Война - одна из главных тем русской литературы, во фронтовом горниле ковались таланты романистов и лириков, над полем брани всходила заря отечественного эпоса, а в злой сечи не только закалялось оружие, но и чеканился русский литературный язык.
Борис Александрович Подопригора - яркий представитель российской армейской интеллигенции, человек не только чести и мужества, но и удивительного личного обаяния. Читая его фронтовые мемуары, невольно удивляешься тому, как много он носит в себе, в памяти своей - трагического, а порой страшного. Замечательно, что у его новой книги такое ясное и прозрачное имя - "Судьба офицера". Но речь автор ведет не о себе, и книга его - не просто мемуары офицера, которому довелось принимать участие в семи вооруженных конфликтах, в том числе в таких "кризисных зонах", как Афганистан, Таджикистан, Югославия и Чечня... В 1989 году он, сопровождая военных наблюдателей Организации Объединенных Наций, в числе последних "шурави" покинул Афганистан. Он был свидетелем и участником завершения крупнейшей военной кампании, геополитическое значение которой по сей день остается недооцененным. "Прощаясь уже в Кушке в апрельскую ночь 1989-го со своей 5-й гвардейской дивизией, я, наверное, сильно насторожил бдительного часового-"неафганца", охранявшего дивизионное знамя. В гулкой тишине пустого штаба уже с чемоданом в руке я подошел вплотную к стеклянному футляру со знаменем, преклонил колено, поднялся, отдал Честь", - эти строки Бориса Подопригоры звучат торжественно, с такой щемящей искренностью, которую никогда не понять "отдельным штатским лицам".
Борис Подопригора хорошо известен своими публицистическими статьями и выступлениями, посвященными, как правило, вопросам международной политики. В этих статьях - тонкая аналитика и осторожный прогноз. Но, думается, главное в творческой судьбе Бориса Подопригоры - отнюдь не журналистика, хотя в ней он достиг несомненного мастерства. Написанная в соавторстве с Андреем Константиновым книга "Рота", в основу которой положен подвиг Шестой роты псковских десантников, стала заявкой на заслуженное литературное признание. И вот перед нами книга, к которой автор шел долгие годы. Не сомневаюсь, что со временем она встанет в один ряд с такими выдающимися произведениями военной мемуаристики, как "Пятьдесят лет в строю" А.А.Игнатьева, "На Японской войне" В.В.Вересаева, "Солдатский долг" К.К.Рокоссовского и другими. Герои книги "Судьба офицера" - известные и столь разные личности, от принцессы Уэльской Дианы до командира рижского ОМОНа Чеслава Млынника, столь же масштабен и географический охват, включающий не только пространство бывшего Союза, но и Китай, Кубу, Африку...
Известно, что одним из главных симптомов крушения государства становится поругание армии. Так было накануне Октября 17-го, когда все победы русского оружия тонули в мутных водах антиармейской пропаганды. А в последние годы советской истории представление о защитнике Родины воплотилось в комичном Чонкине. Но думается, что если крах государственности начинается с насмешки над воинской службой, то возрождение страны символизирует образ мужественного и благородного защитника Отечества.
Сегодня как кошмарный сон вспоминается не только начало боевых действий на Кавказе, но и та гнетущая атмосфера измены и предательства, когда журналисты центральных российских каналов легче признавали правоту и благородство дудаевцев, чем правомерность применения вооруженных сил против чеченских бандформирований. И есть очевидная историческая закономерность в том, что с приходом мира на Кавказ началось "отрезвление" и во всем российском обществе.
И сколько бы нам сегодня ни говорили, что армия в современной России уже "не та", что честь офицера ныне - пустое слово и что в Чечне шла не Война, а бесславная "военная операция", все равно за чтением книги Бориса Подопригоры не раз вспомнятся столь памятные строки поэта-воина Николая Гумилева:
И воистину светло и свято
Дело величавое войны,
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны.
Афганистан - Балканы - Чечня... - не просто "горячие точки", вспыхнувшие военными трагедиями евразийского пространства. Эти военные кампании знаменовали этапы новейшей истории России, которая в столь сжатый промежуток времени пережила геополитическую катастрофу, выстояла и начала возрождаться. Война на Балканах, в регионе, названном "пороховым погребом Европы", - это была тоже наша, российская война.
История, запечатленная в книге Бориса Подопригоры, еще не "остыла", не стала достоянием прошлого. Если и настала пора подведения итогов, то лишь предварительных и неспешных.
