сибиряков). Биографические повествования

1 часть

2 часть

3 часть

 

За монастырскими стенами

Сын мой! Веди дела твои с кротостью

и будешь любим богоугодным человеком.

(Сир. 3, 17)

Те, которых весь мир не был достоин,

скитались по пустыням  и горам,

                                                                        по пещерам и ущелиям земли (Евр. 11, 38).

Апостол Павел

Так Иннокентий Михайлович Сибиряков положился во всём на Бога, поручив своё прохождение по пути монашеского подвига духовному отцу, настоятелю Санкт-Петербургского подворья Свято-Андреевского скита иеромонаху Давиду. Отец Давид был человеком незаурядным, являлся одним из строителей подворья, вёл сосредоточенную созерцательную жизнь. Сведения об архимандрите Давиде (Мухранове) имеются в архиве священника Павла Флоренского: «Архимандрит Давид ([умер] 5.6.1931, Дмитрий Иванович Мухранов) происходил из крестьян Симбирской губ., Курмышского уезда, Ждановской волости, села Жданова. Был на военной службе. Ушёл в монахи в зрелые годы. 1888-1898 гг. заведовал СПб. подворьем Андреевского скита, фактически построил его. На деньги  миллионера Сибирякова построил в СПб. несколько благотворительных учреждений. В 1896 г. возведён в сан архимандрита греческим митрополитом Филофеем. В 1903-1908 гг. - настоятель Кобьевского монастыря Грузинской Епархии, возобновил его. С 1908 - на Афоне... В начале 20-х годов о. Давид сослужил с Св. Патриархом Тихоном... Благословил о. Павла Флоренского заниматься философско-богословской разработкой имяславия. Был духовным отцом Д.Ф. Егорова, А.Ф. и В.М. Лосевых...» [81, c. 94].

Мы умышленно упустили сведения об участии архимандрита Давида в движении имяславия, так как все события, связанные с этим богословским спором, произошли уже более чем через десять лет после кончины отца Иннокентия (Сибирякова).

Тогда, в 1894 г., иеромонах Давид взвешенно подошёл к желанию Иннокентия Михайловича стать монахом и, прежде чем совершить над ним постриг, сделал всё возможное, чтобы показать своему духовному сыну трудности монашеской жизни - тот молитвенный подвиг афонских иноков, в котором преимущественно и состоит их жизнь. С этой целью иеромонах Давид и Иннокентий Сибиряков уезжают на Афон. И сразу встаёт вопрос, почему Иннокентий Михайлович выбрал Афон? На эту тему и в светской, и в церковной печати можно найти разные объяснения вплоть до самых нелепых. Но мотивы этого выбора, на наш взгляд,  лежат в особенностях души И.М.  Сибирякова - в его неуклонном желании во всём стремиться к совершенству. А в те годы в Санкт-Петербурге считалось, что Богослужения на столичном подворье Старо-Афонского Свято-Андреевского скита по их благолепию, молитвенности и строгости исполнения церковного устава - одни из самых душеспасительных, а само афонское монашество являлось вершиной христианской аскезы.

Особый дух христианских традиций, присущий Афону, тысячелетний опыт невидимой брани со грехом, всегда привлекал к себе склонные к иноческой жизни  натуры. Русское афонское монашество заметно отличалось от православных подвижников России. Это подмечали и сами иноки-паломники на Святую Гору: «За продолжительное время существования афонского монашества, поставленного природою и всею обстановкою в особые условия, сложился особенный, оригинальный тип афонского монаха. Насколько мы успели с ним познакомиться за время пребывания на Афоне, этот тип можно характеризовать следующими чертами. Прежде всего, всем афонским монахам присуща какая-то необыкновенная жизнерадостность, соединённая с радушием и любезностью. Быть может в этой жизнерадостности сказывается влияние вечно-юной, вечно-зеленеющей, красивой южной природы; может быть она объясняется глубоким проникновением христианским настроением (так в оригинале - Т.Ш.), которое жизнерадостно по самой своей природе. Во всяком случае, трудно встретить на Афоне монаха, живущего в монастыре, скиту, келии, каливе, или даже под открытым небом, и недовольного судьбою и жизнью. ... Афонских иноков отличает от простых русских монахов сравнительная интеллигентность. Необходимость конкурировать с греками заставляет их быть всегда на стороже и ни в чём не отставать от них. Поэтому, хотя учёных и немного на Афоне, а среди русских, кажется, нет никого, серьёзно занимающихся наукою, тем не менее большинство русских афонских иноков говорит или по-гречески, или по-турецки; дорожат книжными сокровищами своих библиотек, сами издают душеспасительные и относящиеся к истории Афона сочинения» [17, c. 158-159].

Именно таких людей, в подвиге духовном очистивших свои души, увидел на Святой горе Иннокентий Михайлович. Они были воистину счастливы чистотой и высотой своих преображённых душ, и это счастье  (часть со Христом) щедро дарили другим.  Это счастье - то Царство Небесное «внутрь», о котором говорил Спаситель, и которое образуется в человеке благодатью Божией, но  по желанию человека и его усилию. Оно разительно отличалось от представления о счастье, бытующем в миру. Стоит ли удивляться, что Иннокентий Сибиряков, так много лет искавший ответы на главные вопросы о смысле жизни, выбрал монашеский подвиг, встретившись на Афоне в лице святогорских иноков с действительно образованным (во образ Божий) человеком, который и открылся ему как реально достижимый христианский идеал? И как же этот идеал контрастировал с миром идейных строителей «лучшей» жизни, его «старых друзей», позволивших себе согласиться с необходимостью переустройства внешнего мира, а, значит, физического уничтожения ближнего  ради земного благополучия!

        Афон всегда был светочем в православном мире. Об афонских аскетах современник Иннокентия Сибирякова, побывавший на Святой Горе паломником, писал так: «Чуждые мелочным интересам жизни, они (афонские аскеты) так закаляют свою волю, что готовы в каждую минуту жизни положить свой живот за дорогую для них идею, за идею Православия. В этом значение Афона, где ни одна церковь не была обращена в мечеть, и где нет ни одного не православного монастыря. Поэтому Афон вполне справедливо называют училищем благочестия и оплотом Православия» [17, c. 158].

Чтобы понять Афон, как выбор Иннокентия Сибирякова для места своего духовного подвига и последних в жизни благодеяний, необходимо узнать об этой стране аскетов самое важное, что отличало Святую Гору от других местностей православного монашества в конце XIX в.

До начала XX в., (а точнее до 1912 г.), территория Афона принадлежала Турции, но духовно эта страна православного монашества никогда не была пленена. Во всех невзгодах, выпавших на её долю, она сохранила преданность Православной вере, нередко оплачивая защиту святынь кровью, что известно из житий многих афонских подвижников. В 1899 г., когда отец Иннокентий уже постоянно жил на Афоне,  русский паломник священник Александр Анисимов в своих путевых записках воспел настоящий гимн Святой Горе и её насельникам.

«Афон -  ... многосветлая лампада Православия и высокого христианского подвижничества, которую в течение многих веков не могли угасить ни разлив смуты европейской, ни злобный дух фанатизма мусульманского, хотя она горит на рубеже Европы и как бы в самой пасти Оттоманской империи. Афон - драгоценный ковчег среди мук, угроз, кровопролитий и варварства сохранивший множество важных достопамятностей в преданиях и писаниях христианской древности, которых в других местах Востока давно уже нет и следа! Афон - дивная гора, святая, растящая все виды иноческой жизни ...» [10, c. 444].

Путь паломников на Афон из Санкт-Петербурга обычно лежал по железной дороге до Одессы, где находилось подворье Свято-Андреевского скита, бескорыстно дававшее путникам хлеб и кров. Дальше следовал переход морем на корабле до Стамбула, и там, на подворье Свято-Андреевского скита, паломники получали кратковременный отдых перед плаванием к Святой Горе, осматривали святыни Византийского Константинополя, чудом сохранявшиеся в турецкой столице. Как только судно с паломниками уходило в плавание дальше к Афону, по мере приближения к нему богомольцев охватывал святой трепет, что описывается в  многочисленных путевых заметках, сохранившихся от разных эпох.

Мы попробуем, по имеющимся в нашем распоряжении путевым запискам конца XIX в., восстановить хотя бы в общих чертах впечатления, которые испытывали паломники при встрече с Афоном в годы пребывания схимонаха Иннокентия на Святой Горе. Они видели своими глазами всё то, что видел и Иннокентий Сибиряков в 1894 г., а потому их сведения об Афоне и форма подачи представляют несомненную ценность, так как позволяют представить, что мог пережить при встрече с Афоном человек, уже осознавший необходимость личного молитвенно-аскетического подвига.

«...Каково же было наше удивление, какой общий торжественный восторг, когда кто-то вбежавший в нашу каюту возвестил, что скоро будем возле желаемого места, -  писал о. Александр Анисимов в 1897 году. -   Лишь только стало светать, мы вышли на палубу, и нам, указывая на виднеющуюся вдали чёрную точку, твердили: это Афон, Афон!! ... Утренние туманы носились над Святою Горою и скрывали её от нас совершенно; но только выкатилось солнце, и мы, обогнувши с востока оконечность горы, где виднелись Лавра св. Афанасия, молдавский скит и Иверская обитель, -  принеслись к ней с южной стороны, -  на которой попеременно являлись нашему взору Афонские скиты и монастыри... Картина чудесная раскрылась перед нами и развернулась всеми умилительными видами своего невыразимого изящества. Теряясь в облаках, облегавших Св. Гору, её высь священная виднелась из-за них и рельефно обрисовывалась в прозрачном воздухе. Долго мы в немом восторге смотрели на чудо природы Святогорской и дивились, как облака длинной цепью тянулись ниже высей гор священных, и от благоговения, умиления и восторга воспели:

Гора Афон, гора святая!

Не знаю я твоих красот,

И твоего земного рая,

И под тобой шумящих вод...» [8, c. 229].

       Первая встреча с Афоном чаще всего происходила на пристани. «При благоприятной...погоде мы прибыли к Афону на русском пароходе «Корнилов», -  вспоминает безымянный богомолец, посетивший Афон  в 1895 году, - и благополучно вступили на берег Святой Горы, где приветливо меня встретили иноки русского Андреевского скита, и мы, напившись чаю на прибрежной пристани и несколько отдохнув, отправились на мулах по горной извилистой дороге  в означенный Андреевский скит, чудный вид которого открылся перед нами почти с середины пути, с его красивыми постройками» [58, c. 660].

Паломников на Афоне поражали красоты афонской природы и красота духовного подвига святогорских подвижников, о чём оставлены очевидцами превосходные свидетельства. «...Всё пространство Святой Горы покрыто бесчисленными горными кряжами, оврагами, страшными пропастями, осенёнными в большинстве роскошными рощами и вековыми лесами, что представляет великое удобство для подвигов безмолвия, уединённой пламенной молитвы и выспренней духовной созерцательной жизни. Вот и ключ для разгадки, почему Афон заселился одними аскетами! <...> Воды пресной, родниковой весьма достаточно, -  она в разных направлениях струится и по горным скатам, и по оврагам, и по разным низменным юдолиям.; словом, нет монастыря, скита или кельи, которая лишена была бы этой насущной потребности. Кроме разновидных гор и холмов красоту Афона усугубляют нежные кустарники и девственные плантации дубовых, платановых, каштановых, лавровых, масляных, еловых и сосновых лесов; а смоковничные, ореховые, лимонные, апельсиновые и другие плодовые деревья и виноградные лозы дают лишнее блюдо на трапезы афонских аскетов и тем подслащают и разнообразят обычное седьмичное сухоядение их. Кипарисы же, требующие особого ухода за ними, виднеются только около жилых мест... Из породы ископаемых, кроме глыб мрамора разных оттенков, нам попадались и куски цветных камней, вымытых из глуби земной коры быстрыми потоками...» [10, c. 440].

В то время Афон процветал. Здесь насчитывалось 15 общежительных монастырей, считая и Свято-Андреевский скит, 8 штатных и до 800 келий и калив [10, c. 442]. Количество монахов составляло тогда до 10 тысяч [10, c. 442]. Для Иннокентия Сибирякова было важным увидеть не красоты Афона, а открыть для себя дух афонского подвижничества, вникнуть в то устроение внешней жизни обителей, в котором этот дух проявляется.

Будущий схимник, как и любой другой паломник на Афон, нашёл, что на Святой Горе общежительные монастыри «по правилам своим ближе стоят к древним  образцам иноческой жизни; в них примерный порядок, редкое истинное благочестие, апостольская простота и любовное общение первобытных христиан: нет отличий, нет и частной собственности. Игумены в них в полном уважении и почёте; монахи кормятся трудами рук своих, но принимают с благодарностью и всякую приносимую поклонниками жертву, и сами в свою очередь помогают другим, чем Бог послал» [10, c. 442].

Призвание Афона состоит в молитве за весь мир, а потому паломники, или, как их называют на Святой Горе, поклонники, во все времена добирались туда за тем, чтобы увидеть духоносных старцев, в общении с ними очистить свои души, укрепиться возле них духовно. Все, кто побывал на Афоне в 90-х гг. XIX в., видели, что «между келлиотами-отшельниками встречаются мудрые старцы и великие подвижники, у которых многому можно поучиться в деле созидания своего спасения: бескорыстной любви, нестяжательности, Богоугодному посту, смирению, целомудрию, умной молитве, сокрушению и плачу о своих грехах и смертной памяти. Некоторые же насельники Святой Горы удаляются от всех, и живут одиноко - или в расселинах гор, или под нависшими глыбами камней, или на неприступных скалах, -  и таковых немало, -  питаясь каштанами, кореньями и травами...» [10, c. 442].  И как свидетельствовали сами афонские монахи, на Святой Горе есть «места столь благодатные, что подвижники могли так прожить целый век» [9, c. 396].

Строгость духовного подвига афонских подвижников поражала даже неизнеженных суровой русской природой и уставной жизнью монастырей монахов из России, один из которых,  иеромонах Серафим (Кузнецов), писал: «Иноки на Афоне покоя телесного почти не имеют, строго во всем ограничивают свои пожелания... Незнакомым с внутренней монашеской борьбой с телесными силами, быть может, покажутся странными такие строгости и лишения, но они должны быть всегдашним достоянием инока, ибо инок должен действовать усиленно вопреки побуждениям страстной природы и во что бы то ни стало - покорить свою плоть духу. Спать братии, по уставу, положено в подряснике и не снимая пояса. Для всегдашней готовности к молитве, трудам, или на Страшный суд» [113, c. 134-135].

Обычно у человека, далёкого от понятия личного подвига, возникает вопрос, а зачем брать на себя такие труды, что это даёт обществу? На этот вопрос уже ответила вся история Святой Руси, когда пред простым монахом в латаной рясе преклоняли свои главы русские князья и получали благословения на брань и одерживали великие победы в битвах с врагом, казавшимся непобедимым. Побывавший на Афоне в 1900 г. епископ Арсений (Стадницкий) значение монашества для верующего человека и для общественной пользы высказал  таким образом: «Не облечённые внешней властью, занимая самое скромное общественное положение, а то - и никакого, не обладая тленным богатством, истинные подвижники, облечённые внутреннею силою и богатством духовных дарований и добродетелей, часто оказывают великое влияние на людей. Целые тысячи людей, по их указаниям, устрояли добрую жизнь свою, а другие тысячи хотя несколько обуздывали греховные порывы свои. Сильные мира, даже цари, по их советам оставляли без исполнения одни предначертания свои и приводили в действия другие» [17, c. 95].

