Мне уже приходилось писать о таком явлении как "православная песня". К сожалению, откликов на эту, на мой взгляд очень болезненную проблему, не последовало. Потому не скрою, что мне отрадно было наконец встретить единомышленника, да еще профессионально адекватного. Когда все вокруг восхищаются "православным пением", с пафосом говорят о новом миссионерствовании, очень трудно возвысить свой голос против "общего мнения". Но вот что сказала заслуженная артистка России Евгения Смольянинова, которая одна из первых (а, пожалуй, и первая) вынесла на сцену духовную песню, о судьбе этой песни в наши дни:
- Если глубоко говорить об этом, я чувствую свою ответственность за то, что происходит, потому что с меня все началось. Потому я должна высказаться. Не желая никого обидеть, я все-таки хочу сказать: все это - чистая конъюнктура. А конъюнктура всегда опаздывает, всегда плетется в хвосте, потому что не чувствует духа времени, живого дыхания, она появляется тогда, когда с какого-то явления уже можно получать дивиденды. Я считаю, что все это уже поздно петь, причем это опоздание уже очень существенно. То, что называется сейчас духовной песней, - это очень специфическая музыка для очень узкого, специфического круга людей. Эту нишу заполняют в основном неудавшиеся поэты, неудавшиеся музыканты, неудавшиеся певцы. Прошу прощения за грубость, таким образом создается некий отстойник. И он, к сожалению, себя громко декларирует как православное движение, как некое новое веяние и еще пытается диктовать какие-то свои правила творческим людям. А их нет и быть не может, в том виде, в каком это предлагается. Есть Церковь Православная, только она может себя называть православной.
- Уже десять лет назад возник спор: можно ли себя аттестовать как "православный писатель или поэт", "православный художник", тогда еще шутили, почему же не "православный водопроводчик"? Теперь появилась "православная песня" и "православные певцы и композиторы"? Адекватно ли эти термины?
- Определение "православный" вообще не может относиться к роду деятельности человека, не может относиться к жанру, потому что такого жанра нет. Все здесь неправильно. Здесь все оказалось непаханой целиной. Но не потому, что о "православной песне" люди забыли, а потому что нормальным людям и в голову не приходило ее пахать. Люди просто пели, потому что душа пела, а не рифмовали по три аккорда "спасение" - "искушение".
- Но вы все-таки приехали на питерский фестиваль и выступали на нем?
- Вообще я была и остаюсь принципиальной противницей подобных фестивалей. Но я приехала, прежде всего потому, что меня упросили, уговорили, а для меня это работа, и потому я приехала, кроме того, я что-то хотела сказать собравшимся на фестивале людям.
- Да вы и сказали со сцены слова, которые на внимательного человека должны были произвести сильное впечатление, - о том, что песня требует огромного душевного труда, о том, что декларации не нужны. И для многих показательным было то, что вы не вошли в состав жюри и не участвовали в закрытии мероприятия.
- Да, еще раз повторяю, что я принципиально против таких "тусовок". Теперь я дала себе слово, что я больше никогда ни на какие "православные фестивали" не поеду, я не хочу играть в эти игры. Я считаю, что это профанация, это даже поругание святыни, суесловие. Без конца плодить тексты на духовные темы или сочинять песни на слова одного и того же духовного автора, устраивать концерты и вечера. Многим уже неловко от всего этого, потому что они поняли, что "король-то голый", но они боятся об этом сказать (даже самим себе), потому что концерты и фестивали касаются духовной тематики.
А мне все это претит. Мне кажется, что все это никому не нужно. Сотни песен на духовную тему - это просто скошенная трава, в которой нет уже ничего. Это не имеет никакой традиции, никаких духовных оснований.
- А как же мисссионерствование?