Отдельные главы своей книги Борис Подопригора посвятил событиям, сопровождавшим распад Советского Союза. Здесь - и репортаж из Риги, где автор беседует с заместителем командира вставших на защиту единой страны омоновцев, и размышления о причинах и последствиях "кровавого января" в Вильнюсе и Риге. "Аккумулированный тогда заряд вероломства, лжи и политической пакости в землю не ушел. В Вильнюсе и Риге не стреляют уже более 15 лет. Почти столько же стреляют на Кавказе", - подчеркивает автор.
В книге "Судьба офицера" личный опыт участника вооруженных конфликтов соединяется с размышлениями историка, который взвешивает факты, сопоставляет источники и постоянно сверяет свои фронтовые воспоминания с зарождающейся на наших глазах "историографической традицией". Ныне покойный Геннадий Трошев в своем "Чеченском дневнике окопного генерала" обмолвился, что Чеченская война "не вписывалась ни в какие классические схемы и каноны". Действительно, за несколько лет до атаки на американские башни-близнецы Россия на собственной территория приняла сражение с монстром международного терроризма, то есть вступила в войну грядущего третьего тысячелетия. А тем временем Запад делал вид, будто Россия решает в Чечне лишь проблемы собственной безопасности и территориальной целостности.
Иногда в книге "Судьба офицера" прорывается, как тревожная морзянка, дробный и телеграфный, "под Хемингуэя" стиль - это строки из фронтовых блокнотов. И все же, чеченские репортажи Подопригоры - не просто фиксация того, "что удается рассмотреть сквозь увеличительное стекло вертолетного блистера", а попытка увидеть войну в историческом контексте. Он предлагает свой аргументированный ответ на вопрос, как и почему началась Чеченская война, размышляет о трагической судьбе "правоверно-советского" генерала Джохара Дудаева, ставшего (не по своей, возможно, воле) лидером отрывающейся от России мятежной республики. Отдельная, достойная более подробного изучения, тема - "как удалось Дудаеву с Басаевым загнать в окопы почти весь чеченский народ?". Народами правят мифы в той же степени, что и объективные факты, и Борис Подопригора в качестве примера такого действенного политического мифа приводит легенду о якобы готовившейся при Ельцине новой депортации чеченцев. Этот миф стал конструировать реальность "нескончаемого чеченского лихолетья". За лаконичными строками офицерской биографии Аслана Масхадова угадываются очертания того непростого выбора, который сделал советский полковник-артиллерист в эпоху, когда на развалинах единого Союза замаячила возможность обустроить "справедливую жизнь" одного из кавказских народов... "Победа, как и поражение, на Востоке всегда относительны", - предупреждает автор. В его голосе не звучат обвинительные интонации, ибо он написал эту книгу отнюдь не для сведения счетов, ведь "память, как и правда - в единственном числе".
Не боясь романтики, воздавая должное героизму, да и просто красоте армейской службы, Борис Подопригора не уходит от разговора о проблемах сегодняшних Вооруженных сил России. Российское "христолюбивое воинство" всегда было не только опорой государства, но и оплотом патриотизма и духовности. Да, так было, но откуда возьмется образцовая армия в обществе, которое порой боится увидеть собственное отражение?.. А армия - это и есть отражение общества. Когда сегодня, уже на закате первого десятилетия нового века, велеречиво рассуждают о быстрой и эффективной армейской реформе, то невольно вспоминаются сюжеты из "перестроечного" прошлого: за пятьсот дней построим сытое и справедливое общество. А когда нам обещают, что армия будущего будет исключительно "наемной", а значит "профессиональной", то приходит на ум знаменитая фраза из фильма "Берегись автомобиля" о том, что скоро самодеятельный театр вытеснит, наконец, театр профессиональный...
Приступая к военной реформе, как справедливо пишет Борис Подопригора, нужно прежде всего излечиться от "синдрома Чацкого", суть коего - в недоверии к служилому человеку и в том тезисе, который по-прежнему (даже после трагедии Цхинвала) озвучивают романтики либерализма: внешней угрозы для России сегодня нет.
Современная литература "безгеройная". Есть персонажи, но нет героев, которые стали бы воплощением востребованной российским обществом идеологии. Нет, не той казенной, насаждаемой "сверху" идеологии, которая была столь пустой и пугающей в позднем СССР... По большому счету, нравственные ориентиры русской жизни остались неизменными, и в этих моральных координатах такие ценности, как служение Отечеству, патриотизм и верность долгу, не подлежат переоценке. Об этих вечных ценностях и говорит автор "Судьбы офицера".
Нет сомнений, что книгу Бориса Подопригоры ждет долгая жизнь.
