Рецепт воспитания молодёжи от православного философа Гагинского

Источник: сайт Архангельской епархии

Фото с личной страницы Алексея Гагинского в соцсети

Материал из «Вестника Архангельской митрополии» №5 за 2022 год

Архангельск посетил Алексей Гагинский — доцент Московской духовной Академии, кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института философии Российской академии наук, директор фонда «Теоэстетика». Специалист в области современных философских течений пообщался со студентами и общественностью, рассказал, как преодолевать нигилизм. Приводим полный текст выступления философа на открытии региональных Рождественских чтений.

Всё симптоматично

Мы говорим на разных языках и живем словно в двух разных мирах: молодежь — в специфических мирах интернета, школьного или институтского общения, а взрослые люди заняты своими заботами. Мы не понимаем друг друга. В молодежной среде своя система ценностей, и она не всегда перекликается с системой ценностей, которую транслируют взрослые.

В этом году на русский язык были переведены две книги, которые посвящены нигилизму. Нигилизм — понятие, которое означает, что всё бессмысленно, все ценности обесценены, ничего не имеет значения. Если посмотреть культурную среду, в которой живет молодежь, и которую она черпает из интернета, будет видно, что она живет во многом в этой среде, лишенной ценностей, когда мир обесценен, онтология совершенно плоская, и ничто не имеет значения. В конечном итоге молодежь — а это существа чувствительные — впитывает те проблемы, которые создает эта среда, эта культура. Таким образом, возникает много проблем, и в новостной повестке регулярно фигурируют какие-то случаи из школ или из университетов, когда мы видим трагические ситуации, совершенно чудовищные и ненормальные. Эти явления растут из того, что молодежь дезориентирована, она растет в культурной среде, в которой отсутствует цель и смысл. Молодежь не знает, для чего быть добрым.

Мы говорим о грехе, но понимает ли нас молодежь, и понимаем ли мы сами, о чем говорим? «То нельзя, это нельзя», — говорим мы, а нас спрашивают, в чем греховность греха. «Вот, вы запрещаете мне что-то, но объясните мне, что в этом плохого!?» Зачастую оказывается, что мы сами не в состоянии объяснить и понять, в чем состоит проблема, почему мы одни вещи осуждаем, а другие наоборот принимаем. В результате оказывается, что ценности, о которых мы говорим, висят в воздухе, мы не можем молодежи объяснить, почему они должны быть приняты, мы не понимаем, как это укоренено в онтологии, то есть в той мировоззренческой системе, которую мы хотим отстоять. Это связано с тем, что в философии называется проблемой нигилизма, о которой я скажу несколько слов. Речь идет о ситуации, когда наши ценности стали настолько неочевидными, настолько сомнительными для молодежи, что возникает проблема дезориентации, когда люди, главным образом молодые, не понимают, для чего эти ценности разделять, что в них хорошего.

Я отец троих детей, которые сейчас постепенно вступают в переходный возраст, и я на собственном опыте знаю, как сложно разговаривать с детьми, сколько негативного, глупого и пошлого они черпают из интернета. Они учатся жизни, листая ленту, смотря шортсы в ютубе (YouTube Shorts — видео, снятые на телефон продолжительностью 60 секунд. — Прим.ред), смотря тикток. Это вещи очень хаотичные, там можно найти что-то хорошее и даже полезное, но, как правило, негативная информация доминирует.

