Говорить с молодежью о Боге нужно на новом языке, начальствующий тон ее отталкивает. Об этом заявил режиссер, актер и священник Иоанн Охлобыстин в эфире программы председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимира Легойды «Парсуна».
«Богословие — это кровь внутрицерковной жизни. Его мало, оно носит схоластический характер. Молодежи это не нравится. Молодежи нужны не формулы, а личности. Яркие харизматичные люди, утверждающие веру Христову своей жизнью и понятной речью: понятными поступками, проявлениями. И не врать. Молодые люди чувствуют, когда ты сказал что-то, лишь потому что надо», — сказал режиссер.
Владимир Легойда спросил гостя программы, в чем его надежда и в чем — страх. «Я Бога не боюсь, — ответил гость программы. — Мне перед ним стыдно. Я испытываю огромнейшее желание, приходя в церковь, сказать "Спасибо"».
«Я ни на что не надеюсь. Надежда живет в будущем, а я совершенно уверен, что будущее просто будет. Меня не отвлекает будущее, меня прошлое отвлекает. Отсутствие надежды — это не уныние, это оголтелая, нахальная вера в Бога», — считает режиссер.
Отец Иоанн Охлобыстин признался, что не хотел бы ничего изменить в своем прошлом: «Я считаю, что прошлого нет, будущего нет, есть только сейчас, мы разговариваем. Вот Христос, вот Истина — а все остальное было бы неразумно делать объектом рассмотрения. Оксана, жена, меня спросила, хотел ли я что-нибудь изменить в прошлом. Я ответил, что ни в коем случае, а вдруг бы мы тогда не встретились, ведь это эффект бабочки. Стыдно за что-то? Тоже нет. В то время, когда я делал ту или иную работу, я искренне в это веровал. Я ошибался, но я уверен, что Господь и ко мне милосерден, потому что Он же понимает, каким дураком я был. И зачем сейчас каяться в том, чего уже нет? Оно было, но утонуло все. Все пройдет».
Автор программы спросил отца Иоанна о его священническом опыте. По словам режиссера, для него принятие исповеди было непростым испытанием. «Я знаю, что священник не должен быть просто требоисполнителем, а должен нести свет людям, но я был требоисполнителем, причем таким восхищенным. Мне нравилось, что через меня люди общаются с Богом. Мне достаточно было функции этого транзистора. Я их не оценивал, никак не классифицировал, не осуждал и не оправдывал. Приходил человек, и я в нем видел рвущегося Христа, пусть я говорю высокопарно», — сказал отец Иоанн.
Он подчеркнул, что исповедь — событие не информативного ряда, а особое духовное таинство: «Я к своему духовному отцу напрашиваюсь на чай, якобы вопрос надо решить какой-то, но у меня нет вопроса — я еду к нему, чтобы просто рядом посидеть, потому что от него, как от лампы Чижевского, исходит благодать. Я видел, какими от него уходят исповедующиеся люди… Моя планка — просто требоисполнитель».
Также известный гость вспомнил свой первый опыт веры: «Детство мне принесло первое религиозное понимание. Мне купили велик. Это было счастье, уже у всех тогда были двухколесные велики. Мы собрали его у амбара, было солнышко — то ли июнь, то ли июль. И в то самое мгновение, когда я сел и поехал, меня пронзила возникшая прямо из глубины души такая жуть — я понял, что я умру. Я три дня не мог спать, есть. У нас в доме был такой отсек, где складывали старые матрацы, я зарывался в эти старые матрацы и даже ночью не спал. По оврагам ездил, чтобы риском отбиться от этой мысли. Что я только не делал, меня терзал страх, ужас. И на третий день это неожиданно кончилось пониманием, что я бессмертен. Я тогда не знал, что оно несло, что оно Бога несло в себе — это я сейчас понимаю. Я собрал друзей, таких же маленьких деревенских дурачков, и сказал, что когда я умру, не надо трагического, нужно что-то веселое, потому что дальше — лучше».
Владимр Легойда и отец Иоаннн Охлобыстин поговорили о христианском кинематографе. По мнению режиссера, кино на христианские темы станет востребованным. «Линия христианства не может быть исключена из произведений русского искусства. Потому что она одна из основополагающих и мотивирующих на тот или иной поступок. Даже если русский человек утверждает, что он атеист — он не атеист. Я не встречал ни одного русского человека, который не был бы верующим человеком», — утверждает гость программы.
Говоря о литературе, актер признался, что некоторые описания Алеши Карамазова из «Братьев Карамазовых» очень совпадают и с его характером. Но читать Достоевского отец Иоанн не любит. «Когда я его читаю, я самоузнаюсь. Я начинаю погружаться излишне в себя, а я не думаю, что я тот объект, в который мне хочется погружаться», — пояснил режиссер.
Отец Иоанн также рассказал о том, чему научил его актер Ролан Быков: «Казалось бы, не духовное лицо, но он русский, а каждый русский человек в душе пастырь. Быков говорил, что успех удачи такой: все, что ни приходит тебе — за все спасибо Господу. А он не был набожным человеком».
Гость программы, рассуждая об отношении к другим людям, сказал, что привык воспринимать людей такими, какие они есть: «Даже в уме не рисую, какими они должны быть, я лишен этого. Я не подстраиваю под себя людей, я пытаюсь сохранить их индивидуальность. Но к себе было бы глупо применять такой принцип, потому что других ты не можешь изменить».
Напомним, что в своей программе «Парсуна» Владимир Лейгода беседует о жизни, вере и смыслах с известными людьми.
Структурно каждый выпуск «Парсуны» состоит из пяти тематических блоков: вера, надежда, терпение, прощение и любовь. Эти темы взяты из известной «Молитвы Оптинских старцев», которая завершается обращенными ко Господу словами: «Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить».
_архим_Спас.jpg)