Эта книга - вечный памятник всем, кто погиб "в пучине рукотворного кавказского лихолетья" и кто достойно исполнил свой воинский долг в "горячих точках" планеты.
Борис Александрович Подопригора - яркий представитель российской армейской интеллигенции, человек не только чести и мужества, но и удивительного личного обаяния. Читая его фронтовые мемуары, невольно удивляешься тому, как много он носит в себе, в памяти своей - трагического, а порой страшного. Замечательно, что у его новой книги такое ясное и прозрачное имя - "Судьба офицера". Но речь автор ведет не о себе, и книга его - не просто мемуары офицера, которому довелось принимать участие в семи вооруженных конфликтах, в том числе в таких "кризисных зонах", как Афганистан, Таджикистан, Югославия и Чечня... В 1989 году он, сопровождая военных наблюдателей Организации Объединенных Наций, в числе последних "шурави" покинул Афганистан. Он был свидетелем и участником завершения крупнейшей военной кампании, геополитическое значение которой по сей день остается недооцененным. "Прощаясь уже в Кушке в апрельскую ночь 1989-го со своей 5-й гвардейской дивизией, я, наверное, сильно насторожил бдительного часового-"неафганца", охранявшего дивизионное знамя. В гулкой тишине пустого штаба уже с чемоданом в руке я подошел вплотную к стеклянному футляру со знаменем, преклонил колено, поднялся, отдал Честь", - эти строки Бориса Подопригоры звучат торжественно, с такой щемящей искренностью, которую никогда не понять "отдельным штатским лицам".
Борис Подопригора хорошо известен своими публицистическими статьями и выступлениями, посвященными, как правило, вопросам международной политики. В этих статьях - тонкая аналитика и осторожный прогноз. Но, думается, главное в творческой судьбе Бориса Подопригоры - отнюдь не журналистика, хотя в ней он достиг несомненного мастерства. Написанная в соавторстве с Андреем Константиновым книга "Рота", в основу которой положен подвиг Шестой роты псковских десантников, стала заявкой на заслуженное литературное признание. И вот перед нами книга, к которой автор шел долгие годы. Не сомневаюсь, что со временем она встанет в один ряд с такими выдающимися произведениями военной мемуаристики, как "Пятьдесят лет в строю" А.А.Игнатьева, "На Японской войне" В.В.Вересаева, "Солдатский долг" К.К.Рокоссовского и другими. Герои книги "Судьба офицера" - известные и столь разные личности, от принцессы Уэльской Дианы до командира рижского ОМОНа Чеслава Млынника, столь же масштабен и географический охват, включающий не только пространство бывшего Союза, но и Китай, Кубу, Африку...
Известно, что одним из главных симптомов крушения государства становится поругание армии. Так было накануне Октября 17-го, когда все победы русского оружия тонули в мутных водах антиармейской пропаганды. А в последние годы советской истории представление о защитнике Родины воплотилось в комичном Чонкине. Но думается, что если крах государственности начинается с насмешки над воинской службой, то возрождение страны символизирует образ мужественного и благородного защитника Отечества.
Сегодня как кошмарный сон вспоминается не только начало боевых действий на Кавказе, но и та гнетущая атмосфера измены и предательства, когда журналисты центральных российских каналов легче признавали правоту и благородство дудаевцев, чем правомерность применения вооруженных сил против чеченских бандформирований. И есть очевидная историческая закономерность в том, что с приходом мира на Кавказ началось "отрезвление" и во всем российском обществе.
И сколько бы нам сегодня ни говорили, что армия в современной России уже "не та", что честь офицера ныне - пустое слово и что в Чечне шла не Война, а бесславная "военная операция", все равно за чтением книги Бориса Подопригоры не раз вспомнятся столь памятные строки поэта-воина Николая Гумилева:
И воистину светло и свято
Дело величавое войны,
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны.
Афганистан - Балканы - Чечня... - не просто "горячие точки", вспыхнувшие военными трагедиями евразийского пространства. Эти военные кампании знаменовали этапы новейшей истории России, которая в столь сжатый промежуток времени пережила геополитическую катастрофу, выстояла и начала возрождаться. Война на Балканах, в регионе, названном "пороховым погребом Европы", - это была тоже наша, российская война.
История, запечатленная в книге Бориса Подопригоры, еще не "остыла", не стала достоянием прошлого. Если и настала пора подведения итогов, то лишь предварительных и неспешных.
