Часть первая
Великой русской актрисе Марии Николаевне Ермоловой (1853-1928), по словам современников, удавалось создавать глубокие, противоречивые, сложные образы, которые вместе с тем были реальны как сама жизнь. Такого эффекта Мария Николаевна достигала благодаря не только своему таланту, но и огромной работоспособности. Перед спектаклем она приходила в Малый театр на несколько часов раньше, чтобы настроиться, вжиться в образ. Всё нечистое и пошлое, засоряющее искусство, могущее служить ложным идеалом, всячески отвергалось ею с пренебрежением. Поэтому так остро и актуально сегодня звучат слова Ермоловой, сказанные ею в 1907 году:
«Дорогое, милое искусство, что с ним теперь? Всё навыворот: порнография, безумие – вот литература и театр нашего времени... Ломание, шарлатанство, оплевывание идеалов, которым мы молились, – страшно, страшно теперь жить!»
К. С. Станиславский:
«Мария Николаевна Ермолова – это целая эпоха для русского театра, а для нашего поколения это – символ женственности, красоты, силы пафоса, искренней простоты и скромности».
* * *
Через всю жизнь Ермолова пронесла глубокую веру в Бога. Вот текст молитвы, записанной рукой М. Н. Ермоловой летом 1919 года:
Научи меня, Боже, скорбеть
о моих пред Тобой согрешениях...
Научи меня, Сильный, идти
лишь стезею святого ученья...
Научи Ты меня соблюдать
лишь Твою милосердную волю;
Научи никогда не роптать
на свою многотрудную долю...
Научи меня, Отче, обнять
всех лишь чистою братской любовью!
А за Церковь – родную мне мать –
научи пострадать даже кровью...
…Из письма Г.Н.Федотовой (3 мая 1920):
«Дорогая, родная, любимая Гликерия Николаевна!
Я была в таком горе, что без вашего благословения буду вчера 2-го мая... и вдруг вчера, перед самым выходом на сцену, я получаю ваше благословение через Александру Александровну Яблочкину. Она меня перекрестила от вас, с моей души точно камень свалился, всё стало легче. Какими же словами я могу поблагодарить вас?! Всё дорого мне было – и ваше письмо, и венок, но ваше благословение никогда не забуду!.. Ваш маленький образок Божией Матери всегда со мной, и я всегда молюсь Божией Матери и всегда, глядя на него, думаю и молюсь за вас.
Милая Гликерия Николаевна, примите мою посылочку, с любовью вам посылаемую. Господь с вами! Ваша всегда, М.Ермолова».
…Из письма А. И. Южину (3 августа 1924):
«Один дух жил в нас с вами и, несмотря на разницу наших натур, всё-таки один и тот же дух, то есть дар Божий... Вы одарены больше меня, у вас и талант, и разум, и энергия, и воля, у меня никогда этого ничего не было, кроме таланта, за который я всегда благодарю Бога, а также и за друзей моих, которых Он посылает мне... все в воле Божией...».
…Ермолова бережно хранилаь иконка Казанской Богоматери – дешевенькую, на глянцевой бумаге, в деревянном с металлической окантовкой окладе.
На обороте её – надпись:
«Марии Николаевне Ермоловой от искренно ея любящей Н. Медведевой. Благословение».
Это благословение освещало Марии Николаевне весь дальнейший сценический путь.
* * *
Мария Николаевна Ермолова родилась 3/15 июля 1853 года в Москве в семье старшего суфлера Малого театра Николая Алексеевича Ермолова.
Её отец в памятной книжке записал:
«1853 года июля 3-го дня в пятницу в 5 часов пополудни родилась дочь Мария. Крестили 5-го числа, день Св. ангела 22 июля во имя Св. Марии Магдалины».
Жизнь показала, что Николай Алексеевич не ошибся, дав старшей дочери имя Мария. Оно означает «горькая» и «упорство», что удивительно соответствовало характеру и судьбе будущей великой актрисы.
* * *
Семья была очень благочестивой и верующей и жила скромно, даже, пожалуй, бедно.
Основной педагогический принцип отца формулировался так: «Жизнь – тяжкий крест, надо с детства приучиться нести его».
…Детство и юность Маши прошли в унылой подвальной квартире дома просвирни Воиновой, у Спаса на Песках, в Каретном Ряду. Из записи отца известно: «26 апреля 1859 года переехали к Спасу в Каретном ряду».
