Часть 1
Святой апостол Павел - одна из самых ярких фигур апостольского века и, пожалуй, одна из самых загадочных. До нас дошли его письма, повествование о значительной части его жизни, написанное апостолом Лукой, и в то же время в биографии этого человека столько загадочного и непонятого, что некоторые западные «богословы» искренне сомневаются даже в реальности этой личности. Кстати, один из их аргументов таков - о нем не упоминается в Талмуде. Об апостолах Петре и Иоанне Талмуд соблаговолил сообщить, о Марии Магдалине тоже, а вот о св. Павле - ни строчки. Проф. Н.Н Глубоковский эту проблему решает просто: «Причина сему кроется именно в его близости к раввинской школе, почему он является сожигающей совестью для последней». (3, с.17) Очень удачное выражение - «сжигающая совесть». Пожалуй, таким мы все его (св. Павла) и воспринимаем. Но стоит заметить, что в одном из писем св. Павел цитирует характеристику своей персоны, данную ему братьями, и оказывается, что в бытовом поведении он «тих и скромен». Нам думается, что для понимания личности апостола и тех изменений, которые в нем произошли после обращения ко Христу, той внутренней борьбы с греховными наклонностями, которая в нем, несомненно, не прекращалась до конца его дней («знаю и понимаю лучшее, а делаю худшее») эта характеристика («тих и скромен») имеет решающее значение.
Святой апостол Павел родом из сирийского города Тарса Киликийского на южном побережье Малой Азии (см.: Деян. 9, 11; 21, 39; 22, 3) - «главного города Киликии, лежавшей у Средиземного моря и составлявшей одну из цветущих областей Римской империи. Блаженный Иероним Стридонский сообщает, что родители Павловы переселились в Тарс из иудейского города Гискала после того, как тот был взят и опустошен римлянами». (1) Родители апостола принадлежали к колену Вениаминову и назвали сына Шаулом - Саулом, Савлом (по-еврейски «желанный, вымоленный») в честь героя колена вениамитян царя Саула. Такие отцы Церкви как Амвросий Медиоланский, Феодорит Кирский и некоторые другие «находили в некоторых местах Ветхого Завета (особенно в 28 стихе 67 псалма предсказание о происхождении Павла от этого колена. Выражение: Еврей от Евреев, употребленное Павлом в Послании к Филиппийцам (Флп. 3, 5), чтобы указать свое происхождение, означает такого человека, между предками которого не было ни одного не обрезанного по обряду Моисееву - преимущество, немало ценившееся во времена Апостола, когда многие из иудеев происходили от язычников, обратившихся в иудейство, или даже сами были некогда язычниками». (1, с 4). Митрополит Владимир (Сабодан) полагал, что «Павел был на несколько лет моложе Иисуса Христа, насколько можно судить из его свидетельства, например в Флп, 9 (написано в 61-63 гг), где он именует себя «старцем», что предполагает возраст порядка шестидесяти лет. Во всяком случае, он не мог родиться много позже 10 г. н.э.
Когда апостол Павел, еще совсем молодой человек, отправился в Иерусалим, дабы получить наставление в отеческом Законе - Торе (Деян. 22:3), Иисус Христос, вероятно, был уже распят. Трудно себе представить, что в момент предания Иисуса Христа крестной смерти Павел был в Иерусалиме, ибо он обязательно отразил бы Страсти Христовы в своих Посланиях» (2).
Родители апостола имели статус римских граждан, и, видимо с этим связано его латинское имя Павел (лат. - «малый, меньший»). «Кто-нибудь из предков Павла приобрел своему потомству право римского гражданства или посредством услуг, оказанных кесарям во время междоусобий, или за деньги. По свидетельству Диона Кассия, Юлий Цезарь даровал это право весьма многим чужестранцам. А Иосиф Флавий говорит, что иудеи очень охотно покупали его у корыстолюбивых римских правителей». (1)
Тарс был в то время известен как город, имеющий свою довольно известную философскую школу, и публичные состязания философов давно стали здесь нормальным явлением. Разумеется, и языческое образование там было на высоте. Неизвестно, правда, получил ли его ап. Павел. «Большая часть писателей, древних и новых, отвечали на (этот вопрос) утвердительно. В самом деле, Тарс славился науками так, что жители его, по замечанию Страбона, соперничали в просвещенности с жителями Афин и Александрии, а поэтому невероятным кажется, чтобы родители Павла не воспользовались для образования своего сына теми средствами, которые находились у них, так сказать, под руками. Самые послания Павловы, по-видимому, дают основания предполагать в нем знание греческих писателей, поскольку он приводит в них стихи некоторых поэтов: Арата (см.: Деян. 17, 28), Менандра (см.: 1 Кор. 15, 32), Епименида (см.: Тит. 1, 12). Несмотря на это, гораздо вероятнее, что образование, полученное Павлом в Иерусалиме, не было предварено изучением в Тарсе греческой мудрости, ибо Савл был отправлен в Иерусалим в самых юных летах. Жизнь мою, - говорит он, - от юности моей, которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все Иудеи (Деян. 26, 4). То же, без сомнения, означает и выражение: воспитанный... при ногах Гамалиила, кое применяет, говоря о себе, Павел (Деян. 22, 3).
