Мы должны вскрыть тайну Запада

Источник: блог автора

Свой рассказ я хочу предварить двумя цитатами. Первая. Илья Пригожин, который написал «Порядок из хаоса» вместе со Стенгерс: «Мир слишком богат, чтобы быть выраженным на одном-единственном языке. Мы должны использовать ряд описаний, несводимых друг к другу, хотя и связанных между собой тем, что технически именуется трансформациями». Вторая. Иосиф Бродский. «Любой опыт, исходящий из России, даже отражённый с фотографической точностью, просто отскакивает от английского языка, не оставляя видимого следа на его поверхности. Безусловно, память одной цивилизации не может и, наверное, не должна стать памятью другой. Но когда язык не в состоянии воспроизвести отрицательные реалии другой культуры, может возникнуть худшая из тавтологий».

Как пример тому - в начале ХХ века Макс Вебер решил найти на Востоке аналог протестантизму. И найти религиозную или этическую традицию, которая бы напоминала протестантизм. То есть протянуть руку на Восток. И он её нашёл. Конфуцианство. Конфуцианство ориентировано вот на этот мир, здешний, тутошний. Там нет трансцендентной реальности, практически. И, кроме того, Макс Вебер был счастлив, как ему казалось, он нашёл бронебойный аргумент – аргумент работал 80 лет.

Вы, наверное, знаете, что одно из центральных понятий протестантизма – это «patria potestas», «власть отца». А в Китае одно из важнейших понятий, в китайской традиции, «сяо», сыновняя почтительность. И Вебер был счастлив. Он сказал: «Вот «patria potestas», вот «сяо». Они взаимно дополняют друг друга!» То есть взаимодополнительные. Он был счастлив. И счастливы были специалисты по Веберу и по Китаю… до 82-го года. Потому что пришёл молодой американский китаист Хэмилтон. И как мальчик, который сказал«А король-то голый!», заметил: «Ребята, вы посмотрите, это разные вещи! «Patria potestas» – это власть личности отца, а «сяо» – это роль».

Дело в том, что китайское общество строится по ролевому принципу как общество сыновей. И даже официальный титул китайского императора в переводе на русский звучит как Сын Неба. То есть китайское общество это социальная система социальных ролей. И самый главный ужас для китайца, корейца и японца (для вьетнамца уже по-другому) – это «потерять лицо». Что значит, «потерять лицо»? Это означает не выполнить свою социальную роль. Поэтому китаец не понимает, что такое героизм и сентиментальность. Но он понимает, что такое стыд. То есть, это культура стыда, а не культура совести. Иными словами, Вебер совершил двойную ошибку, логическую и европоцентричную.

Ещё одна вещь, классическое определение ислама. У нас до сих пор ислам – это нерасчленённое единство религии и политики. Здесь возникает вопрос. Если это нерасчленённое единство, откуда мы знаем, что это религия и политика? Понятно, откуда мы знаем. Мы смотрим своим европейским взглядом на некую реальность и видим, что эта реальность иногда ведёт себя как у нас ведёт религия. В других ситуациях, как ведёт себя политика. И мы говорим, это наполовину религия, наполовину политика. На самом деле, ислам – это не религия и не политика. Это ислам. И изучать ислам нужно на языке ислама.

Вот я процитировал Пригожина. «Нельзя выразить мир на одном-единственном языке». Иначе мы ничем не будем отличаться от испанцев, португальцев, которые в XVI веке в Африке называли местных вождей «баронами, герцогами». Но испанцам, португальцам XVI века это было простительно, а вот нам точно непростительно.

Стоит помнить, например, что Запад создал дисциплину «ориентализм» (наука о Востоке). Но он не создал дисциплину «оксидентализм» (наука о Западе). Мы в России очень заинтересованы в разработке такой дисциплины как оксидентализм. Причём не только как научной дисциплины, но и как оружия в психоисторической войне. Организационно-интеллектуального оружия. Потому что то, что происходит стремительно на Западе, который превратился в Постзапад, нужно очень хорошо знать, - чтобы понимать, чего ожидать. Нужен расклад классовых сил, клановых структур. Нужно очень хорошо знать, прежде всего, верхушку.

В 27-м году Сталин ещё не победил всех своих противников, но в 27-м году он уже отправил людей своей личной разведки работать в европейских архивах. Они четыре года лазили по архивам, подкупали людей, устанавливали финансовые, родственные связи представителей западной элиты. Что было очень и очень важно. Но повторяю, это одна линия. Прежде всего, нужен действительно корпус знания о Западе. Причём знания не узко-странового, а целостно-цивилизационного.

Нам нужно повторить здесь такой же ход, который сделали американцы. В 47-м или 48-м году, Трумэн пригласил американскую научную элиту, включая Джона фон Неймана, Теллера… Речь шла о том, как противостоять Советскому Союзу. Ну, и все говорили про химическое оружие, будет ли у Советского Союза ядерное оружие… И Джон фон Нейман, выступая, сказал следующее: «Ребята, это всё хорошо, но у Советского Союза есть мощнейшее организационное оружие». Он, кстати, первый употребил этот термин. Это великое организационное оружие создал великий политический конструктор ХХ века – Владимир Ленин. Оружие называется «партия профессиональных революционеров». Это мощнейшая вещь. Мы должны очень внимательно это изучать.

Трумэн, будучи простым человеком, как и Рейган, тем не менее, сказал: «Хорошо! Создаётся группа, которая должна восстановить суть ленинского учения о «партии профессиональных революционеров», но с прицелом обрушить это – обратить против Советского Союза». Через два года был написан секретный доклад. Его рассекретили только в 2005 году. И это оружие действительно было применено к Советскому Союзу.

Вот оксидентализм может быть таким же оружием. Но дело в том, что это на уровне разума. Всегда должна быть воля… Вот у Трумэна была воля. Без воли порвать противника никакое организационное оружие не работает. Это так же, как в каком-то фильме, когда приходит дьявол к священнику, который не верит… Тот достаёт крест, а дьявол его выхватывает со словами «Верить надо!» Поэтому поздний Советский Союз и все эти идеологические мантры, в которые не верили те, кто их озвучивал - это никак не действовало… Это оргоружие работало только от зажигания идеологии. Идеологии нет – ну, и всё, ребята, привет…

Повторяю, нам нужна дисциплина «оксидентализм». У нас есть германоведение, франковедение, но нет западоведения. Это очень важная вещь. Нам нужно очень активно заниматься: а) Западом, б) миром в целом. И конечно нужно заниматься и самими собой. Потому что фраза, которую по наводке Ричарда Ивановича Косолапова сказал Андропов: «Мы не знаем страну. Плохо знаем общество, в котором живём и трудимся» - ситуация остаётся прежней. И думаю даже, что она стала похуже с того времени, потому что уже появилось новое общество, которое мы, пожалуй, знаем ещё хуже, чем советское. От этого зависит наша жизнь и наше будущее. Новый свод наук о мире и об обществе - западология (оксидентализм), капитализмоведение, властеведение, новое обществоведение и другие - нам жизненно необходим, чтобы иметь понятийный язык, адекватный имеющейся реальности, правильно понимать наступающий мир и суметь побороться за место в нём.