Татьяне Васильевне Дорониной – выдающейся актрисе современности, режиссеру и писателю, народной артистке СССР, полному кавалеру ордена «За заслуги перед Отечеством» – 90 лет.
Ей посвящается задушевный рассказ и памятное интервью одной из лучших наших журналистов Марии Мономеновой, работавшей с Татьяной Васильевной во МХАТе им. М.Горького, восхищающейся даром Дорониной, ее блистательным творчеством, человеческой несгибаемостью, целеустремленностью и верой.
Подлинный театр – источник неиссякаемой энергии, в нем нет и не может быть обмана. Он создан для того, чтобы поддерживать в человеке все прекрасное, истинное, данное человеку от Бога. Таков был МХАТ им. М.Горького под управлением легендарной Татьяны Дорониной.
Художественный театр был самый любимый, самый честный, самый критичный и непримиримый к современным реалиям жизни. Бережно хранивший вековые традиции, он, со времен рокового своего «разделения» в 1987 году подвергавшийся страшному гонению со стороны «творцов» либерального безумия, был путеводной звездой для многих и давал бой тем, кто посягал на все великорусское, народное.
А еще доронинский МХАТ – это моя юность, именно там началась моя душа, там исток моей веры. В доронинский МХАТ я попала прямо из редакции «Советской России», на страницах которой публиковалась, будучи еще студенткой филфака. Бессменный главный редактор любимой нашей газеты Валентин Васильевич Чикин предложил мне, начинающему журналисту, впервые попробовать себя в жанре интервью. «С кем бы ты хотела побеседовать?» – спросил строгий Чикин. Долго думать не пришлось. Конечно, с Татьяной Дорониной, все роли которой уже тогда я знала почти наизусть.
Да, она меня поражала, как актриса, но неизмеримо более – как личность. Думаю, многие поймут, если я скажу, что воспринимала ее словно ожившую Родину-мать. Из-за несгибаемой позиции, могучей воли, недюжинного ума и, конечно же, пленяла меня ее славянская божественная красота.
Встретила меня народная артистка СССР холодно. Доронина была строга к журналистам, и ее можно было понять. Травля, которую ей устраивала либеральная братия 1990-х, походила на бои без правил и была омерзительна в своих методах. Поэтому интервью Доронина на тот момент не давала в принципе и не давала решительно никому. Меня приняли в виде великого исключения, лишь из-за уважения, которое Татьяна Васильевна питала к В.В. Чикину, который за меня и просил. А поэтому изначально было оговорено – 30 минут и ни минутой больше. Боже, целых тридцать минут! Моему счастью, казалось, не было предела!!!
Словно в стеклянной линзе, в судьбе этой прекрасной женщины отражалась судьба нашей страны. Самая цитируемая фраза Бжезинского о планах по уничтожению в России православия реализовалась в очень ощутимой мере на ней, на ее театре, на нашем подлинно русском театре.
Да, на тот момент МХАТ был много больше чем просто театр. Капитулировать перед врагом, отдать легендарное здание на Тверском бульваре Швыдкому под казино обозначало тогда предать саму Родину. Не меньше. Театр стал форпостом, вокруг которого было сформировано мощное кольцо патриотического «спецназа». Защитить Доронину для каждого русского патриота становилось делом чести. И вот что было удивительным: пожалуй, только во МХАТе амбициозные лидеры, к сожалению, далекого от единства патриотического движения могли почувствовать себя слаженной командой и мощным кулаком. В этом была самая большая опасность театра для либералов. После каждой одержанной победы – застолья, песни, объятия. А в центре всегда была она – Татьяна Доронина. Танечка – для тех великих, которые благоговели перед ней, робели и как мальчишки спешили поцеловать ручку. Танечка – русская душа, обыкновенная крестьянская баба родом из деревни Булатово Ярославской области. Своим происхождением Татьяна Васильевна всегда гордилась и, словно нарочито, бунтарски, по-есенински любовалась своим древним старообрядческим родом. Дескать, вот она я, и кудри мои русые. Чего скрывать, мхатовская «черная сотня» приводила в ужас врагов России.
Мы прекрасно понимали, что наши оппоненты не столько вожделели овладеть зданием в центре Москвы, хотя и не без этого, но главным образом им мешали все мы, которых они ненавидели, и которых мечтали стереть с лица земли, чтобы по-бжезински и духу русского на русской земле не осталось.
