Великая тайна молчания

Мы молчим. Сидим тихонько и ни гу-гу…

Мы - это то, что называют одним большим словом на букву «Р», женского рода.

Мы молчим так четыре месяца. Срок не такой уж значительный, но чего нам всё это стоило! Нас постоянно  на что-то провоцируют нехорошее…

Но мы молчим.

Вначале было очень трудно молчать, всё хотелось ответить, о, как хотелось ответить по-дедовски, по-отцовски!..

Сдержались. Сцепили зубы, зажали глаза и уши. Выстояли.

Теперь, полегче молчать, намного стало привычней. Даже как-то понравилось молчать непробиваемо, глухо, как в танке. Самоутвердительно.

У нас под носом горы трупов, причём, в основном, детей и женщин разного возраста, но попадаются и старики. Лежат целыми семьями, и, почти все, разорванные по частям, а уж крови, крови…

Но нас этим не проймёшь, не разжалобишь, не расслабишь. Нас «врёшь, не возьмёшь!» Молчим и будем молчать всем на зло. Это наше оружие. Это наш ответ. Наша великая тайна, которую не узнать врагу ни под какими пытками.

Но трупы это не самое досадное. Сильнее всего достают эти, кто ещё жив, пристают, нападают своими мольбами, слезами, криками: «помоги!», «защити!», «спаси!»… Ну, откуда этим несчастным знать нашу тайну. Не понимают и не поймут. С этими труднее всего, но мы только крепнем. Не уступим ни пяди. Не сдадимся. Не дрогнем.

Кинули им записку: «дай кровь и прими дух» - из святых отцов, между прочим. Казалось, уж чего доходчивей. Всё равно вопят, просят, надеются. Не могут поверить, что мы так и будем молчать на все их нескончаемые отчаяния.

Не могут постичь всей высоты нашего молчания, по сравнению с которым - всё суета и тлен. Мир сходит с ума, а мы молчим. Мы молчим, мы молчим необъятно, непостижимо… Трансцедентально. Мы молчим со всей своей мощью, со всеми своими воздушными силами, со всеми своими неотразимыми ракетами и могучими танками. Нас обвиняют со всех сторон, на нас клевещут. В нас бросают камни и оскорбления, нас лупят санкциями. Нас поливают помоями и нечистотами…

Но мы сдвинемся потеснее, прижмёмся друг к дружке, сплотимся в единый комок брони. И пусть стекают с нас потоки дерьма и мочи… ничего, ничего, мы стерпим, мы помолчим. Над нами смеются, нас унижают. Пусть. Мы молчим.

Мы молчим так круто, так сногсшибательно, что все они скоро захлебнутся в своей истерике. Они будут метаться, как крысы, будут дрожать от ужаса. Мы раздавим их своей громадой молчания. Они уже в панике, они не могут разгадать нашей тайны - великой тайны молчания!

Тупые ничтожества, до них никак не дойдёт, что никто из нас никогда не выдаст великой тайны, потому что мы и сами не знаем эту тайну. А нам и не надо знать. Главное - мы молчим. Это всё, что мы умеем, и всё, что хотим. Молчанием мы пожираем себя. Никому ни враги, ни друзья. Да, мы никем не поняты. Да, в нас уже плюнули наши предки, и наши святые отвернулись от нас с презреньем…

Может, они надеялись, что мы одумаемся, бросимся каяться, умолять, и, наконец, прекратим молчать? Как бы не так! Молчание закалило нас, мы теперь особенные, мы другие…

Как нас зовут? Как нас звали? Как-то, вроде, на букву «р» или «с»… Забыли. Забыли и ладно. Мы молчальцы, молчальники, молчуны. Мы ничьи. Мы молчим, молчим, молчим…