Это благотворное влияние русского монашества испытал на себе и Иннокентий Сибиряков, и уже не только в России, но и на Афоне. Но особое место в его жизни заняли о. Давид (Мухранов) и иеромонах, впоследствии схиархимандрит, Иосиф (Беляев), с 1892 г. настоятель Свято-Андреевского скита, в игуменство которого Иннокентий Михайлович принял постриг, переселился  в скит, жил, трудился во спасение души и упокоился в селениях праведных. Именно этому настоятелю выпал жребий на пожертвования И.М. Сибирякова предпринять сложнейшие строительные работы, превратив скит за несколько лет в удивительный уголок не только Святой Горы, но и всего православного мира.

Отец Иосиф обладал «выдающимися способностями в зодчестве, и Божие благословение явно почивало на всех его трудах, так что при всех производившихся в его время постройках капитальных не было почти ни одного какого-либо несчастного случая или неприятной задержки или остановки в деле; Господь невидимо посылал ему в это время для святой обители и средства: так весьма помог... своим капиталом богатый сибирский золотопромышленник Иннокентий Михайлович Сибиряков» [42, c. 400].

При о. Иосифе был выстроен Андреевский собор, о чём еще подробно пойдёт речь, а также построено 8 других меньших церквей-параклисов и 3 грандиозных корпуса с братскими кельями и другими хозяйственными помещениями, так что за его правление более чем вдвое увеличилась обитель как своими зданиями, так и числом насельников [113, c. 145]. Отец Иосиф имел особенную любовь к церковной археологии, он не жалея средств, приобретал древние иконы, древние рукописи и книги [113, c. 145].

«Я ужасно трепещу и боюсь за своё настоятельство; как я дам ответ Богу за всех вручённых моему попечению, -  говорил о. Иосиф. - Но, так верно Богу угодно; я ни за что не хотел принять на себя сей тяжкий крест настоятельства и решительно отказывался, но было такое замечательное совпадение, которое устрашило меня и я уже боялся более отказываться и согласился с великим страхом и трепетом принять кормило правления обителью...

Я ещё никому не говорил о сём, но ныне есть расположение души поведать тебе сие: когда были выборы в настоятели и мне было предложение, то я в душе решил окончательно отказаться, но вот вижу покойного настоятеля... он свой игуменский жезл перебросил чрез меня, ничего не говоря, а строго посмотрел на меня и исчез...» [113, c. 142].

Каким был Свято-Андреевский скит в самом начале игуменства о. Иосифа, об этом пишет профессор А.Ф. Брандт, посетивший Афон в 1892 году: «Порядок, трудолюбие и достаток во всём проглядывают в русском Андреевском ските. Здания здесь беленькие и чистенькие как с иголочки, построены в русском вкусе. В прошлом лишь столетии на этом месте возникла келья во имя ...Андрея Первозванного. Русскими келья приобретена всего только в сороковых годах текущего столетия и затем преобразована в скит, который, однако, и по обширности зданий, и по численности братии... ничем не отличается от монастыря. Земли у андреевцев что-то очень мало, но тем тщательнее утилизирован ими всякий клочок. Фруктовые сады, древесные питомники, огороды показались мне образцовыми...» [12, c. 777].

«Андреевский скит, - дополняет А.Ф. Брандта безымянный богомолец, - расположен на восточной стороне в центре Св. Горы, на красивом месте и носит название «Серай», т. е. царский дворец, за свою сравнительную среди прочих святогорских обителей красоту. Постройки скита очень красивы, а местность, занимаемая скитом, отличается здоровым воздухом и умеренным климатом, вследствие значительного возвышения над уровнем моря. Братии в скиту 340 человек, и все иноки исключительно великороссы. Устав скита общежительный, по которому каждый инок всё нужное получает от обители» [58, c. 662]. Многие считали, что «блестящее будущее ожидает эту святую обитель» [58, c. 662].

Для человека, стоящего перед окончательным принятием решения о вступлении на монашеский путь, каким и был во время своего паломничества на Афон Иннокентий Сибиряков, очень важной была Богослужебная жизнь святогорских обителей, так как именно Богослужениям посвящается основная часть жизни иноков. Паломники, писавшие о Святой Горе свои путевые записки, понимали это, а потому и оставили нам немало ценных свидетельств о службах в монастырях и скитах святой Горы.

О Богослужениях в скиту того времени протоиерей Ф. Знаменский сообщает, что «богослужение... отличается особой продолжительностью, зависящей от точного выполнения устава, от отсутствия торопливости при чтении и пении, от пения с канонархом[1], от неоднократного чтения поминаний, поучений и житий святых»[2] [32, c. 1749].

Сохранилось подробное описание Богослужения того времени, которое совершалось в Свято-Пантелеимоновом монастыре в день Преполовения Пасхи в 1897 г. В нём принимали участие настоятель и братия Андреевского скита. «...Литургию совершал гость, архимандрит и настоятель русского Андреевского скита, соборне, с 10 священниками... - пишет о. Александр Анисимов. -  Нужно заметить, что настоятели двух русских Афонских монастырей, Свято-Пантелеимоновского и Св. Андреевского, в сане архимандритов, при служении пользуются архиерейскими привилегиями[3]... Представительность сонма благоговейно священнодействующих, их благолепные, томные постнические лица, ангельское спокойствие и непорочность взора, их строго церковная изящная манера в действиях и отчётливая мерная дикция при чтении, присутствие редких святынь, наполняющих храм, торжественная и искусная обстановка, - и, наконец, в высшей степени мелодическое пение двух сточисленных хоров, по напевам афонскому, киевскому, симоновскому и придворному, -  всё это и восторгало наши сердца до разделения мозгов и членов, и умиляло нас до слёз. Да если и при таком служении не расплавится стальное человеческое чувство, то где искать того священного горна, который мог бы умягчить и растопить его? Один англичанин-лорд, турист, бывший за обедней, на вопрос, как показалось ему православное Богослужение, -  ответил, что он ничего подобного не видел до сего дня и не испытывал -  Богослужение привлекательно, пение виртуозно; я всё время стоял в глубоком безмолвии, в тайном трепете тихой радости, чуть переводя дыхание, в порывах ликующего сердца своего...» [9, с. 394].

Вот в такой духовной обстановке оказался на Афоне во время своего паломничества и Иннокентий Сибиряков. Продолжительные молитвословия, предпраздничные всенощные бдения, продолжающиеся порой по 10-14 часов, безмолвная жизнь иноков Святой Горы пришлись Иннокентию Михайловичу по сердцу, и он надеялся достичь здесь того, чего с детства искала его душа.

Через тридцать лет побывавший на Афоне соотечественник И.М. Сибирякова Борис Зайцев, так сравнил святогорский чин жизни с мирским порядком нашего существования: «Всё это может показаться странным и далёким  человеку нашей пёстрой культуры.

Что делать. Священнодейственность очень важная, яркая черта монашеской жизни. Входя к вам, монах всегда крестится на икону и кланяется ей. Встречая другого, если он сам иеромонах, то благословляет. Если встретил иеромонаха простой монах - подходит под благословение. Встречаясь с игуменом, - земной поклон. Садясь за стол, непременно читает молитву. Иеромонах, кроме того, благословляет «яства и пития».

Это непривычно для мирянина. Но в монастыре вообще всё непривычно, всё особенное. Монастырь не мир. Можно разно относиться к монастырям, но нельзя отрицать их «внушительности». Нравится ли оно вам или нет, но здесь люди делают то, что считают первостепенным. Монах как бы живёт в Боге, «ходит в Нём». Естественно его желание приобщить к Богу каждый шаг своей жизни, каждое как будто будничное её проявление. Поняв это, став на иную, высшую чем наша, ступень отношения к миру, мы не удивимся необычному для светского человека количеству крестных знамений, благословений, молитв, каждений монашеского обихода. Здесь самую жизнь обращают в священную поэму» [31, с. 144-145].

Очень трогательными были и проводы всех паломников из Андреевской обители. С глубокой благодарностью пишет об этом один из посетителей Афонской горы: «Неохотно я расставался со святой обителью - Андреевским скитом, с которым я в малое время успел духовно сродниться и подружиться с добрыми её старцами, которые за всё время моего у них пребывания оказали мне примерное внимание, радушие и приветливость. По заведённому здесь обычаю провожать гостей с колокольным звоном, я был удостоен таких же торжественных проводов за монастырские врата, где мы сели на мулов и, при искренних сердечных благопожеланиях от добрых старцев, отправились на пароходную пристань.

Чувствуешь себя после посещения Афона как бы обновлённым душою, исполненным сил духовных и готовым со спокойным духом переносить все тяготы и треволнения, сопряжённые с нашею жизнью» [58, c. 664].

Афон ещё сильнее укрепил намерение Иннокентия Сибирякова посвятить себя монашескому подвигу [39, с. 515].  Наверное, и у него во время пребывания на Афоне рождались мысли, которые высказал русский богомолец, поклонившийся святыням дивного монашеского края. «Что ещё сказать о милом сердцу - Афоне? ... О, как ты преподаёшь много уроков - и истинному христианину, и колеблющемуся маловеру, и ни во что святое неверующему нигилисту и социалисту. Вот куда следовало бы посылать каждого, влающегося ветром всякого учения, для наглядного религиозного обучения, -  и нам кажется, что если не все, то многие из них обратно выехали бы совершенно иными со словами: «Верую, Господи, и исповедаю, что Ты есть, был и будешь вечно -  Сущим»...» [10, c. 444].

Паломничество русских на Афон началось еще в глубокой древности. Совершали его и представители правящих династий. В июне 1867 г. посетил Святую Гору великий князь Алексей Александрович. В Свято-Андреевском скиту он заложил собор Апостола Андрея Первозванного, который спустя тридцать лет был отстроен на пожертвования И.М. Сибирякова, о чём подробно будет ещё рассказано.

Немаловажным событием нашего времени является посещение Афона Президентом России В.В. Путиным, состоявшееся  9 сентября 2005 г. Оно восстановило историческую для Руси традицию паломничества на Афон представителей высшей власти. Есть надежда, что теперь русские обители на Святой Горе получат покровительство всей России в лице её Президента. А потому так важно отметить те главные мысли, которые высказал В.В. Путин на Афоне: «Мы с глубоким уважением относимся и к Греции в целом, и к Афону в частности. И если Россия - самая большая православная держава, то Греция и Афон - это её истоки. Мы помним об этом и очень этим дорожим»; «В России со 145-миллионным населением подавляющее большинство - это христиане, поэтому для нас возрождение России неразрывно связано прежде всего с духовным возрождением». Касаясь древних связей между Россией и Афоном, Президент особо подчеркнул, что «мы готовы возрождать их в том объёме и качестве, в котором вы (святогорские монахи - Т.Ш.) будете готовы. Это должны быть гармоничные отношения, основанные на абсолютном доверии и общих идеалах»[4].

После паломнической поездки на Афон Иннокентий Сибиряков, убедившись в правильности избранного пути, возвращается в столицу России с бесповоротным решением об окончательном разрыве с миром и уходе в монастырь.

При вступлении на монашеский путь, прежде чем совершится постриг, послушник проходит искус (испытание) не менее двух лет. Как и полагается, Иннокентий Сибиряков, готовясь к постригу, изучал монашескую жизнь «изнутри» ровно два года -  с 1894 по 1896 г. Судя потому, что он продолжал принимать активное участие в благотворительной и общественной жизни церковных приходов и благотворительных заведений Санкт-Петербурга, его духовный отец не ограничивал свободу послушника, а часто сопутствовал Иннокентию Сибирякову во многих полезных делах служения ближнему.

В это время Иннокентий Михайлович наряду с другими выходцами из Сибири участвует в устройстве придела в честь своего небесного покровителя Святителя Иннокентия Иркутского в храме святого Александра Невского при Первом реальном училище Александра III [75, c. 3]. Через полтора года хлопотами Иннокентия Михайловича здесь будет основано Братство во имя Иннокентия Иркутского, которому Иннокентий Михайлович пожертвует более 30 тыс. рублей [75, c. 6-7].

Он будет и одним из разработчиков проекта Устава Братства. Первым среди учредителей Братства значится священник Кронштадтского Андреевского собора отец Иоанн Ильич Сергиев [75, c. 4]. Отец Иоанн Кронштадтский 24 апреля 1896 г. в день торжественного открытия Братства совершил Божественную Литургию в приделе Иннокентия Иркутского [75, c. 6]. В тот же день на заседании учредителей были избраны два первых почётных члена Братства - отец Иоанн Кронштадтский и Иннокентий Михайлович Сибиряков [75, c. 2]. В дальнейшем в отчётах Братства их имена всегда будут стоять рядом. Исследователям жизни святого праведного Иоанна Кронштадтского ещё предстоит изучение его доброго знакомства с Иннокентием Михайловичем Сибиряковым, которое, возможно, даже было дружбой. Сегодня наверняка известно, что о. Иоанн уже после пострига Иннокентия Михайловича и его переселения на Афон хлопотал по ряду дел, связанных с благотворительными дарами И.М. Сибирякова. Но этот вопрос ещё только разрабатывается.

Хотя Иннокентий Михайлович уже был послушником в монастыре, некоторые прежние адреса благотворительности продолжали питаться его попечением. Так, на средства купца-благотворителя в середине 90-х годов XIX в. в библиотеки церковно-приходских школ и бедных училищ Сибири продолжают поступать книги по списку, утверждённому для таких учреждений Священным Синодом [86, c. 163]. Так искупал И.М. Сибиряков ошибки своей молодости, когда он высылал для сибирских библиотек литературу совсем другого рода.

Родственники Иннокентия Михайловича отговаривали брата от монашеского пути и предпринимали всё возможное, чтобы удержать его хотя бы в одном из монастырей  России. Сестра Иннокентия Сибирякова Анна Михайловна в одном из своих писем того времени признавалась: «Я старалась отговорить брата от поступления в монастырь» [101, с. 6]. Но И.М. Сибиряков всё же получил полную свободу [39, c. 517]. В это время Иннокентий Михайлович порвал почти все отношения с прежним кругом своих мирских знакомых [20, c. 1], за что получил от них немало упрёков, язвительных характеристик, злоречивых оценок, обвинений в скупости, в расточительности и многое другое. Но, по слову Евангелия, возложивший руку свою на плуг, он уже не озирался назад (Лк. 9, 62).

