Перемышльская земля Калужской области называлась издревле монастырщиной. В самом крохотном городке Перемышле действовало два монастыря – мужской и женский. Несколько обителей было разбросано по деревням вокруг Перемышля и по пути к нему. Об одном из них – о Свято-Успенском Шаровкином монастыре – наш рассказ.
Когда-то с монастырской горы видна была широкая долина реки Жиздры, а за ней – дорога в Козельск и Оптину пустынь. Вокруг обители простирались непроходимые леса. В XVI веке на этом благословенном холме поселился отшельник инок Феогност с прозвищем Шаровка, от которого и пошло название монастыря Шаровкин. Со временем создалась и община.
Боярские роды Воротынских и Чичериных много сделали для благоукрашения и строительства новой обители. Сам царь Иоанн Грозный бывал здесь и неоднократно жертвовал деньги и церковную утварь. Были построены два храма – Успенский и Сергиевский. В 1545 году основатель Шаровкина монастыря инок Феогност преставился в вечные обители. Монастырь, по всему, обещал славное будущее. Но случилось совсем не так. Расцвету не суждено было совершиться. Пришел час, когда уже малочисленную общину присоединили к Донскому монастырю.
В конце XVIII века обитель вследствие пожара была упразднена. Приходские храмы Успенский и Сергиевский действовали вплоть до 1937 года, до закрытия от безбожной власти. Началась новая эра в истории святого места.
В советские годы храмы приходили во все большее запустение, и они перешли в собственность колхоза. Отношение к «памятникам архитектуры», которые ревностно «охраняются государством», было халатным и равнодушным. Древние колокола, по преданию, были сброшены и утоплены в болоте под холмом. Сергиевский храм – жемчужина XVI века – рухнул в середине ХХ века. Успенская церковь руками атеистов-колхозников была превращена в стойло для животных. Иконы и драгоценности разграблены и исчезли бесследно.
Но именно «с нуля», то есть когда изнемогает сила человеческая, начинает действовать сила Божия. О том, как это происходит от самых истоков возрождения и как непостижимы судьбы Божии, хочется рассказать читателям.
Как-то проезжал мимо Шаровкина монастыря схиархимандрит Илий (Ноздрин). Взглянув на развалины, он понял, что надо помочь этому месту и прислал сюда своих помощников. Как это происходило, монахиня Ксения, первая насельница, вспоминает не без чувства юмора.
Мать Ксения, постриженица о. Илия (Ноздрина), родилась в день великого угодника Божия Спиридона Тримифунтского. За несколько дней до этого дня, зимой 2008 года, духовный отец благословил ее приехать пожить несколько дней при церквушке Рождества Христова в с. Вялицы, находящейся недалеко от села Ильинское. День рождения монахини решили отпраздновать там. Батюшка Илий приехал сам служить в день памяти свт. Спиридона. После службы все сидели в трапезной за столом: батюшка, благочинный, о. Владимир, гости. И вдруг батюшка Илий говорит: «Мать Ксения, хочу тебе сделать подарок на день рождения. Есть тут недалеко два разрушенных храма. В одном крыша уже провалилась, а если это случится во втором, то его бульдозером просто раскатают, и все… Тебе надо взяться за него». И обращается к о. Владимиру: «Давайте съездим, посмотрим храм?»
Это оказались храмы разрушенного Шаровкина монастыря. Вид храма и территории впечатлил. Хотя это было нормально для обычной жизни среди десятилетий советской власти: отломанные кресты, изуродованные маковки и обшарпанные стены храмов и монастырей. Когда глаз видел это, сердце невольно содрогалось, но эта привычная советская действительность уже не вызывала бурного протеста и сильной скорби.
Вначале долго собирали материалы, сидели в архивах. Больше всего информации нашли в описании калужских монастырей архимандрита Леонида Кавелина. В этой книге история Шаровкина монастыря идет первой.
Наступило лето. Как-то раз после службы в Оптиной пустыни пошла мать Ксения собирать землянику, а когда переходила дорогу – видит: откуда ни возьмись машина, а из нее батюшка Илий выглядывает. «Ты чего делаешь?» – спрашивает. «Землянику собираю», – отвечает мать Ксения. Батюшка говорит: «Пора тебе в Шаровкин ехать! Завтра и поезжайте!» – и благословляет туда мать Ксению и еще двух благочестивых женщин. Покидали вещи как попало, наспех и уехали – за благословением...