Родители Павла принадлежали к фарисейской секте, а фарисеи, по словам Иосифа Флавия, гнушались не только науками, но и самым языком необрезанных. При тщательном рассмотрении посланий апостола Павла, в самом образе их изложений открывается много доказательств того, что пишущий их не был знаком ни с каким другим образованием, кроме раввинского, бывшего в употреблении у тогдашних палестинских иудеев. Что же касается греческого языка, то из всего видно, что на нем пишет иудей, воспитанный в Палестине, привыкший к выражениям и словосочинению еврейскому» (1). Что касается цитат из греческих поэтов, то они просто могли употребляться, как сейчас, например, цитаты из Грибоедова или известных кинофильмов, то есть в качестве поговорок. «Павел вырос не в собственно иудейской среде, а в иудейской диаспоре Малой Азии, где культура и язык были греческие. Он владел греческим настолько, что это позволяло ему писать Послания к греческим Церквам. Как видно из цитат, Ветхий Завет он читал не на древнееврейском, а в греческом переводе. Нет сомнения в том, что Павел был образованнее остальных двенадцати апостолов. Возможно, не так уж безынтересно отметить часто приводимое обстоятельство, что Павел, очевидно, был горожанином; употребляемые им образы связаны не с жизнью крестьян, рыбаков, виноделов, а с правовой областью». (2)
Павла, несомненно, готовили к жизни законоучителя. Важным элементом такой подготовки считалось приобретение профессии, которая позволила бы прокормиться своими руками, потому что книжник обязан был учить Закону Божию бесплатно. Брать плату можно было только за обучение детей, поскольку это - обязанность родителей. Поэтому в юности апостол обучился шитью палаток (чем до сих пор занимаются жители Тарса) и мастерству кожевника (Деян.18:3). «И этот биографический факт имел определенное значение для Павла-благовестника: его ремесло позволяло ему сохранить независимость от общин; он вполне мог бы претендовать на обеспечение от благовестия (1 Кор. 9:14), однако предпочел оставаться самостоятельным, дабы не давать повода для упрека и не идти на неприятную по тем условиям зависимость, которую могли бы использовать многие люди в злых намерениях (1 Фес. 2:9; 1 Кор. 3:15)».(2).
Современные протестанты уверенно утверждают, что апостол Павел наверняка был женат, поскольку женитьба рассматривалась правоверными иудеями как долг перед Богом и перед обществом. И происходило это довольно рано - в 18-20 лет. Здесь упускается из виду два момента. Во-первых, свидетельство самого апостола, а во-вторых тот факт, что правоверный иудей мог себе позволить отложить выполнение этого долга по одной важной причине - если он посвящал себя изучению Закона. Последнее в отношении апостола Павда даже доказывать не нужно.
Часть 2
«Юный Савл был тщательно наставлен в отеческом законе (ср.: Деян. 22, 3), чего и надлежало ожидать, судя по знаменитости его наставника. Чрезвычайные дарования вскоре выделили его среди сверстников, так что немногие могли равняться с ним в разумении фарисейского богословия (см.: Гал. 1, 14). Природная доброта сердца, а может быть, и пример наставника были причиною того, что Савл, не смотря на юные свои лета, когда обыкновенно любят более знать, нежели исполнять познанное, старался вести жизнь неукоризненную (см.: 2 Тим. 1, 3) и был по правде законной непорочен (ср.: Флп. 3, 6)».(1)
«Промысл, избравший Савла от чрева матери (см.: Гал. 1, 15) на великое служение апостольства, обнаружил мудрое водительство и в том, что попустил ему провести юность свою при ногах Гамалиила (Деян. 22, 3).
Первое понятие о христианстве Павел, по всей вероятности, получил еще в школе Гамалиила, ибо нельзя думать, чтобы фарисейские наставники оставляли учеников своих в неведении о так называемой ими «новой секте», которая с самого своего начала сделалась весьма значительной и угрожала всем преданиям фарисеев. Невероятным даже кажется, чтобы Савл никогда не видал Иисуса Христа в продолжение Его земной жизни. Так, однако же, заставляют думать вся последующая история и все его послания. Павел нигде не упоминает о том, чтобы он видел Иисуса Христа, хотя во многих случаях было бы весьма прилично и даже нужно упомянуть об этом (например, см.: Гал. 1, 12 - ср.: Деян. 1, 21 и др.). Напротив, он нередко говорит нечто такое, из чего должно заключить, что Иисус Христос не был ему известен лично (например, см.: Деян. 9, 5). Притом если бы Павел находился когда-нибудь в числе слушателей Иисуса Христа, то евангелисты, вероятно, заметили бы это обстоятельство, тем более что он, судя по его характеру, не мог быть безмолвным слушателем или зрителем Мессии.