В 1896 г. Иннокентий Михайлович Сибиряков наконец-то избавляется от своего капитала. Все наличные средства он передаёт иеромонаху Давиду [39, c. 515]. Незадолго до пострига в первый ангельский чин И.М. Сибиряков дарит Линтульской женской общине, позднее преобразованной в монастырь, свою дачу, расположенную в местечке Каук-Ярви Выборгского уезда [104].  В этом же, 1896 г., побывал Иннокентий Михайлович на Валааме, пожертвовав монастырю начальный капитал в размере 10 тыс. рублей для устройства в Никоновой бухте Воскресенского скита и церкви в честь апостола Андрея Первозванного. Позднее валаамские иноки выстроят на указанном месте Воскресенский скит, нижний храм которого и будет освящён в честь апостола Андрея [16, c. 9-12]. В том же году пожертвование в 10 тыс. рублей было подано и в Коневский монастырь «лицом, пожелавшим остаться неизвестным» [103].

В праздник Покрова Пресвятой Богородицы 1 октября 1896 г. отец Давид, к этому времени уже архимандрит, достаточно испытав усердие Иннокентия к иноческой жизни, постриг его в рясофор. «Как было умилительно смотреть на него, - сообщает монах Климент, - когда, скинув мирской костюм, примеряя, надел он на себя монашеский подрясник и сказал: «Как хорошо в этой одежде!.. Слава Богу! Как я рад, что в неё оделся!» Но об удобстве ли одежды радовался он? Этими словами не высказал ли он своей духовной радости, которою наполнилась его душа в предчувствии ангельского образа?» [39, c. 517].

Сразу после пострига инок Иннокентий (Сибиряков) уехал на Афон, в то время как отец Давид оставался в Санкт-Петербурге, неся своё послушание. В Свято-Андреевском скиту инок Иннокентий пробыл менее года и вернулся на подворье в Санкт-Петербург, чтобы уже больше никогда не расставаться со своим духовным руководителем [39, c. 517].

1897 год прошёл для брата Иннокентия не только в иноческих, но и в благотворительных трудах. Он жертвует Литейно-Таврическому кружку Общества для пособия бедным женщинам свою дачу в Райволо (ныне Рощино) для устройства сиротского  приюта для девочек от четырёх до десяти лет [65, c. 15]. Выделяется приюту и капитал в размере 50 тыс. рублей. Этот приют уже после смерти схимонаха Иннокентия стал носить имя И.М. Сибирякова [73, c. 4]. Забота о детях проявилась в иноке Иннокентии и в том, что на его средства был устроен храм во имя Святителя Николая в 7-й гимназии Санкт-Петербурга. По его предложению церковь в 7-й гимназии создавалась в память коронования Императора Николая Александровича и Императрицы Александры Феодоровны [133, c. 7].

Обычно такие поступки характерны для людей монархических убеждений, а потому мы можем говорить о коренном изменении мировоззрения Иннокентия Сибирякова и о возвращении его не только к Православию, но и к исконным державным устоям родного Отечества - Самодержавию.

По Афонскому времени

 

Будет Бог твой славою твоею.

(Ис. 60, 19)

Соблюдающий правду найдёт славу.

(Пр. 21, 21)

Слава всякому, делающему доброе.

(Рим. 2,10)

Добрая слава лучше серебра.

(Пр. 22, 1)

Иноку Иннокентию пришлось приезжать вслед за своим духовным отцом в Санкт-Петербург ещё дважды, пока, наконец, они не обосновались на Святой Афонской Горе [39, c. 518]. Там, недалеко от стен Свято-Андреевского скита, был устроен небольшой, но уютный каменный скит с церковью во имя великомученицы Варвары, преподобного Михаила Клопского и преподобного Давида Солунского - небесных покровителей родителей и архимандрита Давида. В этом месте и поселился брат Иннокентий со своим духовным отцом -  для жизни в строгом монашеском подвиге [54, c. 412]. «Как полный энергии и сил, -  сообщает о возвращении Иннокентия (Сибирякова) из Петербурга на Святую Гору монах Климент, -  он спешил не на покой, но для иноческих подвигов, кои усугубил...» [39, c. 518].

28 ноября 1898 г. архимандрит Давид постриг инока Иннокентия в мантию с новым именем Иоанн в честь Пророка и Предтечи Иоанна - Крестителя Господня. По свидетельству о. Серафима, «с принятием ангельского образа инок Иоанн душевно оплакивал, что много времени потратил на суету и изучение мудрости века сего» [113, c. 149]. А менее чем через год, 14 августа 1899 г., монах Иоанн (Сибиряков) принял постриг в великий ангельский чин - святую схиму - с именем Иннокентий в честь святителя Иннокентия Иркутского [113, c. 148-149].

Сведения о монашеском подвиге схимонаха Иннокентия приходится собирать по крупицам, но, хотя и немногочисленные, они убедительно раскрывают нам истинный образ избранника Божия, раз и навсегда умершего для мира ради Христа. Паломник, побывавший в Свято-Андреевском скиту в 1900 году и озадаченный вопросом, есть ли на современном ему Афоне выдающиеся подвижники, пишет: «Здесь же, в одной из келий, принадлежащих Андреевскому скиту, живёт отец Иннокентий (бывший миллионер, крупный сибирский золотопромышленник И.М. Сибиряков), ведущий замечательно подвижнический образ жизни. В этой келии пять дней в неделю не полагается есть никакой горячей пищи, а масло и вино употребляются только по субботам и воскресеньям» [17, c. 159-160].

Приоткрывает тайну духовного подвига о. Иннокентия (Сибирякова) и монах Климент. «Приняв великий постриг, - пишет он, - отец Иннокентий проводил строго постническую и глубоко безмолвную аскетическую жизнь. Нельзя не удивляться, как он, с детства привыкший к изысканным блюдам, питался грубой монастырской пищей без вреда для желудка и, проводивший время также с детства в весёлом светском обществе, теперь оставался всё время в келии один, беседуя лишь с Богом в молитвенных подвигах и наслаждаясь чтением душеполезных книг» [39, c. 518].

По слову монаха Климента, молодой схимник явил святогорским аскетам «образец  совершенной нестяжательности и подвижнической жизни» [39, c. 518]. «В братии доселе вспоминаются, -  напишет отец Климент через десять лет после кончины схимонаха Иннокентия, - и, вероятно, долго будут вспоминаться его братская любовь и неподдельное смирение, кои проявлялись у него во всех его поступках» [39, c. 518].

Ещё одно свидетельство об отце Иннокентии составлено паломником иеромонахом Серафимом со слов настоятеля скита архимандрита Иосифа и братии в 1908 г. - уже через семь лет после смерти схимника: «Дни своей иноческой жизни он проводил, пользуясь малым отдыхом, в строгом посте и горячей слёзной молитве. Он в полной мере выполнил в иночестве заповедь нестяжания и послушания беспрекословного и вполне с дерзновением мог сказать с апостолом: «Се, мы оставихом вся и в след Тебе идохом»... С принятием святой схимы отец Иннокентий усугубил свои подвиги; он непрестанно был в богомыслии, творя... Иисусову молитву, а память смертная не оставляла его, но всегда с ним пребывала, и он нередко проливал потоки благодатных слёз умиления в своей пламенной молитве» [113, c. 149].

К этому, видимо, следует  прибавить, что на Афоне самое тяжёлое келейное правило существует для схимонахов, которые ежедневно должны положить 1200 поясных и 100 земных поклонов, и это не считая церковных служб. Неоднократно предлагали о. Иннокентию принять сан священства, но смиренный инок не согласился, считая себя недостойным такого великого и ответственного сана [113, c. 149]. Стоит ли удивляться, что именно на схимонахе Иннокентии (Сибирякове) исполнилось одно из афонских пророчеств?

В 1868 г. Афон посетил преосвященный Александр, епископ Полтавский, известный  защитник Соловецкого монастыря во время Крымской войны. Паломничая по Святой Горе Афон, он побывал и в Свято-Андреевском скиту. Старцы скита попросили Владыку заложить за оградой монастыря храм в честь Казанской иконы Божией Матери. Но епископ Александр посоветовал братии выстроить такую церковь в другом месте, а на этом заложить храм во имя святого Иннокентия, первого епископа Иркутского. На возражения старцев он сказал, что «Бог пришлёт сюда из Сибири благодетеля, соименного сему Святителю, и что этот благодетель выстроит на сей закладке церковь и больницу» [39, c. 516].

В книге «Происхождение и основание общежительного скита во имя св. Апостола Андрея Первозванного...», изданной в 1885 г., имеется существенное уточнение к этому событию: «Заложен храм за оградою скита, на северной его стороне в 1868 г. преосвященнейшим Александром, бывшим Полтавским, во имя свт. Иннокентия Иркутского, по благословению и при содействии преосвященного Парфения, архиепископа Иркутского, при котором предположено было построить больничный корпус и маг. для хлеба, леса и кладовые для прочих хоз. построек» [93, c. 86-87]. Так что получается, что не один, а два церковных иерарха предрекли возведение в Свято-Андреевском скиту храма в честь Иннокентия Иркутского «благодетелем, соименным сему Святителю», и что именно из Сибири пришлёт его сюда Бог. Храм Иннокентия Иркутского на Афоне закладывался, когда Иннокентию Сибирякову было  всего восемь лет и проживал он ещё в Иркутске.

Архиепископ Парфений (Попов) управлял Иркутской епархией именно в те годы, когда в этом городе и подрастал Иннокентий Михайлович. Мало сказать, что Владыка был знаком с его отцом, да, наверное, и со всей семьёй купца Михаила Александровича Сибирякова. При его священноначалии М.А. Сибиряков являлся старостой Вознесенской церкви Вознесенского монастыря, в котором некогда жил святитель Иннокентий Иркутский, и где покоились его мощи. В бытность архипастыря Парфения (умер он в 1873 г., когда Иннокентию было тринадцать лет) старанием купца Михаила Сибирякова построена в Иркутске часовня в честь свт. Иннокентия Иркутского на том месте, где святой Иннокентий останавливался во время своих приездов из монастыря в Иркутск по церковным делам. Видно сам святитель Иннокентий Иркутский прислал на Афон архиепископа Парфения для закладки церкви во имя Святителя, да явится в будущем слава Божия на ученике Христа схимонахе Иннокентии (Сибирякове).

Недавно удалось обнаружить содержание записи, оставленной епископом Александром Полтавским перед его отъездом с Афона. В ней мы встречаем глубокие благоговейные чувства, которые он испытал при расставании с афонскими иноками: «И если время всё уносит, то дела живут вечно. Благословение и истинное благодарение с метанием приношу настоятелю... за молитвы, гостеприимство в течение двух с половиной месяцев, благожелания и дары... искренно преискренно благодарю, благодарю и не забуду... Отцы и братия! Прошу принять искренний мой архипастырский привет и любовь... Простите и благословите, дети Божией  Матери!.. 1868 г. 27 июля. Суббота. Русский монастырь. Епископ Александр (бывший Полтавский)»[5] [10, c. 449-450]. Слова - «и если время всё уносит, то дела живут вечно», - сказанные прозорливым архипастырем, можно было бы поставить эпиграфом ко всей этой книге.

К моменту появления Иннокентия Сибирякова на Афоне, в Свято-Андреевском скиту были, строившийся в течение двадцати пяти лет да так и оставшийся едва поднятым над уровнем земли, собор во имя Андрея Первозванного и заложенный больничный корпус с церковью во имя святителя Иннокентия Иркутского. Попечением Иннокентия Михайловича Святая Гора получила дивной мощи и красоты Андреевский собор, самый крупный на Афоне, в Греции и на Балканах, рассчитанный на пять тысяч молящихся [78, c. 32]. Строительство этого храма обошлось Свято-Андреевскому скиту почти в 2 млн. рублей в исчислении того времени [17, c. 146].

Через три месяца после кончины о. Иннокентия, когда торжественно праздновалось десятилетие настоятельства архимандрита Иосифа, в поздравительной речи, обращённой к настоятелю, иеромонах Владимир сказал: «Пред началом постройки собора, вы не раз говаривали: «Только надо с помощью Божиею начать дело, а Матерь Божия поможет нам». И действительно, Пречистая Помощница беспомощных помогла вам, послав человека (блаженной памяти схимонаха Иннокентия Сибирякова), который дал нам необходимые на это богоугодное дело средства» [23, c. 16].

Сооружение собора Андрея Первозванного занимает важнейшее место в ряду земных благодеяний выдающегося благотворителя, а потому расскажем об этом подробнее, тем более, что храм сохранился до нашего времени почти в первозданном виде.  Собор был заложен в скиту при настоятельстве архимандрита Феодорита в 1867 г., как уже упоминалось, великим князем Алексеем Александровичем во время его кругосветного путешествия. Первоначально денег хватило только на то, чтобы вывести фундамент.

В апреле 1891 г. архитектор Михаил Щурупов согласился на предложение «доверенных» с Афона иеромонахов Иосифа и Давида, управлявших Санкт-Петербургским подворьем Свято-Андреевского скита, поехать в «Афонскую обитель... и составить там применительно к существующему уже основанию план соборного каменного храма, с колокольней, фасады и разрезы, а также и рисунок иконостаса» [136, с. 216].

Был подписан договор, и престарелый архитектор отправился на Святую Гору. Сведения о разработанном проекте изложены исследователем творческого наследия архитектора М.А. Щурупова, Н.А. Яковлевым в его книге «Михаил Щурупов»: «Осмотрев заброшенную стройку, Щурупов составил пояснительную записку, в которой признал кладку фундаментов «правильной и весьма тщательной», подвальный же этаж сделанным «спешно и без соблюдения основных правил строительного искусства»... Он предложил разобрать старую кладку до пят сводов и выложить её заново но из правильно отесанного камня. Архитектор настоятельно рекомендовал использовать не местный камень, слоистый и выветривающийся, «не годный для таких монументальных зданий», а кирпич - «сравнительно лёгкий материал, прекрасно соединяющийся с известью и всегда готовый в дело». Применение же более прочных пород привело бы к задержке строительства на долгие годы - «примерно как при Исаакиевском соборе в Петербурге» [136, c. 217].

Издававшийся Свято-Андреевским скитом журнал «Утешения и наставления св. веры христианской» на своих страницах отражал все этапы предпринимаемых работ. Возобновилось строительство 3 мая 1893 г.  и шло быстрым ходом. Храм был возведён за три года. Отделочные работы совершались в 1897-1899 гг., когда о. Иннокентий (Сибиряков) уже жил на Афоне постоянно. За это время собор был оштукатурен изнутри и снаружи, покрыты кровля и купола, водружены кресты, осуществлена настилка паркетных полов из дорогого кипарисового дерева, а также был  установлен и  монументальный иконостас, привезённый из Петербурга, где по чертежам М.А. Щурупова его изготовил мастер В.Е. Кондратьев. Этот иконостас после доставки его по морю братия скита перенесли на руках в условиях горной местности, что было очень тяжёлым трудом.

За всеми производимыми в скиту строительными работами наблюдал настоятель о. Иосиф, который вникал в малейшие подробности грандиозной стройки. Константинопольский архитектор Я.Г. Гкочо непосредственно руководил возведением столь капитального сооружения. Летом 1899 г. строительство собора в основном было завершено, и приступили к его благоукрашению.