Ни одноэтажного деревянного дома с комнатами в полуподвале, где поселилась семья, ни церкви на этой улице не сохранилось.
* * *
С раннего детства проводившая практически все спектакли в суфлерской будке отца, Маша грезила о карьере актрисы. В 1862 году она была зачислена «казенной воспитанницей» в Московское театральное училище на балетное отделение. Увы, танцевальных способностей у неё не обнаружилось; душа девочки противилась ежедневным, однообразным занятиям. Машу тянуло к драме.
«Несмотря ни на что, – вспоминала Мария Николаевна, – во мне всегда жила непоколебимая уверенность, что я буду первой актрисой... Эта уверенность никогда не покидала меня».
* * *
В 1870 году прима Малого театра Надежда Медведева решила поставить в свой бенефис пьесу Лессинга «Эмилия Галотти», но исполнительница главной роли Г. Н. Федотова внезапно заболела. И тут кто-то вспомнил, что в балетной школе учится девочка, обладающая исключительными драматическими способностями. Сначала угловатая, застенчивая девочка особого впечатления на маститую актрису не произвела. Когда через несколько дней Медведева слушала Машу, то после первого же монолога на глазах бенефициантки блеснули слезы: «Вы будете играть Эмилию!».
* * *
Дебют Ермоловой на сцене Малого театра превзошел все ожидания. После первых произнесённых ею слов в театре разразились аплодисменты: всех поразил её мощный голос, «идущий из груди и отдающийся в сердце». «Сбылось то, о чём я пять дней тому назад не смела и мечтать, – записала Ермолова в дневнике. – Я думала, что меня вызовут раз. Меня вызвали двенадцать раз».
* * *
В 1871 году Мария Николаевна окончила театральное училище и была принята в труппу Малого театра.
…В 1873 Ермолова исполнила роль Катерины в «Грозе». В течение многих лет актриса продолжала работать над этой ролью. Катерину она сыграла так, как никто до неё – ни Л. Н. Никулина-Косицкая, ни П. А. Стрепетова, ни Г. Н. Федотова. Её Катерина, как бы поднимавшаяся над бытом, жила в своём мире мечтаний и любви. Ермолова создала образ прекрасной русской женщины, исполненной внутренней силы, готовности к героическому самопожертвованию, предпочитающей смерть неволе. В её Катерине во всю мощь зазвучал мотив луча света в темном царстве.
* * *
К 1890 году Ермолова имела славу не только одной из первых актрис России, но и Европы. Игра актрисы завораживала всех, кто видел её на сцене.
За полвека Ермолова сыграла около 300 ролей: Фадетта в «Сверчке домашнего очага» Ш.Бирх-Пфейфера, Мария Стюарт в одноименной пьесе Ф.Шиллера, Олена в «Воеводе», Кручинина в «Без вины виноватых» и Царица Марфа в «Дмитрии Самозванце и Василии Шуйском» А.Н.Островского, Королева Анна в «Стакане воды» Э.Скриба, Марфа в «Царской невесте» Л.Мея, Софья в «Недоросле» Д.И.Фонвизина и многие другие. А роль Жанны д'Арк в «Орлеанской деве» Ф.Шиллера стала одним из самых совершенных созданий Ермоловой.
Перед разучиванием какой-нибудь исторической роли Ермолова долго рылась в книгах и бумагах того времени, воссоздавая для себя всю картину целиком, – и в результате в характере её героинь лично для неё не оставалось «белых пятен».
Одновременно с работой в театре Ермолова часто выступала на концертной эстраде с чтением стихов. В её репертуаре была гражданская лирика А.С. Пушкина, Ю.М. Лермонтова, Н.А. Некрасова, Н.П. Огарева, И.С. Никитина, Я.П. Полонского и других русских поэтов.
* * *
Читала Мария Николаевна очень много. С детских лет полюбила Пушкина, больше всего «Бориса Годунова», прекрасно знала Жуковского, Гоголя, Лермонтова. Стихотворение «На смерть Пушкина» всегда читала с особым волнением. Не последнее место в её духовном мире занимало творчество Некрасова. Роднила её с ним любовь к народу. Из драматургов особенно любила Шекспира, Островского.
Окончание следует