Эх, улетела мысль моя птица далеко-далеко… Сколько всего пережито, всего и не рассказать.
Так вот, мой МХАТ начинался с того самого рокового тридцатиминутного интервью с любимой актрисой, которое подлинная любовь и сакральное единство двух душ расширило сначала до шести часов упоительной беседы, а позже переросло для меня в восемь незабываемых лет служения России, русской культуре в стенах незабвенного театра. Татьяна Доронина лично пригласила меня стать ей соработницей в деле защиты духовно-нравственных основ России, находящейся на тот момент в состоянии глубокой обороны.
Ну а потом мемуары…
Работу в горьковском МХАТе доподлинно нельзя было назвать именно работой, это было служение идеалам, никак не меньше. Артисты называли театр «монастырем», а худрука «игуменьей», ведь для того, чтобы соответствовать образу исполняемой роли по Станиславскому, артисту нужно было самому быть Человеком, а не только казаться им. Не изображать-актерствовать, но проживать, отдавать сердце и душу.
Да, Доронина требовала от труппы определенного нравственного уровня, нужно сказать, достаточно высокого, жизни по христианским канонам, на худой конец – по законам совести, что для многих оказывалось ох как непросто. Осуждали, конечно же, роптали, но все равно старались, тянулись за лучшими.
По трудам и результат был. Аншлаги-аншлаги-аншлаги. Московская публика приходила в наш театр не развлекаться, не отдыхать, но дышать! Нахлебавшись дурноты и пошлой безвкусицы современной жизни по западным образцам, бесконечно благодарили за счастье быть русскими, пусть даже неосознанно, ведь «русский код» был намертво «вшит» в каждом спектакле доронинского МХАТа (таков был замысел). Именно он и примагничивал, завораживал, заставлял сердца причастных к этому «коду» биться в такт пульсации, связанной с генетикой и исторической памятью предков. Во МХАТ непременно возвращались снова. Все это давало силы коллективу жить несмотря на невзгоды. Нет, мы не выживали, как думали те, кто создавал соответствующие невыносимые условия, мы именно жили – полноценно, осмысленно, по-русски: и широко, и глубоко, и высоко одновременно. Воистину, блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые!
Теперь вы понимаете, почему с такой болезненной педантичностью «чужак» и самозванец Бояков, обманом ворвавшийся в русский МХАТ, немедля принялся уничтожать все спектакли Дорониной, чтобы камня на камне не осталось… Стирал в пепел. Фурами вывозил, как он говорил, «хлам» из театра. А это были декорации спектаклей. Как иудеофашисты стирают сейчас на Украине историческую память о русской цивилизации, в равной мере произошло это и у нас в России, в доронинском МХАТе.
Но не будем, не станем в этот светлый и радостный день о грустном, ибо до точки в этой истории, поверьте, еще очень далеко – на кону стоит сама Россия, а она, как известно, под Богом ходит. Сдюжим и десяток Бояковых. Нам не впервой.
А сегодня весь русский мир празднует юбилей не только великой актрисы, но истинного патриота России Татьяны Васильевны Дорониной, и весь ее род радуется сегодня с ней, радуемся и мы с вами.
Да, сегодня Татьяна Васильевна почти ни с кем не общается, и правильно делает. Но есть несколько людей из театра, которых она принимает.
Да, она будет отмечать юбилей! И шампанское будет и, как всегда, песни… Рассказывают, что она не унывает. И нелогично ей унывать после такой наполненной великими смыслами и деяниями жизни.
Будем же благодарить ее за все, что было. А в ее сердце – ангелы живут.
И все-таки хотелось бы услышать слово непосредственно самой Татьяны Васильевны. Кто кроме нее может лучше всего передать и мысли, и чувства о жизни в современном мире, о человеческих утратах и спасительных надеждах?! Архив мой велик… В нем – неопубликованная часть интервью. Итак, дорогая Татьяна Васильевна, вам слово:
«Главное устоять против рынка, где продается человек», – говорит легендарная русская актриса, художественный руководитель театра, народная артистка СССР Татьяна Васильевна Доронина, беседу с которой мы сегодня предлагаем нашим читателям.
— Татьяна Васильевна, как бы вы охарактеризовали нынешнее время?
– Время потери лучшего в России, лучших людей, лучших талантов, время бездарностей и дилетантов.
– Какое место занимает театр в современной России?