- А что касается миссионерствования, это раньше спетое со сцены "Аллилуия" воспринималось как гром среди ясного неба, но теперь-то все храмы открыты. Это раньше духовные стихи были под спудом, а теперь они изданы, доступны и имеют хороших, профессиональных исполнителей. А что касается стихов, нам одного Александра Сергеевича нужно читать - и не перечитаешь. Ведь духовность-то она не во внешнем, а в глубине. Если человек у Тютчева, у Пушкина ее не слышит, а дерзает своим сочинениям давать название "духовная, православная песня", то о чем тут говорить? Это всего лишь возможность обрести некое равновесие среди своих. Образовалась группа "своих", и тут же им нужно устанавливать свои правила. И получается, что люди внутри Церкви начинают пренебрегать уже существующей культурой. Не только поэтической, как я уже сказала, но и музыкальной. Для того, чтобы писать музыку, надо знать наших великих композиторов, сколько они написали "духовных вещей". Есть культурная планка, о которой нужно всегда помнить, чтобы в конце концов не уронить Православие в глазах мира.
Но думаю, что все само собою должно разрешиться. Сколько будет личных амбиций у тех, кто занимается этим движением, столько оно и будет существовать. Все это закончится, когда закончится конъюнктура или перейдет в какое-то другое русло.
- Скорее, вольется в то, что уже существует. "Православные барды" теперь стали ездить на Грушинский фестиваль.
- Да, пожалуй, это и выход. Грушинский фестиваль уже имеет традицию, базу. Кроме того, там есть честная конкурентная борьба.
- А как вы относитесь к поющим под гитару священникам, при этом не снимающим рясы и наперсного креста?
- Опять-таки, всему свое место и свое время. Когда-то это было очень нужно. А теперь меня удивляет, когда я вижу батюшек с гитарами, в облачении с наперсным крестом на сцене. И еще наблюдаю, как они за кулисами волнуются перед выступлением и рассуждают: "Я сегодня в голосе или не в голосе..."
Всегда странно, когда человек не на своем месте. Хотя для кого-то, наверное, это утешительно - видеть поющего батюшку, если у него хороший слух, хороший вкус.
Но, вообще, я думаю, что все это пройдет, это временное поветрие.
Одно скажу: я бы, например, не хотела бы, чтобы тот священник, у которого я исповедаюсь и которому я доверяю, стоял на сцене с гитарой. Но это мое личное мнение. Может быть, для кого-то это полезно.
- Да, ведь сейчас делается упор на то, что Церковь таким образом выполняет свое миссионерское служение.
- Я не думаю, что даже тогда, когда я была нецерковным человеком, меня убедил бы образ батюшки, поющего на сцене. Сцена есть сцена. Там надеваются разные костюмы, выступающие принимают разные облики, так или иначе, играют. А может ли священник играть? Я считаю, что место миссионерства священников - храм.
- Декларируемое на сцене Православие действительно нетрадиционно, ведь многие наши великие артисты и певцы (до революции почти все, в советское время, как теперь оказалось, очень даже многие) были верующими людьми, но публика об этом не знала. Между тем они несли людям такой заряд добра, глубины и красоты душевной, которым мало кто из тех, кто громко себя провозглашает православными, обладает сейчас. Мне думается, что теперь вы вернулись к той лучшей не декларативной традиции, потому так много поете романсов, Вертинского, своих песен на слова наших классиков.
- Да, я перестала устраивать чисто "духовные концерты". В какое-то время я поняла, что стою, не двигаюсь. И главное - нельзя себя считать учителем, нельзя себя считать "духовным человеком", который вправе кого-то назидать.
Теперь я с большой радостью пою Вертинского, романсы, народные песни, потому что это честнее. Я не считаю себя духовным человеком, не считаю себя просветителем. Тем более, что понятие духовной пользы очень тайное. Я убеждена, что глубину, красоту русского романса еще придет время оценить по-настоящему. Человеку иногда надо просто услышать какой-нибудь романс, чтобы что-то в нем проснулось. Потому что в романсах отразились глубоко пережитые чувства, не как попало пережитые, а пред Богом, честно. И это вернее действует на слушателей, чем предлагаемые со сцены недуховно пережитые духовные события.