Храм представляет собой трехнефную базилику, увенчанную группой  гранёных куполов ближе  к алтарю храма и колокольней над западным входом [136, c. 217]. Над собором красуется восемь куполов, «обложенных медью и выкрашенных масляною зелёною краскою; главы, яблоки и кресты вызолочены. В связи с храмом возвышается колокольня, на которой около 20-ти больших и малых колоколов. Первое место среди них занимает колокол в 300 пудов, пожертвованный в скит покойною Императрицею Мариею Александровною. На колокольне-же устроены превосходные башенные часы, которые выбивают, с помощью колоколов, часы, получасы и четверти» [17, c. 146]).

«Воздвигнутый... на массивных многометровых подпорных стенах, предохраняющих сползание горных пород», собор даже в полуподвальных помещениях «смотрится как огромное пространственное целое» [15, c. 67]. Говоря об архитектурных достоинствах Андреевского собора, Н.А. Яковлев пишет: «Язык художественных средств, которые использовал Щурупов, лаконичен. Собор почти лишён декора, во всяком случае, в понимании архитектора-эклектика конца XIX века. Впечатления монументальности и великолепия зодчему удалось достичь не столько благодаря большим размерам храма, сколько благодаря выразительности и лапидарности форм, четкости горизонтальных членений,  «огранённости» объёмов...

Щурупов уловил самую яркую черту в архитектуре афонских монастырей: их компактную и свободную «южную» застройку, разновременную и разностилевую. В то же время эти тесные «сгустки» домов и храмов, больших и малых куполов, суровых монолитных стен, звонниц, башен сливаются в органически целостные образования, созвучные окружающей природе. Андреевский собор с его сложной композицией, разновеликими куполами и разнообъёмностью архитектурных масс не диссонирует в этом многоголосом хоре. И если, сузив известное выражение, сказать, что архитектура Афона - это застывшая музыка акафиста Богородице, Покровительнице Афона, то Андреевский собор - мощнейший аккорд этого песнопения» [136, c. 221-222].

«Андреевский собор решён в традиции, характерной для западного церковного зодчества, -  уточняет тот же исследователь. - Это подчёркивается и завершением колокольни, напоминающим барочные формы. <...>

Большая часть наружных стен облицована крупными блоками местного камня, похожего на мрамор. Вместе с целым рядом архитектурных деталей - открытой галереей вдоль второго яруса, редко расставленными двойными флорентийскими окнами, балюстрадами, элементами ордера, - это делает собор похожим на некоторые светские постройки Италии эпохи Возрождения... В скромной декорировке фасадов Щурупов практически отказался не только от «русского», но и от излюбленного им романского стиля, предпочтя мотивы ренессанса» [136, c. 219-220].

На наш взгляд, подобная стилизация архитектуры Андреевского собора под итальянские образцы не случайна. Кто знаком с таким явлением в церковной архитектуре Сибири, как «иркутское барокко», элементы которого нередко заимствовались состоятельными иркутянами и при строительстве жилых домов, не может не согласиться, что именно храмовые постройки создают особую и уж очень неожиданную для Сибири красоту этого города, которую трудно позабыть даже гостям. Вряд ли забыл  её и Иннокентий Сибиряков. При составлении проекта Андреевского собора М.А. Щурупов вполне мог учесть и личные пожелания Иннокентия Михайловича относительно внешнего вида будущего храма, если будет установлено, что Иннокентий Сибиряков был прихожанином Старо-Афонского подворья уже в 1891 г. и благотворитель в то время общался с известным архитектором.

И дело даже не в том, что собор мог бы напоминать И.М. Сибирякову о родине. Важно, что средствами архитектурного языка создавалась символическая связь с городом, где жил и служил Богу небесный покровитель о. Иннокентия святитель Иннокентий Иркутский, который управлял сибирской паствой в ту эпоху, когда и привносилась в Иркутск из русской столицы мода на образцы итальянского зодчества.

«При кажущихся сравнительно небольшими линейных размерах (длина 62,5 м, ширина 32 м, высота центрального купола внутри собора 32 м), - пишет Н.А. Яковлев, - собор внутри огромен. За массивными бронзовыми дверьми открывается залитый светом зал. Иначе и не назвать прекрасно освещённое громадное помещение храма» [136, c. 219]. «Когда... через массивную бронзовую дверь входишь в основную церковь, залитую светом через просторные окна купола и стен, не можешь удержаться от восхищения красотою и размахом архитектурной композиции и ещё более - монументальностью иконостаса, исполненного лучшими петербургскими мастерами в конце XIX века, - пишут современные паломники, посетившие Афон. - Серебро, золото и золочение, цветные камни и бриллианты, резьба по дереву, драгоценное шитье и утварь наполняли Свято-Андреевскую церковь. Мы говорим «наполняли», так как храм опустошён в годы безвременья, когда русских здесь уже не было, а греки еще не взяли его в управление Ватопеда» [15, c. 67].

Запустение храма началось около пятидесяти лет назад и продолжалось двадцать лет, но ещё в 1926 г. всё его великолепие видел афонский паломник писатель-эмигрант Борис Зайцев, восхищённо вспоминавший о «могучей внутренности храма, золоте иконостаса, величии колонн и сводов» [31, c. 120].

Собор освещался десятью паникадилами, «из которых одно - самое большое на 176 свечей изящно по своему виду», - описывает афонский паломник на страницах журнала, издававшегося братией Свято-Андреевского скита. К этому следует добавить, что в интерьере храма - резной золочёный иконостас, витражи в апсиде, царское место с вензелем Александра II, росписи в «васнецовском» стиле, серебро работы Ф. Овчинникова [121, c. 358]. Святогорский паломник, посетивший Свято-Андреевский скит в 1900 г. писал, что  Андреевский собор «несомненно по величине и благолепию в настоящее время занимает первое место на всём Афоне, где насчитывается несколько сот церквей... Стены и иконостас написаны художниками-иконописцами  А. Трониным и Кортневым и производят очень приятное впечатление» [107, c. 862]. Иконописец Тронин расписал внутри собора главный и алтарный купола. Среди шести  икон местного ряда иконостаса был и образ святителя Иннокентия Иркутского.

Не исключено, что на строительстве Андреевского собора мог трудиться  в свою чреду и схимонах Иннокентий (Сибиряков), так как известно, что постройка храма производилась не только нанятыми в Константинополе мастерами, но и «всей монашествующей братией, кроме болящих и престарелых» [17, c. 146].

По афонской традиции посвящение собора Апостола Андрея Первозванного было многосложным. Наряду с посвящением приделов и нижнего храма святому Александру Невскому, святой Марии Магдалине и святителю Алексию Московскому, храм посвящался также святителю Иннокентию Иркутскому, преподобному Давиду Солунскому и Алексию человеку Божию.

Отец Иннокентий был свидетелем и участником 16 июня 1900 г. освящения достроенного собора Андрея Первозванного - «Кремля Востока», как называют этот храм на Афоне. Это было великое торжество, на котором присутствовало четыре тысячи человек. На церемонию прибыли важные официальные и церковные лица: представителем  великого князя Алексея Александровича был начальник отдельного отряда военных судов на Средиземном море контр-адмирал А.А. Бирюлёв (впоследствии «Морской министр», как называли его в просторечьи), чрезвычайный посол России в Константинополе И.А. Зиновьев с персоналом посольства, генеральный консул в Македонии Н.А. Иларионов [69, c. 862].

Освящение храма совершали в то время находившийся на покое  на Святой Горе бывший Патриарх Константинопольский Иоаким III и епископ Волоколамский Арсений (Стадницкий), ректор Московской Духовной  Академии, который прибыл на Афон с группой преподавателей и студентов Московской Духовной Академии.

Сохранилось несколько описаний этого торжества со многими подробностями, из которых известно, что среди прибывших на освящение священнослужителей были и десять антипросопов Священного Протата - монашеского правительства Афона. Освящение началось с Крестного хода от Богородичной церкви, бывшей до этого времени соборной. Зрелище по свидетельству очевидцев было величественным. «Впереди всех шли хоругвеносцы из братии, нёсшие 8 пар хоругвей, -  сообщает один из участников торжества, -  за ними несены были св. иконы и кресты; потом следовали священнослужители по два в ряд числом до 120 человек, в белых блестящих облачениях; ряды их замыкали два Архипастыря. Три раза было совершено обхождение вокруг новосозданного храма...» [17, c. 149]. В церемонии освящения Андреевского собора участвовали и русские офицеры, одетые в парадную форму, а пять российских военных кораблей стояли на рейде «Дафна».

Величественность собора Андрея Первозванного, посвящённого Небесному Покровителю России, возвещала не только о появлении на Афоне ещё одного храма Божия для соборных молитв святогорской братии. Его потрясающие для Афона, да и всех Балкан, размеры возвещали на Востоке, в то время ещё находящемся под турецким владычеством, величие и мощь православной Российской державы - надежду православных стран, угнетённых иноземным игом. В этом соборе выразилась и великая любовь русских афонских монахов к своей родине. Собор Апостола Андрея явился и плодом любви  схимонаха Иннокентия (Сибирякова) - любви к Богу и Его Церкви, к  вере Православной, к России, к святым во Христе Спасителе, к земле Афонской...

После освящения Андреевского собора адмирал Бирюлёв с воодушевлением сказал: «Я получил здесь... полное удовлетворение, как христианин и как гражданин. Как христианин я удовлетворён великолепием и благолепием церковного служения; как гражданин, я удовлетворён тем, что куда бы судьба не забросила русского человека, он всюду остаётся русским; всюду приносит с собою свойственную ему энергию и жизнедеятельность; об этом свидетельствует колоссальное здание нового храма, воздвигнутое небольшою кучкою людей, находящихся далеко от родины под властью чужеземного правительства» [17, c. 149].

Об этом событии много писали газеты и журналы, были изданы отдельные брошюры и даже книги. Но в этих публикациях не найти упоминания об одном человеке - о схимонахе Иннокентии (Сибирякове) [124, c. 141] за крайне редким исключением, да и то не более одной-двух строк. И только уже после смерти схимонаха, братия часто на своих торжествах в Свято-Андреевском скиту будет вспоминать и отца Иннокентия, и его неоценимый вклад в созидание обители. И даже спустя семь лет в России будут помнить о великом даре благотворителя Иннокентия Сибирякова этой афонской обители. «Теперь скит вполне украшен и обеспечен, благодаря миллионным пожертвованиям покойного богача Сибирякова, умершего на Афоне в монашеском чине», -  напишет журнал «Монастырь» в 1908 г. [108, c. 68].

В соборе Апостола Андрея Первозванного в положенные по уставу дни совершалась ежедневно поздняя Литургия. В обители было 13 действующих храмов, и еще три строились. В скитских церквах ежедневно служили  четыре Литургии [47, c. 40].

Кроме Андреевского собора на пожертвования схимонаха Иннокентия был выстроен новый больничный трёхэтажный корпус с церковью Иннокентия Иркутского и малая церковь при больнице в честь Благовещения Пресвятой Богородицы с двумя кельями - для схимонаха Иннокентия и отца Давида. Завершение строительства и больничного комплекса с храмами придало Свято-Андреевской обители законченный вид и особую красоту, которую отмечали все паломники.

Вот что отец Иннокентий видел своими глазами, когда жил на  Афоне: «Все корпуса иноческих келий высоки, в 5-6 этажей, с небольшими выступами и живописно висящими балконами; расположены в виде правильного четвероугольника и ограждены каменною стеною. Кругом обители виднеются гряды виноградных лоз и русских огородных овощей - огурцов, капусты, картофеля и других; по разным направлениям тянутся длинными рядами маслины, смоковницы, яблони, груши, персиковые и ореховые деревья и кусты смороды, крыжовника и малины; по горным скатам журчат струи холодной ключевой воды, ниспадающие в большие цистерны. По склону, в зелени среди дерев, расположено до 10 принадлежащих скиту калив, населённых пустынниками» [32, c. 1749].

«Все постройки скита, -  вторит первому очевидцу ещё один богомолец, - ... выстроены очень прочно, в виду повторяющихся здесь время от времени землетрясений. Кроме 13-ти храмов, здесь много корпусов для братии и для посетителей, большие мастерские и другие хозяйственные постройки. Строится также теперь и громадное здание для новой больницы, где найдут приют больные со всего Афона» [17, c. 139]. Вот ведь как - не только для братий-андреевцев, но и для больных всего Афона строилась больница! Как узнаются в этом свидетельстве присущие благотворителю И.М. Сибирякову размах, великодушие и любовь, которая и здесь, в местах сурового иноческого подвига, покрывала всех страждущих.

В день освящения Благовещенской церкви 26 сентября 1901 г. отец Иннокентий заболел и слёг. С этого времени, тяжко страдая, он начинает заметно слабеть. Жить ему оставалось полтора месяца. За три дня до смерти пришёл к схимонаху Иннокентию настоятель скита отец Иосиф. Схимник,  лёжа на одре болезненном, с глубоким смирением сказал: «Батюшка, простите меня, не могу я вас встретить, как следует; ничего не могу сказать кроме грехов». После этого он был исповедан и особорован маслом [113, c. 149].

Не случайно один из первых биографов схимонаха Иннокентия (Сибирякова) монах Климент, насельник Афонского Свято-Андреевского скита, написал о своём брате-подвижнике проникновенные строки: «Ещё в детстве, читая Четьи-Минеи, я восхищался богатырями христианского духа, кои, расточив предварительно на добрые дела свою собственность, бежали потом из мира в дикие пустыни и проводили в них жестокую, полную лишений, болезней и скорбей жизнь. Меня удивляло, поражало то равнодушие, то презрение, с каким они относились ко всяким вещественным благам земли, ко всему, что привлекает взор и пленяет сердце людей временного века. И хотелось мне тогда в наивной простоте видеть и даже осязать таких богатырей. Это желание моё со временем и сбылось: я увидел, даже счастье имел наблюдать жизнь одного из таких редкостных людей и чем больше наблюдал, тем более возрастал мой к нему интерес. Теперь, когда прошло уже 10 лет с того дня, как этот богатырь духа переселился в лучший мир, он, при всяком моём воспоминании о нём, встаёт предо мною, как живой. И я им не могу не восхищаться теперь так же, как восхищался некогда, во время его жизни, как когда-то, в детские свои годы, восхищался я героями Четий-Миней» [39, c. 515].

6 ноября 1901 г. после Литургии в Андреевском соборе схимонах Иннокентий был приобщен Святых Христовых Таин, «а в 3 часа пополудни тихо кончил земное своё житие блаженной кончиной праведника. Так угас великий и чудный последователь Христов», -  сообщает его современник [113, c. 149]. Умер схимонах Иннокентий в возрасте сорока одного года, по предположению братии, от скоротечной чахотки. От этой же болезни умерла и его мама Варвара Константиновна, которой было сорок лет от роду. «Очевидно он... уже созрел для житницы небесной», -  сказал о духовной причине столь раннего ухода схимонаха Иннокентия о. Климент [39, c. 518].

После преставления отец Иннокентий был тотчас одет в схимнические одежды и перенесён в церковь своего небесного покровителя Святителя Иннокентия Иркутского. Здесь была отслужена панихида, а потом тело схимонаха Иннокентия (Сибирякова) перенесли в собор. 8 ноября в день Архистратига Михаила торжественный обряд отпевания смиренного схимника совершил греческий архиерей Неофит в сослужении 60 священников [113, c. 149]. Храм Святителя Иннокентия Иркутского был освящён через двадцать дней после кончины незабвенного отца Иннокентия.

