Денежная рациональность Запада и стремление России к справедливости

Сотрудничая с западными партнерами, я чаще всего ощущаю две вещи:

- высокий уровень прагматизма с их стороны. Это выражается в неуклонном следовании принципу целесообразности, выражающееся крайней трезвостью ума в моменты, от которых зависит объем затрат, размер прибыли, объем бизнеса и т.д. Т.е. во всех тех случаях, когда дело касается денег и цифр.

- за внешней доброжелательностью, позитивным настроем и политкорректностью просвечивает поведение некой системообразующей превосходящей нации, имеющей все основания диктовать условия, ставить мировые стандарты т.д. Выражается это по-разному. Например, в Меморандуме промышленной политики Европы от 2010 года страны БРИК называются «третьими странами». Россия в плане государства, имеющего влияние хоть на какие-то макроэкономические и политические процессы в мире, не упоминается в документе вообще, как будто это некая евроазиатская пустыня «сахара». Средством экспансии на другие рынки и развития промышленного производства Объединенной Европы служит распространение европейских стандартов в области производства, экологии, транспорта и потребления. Товары, произведенные в Европе, приобретают статус более экологичных и качественных. Европейские производственные компании служат эталоном организации даже для традиционных китайских мануфактур с ручным трудом. Европа не просто приписывает себе лидерство в развитии науки, техники, законодательства и торговли, но считает лидерство в этих областях признаком своей высокой «цивилизованности» и священным основанием делать предложения, от которых никто не вправе отказываться.

Кроме этого «патронаж» выражается снисходительным и при этом внешне дружеским отношением к Вам, представлением своих интересов в плане бизнеса, как вполне очевидных и естественных, в то время, как Ваши интересы на фоне их интересов выглядят уже не столь обоснованными, и т.д. Припоминается характерный случай, как один крупный немецкий бизнесмен - совладелец торгового бизнеса в промышленной сфере - предлагая мне создать совместное предприятие в России, искренне недоумевал, почему я вместо того, чтобы согласиться на мое 5% участие в этом его совместном предприятии и в качестве платы за это полностью перевести  на него весь мой собственный бизнес, предлагал ему просто купить часть моей компании и, таким образом, не городить огород.

 - Мне не нужна твоя компания, Питер. Я предлагаю тебе участие в моей компании, но при этом ты должен перевести весь свой бизнес на нашу новую совместную фирму.

Я отказался, так как для меня это означало фактически подарить кому-то все, что я успел создать, и начать работать на новую компанию, у которой еще ничего нет в России, за зарплату и 5% участие в акциях. Однако, мой отказ был воспринят этим предпринимателем почти как оскорбление.

Очевидно, что при таком воспитанном мнении о себе и соответствующем отношении появляются тенденции диктовать условия всем и везде. В России, однако, это приводит к «пробуксовке» деловых отношений. В особенности сейчас, когда распределение денег в мире не столь обоснованно и не соответствует вложенному труду, население растет, а ресурсов не прибавляется, что в целом создает их дефицит - консервативная политика снижения затрат и повышенного контроля над ними создает дополнительное напряжение. Повышенный счет деньгам и дополнительные согласования любых трат происходят все чаще и уже начинают определять политику корпораций. Некоторые крупные компании даже сворачивают программы освоения новых рынков предпочитая сохранить имеющееся, чем искать новое. Денежная рациональность приобретает все более яркое выражение.