Я убеждена, что нам рановато отказываться от музыкальной и смысловой виртуозности, например, Вертинского, для того, чтобы взмывать в какие-то "духовные высоты" и общаться там на "ангельском уровне". Прежде чем говорить о духовных вещах, нужно их пережить, нужно знать, что стоит за словами. А мы подчас не умеем пережить обычных человеческих чувств. И получается, что человек, произнося слова "вечность-бесконечность", "спасение-искушение", которые жизни его не соответствуют, просто превращается в дубину, да еще и пустую, которая может отзываться только на лозунги. И доводит себя до жуткого примитивизма (а что, если завтра лозунги изменятся, и вместо "Бог", "Спасай Россию" и пр. на них напишут что-то другое?)
Лучше не побояться, а честно вернуться к тому уровню, который мы имеем, потом перечитать русскую классику, стихи наших великих поэтов, послушать классическую музыку, а уже затем, Бог даст, придет время, и по жизни дорастешь до другого уровня.
Раньше моим главным стремлением было предать людям весть о том, что Бог есть, что вера радостна, что нужно открыть на это глаза. А теперь я знаю, что и без меня люди могут об этом услышать.
Мои занятия духовными песнопениями в свое время были естественным резонансом на народное пение, моим откликом на встречи с теми народными исполнительницами, с которыми Бог дал мне встретиться. Это было жизненным делом, надеюсь, что я его доделала до конца. Но надо идти вперед. Всякое явление должно развиваться, если человек занимается творчеством, то он прислушивается к тому, что происходит вокруг.
Я пою для близких людей (если люди пришли ко мне на концерт, значит они - близкие) и мы с ними идем вместе, я должна откликаться на то, что сейчас вместе нужно пережить. Это и есть настоящая "со-временность" друг другу.
- Да, когда я слушала ваше пение сегодня, я поняла, что это именно то, что в первую очередь нужно народу (кстати сказать, и верующим, и неверующим). Напоминание о настоящей любви в противовес льющейся на нас пошлости, возвращение к настоящей музыке в противовес насаждаемой какофонии, напоминание о человечности, о добре, о красоте. Это важнее, чем декларации: "Мы - православные! Наше дело правое" и пр.
- Нужно просто помнить всегда об уровне культуры, как бы она не называлась: "православной", "внутренней" и пр. Все очень просто: есть поэт и есть графоман, есть композитор и есть человек, который не тянет ни на что, поощрять графоманство в любом виде я не могу, несмотря ни на какие личные отношения. Потому что таким образом создается огромный непроходимый серый фон. Это все - следствие очень плохого образования, очень плохого культурного воспитания и отсутствия настоящего творческого навыка. Прикрываться званием "православный" в творчестве не годится.
Думаю, что если человеку так уж хочется петь, пусть он идет в храм. Это, кстати сказать, дает настоящую школу: без всякой самости осваивать нотную грамоту и правила пения.
А дело того, кто уже поставлен на сцену, - сохранить образы, мелодии нашей культуры, не расплескать их, не дать им погибнуть среди серости, в том числе и так называемой "православной песни".
Я считаю, что всякого рода "Православные фестивали" только продлевают жизнь заведомо умирающей теме. В духовном отношении они ничего дать не могут. Это своего рода тусовка, когда все друг друга знают, собираются одни и те же лица, все друг к другу хорошо относятся, хвалят друг друга, дают призовые места и подарки. То есть мы имеем то же самое, что и в миру (в так называемой массовой культуре), но еще и с лукавством - с кивком в сторону Православия.
Сейчас поощряются неожиданные перевороты. Вот человек всю жизнь был комсомольцем, пел революционные песни, и вдруг его прорвало, он повернулся на 180 градусов и запел духовные песни. Как здорово! Но посыл-то у него тот же, революционный остался. А время-то идет. И если человек "зависает" на этом, годами поет "Русь Державная, Православная! Наша матушка!" и пр., то с точки зрения духовной жизни, с точки зрения эстетики, наконец, это детский сад. Но не может же он длиться вечно.
Конечно, я все это так близко принимаю к сердцу, потому что это мое дело, моя работа. Если бы на эту тему говорил какой-нибудь батюшка, он наверняка сказал бы, что, может быть, этот человек так и спасается. Не пел бы он "Русь Державная!", пел бы что-нибудь другое или вообще пошел бы и натворил неизвестно что.
