Картина Ф. Рущица Старое гнездо (1898 г.) Открытые источники интернет
Аннотация
Несмотря на действие указа от 10 декабря 1865 года польское частное землевладение все равно сохранило к началу XX века доминирующее положение в крае. Представляется, что неспособность радикально сократить процент земли в руках польского поместного дворянства свидетельствует не столько о неэффективности политики российского правительства, сколько о политических методах, которые считались приемлемыми для достижения поставленной цели. Российское правительство на протяжении всего периода старалось преимущественно придерживаться правовых норм, оставаться в границах легальных средств.
_________________________________________________________
Одним из ключевых мероприятий политики российского правительства после польского восстания 1863-1864 гг. в губерниях Западного края являлся указ от 10 декабря 1865 г., согласно которому лицам польского происхождения запрещалось приобретать имения в 9 западных губерниях до увеличения в них доли русских землевладельцев [1, с. 213]. Итог эффективности этой меры пришлось подвести в 1904 г. при подготовке пересмотра проводившейся политики в «польском вопросе» и либерализации внутриполитического курса. Министерством внутренних дел была собрана статистика о национальном составе дворянства губерний Западного края и о распределении между ними земельной собственности. На основании этих данных пришлось констатировать, что введенные ограничения на приобретение земельной собственности от 10 декабря 1865 г. оказались не настолько эффективны для сокращения экономического влияния польских землевладельцев. Нельзя сказать, что полученные сведения имели сенсационный характер, так как поступавшая ранее информация сигнализировала о разных проблемах и сравнительно слабых желательных изменениях. По крайней мере, все предыдущие попытки скорректировать данный указ по мере его реализации свидетельствовали о его ограниченном эффекте. В частности, 1 ноября 1886 г. в права приобретения земельной собственности пришлось внести изменения, поскольку оказалось, что «русское происхождение не является залогом благонадежности данного лица, как приобретателя имения, так как многие русские люди покупали имения из своекорыстных побуждений на свое лишь имя, но на деньги какого-нибудь поляка или еврея, которому и передавали затем, под тою или другою формой, купленное имение в собственность» [2, л. 26 об.]. В итоге разрешение на приобретение земли выдавалось исключительно генерал-губернатором и начальниками губерний Западного края.
Карта губерний литовского и белорусского районов с показанием среднего размера дворянских имений по уездам
Источник http://elib.shpl.ru/ru/nodes/46480#mode/inspect/page/81/zoom/7
Вместе с тем собранные в 1904 году данные поземельной статистики показали, что все дворяне-землевладельцы в 5 губерниях, в пределы которых входили белорусские земли, насчитывали 16277 собственников. При этом по народности дворяне-землевладельцы распределились следующим образом: помещики-поляки насчитывали 11405 чел. (70,1 %), русские – 4365 чел. (26,8 %), «инородцы» – 507 чел. (3,1 %). Представляет интерес распределение поместных дворян по губерниям. Так, в Виленской губернии доля поляков составила 86,29 %, которым принадлежали 76,77 % всех десятин земли. В Гродненской губернии процент оказался немного меньше – 80,33 %, причем процент земельной собственности был уже существенно меньше – 62,56 %. В Минской губернии польские землевладельцы также были в абсолютном большинстве – 63,13 %, но их доля в земельной собственности была уже чуть больше половины и равнялась 54,17 %. Сходная ситуация прослеживалась и в Витебской губернии, поскольку дворяне-поляки составили 66,99 %, а площадь принадлежащих им земельных владений – 56,31 %. Сохранили незначительное численное преимущество польские помещики и в Могилевской губернии – 53,23 %; но в отличие от остальных белорусских губерний на Могилевщине поляки впервые разместились на второй позиции по владению землей, поскольку за ними числилось всего 46,5 % земельного фонда. Однако отметим, что процент русского поместного землевладения в этой губернии оказался ненамного больше – 49,83 % всех десятин.
Обращает на себя внимание общее соотношение частной земельной собственности по губерниям. В Виленской губернии в частном владении католиков находилось 73 % всех земель, в Гродненской губернии – 53,6 %. В Минской губернии этот процент составил 49,7 %, в Витебской губернии – 40,6 %, а менее всего в Могилевской губернии – 33,5 %. Однако преимущество за католиками в землевладении проявляется более рельефно, если сопоставить долю католического населения по губерниям с процентом принадлежащей им земельной собственности. Так, в Виленской губернии католики составили 58,81 %, но при этом в их руках находилось почти три четверти земельной собственности, или соотношение составило 0,8, в Гродненской губернии – 0,4, в Минской губернии – 0,2, в Витебской губернии – 0,6, а в Могилевской губернии – 0,1. Это показывает, насколько неравномерно распределялась собственность: чем меньше показатель, тем больше степень непропорциональности распределения земли. Если в Виленской губернии доля католического населения была близка к проценту земельной собственности, то в Могилевской или Минской губернии, несмотря на малочисленность католиков среди населения (3,04 % и 10,22 % соответственно) в их руках сосредотачивалась заметно большая часть земельной собственности.