Но мы в своей культуре строим бизнес несколько по иным этическим законам. Это закон интуитивного поиска правды и стремление к справедливости. Мы в России постоянно стремимся соотнести свое поведение и поведение партнера с неким критерием правды. Другое дело, что правда у всех своя, и как правило далека от истины. Как иллюстрация этого - мой опыт общения с одним из моих деловых партнеров в России. Человек этот работал всю жизнь в системе снабжения крупных промышленных предприятий. Находясь в своей должности, он регулярно брал взятки от поставщиков, при этом делал это всегда решительно и безапелляционно, и за их счет. Т.е. он всегда выторговывал самые низкие цены для своей компании и в качестве бонуса требовал себе от поставщика дополнительную премию за «предоставление возможности» бизнеса с его организацией. Однако, мы часто говорили по душам, так как сошлись на время некоторыми чертами характера. В его характере было что-то близкое мне и русское. Это русское - это не «вороватость», конечно, ибо у воровства нет национальности. Это некоторая прямота и искренность и при этом угрызения совести за свои поступки - угрызения, которые я мог разглядеть только в приватном и близком разговоре с ним, когда мы оба раскрепощались и не могли уже побороть желание побыть «собой». В такие минуты он не раз говорил мне, что считает, что все делает правильно! Что у него есть бестолковый брат, который растратил свою жизнь попусту, ничего не скопил, и теперь ему завидует. А он, мой знакомый, всегда был более деловым, более жестким в вопросах карьеры и денег, потому смог скопить средства и построить дом рядом со знаменитой «Рублевкой» и недвижимость купить заграницей и несколько машин и пр. Я чувствовал, что он ищет оправдание своему способу заработка, так как часто слышал от него фразы на грани самовнушения, что он все делает правильно, и только тот прав, кто в этой жизни умеет крутиться как он и т.д. Это обычная ситуация, когда человек интуитивно понимает, что что-то делает не так, но признаться себе в этом не может, ибо это порушит его изнутри - лишит привычного стержня, опоры. Я ощущал, что какие-то сомнения все же терзают его, но ничего изменить он уже не может.

Как говорил Ф.Достоевский, русский человек, совершая низкий поступок, как правило, чувствует глубоко в душе, что допускает несправедливость. Люди, кто совершает поступки против совести и не испытывают угрызений совести, могут и не признаваться этически русскими вообще, так как чужды русскому этосу. Другое дело, что абсолютно любой человек искушаем, и далеко не все могут справиться с искушениями. Но отличительной особенностью русского этоса является совесть вместо денежной целесообразности. Это мне кажется главное отличие русского от нерусского по духу человека. Каким бы бизнесом мы не занимались, нравственный генетический код запрограммирован в нашем характере также как этический код преодоления себя, например, зашит в характере среднестатистического англичанина. Не все англичане одинаковы, и национальный характер понятие субъективное, трудно поддающееся четкому определению, но все же есть то, что является идеалом понятного (а значит, нравственного) поведения для каждой нации. Эти идеалы хорошо отображаются сюжетами в национальных поверьях и сказках.

При этом человек не может достигать абсолютной истины и в мыслях и в действиях. Истина представлена событиями в Евангелии. Для русского человека ощущение созвучия своего поведения с евангельскими событиями очень важно для положительного развития своего самосознания. Евангельские события являются примером победы духа и совести, что очень привлекательно и близко русскому самосознанию. Ощущение вселенской справедливости, вера в нее, наполняет идеей и смыслом нашу жизнь. Деятельное миссионерское понимание христианства, приспособленное, как писал Данилевский к насильственному характеру народов Западной Европы не близко русскому пониманию. Это приводит в итоге к отличиям в оттенках деловых отношений в России и на Западе и денежная целесообразность Запада подменяется целесообразностью правды в России. Во многом поэтому некоторые привычные законы рыночного поведения могут не сработать в условиях «российского» капитализма просто потому что кому-то вдруг покажется, что действие того или иного характера может быть хотя и целесообразно, но наперекор закону совести. Опрометчиво было бы сказать, что в России это будет так в 100% случаев, но все же если говорить о тенденциях, то они именно такие.