Странность эту можно частично объяснить тем, что время открытого служения Иисуса Христа роду человеческому было непродолжительно и что большая часть его была проведена в путешествиях по Палестине, особенно по той ее части, которая называлась Галилеей. Иисус Христос приходил в Иерусалим только на праздники, и то на краткое время, всегда почти удалялся от шумных собраний народа и проповедовал большей частью не там, где полагали враги Его (см.: Ин. 11, 54-57). Поэтому-то были и такие люди, которым, при всем желании их видеть Его, не представлялся такой случай (см.: Лк. 23, 8). С другой стороны, Гамалиил, сообразно своему характеру, вероятно, старался содержать учеников своих, особенно юных, как Савл, в удалении от всех народных собраний, которые в то время редко обходились без печальных последствий. Лишь по окончании своего образования Савл мог отлучиться из Иерусалима в Тарс к своим родителям». (1)
Существует предание, которое повествует о том, что в юности Ап. Павел дружил с ап. Варнавой, и они много дискутировали о Христе в дни его земной жизни, однако Павел оставался непреклонным противником Господа и Его учения. Об этом свидетельствуют «Деяния» и письма самого апостола. «Первые опыты Савловой вражды ко Христову имени, вероятно, состояли в спорах с провозвестниками оного (см.: Деян. 6, 9). Но школьная ученость фарисейская недолго могла противостоять Стефану, исполненному Духа Божия (см.: Деян. 6, 10). Сила слова заменена была насилием лжи (см.: Деян. 6, 13). Правота Павлова характера не позволяет думать о том, чтобы он участвовал в сплетении клеветы на Стефана, однако же несомненно то, что он одобрял его убиение (см.: Деян. 8, 1) и стерег одежды бесчеловечных Стефановых убийц (см.: Деян. 7, 58).» (1) Есть мнение, что диакон Стефан состоял в отдаленном родстве с ап. Павлом, поэтому он не мог принять непосредственного участия в его убийстве. Полагаем, что и проповеди Стефана в синагоге либертинцев он не слышал, в противном случае как свидетель он обязан был бросить первый камень. «Он поступил в этом случае по совести, но только заблуждающейся. На нем, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, в точности сбылись слова Спасителя: Убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу (Ин. 16, 2). Ему казалось, что он приносит Богу отцов своих самую приятную жертву, когда преследует распространителей «новой ереси», которая, по его мнению, имела целью ниспровержение иудейской религии. Если бы он увидел, подобно Стефану, Иисуса, сидящего одесную Бога Отца, то, верно, не опасаясь участи Стефановой, в ту же минуту исповедал бы Его Сыном Бога Живаго. Но если гнавший не знал, Кого гнал, то Гонимый зрел уже в нем избранный сосуд (Деян. 9, 15)». (1)
«Успехи рассеянных христиан, которые всюду, где бы ни проходили, благовествовали имя Христово, подали Савлу случай простереть гонение на них за пределы Палестины. Еще дыша угрозами и убийством, он испросил у первосвященников письма к дамасским синагогам (см.: Деян. 9, 2), чтобы, связав тамошних христиан, препроводить их в Иерусалим. Дамаск, весьма обильно заселенный иудеями, представлялся Павлу обширнейшим полем для его действия. Римская власть, которая не терпела таких явлений, каким было убиение Стефана, не имела там силы, ибо Дамаск был завоеван незадолго перед тем Аретою, царем Аравийским (см.: 2 Кор. 11, 32). Новый его властитель благоприятствовал иудеям. Письма первосвященника, и без того уважаемые в иноземных синагогах, в Дамасских должны были иметь силу закона и полный успех, который действительно последовал, только совсем в другом виде!» (1).
К этому времени Савл, по мнению проф. Н.Н. Глубоковского «был лицом довольно известным и даже авторитетным в глазах самого Синедриона». (1)
«Дамасские события, знаменовавшие важный поворот в жизни Павла, всем хорошо известны. Деяния (9:1-22) повествуют о небесном, Божественном явлении (ср. 1 Кор. 15:8), столь поразившем Павла, что тот упал на землю. Происшедшая с ним перемена была более глубокой и неожиданной по сравнению с относительно медленным актом «становления» двенадцати других апостолов». (2) Однако не следует думать, что это стало для Савла обретением новой религии. Явление Христа в мир он воспринял как исполнение всех пророчеств Ветхого Завета, исполнение всех надежд и ожиданий веры отцов, с одной стороны, а с другой ему вскоре стала ясна неизбежность определенного разрыва с иудаизмом как с системой, активно противодействующей главному постулату учения Христова - заповеди о любви - к Богу, ближним и врагам, то есть заповеди о совершенной любви. Любовь к Богу и к ближнему в иудаизме того времени выродилась в систему запретов, часто бессмысленных, а о любви к врагам и речи не было. Возможно, до обращения по дороге в Дамаск возле местечка Каукаб Савл был страстным энергичным юношей, но после обращения он постепенно становится «тихим и скромным». Разумеется, такое изменение характера не могло произойти за несколько мгновений, на это понадобились годы, но таким, несомненно, явился благодатный итог его жизни. Однако, мы забежали вперед. «В порядке вещей следовало бы предположить, что Павел по своем обращении в христианство будет искать случай вступить в сообщество Апостолов, чтобы, научившись от них таинствам новой веры, участвовать в их апостольских трудах. Так, может быть, поступил бы всякий другой, но не Павел. Призванный к христианству и апостольству не человеками и не через человека (Гал. 1, 1), но Самим Иисусом Христом, он от Него Единого ожидал наставления в великом служении своем, не почитая нужным советоваться о том с плотью и кровью (Гал. 1, 16), с кем-либо из людей, себе подобных. Анания, совершивший над ним крещение, мог преподать Павлу и некоторые первые понятия о предметах веры, но мог ли он сообщить ему разумение всех таин Христовых (ср.: Еф. 3, 4), которые впоследствии оказались раскрытыми в посланиях Павловых, причем некоторые из них [например, тайна обращения ко Христу язычников (см.: Еф. 3, 4-8)] были тогда запечатлены еще и для самих Апостолов?» (1)