Не скрылась от глаз андреевской братии ни пламенная любовь схимника ко Христу, ни его глубокое сострадание к ближнему, потому отдали они схимонаху Иннокентию (Сибирякову) честь, которой по афонскому обычаю удостаивались только отпрыски византийского императорского дома и основатели обителей [122, c. 97]: его похоронили не на монастырском кладбище, за оградой скита, а у западной стороны  Андреевского собора рядом с могилой основателя Свято-Андреевской обители иеромонаха Виссариона [113, c. 145]. По достоинству оказанных почестей при похоронах, братией была оказана схимонаху Иннокентию и честь через три года, когда подняли из земли его янтарного цвета главу.

Честные мощи отца Иннокентия окончательно убедили насельников Скита, что схимонах был святой жизни. Его кости приобрели характерный медово-жёлтый цвет, что по афонскому преданию  указывает на действие благодати не только на душу, но и на плоть подвижника и свидетельствует о том, что он много угодил Богу. Из полутора тысяч глав, собранных в настоящее время в костнице Свято-Андреевского Скита,  большинство имеют белый цвет,  и только несколько из них - главы медово-жёлтых оттенков. Среди них  три выделены особо:  основателей скита иеросхимонахов Виссариона и Варсонофия и ктитора-схимонаха Иннокентия (Сибирякова).

Здесь необходимо сделать отступление и объяснить незнакомым с афонскими правилами читателям, что на Святой Горе Афон строго соблюдается древний обычай извлечения (через три года после захоронения) костных останков умерших монахов. Это делается для удостоверения живущей братии в качестве жизни почившего и в той славе (либо бесславии), которую он заслужил у Бога. Так, если глава (череп) усопшего подвижника имеет белый цвет, то это свидетельство того, что душа его спасена. Если же глава характерного янтарно-медового цвета (кость при этом имеет особую плотность), то это является, по афонскому преданию, несомненным признаком святости[6]. Главы белые и янтарно-медовые с нанесёнными на чело именами подвижников помещаются на полках в монастырской костнице - в знак соборности, единения Церкви небесной и земной: братия всех времён, живые и почившие, находятся вместе.

Как правило, в афонских костницах на стене имеется надпись: «Мы были такие, как вы, а вы станете такими, как мы». Такая обстановка помогает восхождению здравствующих монахов к одной из важнейших христианских добродетелей - памятованию о смерти, что заповедано с глубокой древности: «Во всех делах твоих помни о конце твоём, и вовек не согрешишь» (Сир. 7, 39). Данный обычай Святой Афонской Горы основан на Священном Писании и святоотеческом учении о спасении. «Уподобление Богу как цель человеческого бытия рассматривалось всегда в Православии лишь неотрывно от преображения человеческого естества, производимого действием Святого Духа», - пишет М.М. Дунаев [29, c. 53]. Подобная традиция погребения и обретения останков иноков существовала прежде и в некоторых монастырях России, например, в Инкерманском Свято-Климентовском мужском монастыре под Севастополем.

Надпись, нанесённая на главу нашего схимника, гласит: «Схимонах Иннокентий Сибиряков. Ктитор Р.А.О.С. Скончался 6-го ноября 1901 г.» (Р. А. О. С. - Русский Андреевский Общежительный Скит). Глава схимонаха Иннокентия в знак особого почитания была помещена в отдельном роскошном киоте [122, c. 100].

Нельзя не отметить особое почитание схимонахом Иннокентием своего небесного покровителя - святителя Иннокентия, первого епископа Иркутского. Достаточно перечислить хотя бы известные храмы и приделы, устроенные благотворителем в честь своего тезоименитого святого. Это и церковь при больничном корпусе в Свято-Андреевском скиту, и придел в соборе апостола Андрея Первозванного на Афоне, и придел в храме Александра Невского при Первом реальном училище Санкт-Петербурга, и церковь Святителя Иннокентия в селе Омолой на реке Лене, и храм во имя Иннокентия Иркутского в Свято-Троицком Николо-Уссурийском монастыре, и кладбищенский храм Святителя Иннокентия в Угличском Богоявленском монастыре. Свою дачу в Каук-Ярве и денежное пожертвование в размере 10 тыс. рублей оставлял И.М. Сибиряков Линтульской женской общине с условием, что сёстры тоже выстроят церковь во имя Иннокентия Иркутского [104].

Без преувеличения можно сказать, что весть о смерти отца Иннокентия (Сибирякова) всколыхнула всю Россию. Некрологи и посвящения выдающемуся благотворителю были помещены более чем в двадцати печатных периодических изданиях страны. Многие светские организации заказали об Иннокентии Михайловиче панихиды, оповестив о месте и времени их служения широкий круг людей. Это был момент, когда Иннокентий Сибиряков объединил в единодушном порыве людей разных убеждений, не только отдавших ему дань памяти, но и публично признавших благотворителя незаурядным человеком.

Из многих прекрасных благодарных слов, сказанных и написанных об И.М. Сибирякове в дни памяти о. Иннокентия, приведём слова его земляков по Санкт-Петербургу и Сибири. «Иннокентий Михайлович являлся товарищем и другом молодежи; она всегда находила у него необходимую помощь, - читаем в некрологе Общества содействия учащимся в Санкт-Петербурге сибирякам. - ... Покойный был одним из тех убеждённых людей, которые признавали за долг свои знания, средства и силы употреблять на пользу вскормившей и воспитавшей их родине... Вполне бескорыстное...  отношение Иннокентия Михайловича к делу помощи учащимся, которое он любил, для которого отдавал свои силы в течение пяти лет, навсегда будет памятно Об-ву, и все, кто знал покойного, искренно скажут вечную память Иннокентию Михайловичу, вся жизнь которого была стремлением к пользе своей родины, к правде и душевному покою»[7].

Схимонах Иннокентий (Сибиряков) скончался, прожив недолгую, но яркую жизнь и осветив ею земной путь многим людям. Скончавася вмале, исполни лета долга (Прем. 4, 13) - этими библейскими словами отметили в своём некрологе главный итог жизни о. Иннокентия почитавшие его [59, c. 148]. 36 лет светской жизни Иннокентия Михайловича Сибирякова оказались приуготовительными для высоко духовного, хотя и короткого - всего пять лет - монашеского подвига. Вслед за Иоанном Милостивым, этот бессребреник мог бы сказать: «Благодарю Тебя, Господи Боже мой, что Ты сподобил меня принести Тебе Твое...» [30, c. 302]. Не пожертвованными миллионами и не грандиозными зданиями оценивает Господь благотворительность человека. «Христос взвешивает только ту силу любви к Нему и пламенной ревности по Боге, которая двигает твоею благотворящею рукою и которая ведома только Ему одному, смотрящему прямо в твоё сердце», - писал епископ Михаил (Грибановский) [55, c. 29-30].

Иеромонах Серафим (Кузнецов), человек в церковных кругах известный, в 1908 г. побывавший в Свято-Андреевском скиту, вспоминает: «Посетил я здесь могилку близ нового собора... современного подвижника ктитора скита молодого схимонаха Иннокентия,.. прах которого по просьбе его сестры... не взят из земли, а почивает в могиле. Помолившись на могиле этого великого современного благотворителя и смиренного подвижника, я почувствовал на душе своей какую-то лёгкость и отраду. Как бы лёгким и приятным ветерком прохладило моё сердце. Я подумал: поистине здесь пред моими глазами могила скрыла прах великого человека, который по заповеди Христа всё своё многомиллионное состояние передал в небесные сокровищницы и получил нетленный венец в горних обителях рая» [113, c. 145].

Отец Серафим (Кузнецов) - первый человек, письменно засвидетельствовавший святость схимонаха Иннокентия (Сибирякова). Это он, иеромонах Серафим, написал в своих путевых заметках, что о. Иннокентий «ради любви к Богу с радостью всё перенёс, за что и Господь прославит его и на небе, и на земле вечной славой!.. Пока будет существовать мир, всё христианское население его будет удивляться его высокому примеру самоотверженной любви к Богу, и память о нём будет незабвенной в род и род» [113, c. 149].

Может многим покажется, что отец Серафим допустил преувеличение в оценке подвига схимонаха Иннокентия на основе своего личного духовного переживания, на которое не следует другим обращать никакого внимания. Но игумен Серафим не был человеком легковесным, что доказывает его дальнейшая судьба, а потому к нему нужно прислушаться. Именно ему - настоятелю Алексеевского скита Пермской епархии - в 1918 г. доверит Господь сопровождать тела алапаевских мучеников Великой княгини Елизаветы Федоровны и её келейницы Варвары, извлечённые из шахты после их мученической кончины. Именно ему выпал жребий препроводить святые останки подвижниц в Иерусалим, где и мечтала быть похоронена Великая княгиня, благоверная преподобномученица Елисавета.

На склонах Елеонской горы есть место, называемое Малая Галилея: там расположена резиденция Патриарха Иерусалимского. В саду резиденции находятся две святыни: основание дома, в котором Господь явился ученикам после Своего Воскресения и часовня, построенная на том месте, где Архангел Гавриил явился Божией Матери и предсказал скорое Её Успение. По соседству с этой часовней, по благословению Патриарха Дамиана, игумен Серафим построил себе хибарку и жил в ней до самой своей кончины, последовавшей на 85 году жизни. Погребён он около своей келии [111, c. 46].

А в 1908 г.  пережив духовное прикосновение к своей душе мира небесного, иеромонах Серафим размышлял в своих записках о судьбе схимонаха Иннокентия (Сибирякова), утверждая так: «Пример сей поистине в наше слабое время, пример чудный и изумительный» [113, c. 149]. Поэтому и неудивительно, что и через десять лет после кончины Иннокентия Сибирякова о нём в России не забыли, посвятив благотворителю памятные статьи, вспомнив о нём добрым словом. Но лучшим памятником Иннокентию Сибирякову на земле являются не столько благодарные строки его современников, сколько зримые и сегодня плоды его благодеяний.

Много полезных дел совершил схимонах Иннокентий (Сибиряков) и в миру, и в монастыре, много оставил он после себя адресов своей благотворительности. Одни из них развились в крупные культурные, научные и образовательные центры, другие сохраняются в зданиях, построенных на пожертвования И.М. Сибирякова, в третьих и сегодня служат Богу... Но, вне сомнения, лучшим памятником Иннокентию Сибирякову является Свято-Андреевский скит и собор Апостола Андрея Первозванного. Восторженные слова оставили и оставляют паломники об этой удивительной по красоте монашеской крепости. Одухотворённая любовью сердца к Богу и ближнему красота Свято-Андреевского скита создавалась в течение всей его русской истории, насчитывавшей в 1900 г. пятьдесят лет. Но особенно ярко и пышно расцвёл скит при настоятельстве архимандрита Иосифа на пожертвования многих безымянных дарителей, среди которых особое место принадлежит, конечно, Иннокентию Михайловичу Сибирякову.

И, может быть, поэтому нелегко читать описания современного запустения скита (хотя к его возрождению уже и приступили). «Осенью 1997 года, - пишут очевидцы, - мы вошли на территорию Свято-Андреевского скита не с парадного хода, а со стороны служебных корпусов западной части монастыря, давно предоставленных разрушительной силе времени. Зрелище было столь же живописным, сколько и устрашающим. Мощные лианы сплошным ковром устилали ворота, стены, лестницы и решётки, добираясь до четвёртого и пятого этажей великолепных, выстроенных на века монастырских зданий.  Купола на параклисах накренились, зияющие пустоты оконных проёмов являли запустение, умирание и смерть» [15, c. 67-68].

Недавно побывал паломником на Афоне и выдающийся русский писатель нашего времени Валентин Григорьевич Распутин, написавший глубокий, светлый и немного грустный очерк о Святой Горе[8], опубликованный в журнале «Сибирь» (2005, № 1). Взглянём и его глазами на афонский островок Святой Руси, воздавая нашим богоносным предкам добрую память: «Перед крепостной оградой, нисколько не уступавшей по прочности стен старинным сооружениям, спешились, выйдя из машины, помешкали, подготавливаясь к встрече и оглядывая бесконечное снежное царство, и уж затем прошли в скитский двор. И сразу встал справа во всю свою красу и мощь величественный собор, поставленный в честь апостола Андрея Первозванного, богато украшенный, принявший святыни и торжественное облачение всего-то сто лет назад. Даже и здесь видно, что Россия входила в XX век, несмотря на революционную «кость в горле», богатырскими шагами (тот же Транссиб к Тихому океану за десять тысяч километров, то же переселение миллионов и миллионов с западных на восточные земли и т. д.). А на Афоне - вот он, Андреевский собор, «столп и утверждение истины», непоколебимая ступень к Богу...

А собор, оживлённый новыми насельниками, не потерял ни русскости, ни богатырской стати и сановитости. И в стенах его наверняка осталась память о тех, кто его строил, освящал, искал спасения и благодати. Главная святыня в храме - благоухающая лобная кость апостола Андрея Первозванного. Золото царских врат, устремлённые в земные и небесные глубины глаза с иконных образов старого письма, высокий поднебесный купол, могучие колонны... И финн, старательно выговаривающий русские слова, угощающий нас вином с виноградника, разбитого когда-то русскими монахами»[9].

А пока на Афон возвращаются паломники из России, чтобы увидеть своими глазами угодников Божиих, среди которых и схимонах Иннокентий (Сибиряков). Теперь на территории Свято-Андреевского скита спасаются в подвиге духовном греческие монахи. Они уже начали восстановительные работы, а там, возможно, недалеко и до полного возрождения скита. В соборе апостола Андрея Первозванного - пусть всего лишь несколько раз в году, - но Богослужения совершаются. Хранится там и великая святыня - лобная часть главы апостола Андрея Первозванного в серебряном, с позолотой, ковчеге, изготовленном как раз к освящению Андреевского собора на пожертвования схимонаха Иннокентия. И не за эту ли бескорыстную и самозабвенную щедрость благотворителя и желание всё лучшее принести Богу время не стёрло со страниц человеческой истории имя Иннокентия Михайловича Сибирякова, как не изгладило и его дела из памяти многих людей?

Нельзя не отметить, что сегодня, благодаря и отцу Иннокентию (Сибирякову), «русские, позабывшие свою Русь, начинают её вспоминать» [4, с. 49]. И то, что эта память обретается не только в современной России, но и приходит к нам с Афона, из Греции, - факт немаловажный: в основе русского духовного возрождения традиционным  и плодотворным для нас всегда было влияние Юга, а не Запада. Это подчеркнул недавно и Президент России В.В. Путин перед своим паломничеством на Афон: «Сколько я себя помню, у нас в стране всегда был повышенный интерес к Греции, и он всегда был очень позитивный. Не в последнюю очередь так сложилось в силу наших духовных связей»22[10].

И хотя жизнь и пример схимонаха Иннокентия - только частный случай в нашей отечественной истории, он, всё же, позволяет взглянуть на исторический путь России не в трехсотлетнем, а в тысячелетнем его охвате, и заметить в нашей современной действительности поворот внутренних установок многих людей к традиционным для нашего Отечества духовным ценностям. Вертикальная духовная ось север-юг (а не запад-восток) с каждым днём укрепляется, и на историческом пути «из варяг в греки» становится оживлённее не только в  переносном смысле.