– Драматический театр всегда в мировой истории, не только в истории России по своей направленности, целеустремленности, по своей надобности продолжал лучшее, что давала религия. Поэтому с атеистическим потемнением православия в России эту функцию стал выполнять театр. И выполнил победно и славно, потому что, какие бы ни были времена, за исключением нынешнего времени, которое я ставлю отдельно и определяю как время, не благое для театра, он нес эту замечательную функцию – открывать лучшее в человеке, открывать самые светлые стороны жизни и все время напоминать о том, что жизнь – это великое благо и очень большое счастье, что красота мира бесконечна, а человек как маленькая модель мира, модель Земли, маленькая планета несет внутри себя свет. И нужно способствовать, чтобы этот свет наличествовал, а не уничтожался. Как вот гасят лампаду – и нет света, нет проповеди лучшего в человеке, нет огонька, и тогда каждый человек превращается в мертвую планету.
Сегодня, к большому сожалению, гаснут живые, прекрасные предпосылки, которые существуют в каждом человеке. В каждом, потому что самое пленительное, что есть пока в мире, – это ребенок, которого еще не коснулась вредная идеология, который являет собой олицетворение первозданной человеческой души, по чистоте, доброте, по непосредственности еще очень близкой к Богу.
Театр всегда занимался ростом души, ее воспитанием, и в этом его великая миссия. И несмотря на очень страшные катаклизмы, которые те или иные силы производят в нашей стране, получилось так, что драматический театр, несмотря на гонения последних лет, потому что иначе как гонение это назвать невозможно, русский театр, благодарение Господу, сохранился. И сохраняют его живые души тех артистов, которые выходят на сцену и в меру своего внутреннего света воздействуют энергетически и духовно на зрительный зал и даже пробуждают те погасшие лампады внутри, те несчастные, как будто умершие души к жизни и к свету. Но для этого должен быть соответствующий репертуар: нравственный, правдивый. По уровню таланта – это уровень Островского, Горького, Чехова, Булгакова, Розова, Арбузова…
К сожалению, одна из самых больших потерь в результате дурного сегодняшнего ученичества и в школах, и в институтах – это потеря жажды знаний, очень большое падение интеллекта, а планируемое уменьшение количества часов, отведенных на литературу, равносильно преступлению. Это значит – превратить людей в машины и очень легко сделать из нас счетные машины. Здесь уже совсем неважно, сколько человеческих жизней, сколько преступлений, сколько погибших душ. Это неважно, важно – нажива.
Тогда задается вопрос: а во имя чего и зачем? Потому что для того, чтобы наживать, достаточно продать душу дьяволу и все. А человек без души – это машина, робот, которому не интересно и страшно жить, то есть поколения лишают самого главного – счастья жизни, радостного мироощущения, из них вынимают души – то, ради чего рождены эти маленькие планеты…
Сегодня, когда говорят, что отсутствует идеология, – это вранье. Грубое, циничное, громкое, повсеместное и большим тиражом запущенное. К большому сожалению, идеология золота, денег, наживы есть, и она сегодня торжествует в различных формах. И одна из этих форм – уничтожение драматического театра как проводника всего лучшего, духовного, чем богата отечественная и мировая культура. Сегодня можно наблюдать переход на те сценические формы, которые не способствуют росту души, а, напротив, формируют в человеке брезгливое отношение к праведности, к добру, насаждается тяга к извращенным радостям плоти. Говорят – радуйтесь сиюминутно, и какая форма для вашего тела удобна и доступна – вот это и осуществляйте и не стыдитесь ничего, потому что существует совершенно «замечательный» закон: все, что приносит вам удовольствие, и имеет смысл. Если это будет продолжаться, то с уничтожением в человеке совести будет отнято понятие следования заповедям Божиим, которые существуют в православии. А с уничтожением заповедей произойдет уничтожение людей, уничтожение страны, в конечном итоге – уничтожение мира.
– Татьяна Васильевна, откуда вы берете столько сил, чтобы вот уже многие годы защищать честь возглавляемого вами театра, отстаиваете идеалы всего русского? Поделитесь секретом!
– Я уверена, что существуют люди, которые серьезно относятся к своему предназначению, и которым так же неудобно в этом мире, как и вам. Наверное, процент их все-таки достаточный, во всяком случае, я рассчитываю сегодня хотя бы на десять процентов из ста, ну даже пускай пять.
– Так они имеют шанс выжить?