Минский губернатор кн. В.А. Друцкой-Соколинский. Открытые источники интернет
Не меньшее значение имеют данные о структуре землевладения. В Министерстве внутренних дел всех землевладельцев распределили на следующие группы: менее 150 дес., от 150 до 500 дес., более 500 дес. В частности, обращает на себя внимание, что в каждой из групп взятой по отдельности польские помещики составляли абсолютное и относительное большинство. Только в Могилевской губернии, несмотря на незначительное превосходство дворян-католиков, в каждой группе собственников разница между польскими и русскими владельцами составляла 7,4 %, 16 % и 4 % соответственно в пользу поляков. По другим губерниям разрыв в группах между поляками и русскими был заметно выше. Сильнее всего этот разрыв проявлялся между мелкими земельными собственниками. Например, в Виленской губернии владельцы-поляки, за которыми числилось менее 150 дес. земли, составили 89,4 % всех поместных дворян, причем их по сравнению с процентом русских помещиков данной категории оказалось в 21 раз больше. В Гродненской губернии поляков-помещиков было в 15,3 раза больше. В Витебской и Минской губерниях превосходство заметно снижалась, но все равно оставалось заметным: в 3,4 раза и 1,6 раза соответственно. Среди крупных землевладельцев разница была такова, что по Виленской губернии на одного крупного русского помещика приходилось 3,2 поляка, в Гродненской губернии – соотношение было 1 к 2, в Минской губернии – соотношение оказалось 1 к 2,5, в Витебской губернии – 1 к 1,5 и только в Могилевской губернии соотношение составило 1,08, т.е. на лицо был практически паритет.
Именно с этим крупным поместным дворянством приходилось считаться губернаторам, причем у последних складывалось впечатление о сугубо польском характере местного дворянства. Так, в своих мемуарах последний минский губернатор кн. В.А. Друцкой-Соколинский утверждал, что «все частное землевладение губернии было главным образом в руках поляков. Во всяком случае, самые крупные имения принадлежали им. Князья Радзивилл, графы Брейль и Зибер-Плятер, графы Чапские и Красинские, Хорват, Войнилович, Скирмунт и другие – все это были помещики моей губернии, притом жившие в своих усадьбах летом и в Минске зимой. Эти богатые светские люди много принимали у себя, жизнь била ключом, и до войны Минск, несомненно, был очень оживленным и интересным польским центром, мало отличавшимся по составу общества от Варшавы» [3, с. 119]. Настроения же польского поместного дворянства хорошо передают воспоминания гродненского губернатора М.М. Осоргина. Он писал, что «большинство же не могло забыть муравьевских репрессий, и припев «Польша не сгинела» был политическим верованием. Я помню одного знатного поляка моей губернии (фамилию не назову), который с пеной у рта говорил о русских, а в разговоре со мной, хотя был корректен, давал чувствовать такую злобу, что было даже жутко» [4, с. 645].
Гродненский губернатор М.М. Осоргин. Открытые источники интернет.
Все это означает, что несмотря на 40 лет политики российского правительства после 1865 г. польское частное землевладение сохраняло доминирующее положение в крае. Это преимущество сохранилось до революции 1917 года. Представляется, что неспособность радикально сократить процент земли в руках польского поместного дворянства не просто свидетельствует о неуспешности или неэффективности политики российского правительства. В значительной степени такой результат свидетельствует о методах, которые считались приемлемыми для достижения поставленной цели. Правительство на протяжении всего периода старалось придерживаться правовых норм, оставаться в границах легальных средств. В результате вместо массовых конфискаций и реквизиций земельной собственности после польского восстания 1863 года правительство пыталось следовать принятому 10 декабря 1865 г. решению. Русская монархия, несмотря на такой повод как польское восстание 1863 г., в белорусских губерниях не пошла на шаги аналогичные тем, которые были, правда в более раннюю эпоху, предприняты британской короной в Ирландии. Следует напомнить, что в результате английской политики к концу XVIII века в собственности католиков в Ирландии оставалось всего 5 % всех земель [5, с. 24].
- Западные окраины Российской империи. – М.: Новое литературное обозрение, 2006. – 608 с.
- РГИА. – Ф. 1276. Оп. 1. Д. 106.
- Друцкой-Соколинский, В.А. На службе Отечеству: Записки русского губернатора, 1914–1918 / В.А. Друцкой-Соколинский – М.: «Русский путь», 2010. – 320 с.
- Осоргин, М.М. Воспоминания, или что я слышал, что я видел и что я делал в течение моей жизни, 1861–1920 / М.М. Осоргин – М.: Рос. фонд культуры и др., 2009. – 850 с.
Кухилл, Дж. Ирландия. Краткая история изумрудного острова от кельтских мифов до Дня святого Патрика / Дж. Кухилл. – М., 2025. – 328 с.