Сегодня об Афоне пишут в России много и хорошо. О Свято-Андреевской обители - и восхищённо, и пронзительно, и с горчинкой... «Недалеко от центрального входа, - делится своими впечатлениями ещё один наш соотечественник - мы обнаружили в стене небольшой арочный проём с рассевшимися в разные стороны полусгнившими деревянными створками ворот. В сумраке под аркой мой взгляд случайно упал в затянутое паутиной окно сторожки... и я буквально остолбенел от увиденного. Луч солнца из другого окна, выходящего на улицу, вдруг ясно высветил тёмную каморку привратника, неожиданно отбросив меня на 70 лет назад.

Я словно оказался в другом измерении, в другой эпохе. Там, за стеклом, в мире, давно ушедшем в небытие, стоял у окна стол. Бронзовый подсвечник с оплывшим огарком возвышался над потрёпанной псалтирью. Из-под закопчённой балки перекрытия свисала старинная керосиновая лампа; в углу на табурете примостился маленький медный самовар с трубой, на подносе - треснутая чашечка. Латунный умывальник начала прошлого века тускло поблёскивал гальваническим покрытием, а с ржавого гвоздя свисало ветхое льняное полотенце. Напротив стола, около когда-то белой стены, располагался огромный кованый сундук с откинутой крышкой,.. а рядом на полу - пара стоптанных сапог. Зрелище производило жуткое впечатление - казалось, будто привратник только что, всего лишь минуту тому назад, покинул свою привратницкую... Тем временем прошли многие десятилетия. Землю потрясли страшные катаклизмы; рождались и умирали люди; сгнили ворота и оконные рамы в привратницкой, и всё в ней покрылось толстым серым слоем пыли, но ничего не ведающий об этом привратник должен вот-вот вернуться, чтобы допить свой чай из остывшего самовара, который он раздул перед уходом...»  [33, c. 47-48].

Эта возможность возвращения афонского инока из прошлого в настоящее осуществляется в наши дни в лице схимонаха-святогорца Иннокентия (Сибирякова). Неслучайно именно его являет сегодня Господь России. Не ему - благотворителю и схимнику, - а нам нужна сейчас память об этом замечательном человеке, нужен уникальный опыт его жизни, чтобы, обращаясь к нему, наполнялась высоким смыслом и содержанием и наша жизнь - как людей состоятельных, так и нуждающихся. Жизнь Иннокентия Михайловича Сибирякова и её венец вселяет в нас, мирян, великую надежду на спасение в миру через дела благотворения, ведь вне сомнения именно таковыми делами угодил Богу этот добрый русский человек, прежде чем стал схимником.

С каждым годом не только на Афоне, но и в разных концах света, становится всё больше почитателей отца Иннокентия среди тех, кому довелось познакомиться с делами его милосердия и духовным подвигом, а также увидеть честные останки схимника. Многое свидетельствует о том, что схимонах Иннокентий уже прославлен у Бога, а это, как известно, не зависит от того, помнят на земле люди его дела или нет. Современные почитатели монаха-бессребренника поминают схимника в своих молитвах, молятся ему. И обращения к этому праведнику за помощью не остаются без ответа. На эту тему можно было бы автору исследования написать ещё одну главу, но пока не пришло время...

На примере Иннокентия Сибирякова мы видим, как непреложно, по тайному духовному закону, действующему в нас, преображается душа человека, когда он приходит на помощь тем, кто страждет и нуждается. Благотворительность, деятельное милосердие всегда ведут к благотворным изменениям в самом жертвователе. Сердце его умягчается, добрые чувства начинают жить в нём, крепнет и мужает дух, руководимый совестью, и человек открывается духовному Небу, а Небо касается его души.

Вместо заключения

Он жил не в душу живу, которая есть эгоизм,

а в дух животворящ, который есть любовь.

А.С. Хомяков

Самым главным отличием России

от других держав мира является то,

что она располагает не только

материальным богатством,

но и духовным.

Ф.М. Достоевский

 

Трогательная жизнь и духовный подвиг Иннокентия Михайловича Сибирякова ещё не исследованы во всей своей глубине. Собранные архивные документы, литературные источники и материалы периодических изданий позволяют пока составить первое представление о том, что сделал Иннокентий Михайлович Сибиряков для России, а также для Вселенской Православной Церкви как благотворитель. Есть сведения и об особом духовном пути этого подвижника, но они ещё недостаточны, а потому и не дают возможности со всей достоверностью представить в необходимой полноте картину духовного подвига отца Иннокентия (Сибирякова). Не изучено его обширное эпистолярное наследие, а также письма известных лиц к И.М. Сибирякову, а ведь он был знаком с широким кругом известных людей своего времени. Это - государственные, церковные и общественные деятели, ученые, литераторы, художники и архитекторы, деловые люди, меценаты и благотворители, настоятели монастырей, подвижники веры и благочестия...

Изучение материалов той эпохи помогут представить Иннокентия Михайловича Сибирякова не только как известного благотворителя, но и как общественного деятеля, патриота своего Отечества, верного сына Православной Церкви. Ведь «поднять завесу, отделяющую слова и внешние действия человека от сокровенных его мыслей, тайных сердечных движений и побуждений» необходимо для того, чтобы «закончить и открыть полный его образ, - всего человека» [80, с. 685].

Уже имеющиеся сегодня в нашем распоряжении материалы, собранные в данной книге, заставляют задуматься о многом. И прежде всего о том, кто мы? Зачем мы рождаемся в этот мир? Куда уходим? Что оставим после себя нашим потомкам? Что с нами стало и почему? Почему поубавилось в нашей жизни мудрости и правды, доброты и любви, верности и сострадания, мужества и силы?  Почему не востребованы в нашей реальности понятия о человеческом достоинстве и благородстве?

А праведность? А благочестие? А святость? А совершенство? Многие ли сегодня имеют о них правильное понятие? И почему, даже разоблачённые революцией (и не одной!), мы всё равно движемся и дальше по пути саморазрушения? Кому это выгодно? И - почему мы боимся задавать себе вечные вопросы? Почему не решаемся искать на них ответы?

Да потому, что нам известно: ответы на них уже есть! И более того мы точно знаем, что они доступны каждому, стоит только протянуть руку к книжной полке, открыть Евангелие и вернуться к своим истинным духовным корням.

И величие личности, значение примера Иннокентия Сибирякова как раз в том и заключается, что он своей жизнью являет нам, известную на Руси вот уже тысячу лет, истину и указывает её точный адрес - Вера, Православная Вера. Там, в сокровищнице Духа, которую оставил на земле людям Бог, и хранятся ответы на самые главные вопросы.

Сегодня всё больше людей в России хочет жить  в обществе, состоящем из нравственных людей, совершающих нравственные поступки по своим внутренним побуждениям, а не только под давлением внешнего закона, из страха суда и наказания, так как «внутренний закон поддерживает нравственное достоинство человека, беспрестанно обращаясь к его совести, в ней одной находя опору и ручательство его дел» [4, с. 52]. И на этом пути уже не обойтись без бесценного церковного опыта - опыта нашей древней родины, о которой с такой духовной силой напомнил нам схимонах-святогорец Иннокентий, а потому приложим и к нему слова, некогда сказанные о другом его замечательном соотечественнике: «Он был тем, чем желательно видеть всех русских просвещённых людей, - он был человек с древнею любовью к своей вере и Церкви, со старинною ревностью о благе своего Отечества и с богатством нового образования. И то и другое так сложилось, примирилось и объединилось в его духе, что его личность может быть образцом практического решения трудной задачи, от правильного решения которой зависит всё благо, вся будущность нашего Отечества, именно сохранения в современных русских людях древнего русского религиозного и патриотического настроения и совмещения с истинными сокровищами нового образования» [80, с. 686].

И через сто лет прямо и просто, не словом, а делом, говорит с нами схимонах Иннокентий о самом важном: как остаться в этом мире человеком и не усвоить образ зверя? Чем наполнить пустоту души в постоянно меняющемся мире, в котором всё меньше человеческой теплоты и всё больше одиночества? Как жить, чтобы святу быть?

Да, и об Иннокентии Сибирякове можно сказать, что он добывал правду «кровию сердца, алчущего истины». И добытая русским святогорцем правда оказывается необходимой не только Иннокентию Сибирякову, но и каждому из нас. Ведь эта правда - о нас самих, о том, кто мы, и зачем приходим в этот мир; эта правда о смысле нашей жизни, смысле, который ничем заменить нельзя...

Иннокентий Сибиряков зовёт нас не только заглянуть в собственную душу, но и задуматься над судьбой народа, оглянуться на нашу историю и всмотреться в настоящее - в нашу жизнь, в её сущность, в её образ, в её дух. И от горькой правды, которая откроется нам в сравнении, станет не по себе, неуютно станет, потому что правда - самый короткий путь к сердцу, а ещё -  она колет глаза. Но на то она и правда, чтобы нас будить, чтобы помогать нам познавать самих себя в нашей истинной сущности, чтобы дать нам шанс  понять самое необходимое, и проявить волю - его осуществить, хотя бы в пределах мира своей собственной души. Но для этого надо вернуться «домой». Как вернулся Иннокентий Сибиряков, как возвращались в XIX веке русские мыслители  - совесть образованной России, - как возвращаются и сегодня делатели Божией правды на земле (кто в известности, а кто и сокровенно) - живая совесть уже нашего времени. Та совесть, которую не хотят слушать, но которая всегда оказывается права. Потому что за непослушание ей человек расплачивается дорогой ценой: вместо образа Божия получает внутреннее уродство, замаскировать которое не удаётся никому.

По нашему мнению, жизнь и подвиг Иннокентия Михайловича Сибирякова - это добрые, хотя и безмолвные, советы:

юному - неотступно искать в этой жизни великий смысл и в своём поиске не отступать до конца - до старости и кончины;

богатому - не бояться своего богатства, потому что хотя и трудно войти богатому в Царство Небесное, но - не невозможно, если распоряжаться им так, как повелевает Бог: жертвовать, одаривать, благотворить...

бедному - не завидовать богатству, потому что не оно приносит счастье, а скрывается счастье в нашем сердце, если душа у нас чистая и не злая;

образованному -  помнить, что даже гении, если они  безнравственные, - всего лишь умные рабы своих страстей, а потому великое и ответственное дело - образовывать (ваять свой собственный образ и образ вручённого вашему попечению ближнего) - надо совершать не по своим схемам, а по меркам небесным;

верующим - не останавливаться только на внешнем благочестии, а постоянно возгревать свой дух и нести свет Православия в мир, в быт, в жизнь;

мироправителям - осознать, что единственным оправданием их существования в этом качестве является жизнь для своего народа - до полного самопожертвования.

И главный совет Иннокентия Сибирякова как благотворителя всем своим соотечественникам - сострадать, милосердствовать, благотворить - помогать ближнему. Ведь, по мнению мыслителей-славянофилов, «куда бы нас судьба ни завела и как бы обстоятельства нас ни разрознили, у нас всё будет общая цель: благо Отечества...» [37, т. 1, с. 10].

Ради процветания России написана и эта книга - первая проба жизнеописания Иннокентия Михайловича Сибирякова[11]. Более полное жизнеописание позволят составить новые сведения, которые ещё предстоит найти. Изучение документов, дневников, воспоминаний, писем - задача на будущее. И, несомненно, жизнь Иннокентия Сибирякова привлечёт внимание современных благотворителей, писателей и журналистов, почитателей наших праведников и подвижников, отечественных учёных, потому что «вся она состоит из огромной цепи актов его материальной щедрости и  проявлений его мягкой отзывчивой души. Этот человек, отдавший всё другим  и сделавший массу реального добра, прожил альтруистом и в этом отношении представляет яркий светоч на фоне современной будничной жизни» [20, с. 2].

Так считали современники Иннокентия Сибирякова в начале XX века, так воспринимаем, спустя столетие, поучительный опыт его жизни и мы. Ведь как тогда, так и сейчас наука, образование, духовная и светская культура России нуждаются в благосклонном внимании не только государства, но и частных предпринимателей, важнейшим делом которых является следование традициям благотворительности, выработанным многовековыми усилиями русского купечества. Примеров в прошлом можно найти множество: Кокорев, Чижов, Рукавишников, Мамонтов, Третьяков, Морозов... И среди них - Иннокентий Михайлович Сибиряков.

Эти люди остаются в исторической памяти России не потому, что были крупными откупщиками, а исключительно благодаря своей благотворительной деятельности. За щедрость и доброту, жертвенность и отзывчивость остаются они в памяти благодарных потомков. Их наследникам - современным предпринимателям - предстоит исполнить завет, прозвучавший век назад в словах, обращённых к схимонаху Иннокентию (Сибирякову) в дни его памяти: «Твоя широкая благотворительность, любвеобильный благодетель, да послужит образцом для всех капиталистов жить на благо обездоленных судьбой и просвещение России».

Список условных сокращений

БСЭ - Большая советская энциклопедия

ВСОРГО - Восточно-Сибирское отделение Русского Географического общества

ИРГО - Императорское Русское Географическое общество

РГАЛИ - Российский Государственный архив литературы и искусства

РГИА - Российский Государственный исторический архив

РО ИРЛИ -  Рукописный отдел Института русской литературы

ЦГИА СПб - Центральный Государственный исторический  архив Санкт-Петербурга

 Список источников и  литературы

 

1.     Аксаков И.С. Письмо к издателю по поводу предыдущей статьи // Русский архив. 1873. № 12.

2.     Аксаков К.С. О современном человеке // Русь. 1883. № 8.

3.     Аксаков К.С. О современном человеке // Русь. 1883. № 13.

4.     Аксаков К.С. Полн. собр. соч.: В 3 т. М., 1861. Т. 1: Сочинения исторические.

5.     Аксаков К.С. Полн. собр. соч.: В 3 т. М., 1875.

6.     Алексий, схиигумен. Воспоминания старца-основателя и первого строителя Свято-Троицкого Никольского Уссурийского монастыря, что на крайнем востоке Сибири в Приморской области. Пг., 1915.

7.     А.М. Сибиряков. Некролог // Бюллетень Арктического института. 1934. № 1.

8.     Анисимов А., священник. Из путевых записок поклонника святым местам священного Востока... // Душеполезное чтение, 1897. Июнь.

9.     Анисимов А., священник. Из путевых записок поклонника святым местам священного Востока... // Душеполезное чтение, 1897. Июль.

10.  Анисимов А., священник. Из путевых записок поклонника святым местам священного Востока... // Душеполезное чтение, 1899. Март.

11.  Бердников Л. Из истории городских библиотек Енисейской губернии, Интернет-публикация. http: // region. krasn. ru / culture / library / history. 9 сентября 2004.

12.  Брандт А.Ф. На Афоне. Из путевых заметок // Вестник Европы. 1892. № 2.

13.  БСЭ. 2-е изд. Т. 38. М., 1955.