Если посмотреть с научной, философской точки зрения, то всё это симптоматично. Я упомянул, что вышли на русском языке две книги, посвященные нигилизму. Первая называется «Солнечный нигилизм». Автор — журналистка, феминистка из Австралии, которая размышляет следующим образом: всё бессмысленно, всё бесцельно, в жизни нет никакого смысла, зачем нам тратить силы на поиски ценностей, на поиски смыслов, давайте просто расслабимся и будем жить, как живется. Барышня в этой книжке описывает культурную составляющую этой проблематики, она описывает, как эти идеи бессмысленности, обесцененности бытия ходят в культуре, они присутствуют в кинематографе, в музыке, они везде. Естественно, что молодежь это быстро впитывает, начинает чувствовать, что мир, который познается через интернет, не содержит в себе никаких ценностей, а взрослые не объясняют, как эти ценности укоренены в бытии. Так почему я должен быть добрым? Больше ста лет назад наш русский философ Владимир Соловьев написал книжку «Оправдание добра». Смотрите, какое характерное название. Добро стало настолько неочевидным для людей, что его потребовалось оправдывать! Как можно прийти к ситуации, когда нужно оправдывать добро? Добро — это нечто естественное, то, что у нас в ДНК, или, как говорил герой одного мультика, «это прописано у меня в ДТП», имея в виду ДНК. Это всё становится настолько неочевидным для людей, что требуются сложные философские трактаты, которые, к сожалению, не достигают своей цели.

Вакуум и невроз

Еще одна книжка, которая вышла на русском языке. Автор итальянский профессор философии Константино Эспозито. Он пишет следующее: «Нигилизм, впервые осмысленный на рубеже XIX–XX веков в философии Ницше, явление поистине титаническое и иконоборческое, в XX веке постепенно трансформировался из «патологии» в «физиологию» культуры и стал доминирующей идеей в обществе развитого Запада (и распространился во многих других уголках мира), а в XXI веке нигилизм окончательно победил, потому больше не представляется «проблемой», а, скорее, очевидным и повсеместно распространенным фактором». Повсеместно распространенный фактор — это не что-то неважное, это же смысл, которым живут люди! Нигилизм означает, что всё бессмысленно, и ничто не имеет значения. Молодой человек, который растет, впитывая эти идеи, которые присутствуют повсюду, естественно приходит к негативным заключениям. Здесь не приходится говорить ни о каком патриотизме, потому что откуда возьмутся вообще такого рода ценности? Человек не понимает, как они обоснованы, и зачем вообще нужно разделять эту позицию. Это современная мировоззренческая, очень большая культурная проблема. Это всё приводит, если говорить об обществе в целом, не только даже о молодежи, но и о взрослых людях, к некоторым неврозам. Вот как пишет один наш отечественный психолог об исследованиях Виктора Франкла: «Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое Франкл называет экзистенциальным вакуумом. Именно экзистенциальный вакуум, согласно наблюдениям Франкла, подкрепленным многочисленными клиническими исследованиями, является причиной, порождающей в широких масштабах специфические "ноогенные неврозы", распространившиеся в послевоенный период в странах Западной и Восточной Европы и в еще больших масштабах в США. Человек стремится обрести смысл и ощущает фрустрацию или вакуум, если это стремление остается нереализованным». Если мы говорим о молодежи, то фрустрация и экзистенциальный вакуум — это та среда, в которой они живут. Конечно, если это семья благочестивая, они видят, что есть и другой способ жить. Один из самых древних христианских текстов, который называется Дидахе, начинается словами: «Есть два пути: один — жизни, а другой — смерти, велико же различие между этими двумя путями». Так или иначе мы всегда стоим на развилке, хотим мы выбирать или не хотим, но мы естественным образом делаем выбор. Даже отказываясь выбирать, мы совершаем нравственный выбор. Этот выбор, перед которым сталкивается молодой человек, для него неочевиден. Он просто не чувствует самой этой проблемы, он просто растет в мире, который кажется ему бессмысленным. Бессмысленным и обесцененным. Возникает вопрос, как вернуть миру ценность.