Отдельные главы своей книги Борис Подопригора посвятил событиям, сопровождавшим распад Советского Союза. Здесь - и репортаж из Риги, где автор беседует с заместителем командира вставших на защиту единой страны омоновцев, и размышления о причинах и последствиях "кровавого января" в Вильнюсе и Риге. "Аккумулированный тогда заряд вероломства, лжи и политической пакости в землю не ушел. В Вильнюсе и Риге не стреляют уже более 15 лет. Почти столько же стреляют на Кавказе", - подчеркивает автор.
В книге "Судьба офицера" личный опыт участника вооруженных конфликтов соединяется с размышлениями историка, который взвешивает факты, сопоставляет источники и постоянно сверяет свои фронтовые воспоминания с зарождающейся на наших глазах "историографической традицией". Ныне покойный Геннадий Трошев в своем "Чеченском дневнике окопного генерала" обмолвился, что Чеченская война "не вписывалась ни в какие классические схемы и каноны". Действительно, за несколько лет до атаки на американские башни-близнецы Россия на собственной территория приняла сражение с монстром международного терроризма, то есть вступила в войну грядущего третьего тысячелетия. А тем временем Запад делал вид, будто Россия решает в Чечне лишь проблемы собственной безопасности и территориальной целостности.
Иногда в книге "Судьба офицера" прорывается, как тревожная морзянка, дробный и телеграфный, "под Хемингуэя" стиль - это строки из фронтовых блокнотов. И все же, чеченские репортажи Подопригоры - не просто фиксация того, "что удается рассмотреть сквозь увеличительное стекло вертолетного блистера", а попытка увидеть войну в историческом контексте. Он предлагает свой аргументированный ответ на вопрос, как и почему началась Чеченская война, размышляет о трагической судьбе "правоверно-советского" генерала Джохара Дудаева, ставшего (не по своей, возможно, воле) лидером отрывающейся от России мятежной республики. Отдельная, достойная более подробного изучения, тема - "как удалось Дудаеву с Басаевым загнать в окопы почти весь чеченский народ?". Народами правят мифы в той же степени, что и объективные факты, и Борис Подопригора в качестве примера такого действенного политического мифа приводит легенду о якобы готовившейся при Ельцине новой депортации чеченцев. Этот миф стал конструировать реальность "нескончаемого чеченского лихолетья". За лаконичными строками офицерской биографии Аслана Масхадова угадываются очертания того непростого выбора, который сделал советский полковник-артиллерист в эпоху, когда на развалинах единого Союза замаячила возможность обустроить "справедливую жизнь" одного из кавказских народов... "Победа, как и поражение, на Востоке всегда относительны", - предупреждает автор. В его голосе не звучат обвинительные интонации, ибо он написал эту книгу отнюдь не для сведения счетов, ведь "память, как и правда - в единственном числе".
Не боясь романтики, воздавая должное героизму, да и просто красоте армейской службы, Борис Подопригора не уходит от разговора о проблемах сегодняшних Вооруженных сил России. Российское "христолюбивое воинство" всегда было не только опорой государства, но и оплотом патриотизма и духовности. Да, так было, но откуда возьмется образцовая армия в обществе, которое порой боится увидеть собственное отражение?.. А армия - это и есть отражение общества. Когда сегодня, уже на закате первого десятилетия нового века, велеречиво рассуждают о быстрой и эффективной армейской реформе, то невольно вспоминаются сюжеты из "перестроечного" прошлого: за пятьсот дней построим сытое и справедливое общество. А когда нам обещают, что армия будущего будет исключительно "наемной", а значит "профессиональной", то приходит на ум знаменитая фраза из фильма "Берегись автомобиля" о том, что скоро самодеятельный театр вытеснит, наконец, театр профессиональный...
Приступая к военной реформе, как справедливо пишет Борис Подопригора, нужно прежде всего излечиться от "синдрома Чацкого", суть коего - в недоверии к служилому человеку и в том тезисе, который по-прежнему (даже после трагедии Цхинвала) озвучивают романтики либерализма: внешней угрозы для России сегодня нет.
Современная литература "безгеройная". Есть персонажи, но нет героев, которые стали бы воплощением востребованной российским обществом идеологии. Нет, не той казенной, насаждаемой "сверху" идеологии, которая была столь пустой и пугающей в позднем СССР... По большому счету, нравственные ориентиры русской жизни остались неизменными, и в этих моральных координатах такие ценности, как служение Отечеству, патриотизм и верность долгу, не подлежат переоценке. Об этих вечных ценностях и говорит автор "Судьбы офицера".
Нет сомнений, что книгу Бориса Подопригоры ждет долгая жизнь.
Эта книга - вечный памятник всем, кто погиб "в пучине рукотворного кавказского лихолетья" и кто достойно исполнил свой воинский долг в "горячих точках" планеты.