Часть 3
Из Дамаска новообращенный Савл на три года удаляется в Аравию, по мнению некоторых исследователей, в Наботею - там была большая иудейская диаспора. Святитель Иоанн Златоуст полагает, что в Аравию апостол отправился не только для проповеди, но и для молитвы и Богомыслия. Видимо, во время пребывания в Аравии его молитвенное общение с Господом поставило перед апостолом некоторые вопросы, на которые он не решался ответить самостоятельно. Поэтому он возвращается в Иерусалим, чтобы увидеться с апостолом Петром, Иаковом и другими апостолами. Он почувствовал необходимость сверить свои взгляды с позицией «самовидцев и служителей Слова». К путешествию в Иерусалим его также могло подвигнуть желание проповедовать благовестие в том месте, где он был его упорным гонителем. В иерусалимской общине некоторые отнеслись к нему с недоверием. Однако апостол Варнава ввел его в круг иерусалимских христиан. Во время молвы в храме он получает откровение от Господа о том, что его проповедь не будет иметь успеха в Иерусалиме, а сам он станет апостолом язычников. Поэтому из Иерусалима он отправляется к себе на родину - в Тарс, откуда его через некоторое время апостол Варнава призовет в Антиохию.
«Здесь Павел вместе с Варнавой целый год трудился над образованием Церкви. Успех был столь велик, что Церковь Антиохийская впоследствии сделалась, как известно, Матерью восточных Церквей. Святой Лука по этому поводу замечает, что ученики в Антиохии первыми стали называться христианами (ср.: Деян. 11, 26)». (1)
Приблизительно в это время апостолу Павлу было особое Богоявление, о котором он пишет в одном из писем. Правда, будучи человеком скромным, он не признается, что это происходило с ним самим, а с неким человеком, который был вознесен до третьего неба: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли - не знаю, вне ли тела - не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю - в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор. 12, 2-4)». Таким образом Господь готовил его к новым трудам на апостольском поприще.
«Упомянув об откровении, данном Павлу, нельзя обойти молчанием и другого обстоятельства, о котором он упоминает непосредственно за этим откровением. «И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, - говорит Павел, - дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился (2 Кор. 12, 7)». Некоторые, вслед за святителем Иоанном Златоустом, считали, что здесь говорится о противниках, с которыми надлежало бороться Павлу, каким был, например, Александр медник, на коего он жаловался во Втором послании к Тимофею (см.: 2 Тим. 4, 14). В самом деле, ангелом зла или посланником сатаны, по употреблению этих слов в Ветхом Завете, мог быть назван какой-нибудь упорный противник истины, поощряемый сатаною. Но выражение: «жало в плоть» показывает, что источник страданий Апостола скрывался в его теле, в каком-либо недуге телесном, который мучил Апостола особенно тем, что препятствовал его ревности в деле проповеди. С этим мнением согласуется и древнейшее предание. Еще Тертулиан разумел под жалом плоти болезнь ушей, а блаженный Иероним - вообще болезнь головы. Посланницею сатаны названа эта болезнь не потому, что она якобы была непосредственным произведением духа злобы, ибо, говоря словами святителя Иоанна Златоуста, мог ли диавол иметь власть над телом Павла, когда сам подлежал его власти, как раб? Но болезнь эта могла быть так названа или по своей лютости, или по ее действиям, которые шли во вред христианству и, следовательно, в пользу царства тьмы.
Само путешествие Апостола для проповеди язычникам было предпринято вследствие откровения некоторым из предстоятелей Апостольской Церкви. Дух Святый повелел им, чтобы «Савл и Варнава выделены были на дело, для которого Он их призвал (Деян. 13, 2)», то есть на проповедь язычникам. Вместо всех напутственных приготовлений они, «совершив пост и молитву, возложили руки» на избранных и «отпустили их» в путь. Вместе с ними отправился и Иоанн, прозванный Марком, сродник Варнавин, но время вскоре покажет, что он был еще неспособен разделять с Павлом труды апостольства». (1)
«Будучи посланы Духом Святым, путешественники не имели и другого руководителя в пути, кроме Него. Сначала прибыли они в Селевкию, приморский город, лежащий против острова Кипра. Оттуда отплыли в Кипр - отечество Варнавы (ср.: Деян. 13, 4; 4, 36). Это последнее обстоятельство и, может быть, слух, что на Кипре находились уже некоторые из христиан, были причиною того, что этот многолюдный остров первый удостоился услышать благовестие. Огласив саламинские синагоги именем Иисуса Христа, проповедники прошли потом весь остров до города Пафа, славившегося своим служением Венере. Здесь чудодейственная сила Божия открылась (насколько известно) в первый раз в Павле. Тамошний проконсул Сергий Павел, которого автор Деяний называет «мужем разумным, пожелал услышать слово Божие». Однако некий иудеянин, именем Вариисус, который выдавал себя за волшебника и пользовался доверием проконсула, всемерно старался отвратить его от веры. Апостол остановил его - волхв тотчас ослеп, а изумленный этим чудом проконсул немедленно принял крещение.