– Это зависит от одной вещи: если у вас существует позиция неприятия того дурного, что сегодня насаждается в мире, и вы видите это дурное, наблюдаете, чувствуете, пропускаете это через свое сердце и протестуете против этого, то это уже известная внутренняя состоятельность. И если вы будете разумно укрепляться в этом протесте, не выплескивать эмоционально то отрицательное в виде неприятия, если у вас будет все время существовать цель, вам будет интересно жить и не одиноко, потому что стремление к цели дает силы, и в вашей жизни произойдет чудо.
Чудо – это результат определенных усилий, которые необходимо все время совершать. А если всегда думать, что все плохо, то это может закончиться страшным – чтобы этого вообще ничего не было, а это жуткий грех. Значит надо набирать силы, верить в смысл собственных дел. А они имеют смысл, потому что более нежной, более доверчивой и одновременно сильной страны, чем Россия, нет.
Нужно замечать даже очень маленькие победы, это дает надежду на дальнейшее. Затем очень спасает обновление природы, которое важно видеть, потому что самое прекрасное, что питает душу, – это небо, деревья, птицы, домашние животные, которые учат мудрости и доброте.
– За МХАТом им. Горького закрепился авторитет архаичного театра. Как вы сами к этому относитесь?
– Прежде всего необходимо пояснить саму идею Художественного театра. Она выражена, как формула, основоположниками МХАТа. Станиславский начертал: «Мы приняли на себя дело, имеющее не простой, частный, а общественный характер. Мы стремимся создать первый разумный, нравственный, общедоступный театр, и этой высокой цели мы посвящаем свою жизнь. Цель искусства переживания заключается в создании на сцене живой жизни человеческого духа и в отражении этой жизни в художественной сценической форме».
Обратите особое внимание на такие понятия, как «общественный», «нравственный», «разумный», «человеческий дух» и «художественная форма». Далее Константин Сергеевич определяет то, что послужило первопричиной, толчком к протесту, что именно неприемлемо с точки зрения основоположников: «Программа начинающегося дела была революционна. Мы протестовали и против старой манеры игры, и против театральности, и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара театров…»
Специально привожу это и сосредоточиваю ваше внимание на том, что должен утверждать Художественный театр и чему противостоять, а это означает, что пытаемся утверждать мы и от чего бежим, как от чумы.
Время, названное «временем рынка», живет по законам выгоды. Что выгодно сегодня продать? То, что имеет спрос. Разве нравственность может иметь спрос в безнравственное время? Нет! И тогда дельцы от культуры в меру своих талантов или, что более типично сегодня, своей бездарности, начинают пускать на продажу разврат, бесстыдство, безнаказанность воровства, убийства, развращение молодежи, неразборчивость в средствах достижения того «рая», который известен нам как «рай капитализма». Прыжок из социалистической в капиталистическую формацию – это прыжок с шестом над пропастью: шест повисает в воздухе, ему не на что опереться. Обреченность этих безумных прыгунов очевидна. Так же, как очевиден грех тех театральных деятелей, которые обрекают на хаос и беду своих зрителей, внушая им, что бандит может быть героем, проститутка – порядочной женщиной, что вор – это просто умный человек, а потерявшие человеческий облик отец и мать достойны сострадания. Между тем сострадания достойны брошенные старики и голодные дети, изуродованные и убитые молодые солдаты, брошенные в пекло огня из-за выгоды мерзавцев, которые наживают миллионы долларов на их жизнях. Можно и нужно сострадать подлинным профессионалам в любой области, которые остались без работы и находятся в полной растерянности от абсурда происходящего.
Театр чернухи в «чернушное» время подобен тем капищам, в которых поклоняются дьяволу. Задача театра противоположна. Он – воспитатель нравственности и духа. Безвкусные, громкие, наглые шоу, которые пропагандируются сегодня всеми средствами массовой информации, – это преступление перед страной, перед народом, перед людьми. Задача театра противоположна, она созидательна и гуманна. Именно к этому призывал К.С. Станиславский, определяя задачу МХАТа, и именно этому мы следуем. Это трудно сегодня. А сторонников этой идеи немало. Много! И их становится больше, а не меньше. Просто этого не хотят замечать, не хотят уважать свой народ, на него плюют и смеются над его добротой, смирением и безропотностью. Смеются над его упованием на Бога!
– Может ли талант актера воплощаться вне моральных принципов, вне твердой жизненной позиции? В чем состоит миссия человека искусства? В чем заключается ваша миссия?
