О глашатаях всеобщего спасения

Недавно появилось у нас интересное такое учение. По нему все должны спастись. И Каиафа, и Иуда, и Нерон, и Гитлер, и Тамерлан. Ради мировой гармонии. Некоторые ретивые богословы даже упрекают в бесчеловечии тех отцов Церкви, которые утверждают обратное. Правда, в жестокости им приходится обвинить огромное большинство учителей Церкви и святых, а равно и отцов минимум двух поместных (399 г. и 544 г.) и одного вселенского собора ( Пятого Вселенского, 553 года). А заодно и Самого Господа Иисуса Христа с Его притчами о Страшном Суде и о богатом и Лазаре.

Посмотрим, дорогие читатели, что о всеобщем спасении говорит великая русская литература и каковы его глашатаи. Есть один - Семен Захарыч Мармеладов, пропивший свою семью и пустивший свою дочь на панель. В пьяном виде, изливая свою душу будущему убивцу Роде Раскольникову (отметим, и невольно толкая его на убийство), он проповедует следующее: "Всех рассудит. И всех простит. А потом скажет нам: "Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники". И скажет нам: "Свиньи вы, образа звериного и печати его, но приидите и вы". И возглаголют премудрые, и возглаголют разумные: "Господи, почто сих приемлеши?" И ответит им Христос: "Потому приемлю мудрые, потому приемлю разумные, что ни один из них не считал себя достойным того".

А вот тут-то и ошибся Семен Захарыч. И крупно ошибся. Дело-то в том, что пьяницы зачастую себя считают более чем достойными. И Царствия Небесного, и земных благ, и почета, и богатства, и всенародной любви.

Вспоминается замечательная песенка из кинофильма "Судьба резидента:

"Вот к примеру, захочется выпить вам,

Только выпить совсем не дают.

Все стыдят и грозят вытрезвителем,

И в нетрезвую душу плюют.

А на кладбище

Так спокойненько

От общественности вдалеке,

Все культурненько,

И пристойненько.

И закусочка на бугорке.

Старики, я Шекспир по призванию,

Мне Гамлета писать бы, друзья,

Но от критиков нету признания,

От милиции нету житья....

В ней много поучительного. Во-первых, образ пьяницы, как демиурга, как творца. Он - Шекспир в своем роде. И не обязательно это писатель или музыкант. Шекспиром может попытаться стать и простой алкаш, когда куражится (и временами весьма изысканно и изощренно) над ближними. Вспоминается одна развеселая поездочка в начале двухтысячных годов , когда пьяный проводник в поезде разбудил всех пассажиров за три часа до прибытия и заставил всех сдавать белье. Тоже Шекспир в своем роде, тем паче, что многие критики да и читатели по справедливости считают великого английского драматурга садистом. Потом, кстати, выяснилось, что поступил этот проводник так оттого, что якобы никто его не любит и не ценит.

Во-вторых - презумпция собственной невиновности и непогрешимости у пьяницы. Виноват кто угодно - критики, милиция, злая общественность, только не он. И третье - ощущение оскорбленного достоинства: "И в нетрезвую душу плюют". Не он наплевал в душу ближним своим свинским поведением, своим куражом, своим хулиганством и бездельем, а наплевали ему, в его страдающую, нетрезвую душу.

И вот представим себе, что является такой перец - "пьяненький, слабенький, соромник" на Страшный Суд. И слышит умиротворяющие слова Христа, исполненные любви: и прощения: "Прииди и ты. Я тебя прощаю". Что он Ему ответит?

Скорее всего, следующее:

"А вот я Тебя - не прощаю. Ты мне всю жизнь мою изломал и исковеркал. Мне в мою нетрезвую душу наплевали... Из-за Твоих Заповедей. От твоей церковной общественности деваться некуда. От твоих пророков и апостолов мне нету признания. А от Твоих небесных сил нету житья". Иными словами вернет Творцу билет. Только не почтительно, как Ванечка Карамазов.

Кстати и он - глашатай всеобщей гармонии. Правда, с другого боку. Он не приемлет идеи ада, потому что какая гармония, если есть ад, вечные муки и страдания? Поэтому и бунтует. И билет почтительно возвращает. С соответственными последствиями. Убийством собственного папеньки, например, совершенного по его наущению его "Личардой верным", Смердяковым. Вот плоды учения о всеобщем спасении.

Отражена эта тема и в современной религиозной поэзии. Вот замечательная колыбельная. Колыбельная модернистов.

Спи, младенец мой прекрасный,
Сладко спи, мой свет.
Муки грешных - бред ужасный,
Ада больше нет.

Пусть тебе спокойно спится,
Баюшки-баю.
Дьявол сделался Денницей,
И теперь в раю.

Стали ангелами черти,
Звезды светят вновь.
Нет греха, нет вечной смерти,
А одна любовь.

Я тебе повем про чудо:
В рай вернулся ад,
Ленин, Гитлер и Иуда,
В небесах парят.

А Дзержинский и чекисты -
«Вороны ночей»
Превратились в стаю чистых,
Белых лебедей.

Вышел вон из преисподни
Целый легион:
Тамерлан, Батый со сродней,
Ирод и Нерон.

Спи. Любовь суда не знает,
У нее одно:
Всех и все она равняет,
Как морское дно.

Атеисты, иноверцы,
И еретики,
Будут крещены по смерти
В водах Стикс-реки.

Нас никто не охраняет,
Мир кругом и тишь.
Страж храпит, и пес не лает -
Крепко спи, малыш.

Коль злодей под кровом ночи,
Мать убьет твою,
Ты скажи ему, сыночек:
«Я тебя люблю».

Если волк твою сестренку,
Вырвет у тебя,
Закричи ему вдогонку:
«Ешь ее, любя».

Вышел в небо месяц красный,
Свет его как кровь.
Черт с козою блеют страстно,
И твердят: «Любовь».

«Для любви - прохрюкал боров -
Нет у нас преград.
Мы без стен и без заборов,
Строим город-сад.

Про догматы пусть забудет,
Поскорей народ.
И на месте церкви будет,
Общий огород».

Ночь. Укрылись в гнезда птицы,
Смолк их звонкий гам.
Лишь сове никак не спится,
От любви к птенцам.

Блещет месяц, ярко алый,
Как в плавильне медь.
Плачут от любви шакалы,
И велят мне петь.

От халифа из Багдада,
Дан приказ такой:
«Если кто не спит как надо -
Голову долой».

Стану сказывать я сказки,
Басни сочинять.
Спи, сынок, сомкнувши глазки -
Детям надо спать.

Так что, дорогие читатели, думайте сами - возможно ли всеобщее спасение или нет.

Диакон Владимир Василик, кандидат филологических наук, кандидат богословия, доцент исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, член Синодальной богослужебной комиссии