С этих пор евангелист Лука в своем повествовании о путешествиях Апостола постоянно называет его Павлом, между тем как до проповеди слова Божия на Кипре всегда именовал его Савлом. Блаженный Иероним решительно полагал, что Савл назвал себя Павлом по случаю обращения в христианство проконсула Павла» Вполне возможно, что проконсул предложил Савлу свой патронат, что предполагало принятие имени патрона. Однако «многие Отцы Церкви (святители Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский и другие) держались мнения, что Апостол переменил свое имя еще при крещении. В подтверждение этого указывают на обыкновение иудеев обозначать важные события в своей жизни переменой имени». (1)
После этого апостолы вернулись в Малую Азию и там успешно проповедовали. Проповедь их, подкрепленная чудесными действиями Святого Духа была столь впечатляющей для язычников, что их даже приняли за богов (Зевса и Гермеса), и апостолам стоило немалых усилий доказать народу, что они простые смертные. Стоит задуматься над тем, что это был не только забавный эпизод из жизни апостолов, но и определенное искушение для них (это даже не «будете, как боги», а просто «вы - боги!»). Тот факт, что они, ни секунды не колеблясь, категорически от этого отказались, то есть преодолели искушение, говорит о той чистоте, смирении и послушании воле Божьей, которые и делали апостолов апостолами.
«Столь неимоверное уважение к Павлу и Варнаве (что их приняли за богов) позволяло ожидать, что весь город обратится ко Христу. Так, конечно, и было бы, но иудеи превратно истолковали их слова, обвинив во лжи. Придя в Листру, иудеи своей клеветой до того довели неразумный народ, что он побил камнями того самого человека, который недавно был почитаем ими за Гермеса. Изнемогший под ударами камней, Павел упал на землю и, почитаемый за мертвого, был вытащен за город как злодей, недостойный погребения». (1)
Приблизительно в это время апостол знакомится с девушкой, которая впоследствии стала известна миру как равноапостольная Фекла. История их общения описана в апокрифических «Деяниях Павла и Феклы», на основании которых было создано житие равноапостольной Феклы. Под влиянием проповеди апостола и по его благословению она поселилась в пещере и прожила там до глубокой старости в строгих аскетических подвигах, проповедуя и исцеляя народ своими молитвами. Позднее на этом месте был построен женский монастырь, который существует до сих пор.
Часть 4
Первое путешествие апостола Павла продолжалось около двух лет и завершилось в Антиохии Сирийской. Там Апостол столкнулся с очень болезненной проблемой:
«Услышав о миссионерских трудах Павла в Антиохии, иудействующие посылают из Иерусалима людей, которые проникают в тамошнюю общину и вызывают понятное беспокойство среди ее членов. Тогда из-за обострившихся споров было решено выслушать мнение апостолов по этому поводу. В качестве представителей Антиохийской общины наряду с другими делегатами в Иерусалим прибывают два важнейших деятеля: Варнава, откомандированный апостолами в Антиохию как связной человек, и Павел, миссионерская деятельность которого дала повод к раздорам. Павел сознает важность предстоящих переговоров. И вот, в качестве примера, свидетельствующего об успехах его миссии, он берет с собой Тита, христианина, обращенного из язычников.
В Иерусалиме верующие, принадлежавшие ранее к партии фарисеев, требуют от христиан, вышедших из язычников, соблюдения Закона Моисея. Апостолы и пресвитеры собираются на совещание; «по долгом рассуждении», говорится в Деяниях (15:7), они приходят к единому мнению: христиан, выходцев из язычников, освободить от соблюдения Закона Моисеева. Объективно оценивая трудности, неизбежные для христиан - бывших язычников в сильной иудеохристианской общине, апостол Иаков предлагает ввести некоторые, хотя и незначительные, ограничения для них. В послании Апостольского собора Антиохийской, Сирийской и Киликийской общинам сообщалось следующее: «Угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите» (Деян. 15:28-29). Эти требования ранее соблюдались иностранцами, проживавшими среди израильтян. Таким образом, они не представляли собой ничего экстраординарного и все более теряли свою актуальность по мере того, как в общинах диаспоры усиливалось влияние христиан из язычников. Снисхождение к «совести немощных» (1 Кор. 8:4 и далее) - вот, собственно говоря, основной мотив выдвинутых апостолами требований.