– Здесь хочется избежать каких-либо высокопарных выражений и слов, потому что приходится думать, как это будет выглядеть со стороны. Особенно сегодня, в то время, которое является весьма циничным и лишено высоких идеалов – в отличие от нашего благословенного времени.
Сказать, что «миссия» моей жизни состоит в результатах моей работы – это для очень многих будет выглядеть нелепостью, либо позой, либо враньем откровенным. Потому что сегодня это «не принято»! Все идеалы заменило понятие «бизнес», и само слово это стало сегодня не просто расхожим, но в высшей степени почитаемым, хотя в наши времена было оно всегда с очень большим отрицательным знаком. Сегодня же это подается как преимущество, как знак определенного веса того или другого человека. Чем больше его бизнес, тем значимее человек, тем больше уважения требует.
Я делаю все, чтобы миновать «положительные» знаки с сегодняшних позиций, потому что для меня они были отрицательные и остались отрицательными. Я не могу уважать накопление денег ради денег. «Делать» деньги для того, чтобы было еще больше денег, – это в моем представлении нелепость безумия. Я никогда не понимала такого безумия, и когда оно стало почти бытом сегодня у нас в стране, меня это отвращает.
Меня никогда не прельщал большой заработок сам по себе. Да и не только меня! Мне повезло в жизни. Я работала, выходила на сцену с самыми талантливыми актерами страны, будь то Лебедев, Копелян, Стржельчик, Смоктуновский, Джигарханян. И представить себе, что они работали ради денег, – это невозможно. Они работали ради высшего смысла, что заключает в себе наша профессия, – делать людей лучше и помогать им верить в лучшее. Фактически это означает существовать по заповедям, которые определены в Святой книге. Они говорили об этом, либо не говорили, – но они выходили на сцену с этой задачей, а не для того, чтобы уничтожить веру в лучшее, в нравственность, в человечность, что нередко делается теперь.
Вот и я всегда выходила только с этой верой, которая никогда не оплачивалась. Не заработок главное, а внутреннее ощущение твое, что ты, пусть минимально, пусть немного, но приносишь духовную пользу тем людям, которые так или иначе сталкиваются с твоим творчеством.
Не могу же я служить утверждению плохого в жизни и в людях. И становится обидно, когда это утверждение плохого касается талантливых актеров. Понимаешь, сколько бы они могли принести блага силой воздействия, которая дана им свыше! А они эту силу воздействия тратят на непотребство. И тогда профессия становится грехом. Я верую в Бога и в самое прекрасное, что связано с этой верой, потому это для меня чрезвычайно важно, и когда я вижу, куда направляют сегодня сценический талант, то прихожу в отчаяние, потому что знаю: это – обреченность для таланта, из талантливого актера делается просто бизнесмен.
– Ваше отношение к политике, к общей ситуации в стране? Чего вы ждете от будущего?
– Что касается сегодняшней политики, она повергла всех в растерянность и неверие. Нужно давать себе отчет, что люди будут понимать и оценивать ту или иную политическую тенденцию только при одном условии, когда будет существовать подлинная, нетенденциозная информация в газетах, журналах, на телевидении. Сегодня СМИ находятся в стадии крайнего субъективизма. Все покупается, заказываются статьи, одурманиваются головы простых, доверчивых людей. И называется это очередным американским словцом «пиар», а если сказать по-русски, – то просто обман. Если хочешь помочь стране, людям, хочешь не разрушать, а созидать, то не лги!
Многие люди уже давно перестали чего-то ждать, перестали верить. Сыновья убивают своих матерей, матери выкидывают новорожденных младенцев в мусорные баки, предприниматели наживают миллиардные капиталы на продаже детских органов заграницу. Боль, нравственный вывих, страх, жестокость обрушились на людей мощным нескончаемым потоком и можно действительно подумать, что конец света близок. Сколько вынес наш народ? Как смотреть детям в глаза, как объяснить им, почему мир столь несовершенен?
И все же главный вопрос нашего дня – не впасть в уныние. Уныние – один из опаснейших грехов. Силы и наше спасение в нашей светлой, доброй, справедливой, такой чистой и возвышенной вере, – в православии. Нам нужно учится прощать в этих диких условиях, учится любить, помогать ближнему – все заново, словно с младенчества. Нужно. Так что ожидания мои просты: я жду Добра, а значит живу!
Мария Андреевна МОНОМЕНОВА,
член Союза журналистов России