Запреты и счастье

В этой ситуации, как мне кажется, очень важную большую роль берет на себя Церковь. Это та структура, та часть общества, которая может вернуть смысл в молодежную среду. Но возникает вопрос, как образом Церковь может это сделать. Есть два образа Церкви как минимум. Приведу исторический пример из II века: были два христианских подвижника — Иустин Философ и Татиан. Татиан был противником культуры, он считал, что Церковь должна отделиться от мира, замкнуться в себе и уйти в катакомбы. Он основал движение энкратитов, которые всё запрещали — нельзя вступать в брак, нельзя даже служить Литургию на вине, нужно служить на воде, и так далее. Это жесткая система запретов, и это один образ Церкви, который сегодня, к сожалению, присутствует в нашей культуре, потому что у молодежи Православие ассоциируется со словом «нельзя», Церковь ассоциируется с репрессивным механизмом, который только запрещает и ничего не дает взамен.

Есть другой образ Церкви, более историчный, более подобающий Церкви путь, которым пошел Иустин Философ. Он считал, что христианство — это не просто какая-то часть культуры, это выражение культурности, это воплощение того, что связано с самыми глубокими интеллектуальными поисками. Иустин не снимал с себя плащ философа и тем самым свидетельствовал, что он христианин и одновременно интеллектуал, для него было это важно. Церковь исторически отвергла Татиана, она пошла не путем запретов, а путем культурного преображения. Это очень важный момент: для того, чтобы Церковь могла питать, для того, чтобы Церковь могла преображать этот мир, она не должна закрываться и превращаться в систему запретов, она должна показывать пример радости и счастья. Каким образом Церковь может давать радость и счастье? Только в том случае, если она будет говорить людям о красоте, о красоте совершенно забытой в богословии Нового времени и только сейчас начинающей возвращаться.

Надо сказать, что образ Церкви сейчас постепенно меняется. Если раньше Церковь ассоциировалась с запретами, с тем, что ничего нельзя, то сейчас с течением времени она всё больше и больше входит в культуру, и таким образом она может вернуть людям смыслы и ценности, в частности, молодежи. Она может показать, что мир не безнадежен и не бессмыслен. Молодежи нельзя просто запретить, нужно показать альтернативу. Когда воспитываешь ребенка, нельзя ему говорить «нельзя, нельзя, нельзя», нужно показать ему, что можно, показать позитивный пример. Мы сейчас находимся в стенах медицинского университета, а медицина есть цель и смысл прогресса. Для чего мы изобретаем, трудимся? Для того чтобы облегчить людям жизнь, чтобы снимать боль, чтобы преодолевать страдания. В конечном итоге медицина является целью, и она преображает мир. Как жили люди? Не было обезболивающих, медицина вообще была не развита, еще 150 лет назад мигрени лечили пиявками. Человек мучился, ему присаживали пиявок и считали, что это как-то может помочь. Двести лет назад хирургия была связана с ампутацией и прижиганием и более ни с чем. Ведь это очень важно, что мы совершаем такие шаги вперед, но вместе с тем это должно сопровождаться культурой. Когда культура и цивилизация идут рука об руку, когда они объединяются, тогда мы получаем позитивный результат, тогда мы можем преодолеть мировоззренческие кризисы, с которым сталкивается современная молодежь.

Что нам делать?

Подводя итог своему краткому выступлению, я должен сказать о том, что сейчас задача состоит в том, чтобы создать некую новую онтологию, некую мировоззренческую систему, которая была бы понятна как взрослым, так и детям, которая могла бы объяснить, в чем греховность греха, почему добро не нуждается в оправданиях, почему оно является естественным свойством всего живого, что в мире присутствует не только борьба за выживание, но еще и мощные симбиотические процессы, без которых жизнь просто невозможна. Эти симбиотческие процессы, какие-то элементы альтруизма, которые восходят к самым примитивным живым организмам, на них-то и держится всё созидательное в мире. Общество человеческое не может жить в ситуации этого ноогенного кризиса или невроза, всё начинает разваливаться, если люди перестают понимать, зачем им нужно добро.