Впрочем, на Апостольском соборе вообще не был затронут вопрос, в какой степени должны подчиняться Закону иудеохристиане. Неясность этого вопроса заставила поколебаться даже Петра, который, будучи в Антиохии, сначала принимал участие в общих трапезах с христианами из язычников, но потом стал уклоняться от них и своим примером вынудил к тому же остальных иудео-христиан, в частности, Варнаву. И тут Павел публично выступает против Петра, упрекая его в лицемерии; вне всякого сомнения, Павел был прав, и Петр это понял. И опять-таки здесь речь шла о принципиальном решении вопроса, и только по этой причине Павел отстаивал свою точку зрения. Когда он в последний раз приходит в Иерусалим, то не отказывается, по совету Иакова, принять на себя довольно большие издержки на жертвы за живших там иудео-христиан во исполнение назорейского обета, дабы показать, что он «продолжает соблюдать закон». Для Павла было бы нетрудно уклониться от этой обязанности, но для него такая позиция совершенно исключена. С одной стороны, он считает, что царство Закона закончилось, и тем обращенным ко Христу из иудеев, которые способны возвысится до такого понимания, советует жить по Евангелию. За теми же, кто смущается нарушением требований Закона, признает право соблюдать некоторые обряды. Павел не хочет обижать людей, а хочет привести их ко Христу. Когда речь идет о принципах миссионерства у язычников, он непоколебим; но если отказ от Закона может послужить соблазном для новообращенных из иудеев, то он подчиняется Закону. Он знает, что миссия среди язычников - его особая задача, но он также убежден, что апогеем этой миссии будет возвращение Израиля ко Христу, «ибо дары и призвание Божие непреложны» (Рим. 11:29). (3).
Вернувшись в Антиохию, апостол трудился там некоторое время, однако наставников в вере Христовой там уже было достаточно, а побелевшие нивы требовали жнецов, поэтому Павел, взяв с собой Силу, отправляется в новое путешествие.
«Пройдя Сирию и Киликию и уверившись в твердости тамошних христиан, Павел достиг Дервии и Листры. В последнем городе он нашел себе юного, но неутомимого сотрудника, который впоследствии сделался достойным того, чтобы о нем сказано было Филиппийцам: Я не имею никого равно усердного, кто бы столь искренно заботился о вас (Флп. 2, 20). То был Тимофей, иудей по матери, по отцу язычник. Еще до пришествия Апостола он уже знал Христа и своим поведением (вероятно, и проповедью) снискал себе всеобщее одобрение не только в Листре, но и в Иконии. Павел, который сам обладал даром проникать в души и сердца, тотчас заметил редкие способности юного Тимофея и сделал его своим спутником. Поскольку же надлежало опасаться, что Тимофей, как необрезанный, будет соблазном для христиан из иудеев, которым известно было его происхождение от язычника, то Апостол совершил над ним обряд обрезания. Павел, еще будучи в Иерусалиме, не согласился тогда обрезать Тита (см.: Гал. 2, 3), потому что тот и по отцу, и по матери был язычник, а потому обрезание его было бы соблазнительным для других нарушением христианской свободы. Тимофей же, происходя от матери иудеянки, мог быть обрезан без нарушения этой свободы, потому что в то время почти все верили, что обрезание нужно для иудея и в христианстве. Учитель язычников и здесь, как и в других случаях, смотрел на обрезание как на вещь безразличную и поступил сообразно своему мнению об употреблении таковых вещей - употреблять их так, чтобы от них получать как можно более пользы. «Павел, - говорит святитель Иоанн Златоуст в толковании на Деяния апостольские, - обрезал Тимофея, чтобы упразднить обрезание, ибо обрезанный будет проповедовать учение Апостола о том, что не нужно обрезание». Таковой поступок, по замечанию того же Отца Церкви, обнаруживает, что Павел был совершенно свободен от предрассудков, что он, при всей ревности по свободе христианской, не относился, однако же, с предубеждением к обрезанию, знал его цену и умел извлекать из него пользу.
В сопровождении Тимофея, Павел посещал прежние города, извещая учеников об определении Иерусалимской Церкви касательно свободы обращающихся в христианство язычников от обрядового закона. Извещение это было тем нужнее, что из Палестины же готовились выйти безрассудные ревнители сени законной, чтобы воспрепятствовать трудам и успехам Апостола». (2)
Часть 5
Второе апостольское путешествие Павла замечательно двумя особенностями - во-первых, он выходит за пределы Азии в Европу - на территорию Греции, и во-вторых, там, в Афинах, он, можно сказать, лицом к лицу, сталкивается с мудростью «века сего».