Действительно, время все должно все расставить по своим местам.
Неизменной остается только наша Церковь. Для меня, например, событием является то, что в этом году я пропела свою девятую Пасху, это не меньшее, а может быть большее событие, чем все мои концерты.
- Если глубоко говорить об этом, я чувствую свою ответственность за то, что происходит, потому что с меня все началось. Потому я должна высказаться. Не желая никого обидеть, я все-таки хочу сказать: все это - чистая конъюнктура. А конъюнктура всегда опаздывает, всегда плетется в хвосте, потому что не чувствует духа времени, живого дыхания, она появляется тогда, когда с какого-то явления уже можно получать дивиденды. Я считаю, что все это уже поздно петь, причем это опоздание уже очень существенно. То, что называется сейчас духовной песней, - это очень специфическая музыка для очень узкого, специфического круга людей. Эту нишу заполняют в основном неудавшиеся поэты, неудавшиеся музыканты, неудавшиеся певцы. Прошу прощения за грубость, таким образом создается некий отстойник. И он, к сожалению, себя громко декларирует как православное движение, как некое новое веяние и еще пытается диктовать какие-то свои правила творческим людям. А их нет и быть не может, в том виде, в каком это предлагается. Есть Церковь Православная, только она может себя называть православной.
- Уже десять лет назад возник спор: можно ли себя аттестовать как "православный писатель или поэт", "православный художник", тогда еще шутили, почему же не "православный водопроводчик"? Теперь появилась "православная песня" и "православные певцы и композиторы"? Адекватно ли эти термины?
- Определение "православный" вообще не может относиться к роду деятельности человека, не может относиться к жанру, потому что такого жанра нет. Все здесь неправильно. Здесь все оказалось непаханой целиной. Но не потому, что о "православной песне" люди забыли, а потому что нормальным людям и в голову не приходило ее пахать. Люди просто пели, потому что душа пела, а не рифмовали по три аккорда "спасение" - "искушение".
- Но вы все-таки приехали на питерский фестиваль и выступали на нем?
- Вообще я была и остаюсь принципиальной противницей подобных фестивалей. Но я приехала, прежде всего потому, что меня упросили, уговорили, а для меня это работа, и потому я приехала, кроме того, я что-то хотела сказать собравшимся на фестивале людям.
- Да вы и сказали со сцены слова, которые на внимательного человека должны были произвести сильное впечатление, - о том, что песня требует огромного душевного труда, о том, что декларации не нужны. И для многих показательным было то, что вы не вошли в состав жюри и не участвовали в закрытии мероприятия.
- Да, еще раз повторяю, что я принципиально против таких "тусовок". Теперь я дала себе слово, что я больше никогда ни на какие "православные фестивали" не поеду, я не хочу играть в эти игры. Я считаю, что это профанация, это даже поругание святыни, суесловие. Без конца плодить тексты на духовные темы или сочинять песни на слова одного и того же духовного автора, устраивать концерты и вечера. Многим уже неловко от всего этого, потому что они поняли, что "король-то голый", но они боятся об этом сказать (даже самим себе), потому что концерты и фестивали касаются духовной тематики.
А мне все это претит. Мне кажется, что все это никому не нужно. Сотни песен на духовную тему - это просто скошенная трава, в которой нет уже ничего. Это не имеет никакой традиции, никаких духовных оснований.
- А как же мисссионерствование?
- А что касается миссионерствования, это раньше спетое со сцены "Аллилуия" воспринималось как гром среди ясного неба, но теперь-то все храмы открыты. Это раньше духовные стихи были под спудом, а теперь они изданы, доступны и имеют хороших, профессиональных исполнителей. А что касается стихов, нам одного Александра Сергеевича нужно читать - и не перечитаешь. Ведь духовность-то она не во внешнем, а в глубине. Если человек у Тютчева, у Пушкина ее не слышит, а дерзает своим сочинениям давать название "духовная, православная песня", то о чем тут говорить? Это всего лишь возможность обрести некое равновесие среди своих. Образовалась группа "своих", и тут же им нужно устанавливать свои правила. И получается, что люди внутри Церкви начинают пренебрегать уже существующей культурой. Не только поэтической, как я уже сказала, но и музыкальной. Для того, чтобы писать музыку, надо знать наших великих композиторов, сколько они написали "духовных вещей". Есть культурная планка, о которой нужно всегда помнить, чтобы в конце концов не уронить Православие в глазах мира.
