Источник: блог автора
Как не крути, а все мы ищем сейчас ответ на вопрос – куда нам идти дальше, то есть всем вместе, как единый народ. Об этом и сто пятьдесят лет назад задумывались наши классики.
В 1864-м году Лесков написал самый скандальный свой роман – «Некуда». В романе он резко обличал всех «нетерпеливцев», то есть чающих революционных перемен в России, и ратовал за системное духовно-нравственное преображение нашего общества.
Сам роман Лесков позже называл поспешным и неудачным, но есть в нем такое прелюбопытное и важное программно-публицистическое отступление. А именно, Лесков рассказывает о таком явлении, преимущественно в уездных городах «где есть хотя бы один острог и пять соборов», которое он называет «сепаратизмом» или явлением «новых людей». О чем речь? О том, что государственная и общественная жизнь того времени, по мнению Лескова, была невыносимо тягостной от проникшей во все её сферы казенщины, бюрократии, коррупции и, вошедшего в повседневный обиход, угодничества и лицемерия. И вот как-то стало всё больше появляться людей, выходцев из разных слоев и сословий, которые «отделяясь» от этой среды, стремились к доброй, простой, открытой и честной жизни. Лесков это время называет «поэтической эпохой» и только жалеет, что «шуты и дураки», примешавшись к этому стихийному движению, загубили его на корню.
Примечательно это отступление Лескова тем, что он здесь раскрывает свои, хоть наивные и утопические во многом, но искренние надежды, что наше общество когда-нибудь преобразится изнутри и та самая простота, задушевность и искренность проникнут во все сферы жизни, так что она в полном и подлинном смысле будет русской. Вот это и ценно в Лескове, за это и любят его, как я думаю, русские люди. За то, что он видел и понимал, чувствовал: какими мы должны быть. И радовался, когда находил людей и сообщества, живущие по принципам взаимной и искренней любви, простоты и доверия. И, напротив, огорчался, когда видел самодовольную глупость, лукавство, корысть, вносящие в русскую жизнь тягостную неправду. Такую «отягощенную» жизнь он считал нетерпимой и как мог обличал ее, порой чрезмерно резко, за что и был многими нелюбим.
Но за этой резкостью всегда стояла «ревность по Богу», по правде Его, ревность по святости и чистоте человеческих отношений, снедающая Лескова. И это, думается, главное в нём, то, что нам еще предстоит осмыслить и воплотить, если мы только действительно хотим быть русскими.