Афины - в те времена один из всемирно признанных центров языческого искусства и философии. Апостол попадает на Ареопаг и там произносит проповедь, которая до сих пор считается образцом гомилетического искусства и которая не производит почти никакого воздействия на слушателей. Точнее, ему внимали ровно до того момента, когда он стал возвещать воскресение мертвых. И для современного человека, взлелеянного в лоне «научного» мировоззрения, этот элемент христианского учения представляет собой серьезное препятствие к восприятию благовестия Христова, потому что столь удивительное проявление милости Божьей к людям очень трудно пересчитать в цифры и уложить в прокрустово ложе обычной механистической логики. Павел позже скажет, что наша вера представляет собой для эллинов безумие. В Афинах он убедился в этом лишний раз. Однако там нашлось несколько человек, которые его услышали. Среди них была очень примечательная личность - будущий святой Дионисий Ареопагит. Прозвище его говорит о том, что он состоял в афинском ареопаге. А история его весьма примечательна. Церковное предание знает двух человек, которые, не будучи просвещены проповедью Христовой, получили, однако же, некоторым образом извещение о крестной смерти Господа. Это мать начальника мцхетской синагоги Сидония (она предвидела неправедную казнь Господа, послала своего сына Авиафара предотвратить ее и умерла в ту минуту, когда последний гвоздь был забит в пречистую плоть Сына Божия). А вторым человеком был язычник Дионисий, который во время распятия Господа находился в Египте, изучая там движение небесных светил, и наблюдал солнечное затмение на берегу Средиземного моря («была тьма по всей земле от часа шестого до часа девятого»). Разумеется, он не был осведомлен о том, что происходило тогда в Иерусалиме, но, по благодати Божией, проникшись настроением того скорбного дня, он сказал, что сейчас либо Бог умер, либо очень страдает. Господь открыл апостолу Павлу прошлое Дионисия, и Павел напомнил ему об этом эпизоде его жизни, добавив, что он, Павел, исповедует именно того Бога, Которого когда-то интуитивно почувствовал Дионисий. Дионисий принял проповедь апостола и стал христианином и первым епископом Афин, а закончил он свою славную жизнь в Галлии, возглавляя христианскую общину маленького городка Лютеция, известного впоследствии под именем Париж. Поэтому парижские христиане считают святого Дионисия Ареопагита своим небесным покровителем.
Из Афин апостол Павел направился в Коринф, который был известен в эллинистическом мире как город пороков. Существовало даже такое выражение «коринфовать», то есть вести весьма разнузданный образ жизни. Первые попытки апостола проповедовать там в синагоге, а затем среди язычников почти не увенчались успехом (крестился только начальник синагоги Крисп с домочадцами - наверное, единственный благочестивый человек в городе) и, видимо, рассудив по-человечески, апостол решил, что лучше из этого нового Содома уйти. Однако, Божья воля и воля человеческая, не всегда совпадают, даже если речь идет о столь высоком духом человеке, как апостол Павел. Но позиция апостола в данном случае вполне извинительна, потому что было совершенно очевидно, что слушать его здесь некому. Поэтому Господь Сам является ему и велит продолжать проповедь. Наверное, последующие 18 месяцев деятельности апостола в Коринфе были очень нелегким испытанием для него, но он держался и усердно делал свое дело вопреки очевидности до тех пор, пока иудеи не донесли на него проконсулу Галлиону, и следует сказать, что этот человек, брат известного философа Сенеки, воспитателя императора, проявил чисто римское религиозное беспристрастие и виновным апостола не признал. После этого апостол еще некоторое время пробыл в Коринфе. Стоит отметить еще один примечательный факт. «Деяния» сообщают, что апостол Павел в Кенхерее, коринфском порту, остриг голову по обету. Иудей, хотевший поблагодарить Бога за оказанную ему милость, давал обет назорейства (Числ. 6:1-21). По этому обету, в течение 30 дней человек пребывал в сугубом воздержании - не ел мяса, не пил вина и не стриг волос, после чего приносились жертвы в храме и остригали волосы, чтобы затем сжечь их на жертвеннике. Видимо, успех своей миссии в Коринфе апостол оценивал как нечто чрезвычайное и поэтому решил поблагодарить Господа таким образом. Апостол Павел создал тогда в Коринфе сильную и славную впоследствии христианскую общину и мог теперь оставить этот город. Он опять возвращается в Антиохию Сирийскую и пребывает там приблизительно до 53 года по Р.Х., после чего отправляется благовествовать дальше. Он проходит через Галатию и Фригию, навещая малоазийские Церкви, и добирается до Эфеса. Эфес тогда был важным культурным, спортивным и религиозным центром провинции Асия, и, можно сказать, главным рынком Малой Азии. Там был известный как одно из чудес света храм Артемиды (который, кроме всего прочего, обладал правом убежища для преступников). Это был город спорта, где регулярно проводились Ионические игры. И, кроме всего прочего, Эфес был знаменит своими чародейскими книгами, которые назывались «Эфесскими письмами». Чтобы приобрести эти письма, люди со всего мира приезжали в Эфес и, заполучив их, носили как амулеты.