Но думаю, что все само собою должно разрешиться. Сколько будет личных амбиций у тех, кто занимается этим движением, столько оно и будет существовать. Все это закончится, когда закончится конъюнктура или перейдет в какое-то другое русло.
- Скорее, вольется в то, что уже существует. "Православные барды" теперь стали ездить на Грушинский фестиваль.
- Да, пожалуй, это и выход. Грушинский фестиваль уже имеет традицию, базу. Кроме того, там есть честная конкурентная борьба.
- А как вы относитесь к поющим под гитару священникам, при этом не снимающим рясы и наперсного креста?
- Опять-таки, всему свое место и свое время. Когда-то это было очень нужно. А теперь меня удивляет, когда я вижу батюшек с гитарами, в облачении с наперсным крестом на сцене. И еще наблюдаю, как они за кулисами волнуются перед выступлением и рассуждают: "Я сегодня в голосе или не в голосе..."
Всегда странно, когда человек не на своем месте. Хотя для кого-то, наверное, это утешительно - видеть поющего батюшку, если у него хороший слух, хороший вкус.
Но, вообще, я думаю, что все это пройдет, это временное поветрие.
Одно скажу: я бы, например, не хотела бы, чтобы тот священник, у которого я исповедаюсь и которому я доверяю, стоял на сцене с гитарой. Но это мое личное мнение. Может быть, для кого-то это полезно.
- Да, ведь сейчас делается упор на то, что Церковь таким образом выполняет свое миссионерское служение.
- Я не думаю, что даже тогда, когда я была нецерковным человеком, меня убедил бы образ батюшки, поющего на сцене. Сцена есть сцена. Там надеваются разные костюмы, выступающие принимают разные облики, так или иначе, играют. А может ли священник играть? Я считаю, что место миссионерства священников - храм.
- Декларируемое на сцене Православие действительно нетрадиционно, ведь многие наши великие артисты и певцы (до революции почти все, в советское время, как теперь оказалось, очень даже многие) были верующими людьми, но публика об этом не знала. Между тем они несли людям такой заряд добра, глубины и красоты душевной, которым мало кто из тех, кто громко себя провозглашает православными, обладает сейчас. Мне думается, что теперь вы вернулись к той лучшей не декларативной традиции, потому так много поете романсов, Вертинского, своих песен на слова наших классиков.
- Да, я перестала устраивать чисто "духовные концерты". В какое-то время я поняла, что стою, не двигаюсь. И главное - нельзя себя считать учителем, нельзя себя считать "духовным человеком", который вправе кого-то назидать.
Теперь я с большой радостью пою Вертинского, романсы, народные песни, потому что это честнее. Я не считаю себя духовным человеком, не считаю себя просветителем. Тем более, что понятие духовной пользы очень тайное. Я убеждена, что глубину, красоту русского романса еще придет время оценить по-настоящему. Человеку иногда надо просто услышать какой-нибудь романс, чтобы что-то в нем проснулось. Потому что в романсах отразились глубоко пережитые чувства, не как попало пережитые, а пред Богом, честно. И это вернее действует на слушателей, чем предлагаемые со сцены недуховно пережитые духовные события.
Я убеждена, что нам рановато отказываться от музыкальной и смысловой виртуозности, например, Вертинского, для того, чтобы взмывать в какие-то "духовные высоты" и общаться там на "ангельском уровне". Прежде чем говорить о духовных вещах, нужно их пережить, нужно знать, что стоит за словами. А мы подчас не умеем пережить обычных человеческих чувств. И получается, что человек, произнося слова "вечность-бесконечность", "спасение-искушение", которые жизни его не соответствуют, просто превращается в дубину, да еще и пустую, которая может отзываться только на лозунги. И доводит себя до жуткого примитивизма (а что, если завтра лозунги изменятся, и вместо "Бог", "Спасай Россию" и пр. на них напишут что-то другое?)