14.  Венгеров С. История русской литературы // Россия. Энциклопедический словарь. Изд. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. СПб., 1898.

15.  Вздорнов Г., Тарасов О. Святая Гора и русские древности // Наше наследие. 2000. № 52.

16.  Воскресенский скит на Валааме... СПб., 1911.

17.  В стране священных воспоминаний. Описание путешествия в Св. Землю, совершённого летом 1900 года преосвященным Арсением, епископом Волоколамским, Ректором Московской Духовной Академии, в сопровождении некоторых профессоров и студентов. Издано под редакцией епископа Арсения. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Собственная типография. 1902.

18.  Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1954-1964.

19.  Глебов С. Благодетели (из воспоминаний) // Русский паломник. 1908. № 11.

20.  Головачёв А. Иннокентий Михайлович Сибиряков // Сибирская жизнь.  № 115. 1903. Иллюстрированное приложение.

21.   Головачёв А. Ядринцевские четверги // Литературное наследство Сибири. Новосибирск, 1980.

22.  Головачёв Д. Н.М. Ядринцев и переселенцы 1891 г. // Литературное наследие Сибири. Новосибирск, 1980.

23.  Десятилетие настоятельства в Русском на Афоне Св. Андреевском Общежительном Ските о. Архимандрита Иосифа. Одесса, 1902.

24.  Дневник иеросхимонаха Владимира, насельника Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. Выписки из дневника включены в письмо, присланное в адрес Благотворительного фонда имени Иннокентия Сибирякова,  за подписью игумена Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря священноархимандрита Иеремии от 9 (22) февраля 2005 г. Исх. без №. В журнале регистрации входящей корреспонденции Фонда письмо зарегистрировано под № 24  от  09. 03. 2005 г.

25.   Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. Л., 1970.

26.  Достоевский Ф.М. Одна из современных фальшей (1873) // Дневник писателя. Полн. собр. соч.  Т. 21. Л., 1980.

27.  Дунаев М.М. Православие и русская литература. Ч. II. М., 1996.

28.  Дунаев М.М. Православие и русская литература. Ч. III. М., 1997.

29.  Дунаев М.М. Своеобразие русской религиозной живописи. Очерки русской культуры. XII-XX вв. М., 1997.

30.  Житие Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского // Жития святых, на русском языке изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Издание Синодальной типографии. М., 1905. Книга 3 (ноябрь).

31.  Зайцев Б. Афон // Избранное. М., 1998.

32.  Знаменский Ф., протоиерей. Русский Свято-Андреевский скит на Афоне // Прибавление к «Церковным ведомостям». 1899. №  43.

33.  Игумен N. Сокровенный Афон. М., 2003.

34.  Каплин А.Д. Из истории русской религиозной мысли XIX в.: Славянофильская идея исторического развития России. Харьков, 2000.

35.  Киреевский И.В. Избранные статьи. М., 1984.

36.  Киреевский И.В. Индифферентизм // Домашняя беседа для народного чтения. 1861. Вып. 46.

37.  Киреевский И.В. Полн. собр. соч.: В 2 т. М., 1911.

38.  Киреевский П.В. Письма // Русский архив. 1905. № 5. Т. 2.

39.  Климент, монах. Бессребреник нашего времени // Наставления и утешения св. веры христианской. 1911. Кн. 11.

40.  Ковалева А.С. Издательская деятельность ВСОРГО // Вторые Романовские чтения. Материалы научной конференции 8-9 октября 1998 г. Иркутск, 2000.

41.  Кон Ф.Я. Исторический очерк Минусинского музея за 25 лет (1877-1902). Казань, 1902.

42.  Кончина и погребение настоятеля Русского Свято-Андреевского Скита на Афоне Архимандрита Иосифа // Наставление и утешение св. веры христианской. 1908. №  9.

43.  Красноярский краевой архив. Ф. 595. Оп.1. Д. 2417. Л. 1-5.

44.  Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Т. 1. Кн. 1. Новосибирск, 1994.

45.  Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Т. 4. Кн. 1. Новосибирск,1997. 

46.  Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Т. 4. Кн. 2. Новосибирск, 1997. 

47.  Краткий исторический очерк Русского на Афоне Свято-Андреевского общежительного скита. Изд-е 4-е. Одесса, 1901.

48.  Краткий очерк деятельности Общества попечения о начальном образовании в  Барнауле за 6 лет его существования (1884-1890 гг.). Барнаул, 1891.

49.  Лемке М. Николай Михайлович Ядринцев. Биографический очерк. СПб., 1904.

50.  Леонтьев К.Н. К. Леонтьев, наш современник. СПб., 1993.

51.  Леонтьев К.Н. О всемирной любви  (1880) // Наш современник, 1990, № 7.

52.  Лесгафт П. (Заметка без заголовка) // Известия Санкт-Петербургской Биологической лаборатории. СПб., 1896. Т.1. Вып. 1.

53.  Лесгафт П. Иннокентий Михайлович Сибиряков. Некролог // Известия Санкт-Петербургской Биологической лаборатории. СПб., 1901. Т. 5. Вып. 3.

54.  Летопись Русского Св. Андреевского скита на Афоне. С.-Петербург. Издание Афонского Св.-Андреевского скита. 1911. (Printed in Canada. 1983. Издательство преп. Сергия Радонежского.).

55.  Михаил (Грибановский), епископ. Над Евангелием. СПб., 1994.

56.  Михайлов А. Святитель Игнатий Брянчанинов - делатель и учитель покаяния // Москва. 1993. № 7.

57.  Музей Академии физической культуры им. П.Ф. Лесгафта. Письма И.М. Сибирякова П.Ф. Лесгафту (Париж. 5/17 декабря 1892. № 453; Монако, 19/31 декабря 1892. № 454).

58.  На Афоне (страничка из записной книжки богомольца) // Наставление и утешение св. веры христианской. 1895. № 7.

59.  Некролог // Душеполезный собеседник. 1902. Вып. 5.

60.  Некролог. И.М. Сибиряков // Вестник книгопродавцев. 1901. № 46.

61.  Никонов Б. Миллионер-бессребренник // Нива. 1911. № 51.

62.  Общество для доставления средств Высшим Женским курсам. Отчёт за 1884-1885г. СПб., 1886.

63.  Общество для доставления средств Высшим Женским курсам. Отчёт за 1894-1895 г. СПб., 1896.

64.  Общество для доставления средств Высшим Женским курсам. Отчёт за 1892-1893 г. СПб., 1894.

65.  Общество для пособия бедным женщинам в Санкт-Петербурге. Отчёт Общества о состоящих в ведении его учреждений. 1897. СПб., 1898.

66.  Общество попечения о начальном образовании в Томске за 1884. Отчёт. Год третий. Томск, 1885.

67.  Общество попечения о бедных и больных детях. Сведения исправлены на июнь 1887 года.  Составил Н.А. Вейтцель. СПб., 1887.

68.  Около миллионов / Из материалов Петербургской Сыскной Полиции // Прошлое и настоящее / Общество ревнителей истории. Сборник под ред. Председателя Общества М.К. Соколовского. Вып. I. Л., 1924.

69.  Освящение соборного храма во имя святого апостола Андрея Первозванного в русском на Афоне Свято-Андреевском общежительном ските. Одесса, 1900.

70.  Острогорский В. Памяти Н.М. Ядринцева // Литературное наследие Сибири. Новосибирск, 1980.

71.  От Св.-Андреевского Общежительного на Афоне Скита извещение // Наставления и утешения св. веры христианской. 1898. Кн. 1.

72.  От Св.-Андреевского Общежительного на Афоне Скита извещение // Наставления и утешения св. веры христианской. 1907. Кн. 3.

73.  Отчёт Литейно-Таврического кружка Общества пособия бедным женщинам, состоящего под Высочайшим Покровительством Её Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны за 1904 г. СПб., 1905.

74.  Отчёт Общества содействия учащимся в Санкт-Петербурге сибирякам за 1884-1885 год. СПб., 1885.

75.  Отчёт о деятельности Православного Братства Святителя Иннокентия, Первого Епископа Иркутского Чудотворца, при церкви С.-Петербургского Первого Реального Училища. (1896-1897 г.). СПб., 1998.

76.  Очерк десятилетней деятельности Общества попечения о начальном образовании в г. Барнауле. Барнаул, 1894.

77.  Очерк постройки Иркутского городского театра. 1890-1897. Иркутск, 1897.

78.  Павловский А.А. Всеобщий иллюстрированный путеводитель по монастырям и святым местам Российской Империи и Афону. Н.Новгород, 1907.

79.  Памяти И.М. Сибирякова // Общество для доставления средств Высшим Женским курсам. Отчёт за 1901-1902 г. СПб., 1903.

80.  Памяти Юрия Федоровича Самарина // Православное обозрение. 1876. Т. 1.

81.  Переписка священника Павла Александровича Флоренского и Михаила Александровича Новосёлова, Томск, 1998.

82.  Письмо И.М. Сибирякова к В.И. Межову от 11 апреля н. с. 1893 г. из Ниццы. Институт русской литературы РАН. Рукописный отдел. Ф. 219. №  40 (архив Межова В.И.).

83.  Письма К.С. Аксакова к Гоголю // Русский архив. 1905. № 5. 

84.  Подвиг в миру. Размышления подвижников благочестия и советы святых отцов о благоустроении жизни христианской по спасительным заповедям Божиим. СПб.; М., 2002.

85.  Познер С. Из воспоминаний о Петре Францевиче Лесгафте // Памяти Петра Францевича Лесгафта. СПб., 1912.

86.  Полищук Ф.М. Библиотеки в уездных городах и сёлах Иркутской губернии (вторая половина XIX - начало XX вв.) // Вторые Романовские чтения. Материалы научной конференции 8-9 октября 1998 г. Иркутск, 2000.

87.  Положение о капитале имени потомственного почётного гражданина Михаила Александровича Сибирякова для выдачи пособий приисковым рабочим Якутской области. СПб., 1895.

88.  Попов И. И. Забытые иркутские страницы. Записки редактора. Иркутск, 1989.

89.  Потанин Г. Памяти Василия Ивановича Семевского // Голос минувшего. 1917. № 1.

90.  Потанин Г.Н. Очерк путешествия в Сы-Чуань и на восточную окраину Тибета в 1892-1893 г. СПб., 1899.

91.  Потанин Г.Н. Сибирские города // Сибирь, её современное состояние и нужды. СПб., 1908.

92.  Прибрежно-Витимская компания // Список главнейших русских золотопромышленных компаний и фирм. Составитель М. Бисарнов. СПб., 1896.

93.  Происхождение и основание общежительного скита во имя св. Апостола Андрея Первозванного...Одесса, 1885.

94.  Прошение иноков-изгнанников афонских во Всероссийский съезд духовенства и мирян о прекращении церковного на них гонения и о восстановлении их иноческих прав от 23 мая 1917 года // Забытые страницы русского имяславия. Сборник документов и публикаций по афонским событиям 1910-1913 гг. и движению имяславия в 1910-1918 гг. М., 2001.

95.  «Путь-дорога»: Науч.-лит. Сб. в пользу О-ва для вспомоществования нуждающимся переселенцам. СПб., 1893.

96.  Рабинович Г.Х. Малоизученные источники по истории буржуазии в России // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 1972. Вып. 7-8.

97.  Рабочие на сибирских золотых промыслах. Историческое исследование В.И. Семевского. Т. I-II. Изд-е И.М. Сибирякова. СПб., тип. М. Стасюлевича. 1898.

98.  Ради благоденствия России. От Волжско-Камского банка до акционерного общества «Промышленно-строительный банк». 1870-1995. СПб., 1996.

99.  РГАЛИ. Ф. 202 Златовратский. Оп. 1. Ед. хр. 192. Письма И.М. Сибирякова к Н.Н.  Златовратскому.

100.         РГАЛИ. Ф. 552 Чертков. Оп.1. Ед хр. 2530. Письма И.М. Сибирякова к В.Г. Черткову от 26 марта 1886 г. и 27 марта 1886 г.

101.         РГИА. Ф. 857. Оп. 1. Д. 762. Письмо Сибиряковой Анны Михайловны Зарудному Александру Сергеевичу от 2 июля 1911 г.

102.         РГИА. Ф. 796. Оп. 173. Д. 3. Л. 1.

103.         РГИА. Ф. 796. Канцелярия Синода. Оп. 442. 1896. Ед. хр. 1649. Отчёт о состоянии Финляндской епархии. Л. 8 (оборот.).

104.         РГИА. Ф. 796. Оп. 177. Ед. хр. 2288. Об укреплении за Линтульскою женскою общиною недвижимого имения, жертвуемого Иннокентием Сибиряковым. Начато 30 ноября 1896 г. Кончено 10 марта 1897 г. На 9 л.

105.   РО ИРЛИ. Ф. 313. Оп. 3. Д. 289.

106.   Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1881-1901 гг. Иркутск, 1993.

107.   Румянцев Н.В. С Горы Афон // Церковный вестник. 1900. № 27.

108.   С Афона (от собственного корреспондента) // Монастырь. 1908. № 7.

109.   Самарин Д. Ф.Поборник вселенской правды. СПб., 1890.

110.   Самарин Ю.Ф. Сочинения: В 12 т. М., 1877-1911.

111.   Святая преподобномученица великая княгиня Елизавета. Житие. М., б. г.

112.   Святитель Феофан Затворник. Письма о духовной жизни. М., 1996.

113.                  Серафим, иеромонах. Путевые впечатления. Поездка в Иерусалим и на Афон в 1908 году. СПб., 1910.

114.   Сибирский портрет XVIII - начала XX века в собраниях Иркутска, Красноярска,  Кяхты, Новосибирска, Томска, Тюмени, Читы. СПб.: Издательство АРС, 1994.

115.   Сибиряков И.М. // Исторический вестник. 1901. Т. 86.

116.   Соловьева Б.А. Иннокентий Михайлович Сибиряков // Природа. 2001. № 10.

117.                        Соловьева Б.А. Род Сибиряковых и книга // Книжное дело в России в XIX- начале XX века. Сборник научных трудов.  Вып. 12. СПб., 2004.

118.   Страшун И.Д. Основные этапы развития института за полвека // 50 лет Первого  Ленинградского медицинского института им. Академика И.П. Павлова. Л., 1947.

119.   Схимонах Иннокентий. Некролог // Странник. 1901. Т. 2. Ч. 2. Декабрь.

120.   Схимонах Иннокентий // Приходское чтение. 1910. № 4.

121.   Талалай М.Г. Постройка М.А. Щурупова на Афоне // Петербургские чтения-96. СПб., 1996.

122.   Талалай М. Русский Афон. Путеводитель в исторических очерках. М., 2003.

123.                   Троицкие листки с луга духовного.  Рассказы о явлениях силы Божией, собранные в обители преподобного Сергия. Издание Сретенского монастыря. М., 1996.

124.   Троицкий П. Свято-Андреевский скит и русские кельи на Афоне. М., 2002.

125.   Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем. Письма. Т. 1. М., 1982.

126.                        Устав Общества для вспомоществования нуждающимся переселенцам // Отчёт Общества для вспомоществования нуждающимся переселенцам с 20 января 1891 по 4 апреля 1893. Вып. 1.СПб., 1893.