Главное сообщение в связи с этим я хотел бы высказать следующее... Несмотря на то, что любое капиталистическое предприятие существует за счет прибыли и что деньги любят рациональность, и чем лучше ведется учет деньгам, чем лучше и точнее учитываются и распределяются расходы в предприятии, тем больше шансов у него быть успешным, несмотря на все это, проявления совести, упор на «обоснованность требованиям совести» тех или иных действий в процессе совершения сделок является необходимым условием долгосрочного успеха отношений в русской среде. Нам не нужно повторять себе фразу из бессмертной повести Марио Пьюзо - ничего личного, только бизнес - ибо это 100% ложь, тем более в условиях российской среды отношений. Следуя денежной рациональности, как необходимости, мы, тем не менее, обосновываем себе свои поступки некими понятиями о справедливости. Это наше добровольное право, от которого любой русский не откажется никогда, как бы он не внушал себе необходимость этого. Просто нам в работе надо всегда стремиться сделать чуть больше, чем от нас ожидают, чтобы никто не смог сказать, что «ты не доделал» или «ты мне впарил это». Это основной залог успеха в России при прочих условиях. Нам важнее, чем кому-то еще и где-либо еще, говорить именно то, что мы хотим сказать, а не то, что хотят от нас услышать. Нам очень важно в работе говорить самым простым и прямым языком, избегая высокоумия и сложных фраз, стремясь кем-то выглядеть, и вводить этим собеседника в заблуждение. Чистота и прямота являются свойствами характера, которые мы традиционно очень ценим друг в друге. Их надо придерживаться и на практике. Они характерны для знатоков своего дела - профессионалов. От воспитания этих привлекательных свойств мы не можем отказываться в угоду экономической целесообразности, потому что это размывает нас, мешает нам в итоге успешно сотрудничать между собой и снижает эффективность.

***

В заключение я бы хотел порекомендовать всем иностранным партнерам, стремящимся к сотрудничеству с Россией, помнить о свойствах русского характера. Движущей идеей для нас всегда остается идея правды. Только честное, понятное и равноправное отношение к себе может спровоцировать не избалованного жизнью типичного россиянина встать на сторону своего партнера и загореться желанием всецелой поддержки совместного с ним предприятия. Оно может стать ему родным. Так возникает солидарность. Нам же нужна идея, чтобы жизнь обрела смысл? Вот она и получится из этого... из этого отношения. Деньги - это не идея для нас. Вот пойти на принцип, даже если перспективы слабы, нащупать пользу, поступить по справедливости - вот это уже русская идея, которая, прямо скажем, плохо вяжется с экономической целесообразностью. Западно-европейские и американские партнеры, с кем мне приходилось иметь дело, когда что-то теряет для них экономический смысл, обрубают проект сразу, не поддаваясь соблазну пойти на принцип, доказать себе что-то и завершить его в итоге любой ценой. Нет. А зачем? Это не рационально. И это может быть правильно, но надо признать, что это, прежде всего, вписывается в логику западного по духу предпринимателя. Но у нас, зачастую, проект становится «родным» и его прерывание означает великий стресс, ведь человек-организатор вкладывал душу, ждал справедливого успеха, а тут все рушится, и справедливости в этом никакой нет, он ее не видит. Стоицизм в таких вещах иногда вообще не поддается рациональному объяснению. Как сказано Христом - ищущие правды Бога узрят.

Я вижу, как российские поставщики промышленной упаковки работают в убыток в ожесточенной конкурентной борьбе друг с другом. Никто не думает о прибыли! Удивительно, но бизнесмены думают не о деньгах, которые могут на себя потратить, а об обороте, который им создает видимость бизнеса, даже если он не приносит им реального дохода. Это тяжелый психологический барьер для большинства российских бизнесменов, и эта выносливость вместе с эмоциональной привязанности к своему бизнесу, к идее, приводит в данном случае к ослаблению компаний и даже целых отраслей и к невозможности в них инновационного развития. Как с этим бороться - это уже тема другого разговора...

Эту особенность характера русского человека необходимо также принимать во внимание при выработке мер управления промышленностью. Частные промышленные предприниматели должны видеть обоснованность (т.е. справедливость) системы налогов и их учета, должны понимать логику принятых Правительством решений. Для этого им желательно иметь хоть какую-то возможность принимать участие в их выработке. Тогда возникнет больше желания их поддерживать и следовать им. Нельзя не отметить в заключение, что эти процессы взаимодействия власти и мелких и средних предпринимателей в последнее время стали медленно, но постепенно происходить на практике. И это вселяет уверенность в будущее.