Лучше не побояться, а честно вернуться к тому уровню, который мы имеем, потом перечитать русскую классику, стихи наших великих поэтов, послушать классическую музыку, а уже затем, Бог даст, придет время, и по жизни дорастешь до другого уровня.
Раньше моим главным стремлением было предать людям весть о том, что Бог есть, что вера радостна, что нужно открыть на это глаза. А теперь я знаю, что и без меня люди могут об этом услышать.
Мои занятия духовными песнопениями в свое время были естественным резонансом на народное пение, моим откликом на встречи с теми народными исполнительницами, с которыми Бог дал мне встретиться. Это было жизненным делом, надеюсь, что я его доделала до конца. Но надо идти вперед. Всякое явление должно развиваться, если человек занимается творчеством, то он прислушивается к тому, что происходит вокруг.
Я пою для близких людей (если люди пришли ко мне на концерт, значит они - близкие) и мы с ними идем вместе, я должна откликаться на то, что сейчас вместе нужно пережить. Это и есть настоящая "со-временность" друг другу.
- Да, когда я слушала ваше пение сегодня, я поняла, что это именно то, что в первую очередь нужно народу (кстати сказать, и верующим, и неверующим). Напоминание о настоящей любви в противовес льющейся на нас пошлости, возвращение к настоящей музыке в противовес насаждаемой какофонии, напоминание о человечности, о добре, о красоте. Это важнее, чем декларации: "Мы - православные! Наше дело правое" и пр.
- Нужно просто помнить всегда об уровне культуры, как бы она не называлась: "православной", "внутренней" и пр. Все очень просто: есть поэт и есть графоман, есть композитор и есть человек, который не тянет ни на что, поощрять графоманство в любом виде я не могу, несмотря ни на какие личные отношения. Потому что таким образом создается огромный непроходимый серый фон. Это все - следствие очень плохого образования, очень плохого культурного воспитания и отсутствия настоящего творческого навыка. Прикрываться званием "православный" в творчестве не годится.
Думаю, что если человеку так уж хочется петь, пусть он идет в храм. Это, кстати сказать, дает настоящую школу: без всякой самости осваивать нотную грамоту и правила пения.
А дело того, кто уже поставлен на сцену, - сохранить образы, мелодии нашей культуры, не расплескать их, не дать им погибнуть среди серости, в том числе и так называемой "православной песни".
Я считаю, что всякого рода "Православные фестивали" только продлевают жизнь заведомо умирающей теме. В духовном отношении они ничего дать не могут. Это своего рода тусовка, когда все друг друга знают, собираются одни и те же лица, все друг к другу хорошо относятся, хвалят друг друга, дают призовые места и подарки. То есть мы имеем то же самое, что и в миру (в так называемой массовой культуре), но еще и с лукавством - с кивком в сторону Православия.
Сейчас поощряются неожиданные перевороты. Вот человек всю жизнь был комсомольцем, пел революционные песни, и вдруг его прорвало, он повернулся на 180 градусов и запел духовные песни. Как здорово! Но посыл-то у него тот же, революционный остался. А время-то идет. И если человек "зависает" на этом, годами поет "Русь Державная, Православная! Наша матушка!" и пр., то с точки зрения духовной жизни, с точки зрения эстетики, наконец, это детский сад. Но не может же он длиться вечно.
Конечно, я все это так близко принимаю к сердцу, потому что это мое дело, моя работа. Если бы на эту тему говорил какой-нибудь батюшка, он наверняка сказал бы, что, может быть, этот человек так и спасается. Не пел бы он "Русь Державная!", пел бы что-нибудь другое или вообще пошел бы и натворил неизвестно что.
Действительно, время все должно все расставить по своим местам.
Неизменной остается только наша Церковь. Для меня, например, событием является то, что в этом году я пропела свою девятую Пасху, это не меньшее, а может быть большее событие, чем все мои концерты.