В Шаровкином монастыре встретил путешественниц дядя Миша. Это был удивительный и очень простой человек. Он раньше наших «подвижниц» узнал про это место и уже все здесь курировал. Поселил женщин в сарайчик. Местные бабульки сказали, что не знают, чей это сарай – только ключик был от него, и священник в нем останавливался. Новые жильцы ужаснулись немного сугубо деревенской обстановке нового жилища, но благо было лето. Разобрали вещи, съели небольшой паек, который успели собрать перед отъездом.
Вечером новые подвижницы бросились к дяде Мише: «Мы голодные!» Он обнадеживающе кивнул: «Сейчас вопрос решим!» Быстро съездил домой, привез трехлитровую банку молока, достаточное количество творога и, довольный, объявил: «Вот, что я нашел в холодильнике». «Дядя Миша, спасибо! Но ведь сегодня пятница…» Посмотрели сестры друг на друга: «Ну что поделаешь, мы же сегодня путешествующие!» Не с голоду же помирать. «Навернули» молока с творогом и легли спать. Так началось возрождение обители!
Но что собой тогда представлял Успенский храм! Это было ветхое и как бы истерзанное небрежением и поруганием здание. Вокруг – прямо «роща», все бурьяном заросло… Земля подле храма – до окон, иногда до двух метров доходила. Полуразбитые окна с грязными просветами. Метр земли внутри храма: земля с навозом, сверху накидано все, что в храм приносили, в том числе и иконы. Все в плесени. Целую неделю сжигали мусор. Штукатурка отваливалась – можно было руку под нее засунуть. Потом такой же костер жгли, чтоб сжечь мусор, накиданный вокруг храма – ведь это был конец деревни, и именно сюда все скидывали. Вместо лампадок пока подвесили сахарницы. Бабушки приносили иконы, которые хранились у них дома. Но все иконы украли при случившемся позднее большом грабеже, кроме одной – «Благодатное небо». Воры то ли забыли ее унести, то ли спешили. На самом деле это Матерь Божия не захотела уходить отсюда…
Как-то ночью на Пасху пришло стадо кабанов. Люди вышли из храма и видят множество следов от копыт вокруг храма! В другие годы здесь же спаслось стадо деревенских коров, которым этот непроходимый бурьян был очень по душе.
Вплоть до 2016 года в Шаровкином действовал приход. Посылались священники, собирались прихожане, но дело шло чрезвычайно сложно. Полуразрушенный храм требовал многих усилий. Батюшка Илий не оставлял обители и помог построить здесь домики для жилья паломников. Приезжали люди и вручную откапывали землю вокруг храма. Однажды для этого приехали помогать даже буддийские монахи! Неизвестно, как они попали сюда, но Божия Матерь и их призвала на помощь.
Вечерами все собирались за круглым столом в бревенчатом домике. Зимой здесь топилась уютная печка. На столе стояло круглое вертящееся блюдо, на котором лежало какое-нибудь простое угощение. Многие запомнили эти уютные посиделки в монастыре. Позже стал приезжать православный лагерь из храма Космы и Дамиана на Маросейке в Москве. Приезжали семьями, учились молиться, отдыхали и воспитывали детей. В последний день прямо на улице устраивали фольклорный концерт, на котором выступали дети и взрослые – от мала до велика.
На большие праздники, а самые главные изначально были Успение и Илия Пророк, прихожане собирали импровизированный стол с угощением – «кто что принесет». Были сколочены длинные грубые столы из неподъемных досок и лавки под них. Стол обычно стоял в тени единственной ивы, которая и сейчас является для всех спасением от вездесущего летнего солнца.
Бабушки-прихожанки часто мечтали увидеть возрождение любимого Успенского храма. Но почти все они увидели только начало – Господь призвал их в другую жизнь. Но оттуда, наверное, им видно лучше… Возрождение шло не быстро. Так было угодно Богу. Никто не сможет сейчас сказать, что именно он – причина возрождения Шаровкина монастыря. Это Божие чудо, которое в течение многих лет мы наблюдаем, как на экране телевизора, понимая, что его совершает Бог через многих помощников из разных мест по России и даже за ее пределами.
Монахиня ЕЛИСАВЕТА (Воробьева)