127.   Фатьянов П.Д. Владимир Сукачёв. Иркутск, 1990.

128.   Хомяков А.С. О старом и новом: Статьи и очерки. М., 1988.

129.   Хомяков А.С. Полн. собр. соч.: В 8 т. М., 1900.

130.   Хомяков Д.А. Православие, самодержавие, народность. Минск, 1997.

131.   ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Т. 5. Д. 21433.

132.   ЦГИА СПб. Ф. 171. Оп. 1. Д. 5.

133.                  Церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая при С.-Петербургской седьмой гимназии. Торжество освящения этого храма 4 декабря 1897 года. СПб., 1898.

134.   Чудотворная икона Божией Матери, именуемая «В скорбех и печалех Утешение» // Наставления и утешения св. веры христианской. 1898. № 12.

135.   Шорохова Т. Ангел милосердия // Православный летописец Санкт-Петербурга. 2004.  № 20.

136.   Яковлев Н.А. Михаил Щурупов. СПб., 2001.

 

 

Библиография публикаций исследователя

о схимонахе  Иннокентии (Сибирякове)

Книги

Шорохова Т.С. Благотворитель Иннокентий Сибиряков: Биографические повествования. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского Государственного университета, 2005. - 140 с.

Шорохова Т.С. Миллионер, благотворитель, схимник. Симферополь: Издание Симферопольской и Крымской епархии, 2010. -  256 с.

Шорохова Т.С. Иркутянин-святогорец Иннокентий (Сибиряков). Иркутск, 2014. -  174 с.

 

Брошюры

Шорохова Т.С. Подвиг милосердия: От миллионера-золотопромышленника до монаха-схимника; благотворитель Иннокентий (Сибиряков). Свято-Успенская Почаевская лавра (г. Почаев Тернопольской области, Украина), 2007. -  48 с.

Шорохова Т.С. Ангел милосердия: Миллионер, благодетель, схимник Иннокентий Сибиряков. Тосно, 2008. - 32 с.    

Публикации книг и статей в хронологическом порядке

 

2003

 

Шорохова Т. Миллионер, ставший монахом: Статья // Русский вестник, газета (Москва). 2003. 4 декабря.

Шорохова Т.Иннокентий Сибиряков - миллионер, ставший монархом: Статья // За православие и самодержавие, газета (Санкт-Петербург). 2003. №  8.

 

2004

Шорохова Т. Ангел милосердия: Статья // Православный летописец Санкт-Петербурга, альманах. 2004. №  20.

Шорохова Т. Если призовёт Господь: Статья // Приморский благовест, журнал (Владивосток). 2004. № 12 (114) и др.

 

2005

Шорохова Т.С. Благотворитель Иннокентий Сибиряков: Биографические повествования. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского Государственного университета, 2005. - 140 с.

Шорохова Т. Ангел милосердия: Статья // Петербургский техногид, журнал (с редакторской правкой, не согласованной с автором). 2005.  №  1-2.

Шорохова Т. По промыслу Божию: Статья // За православие и самодержавие. 2005. №  2-3.

Шорохова Т. Сын Сибири: Статья // Сибирь, журнал (Иркутск). 2005. №  314/5.

Шорохова Т. Иннокентий Михайлович Сибиряков - выдающийся сын Сибири: Статья // Созвездие дружбы, журнал (Иркутск). 2005.  №  1.

Шорохова Т. Собиравший сокровища на Небе: Статья // Русский дом, журнал (Москва). 2005. № 10.

Шорохова Т. Передвижная выставка (6 больших информационных листов), посвящённая И.М. Сибирякову. Подготовлена к XIII Международному Конгрессу «Проблемы благотворительности в современном мире», приуроченному к 145-летию И.М. Сибирякова и организованному СПб. госуниверситетом (22-24 ноября 2005 г., С.-Петербург). СПб., 2005.

2006

 Шорохова Т. «Да светит всем...»: О миллионере-праведнике Иннокентии Сибирякове: Статья // Санкт-Петербургский церковный вестник, журнал. 2006. Январь-февраль.  №  1-2 (73-74).  

Шорохова Т. Столичный храм сибиряков: Статья // Тальцы, журнал (Иркутск). 2006. №  1 (28).

Шорохова Т. Иннокентий Сибиряков: Через благотворение к святости: Доклад // Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета (текст): материалы. Т. 2: XVI. М.: ПСТГУ,  2006.

Шорохова Т. Подвиг милосердия: Статья // Таврида Православная. 2006. июнь. № 12 (166). С. 8-9.

Шорохова Т. Ктитор Афонского Свято-Андреевского скита схимонах Иннокентий (Сибиряков) - выдающийся представитель русского купечества: Доклад // Третья ежегодная всероссийская научно-богословская конференция «Наследие преподобного Серафима Саровского и судьбы России». Сергиев Посад - Саров - Дивеево. 28 июня - 1 июля 2006 года»: Материалы. 

Шорохова Т. Петербург под молитвенным покровом святителя Иннокентия Иркутского: Статья // Православный летописец Санкт-Петербурга. 2006. №  26.

 

2007

Шорохова Т. Иннокентий - значит невинный: Статья // Тобольск и вся Сибирь, альманах: Иркутск. 2007. Номер девятый.

Шорохова Т.С. Подвиг милосердия: От миллионера-золотопромышленника до монаха-схимника; благотворитель Иннокентий (Сибиряков). Свято-Успенская Почаевская лавра (г. Почаев Тернопольской области, Украина), 2007. -  48 с.

 

 

2008

Шорохова Т.С. Ангел милосердия: Миллионер, благодетель, схимник Иннокентий Сибиряков. Тосно, 2008. - 32 с.    

Шорохова Т. Узелки на память: Путевые заметки (отдельные страницы книги посвящены И.М. Сибирякову). СПб, 2008.

Шорохова Т. Золотопромышленник Иннокентий Сибиряков как издатель: Статья // Невский библиофил, журнал (Петербург). 2008. (В «Содержании» фамилия «Сибиряков» дана «Серебряков» - с. 297).

 

2010

 

Шорохова Т.С. Миллионер, благотворитель, схимник. Симферополь: Издание Симферопольской и Крымской епархии, 2010. -  256 с.

 

2014

Шорохова Т.С. Иркутянин-святогорец Иннокентий (Сибиряков). Иркутск, 2014. -  174 с.

Шорохова Т. Создание Братства Святителя Иннокентия Иркутского в Санкт-Петербурге: Доклад // Сибиряковские чтения: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 2013-2014 гг. Иркутск, 2014.

 

2015

Шорохова Т. Издатель-благотворитель И.М. Сибиряков: Статья // Библиография и книговедение. 2015. № 4.

Видео-издания исследователя

об Иннокентии Михайловиче Сибирякове

 

Иннокентий Сибиряков: Золотопромышленник, благотворитель, монах: Документальный фильм. (Т.С. Шорохова - текст, видеоряд, озвучивание). Тосно: Студия Приходского культурного центра храма Казанской иконы Божией Матери, 2010.

Устные публикации исследователя

об Иннокентии Михайловиче Сибирякове

на радио и телевидении

1. Передачи, посвящённые И.М. Сибирякову на «Православном радио Петербурга» в 2003-2005 гг.

2. Иннокентий Михайлович Сибиряков: через благотворение к святости: Доклад // XIII Международный Конгресс «Проблемы благотворительности в современном мире». 22-24 ноября 2005 года, Санкт-Петербург (по техническим причинам в материалах конференции доклад не опубликован).

3. Цикл передач (четыре в 2005-м и две в 2006-м гг.) об И.М. Сибирякове на петербургском радио «Град Петров».

4. Передачи на Гостелерадиокомпании «Крым»: в 2006 г. по случаю выхода в свет книги «Благотворитель Иннокентий Сибиряков»; в 2010 г. в связи с выходом книги «Миллионер, благотворитель, схимник».

5. Выступление в 2010 г. в передаче «Сохраним Веру» Гостелерадиокомпании «Крым» в связи с выходом книги «Миллионер, благотворитель, схимник».

6. И.М. Сибирякову посвящены два выпуска передачи «Уроки Православия» на телеканале «Союз» (Екатеринбург) с участием автора книг о благотворителе.

 

 Публикации с упоминаниями о книгах об И.М. Сибирякове

Гаврилова Н. Конгресс, посвящённый И.М. Сибирякову // Земля Иркутская, журнал. 2006. № 1 (29).

Васильева Н. Когда ты помогаешь, самому становится легче // Санкт-Петербургский церковный вестник. 2006. Январь-февраль. № 1-2 (73-74).

Когонашвили Г. Благотворитель Иннокентий Сибиряков // Литературный Крым. 2006. 17 февраля.

Позднякова М. Всё раздал! // Аргументы и факты. 2012. Июль.

Сагань Н. Оставив всё ради Христа: о книге Т.С. Шороховой «Миллионер, благотворитель, схимник» // Православное книжное обозрение, журнал (М.). 2010, 2 (002). Декабрь.

Православный календарь на 2016 год «Святая Гора Афон. Каруля. Жизнеописание схимонаха Иннокентия (Сибирякова)». Издание Православного братства им. Иннокентия (Сибирякова) Афонского. М.-Святая Гора Афон, 2015.

Содержание

От автора.................................................................................................

Предисловие ...............................................................................................

Семейные традиции.......................................................................................

В годы «внешнего» образования.......................................................................

«Друг науки и литературы»..............................................................................

Выбор сердца...............................................................................................

Исход из мира..............................................................................................

«Иннокентий» -  значит «безвинный»..............................................................

За монастырскими стенами..............................................................................

По Афонскому времени...................................................................................

Вместо заключения..............................................................................

Список условных сокращений..........................................................................

Список источников и литературы....................................................................   

Библиография публикаций исследователя об И.М.Сибирякове

Татьяна Шорохова (Татьяна Сергеевна Чичкина)

В работе над книгой использованы материалы Б.А. Соловьевой.

Научное издание

 Т. Шорохова (Т.С. Чичкина), текст, 2016                                              

 

Татьяна Шорохова - поэт, прозаик, независимый исследователь, член Союза писателей России (Санкт-Петербургское отделение, Севастопольское отделение), лауреат Государственной премии Республики Крым (2013). Поэтическое творчество удостоено Всероссийских премий: Святого благоверного князя Александра Невского (2006) и А.К.Толстого (2012). Вклад Т. Шороховой в православную культуру Руси отмечен орденом Святой преподобной княгини Анастасии Киевской Украинской Православной Церкви Московской Патриархии (2012). География изданных книг: Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Симферополь,  Почаевская Свято-Успенская лавра (Украина) и др. С 2002 года занимается сбором материалов о жизни, благотворительной деятельности и духовном подвиге уроженца Иркутска, выдающегося русского благотворителя и афонского схимника Иннокентия (Сибирякова).

Родилась в 1956 г. в г. Люботин Харьковской области. 35 лет жила в Крыму, где окончила исторический факультет Симферопольского государственного университета (1982 г.). В 2001-2013 годах проживала в г. Тосно Ленинградской области.

С 2014 г. живет в Севастополе. Электронный адрес автора: rusanika@yandex.ru.

---

[1] Канонарх - распорядитель церковного пения в монастырях.

[2] «Каждое Богослужение, согласно уставу общежития, непременно посещается всею братией, - сообщает богомолец, скрывший своё имя, - от первого до последнего, и терпеливо выстаиваются продолжительные службы, обычно начинающиеся с полуночного времени и продолжающиеся без роздыха до 6 часов утра. Весьма приятно было видеть и слышать усердное поминовение в сей обители всех её ктиторов и благодетелей. Чин поминовения здесь выполняется весьма хорошо и аккуратно, под строгим наблюдением скитского начальства» [58, c. 662].

[3] По свидетельству многочисленных очевидцев, архимандриты «облачаются в цветную мантию, в скрижалях которой изображаются, между прочим, у первого - Вч. Пантелеимон, а  у второго - Св. Ап. Андрей, - осеняют народ напрестольным крестом, и при священнодействии их употребляют рипиды» (металлические на длинных рукоятях круги с изображением на них шестикрылых серафимов).

[4] См. статью: Ульянов О.,  Свешникова М.  Президент России на Святой Горе Афон // Церковный вестник. № 18 (319). Сентябрь, 2005. С. 4, 5.

[5] Небезынтересно сравнить эту запись с той, которую оставил в книге почётных гостей Священного Кинота на Афоне Президент Владимир Путин: «Всем подвижникам, слугам Господа, всем христианам православной веры и хранителям православных святынь с уважением» (См. статью: Ульянов О., Свешникова М.  Президент России на Святой Горе Афон // Церковный вестник. № 18 (319). Сентябрь, 2005. С. 4, 5.).

[6] «Нужно заметить, - пишет иеромонах Серафим (Кузнецов), -  что на Афоне соблюдается от древних времён обычай откапывать кости умерших после смерти. Те усопшие, которых кости оказываются жёлтыми и светлыми как воск белый или жёлтый, смрадного запаха не издают, а иногда испускают благоухание - признаются за людей, угодивших Богу - праведников; кости сии тлению не предаются во все грядущие роды и поколения. Те же, которых кости оказываются белыми, трухлявыми, истлевающими, находятся, по мнению верующих, в милости Божией и получили прощение грехов. Бывают и такие случаи, что кости усопших обретают черными смердящими; такие останки признаются принадлежащими людям грешным и не получившим от Бога прощения грехов. О таковых усугубляют молитвы и просят от Бога милости к их недостаткам и нередко умоляют правосудие Божие. Иногда же находят тела усопших совершенно не истлевшими, чёрными и смрадными, издающими страшное невыносимое зловоние, каковые признаются принадлежащими людям, связанным родителями или духовными отцами, т. е. находящимися под клятвою. Над таковыми читаются разрешительные молитвы и усугубляются моления, потом их вновь зарывают в землю и по прошествии сорока и более дней вновь вырывают и находят уже кости белыми, что означает милость Божию и прощение грехов, а также разрешение от клятвы. Читают же разрешительную молитву духовные отцы, и если после сего тело не предаётся тлению, то просят читать разрешительную молитву архиерея или в крайности патриарха» [113, c. 123-124].

[7] Некролог помещён в отчёте Общества содействия учащимся в Санкт-Петербурге сибирякам за 1900-1901 г., изданный в столице в 1902 г.

[8] Писатель В.Г. Распутин в личной беседе высказал автору данного исследования сожаление, что на момент написания очерка он не знал, что Андреевский собор отстроен и украшен на средства его земляка Иннокентия Михайловича Сибирякова.

[9] По завещанию основателя скита схииеромонаха Виссариона  Свято-Андреевская иноческая обитель основывалась исключительно для великороссов. По афонским правилам, завещания основателей обителей стараются не нарушать. И, может быть, снова всё в Свято-Андреевском скиту вернётся «на круги своя».

[10] См. статью: Ульянов О.  Свешникова М.  Президент России на Святой Горе Афон // Церковный вестник. № 18 (319). Сентябрь, 2005. С. 4, 5.

[11] Имеется ввиду книга «Благотворитель Иннокентий Сибиряков» (СПб., 2005), сокращённый вариант которой вы читаете.