Сейчас наступает время очень большой ответственности, связанной с осмыслением нашего положения в мире, с тем, какую мировоззренческую систему мы можем предложить как альтернативу. Сейчас трудное время, как мы все понимаем, сейчас мы максимально должны проявлять сострадание, дружбу, любовь. Приведу такой образ: если за окном холод, боль и страдания, минусовая температура, то в другой стороне обязательно должно быть тепло, чтобы эта любовь конденсировалась, чтобы она становилась материальной, чтобы ее видно было. Эта конденсированная любовь — это то, к чему мы сейчас призваны. Мы должны, во-первых, осмыслить саму ситуацию, в которой находимся, осмыслить кризис. Мы должны понимать, что мы не можем жить только запретами, мы должны кроме запретов давать некоторый положительный пример, созидать, давать позитивную повестку, программу, которая будет работать. Потому что, еще раз повторюсь, одними запретами нельзя воспитать. Есть такое понятие «воспитание чувств», когда мы даем пример людям, когда человек становится мудрым и умным не столько благодаря своей эрудиции, сколько благодаря своим чувствам. Мы научаем человека чувствовать мир правильным образом. Единство чувства и понимания как раз может обеспечить какую-то стабильную мировоззренческую систему, которая могла бы помочь в этой ситуации.

Приведу цитату из Фридриха Ницше. Казалось бы, это прошедший этап, но, как показывает опыт, общество, культура современная, особенно западная, живет в рамках этой довольно бессмысленной философии. Ницше пишет: «Что означает нигилизм? — То, что высшие ценности теряют свою ценность. Нет цели. Нет ответа на вопрос "зачем?"». В действительности у нас есть ответы на вопрос, зачем, жизнь дает нам эти ответы. Церковь содержит в своей богатой сокровищнице эти ответы. Вопрос в том, как это всё раскрыть, как построить эту мировоззренческую систему, которая будет понятна. Потому что в рамках подлинной системы координат оправдывать добро не нужно, бороться с бессмысленностью не нужно просто потому, что можно увидеть другие примеры, можно увидеть радость в людях, которые являются носителями радости, которые содержат в себе эту, если угодно, пасхальную радость, которая не ограничивается одной ночью в году, которая повсеместна и наполняет жизнь смыслом. Если мы сможем утвердить эту систему координат, молодежь начнет это чувствовать, они увидят, что родители радостные, и сами станут более радостными, они будут видеть позитивные примеры.

С одной стороны, это вещи банальные, я здесь ничего нового не скажу. С другой стороны — это та проблема, с которой мы сегодня столкнулись. Мы должны выработать адекватную, корректную онтологию или мировоззренческую систему, которая будет устойчивой, которая не будет просто ценностью, то есть тем, что мы оцениваем, некой конвенцией, некой условностью, но будет тем благом, которое укоренено в природе. Древние греки различали две позиции — с одной стороны есть ценности конвенциональные, условные, потому что мы так договорились, а есть ценности природные, к ним относится, например, здоровье, это то, что не нужно оправдывать, это то, что естественным образом присуще и понятно человеку. Так и с понятиями добра, любви, со всеми ценностями, о которых мы говорим. То, что хочется внушить, мы должны не просто внушать, а раскрывать, показывать, что это существует само по себе, что это часть природного мира, который не разделяется на абстрактное, сверхъестественное и натуральное, природное, с которым мы знакомы.

Без фальши

Преодоление нигилизма — насущная современная проблема, которая нуждается в корректном осмыслении, эта касается и взрослых, и подрастающее поколение, потому что оно остро нуждается в смысле. Система культуры, которую мы предлагаем, должна быть максимально открытой, она не должна сводиться к каким-то шаблонам и общим фразам, потому что подростки всегда чувствуют фальшь. Если мы сами не верим в то, что мы говорим, они сразу это распознают, они всегда это понимают. То, о чем мы говорим, должно быть подлинным для нас самих. Мы можем показать пример подлинной радости бытия, которая связана с красотой, добром, истиной. Если мы теряем основы истины, добра и красоты, мы теряем основания жизни. Есть светлые радостные вещи, которые мы способны нести миру. Мы, как говорит апостол, должны непрестанно радоваться. Есть ли это в нашей жизни? Пусть каждый спросит свою совесть и ответит.