Во время пребывания апостола в Эфесе было несколько примечательных моментов. Во-первых, он столкнулся с учениками, не обладавшими видимыми дарами Святого Духа. Для древней Церкви это было нечто из ряда вон выходящее. Поэтому апостол специально побеседовал с ними и выяснил, что они приняли только Крещение Иоанново, то есть были крещены не учениками Господа, а Ионном Предтечей или его последователями. Напомним, что такое крещение благодатной спасительной силы не имело, поэтому апостол Павел исправил это упущение. В эфесской синагоге апостол проповедовал три месяца, после чего иудеи не пожелали его слушать. Достоин внимания тот факт, сколь настойчиво апостол Павел пытается достучаться до сердец своих единоверцев. А они его упорно не хотят слышать и гонят отовсюду. Он с горечью осознает, что его вера для иудеев - соблазн. Но до конца дней своих он будет мужественно и терпеливо окучивать эту «природную маслину» и переживать острейшую душевную боль из-за того, что она никак не хочет склоняться в сторону своего спасения.
Когда озлобившиеся иудеи прогнали апостола из синагоги, он стал проповедовать в училище язычника Тиранна. Скорее всего, Павел снимал у него помещение для своих трудов, потому что в одном из греческих списков «Деяний» есть сведения о том, что апостол проповедовал там днем с 11 до 16 часов, то есть во время сиесты, когда жизнь в городах Средиземноморья замирала из-за жары. Скорее всего, утром и вечером апостол трудился, чтоб заработать себе на пропитание, а время дневного отдыха посвящал проповеди (потому что училище в это время было свободно). Конечно, восхищает усердие и учителя и учеников. Он проповедовал там два года и, судя по тому, что прикосновение к платкам и опоясываниям (это, видимо, передники, которыми опоясывались ремесленники во время работы), которыми пользовался тогда апостол, исцеляло больных и бесноватых, его духовная сила была на пике. Ведь спустя несколько месяцев он даже воскресит умершего в македонском городе Троаде. Но это будет чуть позже, а сейчас апостолу необычайно трудно и потом он напишет, что в Эфесе ему приходилось «бороться со зверями». Блаженный Иероним Стридонский и святитель Иоанн Златоуст воспринимали это высказывание как намек на мучительную духовную брань апостола. И не мудрено - город был полон чародеев и прочего языческого зла. После почти комичного происшествия с сыновьями священника Скевы, неудачно изгонявшими бесов именем «Иисуса, Которого проповедует Павел», не только покаялись очень многие уверовавшие в Господа, но и немало чародеев публично сожгли свои колдовские книги. («Деян. 19: 13-20) Это был очень большой успех и, конечно же, он сделал апостола мишенью для дальнейших бесовских нападок. Внешне это выразилось в выступлении против апостола эфесских ювелиров. Опасаясь за свои доходы, они, взбунтовав весь город, пришли толпой к некоему блюстителю порядка и стали жаловаться на Павла. Возможно, это был один из местных архонтов, или префект претория, он понимал, что за народные волнения римская администрация может его наказать или даже сместить. Поэтому он приложил все усилия к тому, чтобы свести на нет мятежные устремления ювелиров. Примечательно, что сам апостол народного возмущения не побоялся и порывался объясниться с толпой, однако его друзья, принадлежавшие к греческому руководству города, просили его не ходить туда. Он уважил их просьбу. После этого апостол покидает Эфес и проходит по Македонским и Асийским городам, проповедуя и собирая пожертвования для Иерусалимской общины, оказавшейся в трудном материальном положении.
Окончание
Складывается такое впечатление, что в Иерусалим апостол Павел идет против воли Божьей, потому что "Дух Святый по церквам" свидетельствует, что он будет арестован, и его уговаривают остаться. Но, видимо, Господь просто предоставил апостолу выбор, и он предпочел страдание ради Христа, что, конечно, же говорит о мере его благодати. В Иерусалиме тучи вокруг него сгущаются, его берут под арест по навету иудеев. Попытки объясниться с народом и с Синедрионом привели еще к большему ожесточению иудеев - его сговорились убить. Всякий раз, когда апостол попадал в тяжелые ситуации, ему являлся Христос и укреплял его.
Спасая узника, римские власти перевели его в Кесарию - административную столицу провинции. Прокуратор, узнав от апостола, что тот привез в общину денег, ждал выкупа. Не дождался. Его сменил другой прокуратор. Римская власть не сочла апостола виновным, но, поскольку он как римский гражданин потребовал суда кесаря, его отправили в Рим, куда он попал после разных перипетий. Прожив в Риме два года под легкой стражей, непрестанно проповедуя, он, наконец, был предоставлен суду императора и оправдался. После чего, по свидетельству св. Климента Римского, он отправился с проповедью до «краев земли», то есть в Испанию, Галлию и Британию. К 66 году он вернулся в Вечный Город. За обращение ко Христу наложниц Нерона был арестован и казнен за городом. Когда ему отрубили голову, в тех местах, где она соприкоснулась с землей, забили 3 чудотворных источника. Сейчас на этом месте находится католический монастырь.
Использованная литература:
1.Священное Писание Нового Завета М., 2009, Издательство Сретенского монастыря.
2.Святитель Иннокентий Херсонский «Жизнь святого апостола Павла» М,, 2000, Издательство Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой лавры.
3.Митрополит Владимир (Сабодан) «Апостол Павел и его эпоха», Киев,2004, Пролог.
4.Н.Н. Глубоковский «Благовестие святого апостола Павла и иудейско-раввинское Богословие» СПб, 1998, «Светослов».
