.png)
Источник: Русский Вестник
Отрадно, что 30 августа на Донском кладбище почтили память атамана Забайкальского казачества Г.М. Семенова, повешенного в Москве по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР 30 августа 1946 года. Злейший враг Страны Советов, ставленник японских интервентов, сторонник консервативных паназиатских союзов в борьбе с большевиками, как и его соратник барон Унгерн, и, наконец, временный правитель и защитник Забайкалья как самостоятельного протогосударственного образования на восточной окраине бывшей Российской Империи – все эти определения будут подходить в зависимости от угла, с которого рассматривать атамана.
Казак Дурулгуевской станицы Забайкальского казачьего Григорий Михайлович Семенов родился 25 сентября 1890 года. Его бабушка была буряткой, и будущий атаман унаследовал знания языка и культуры, которые впоследствии помогли общаться с бурятами и монголами, выстраивая в новых революционных условиях неожиданные альянсы. Впоследствии он овладел китайским, немецким и японским языками, переводил на них русскую классику, непосредственно вел переговоры с союзниками и противниками, открыв в себе склонности к организаторской и политической деятельности. Еще в 1911 году, будучи в Урге, когда Внешняя Монголия объявила о своей независимости от коллапсирующей Империи Цин, он со своими казаками взял под охрану китайское консульство и разоружил китайский гарнизон, предотвратив военное столкновение. Своей природной хитростью и личной храбростью завоевал популярность среди простых казаков и офицеров на фронте Первой мировой, где отметился рядом подвигов. Впрочем, уже тогда его инициативность не раз граничила с авантюризмом. При Временном правительстве, когда полным ходом идет развал армии, есаул Семенов получает разрешение на формирование инородческих кавалерийских частей, способных стать надежным заслоном от врага. В противовес разложенной армии вступающие в Особый маньчжурский отряд (ОМО) соблюдают строгую дисциплину. Получив бумаги, заверенные Советом солдатских депутатов, он умудрялся исправно получать финансирование, и даже после большевистского переворота местные советы не сразу осознали, что популярный в народе организатор формирует контрреволюционные силы. Когда они попытались его ликвидировать в конце ноября 1917 года, произошло первое столкновение в Верхнеудинске, после которого Семенов вернулся в Читу и арестовал главу местного Совпеда, забрав полагавшиеся отряду деньги. Когда советская власть в Чите укрепилась, ОМО пересекает границу с Маньчжурией. Начиная с этого момента, исключительно с помощью хитрости и казачьей смекалки Семенов умудрялся предотвращать все попытки окружить или арестовать его, каждый раз малыми силами разделяя и разоружая крупные революционные соединения. Его отряд рос, пополняясь не только бурятами и казаками, но и монголами, китайцами и даже сербами из числа австрийских военнопленных. Он захватывал денежные средства, оружие и артиллерию, которые могли оказаться в руках революционных сил или Китая, предпринимая попытки отвоевать Читу у большевиков и совершая кавалерийские рейды в красные тылы. На протяжении зимы – весны 1918 года против него ведет ожесточенные бои многочисленный отряд из красногвардейцев и матросов, рабочих заводов, пленных чехов и мадьяр под командованием Сергея Лазо. В августе при поддержке корпуса Японской императорской армии ему удается освободить Читу. С этого момента до 1920 года восточная окраина России становится оплотом старого порядка и определенной стабильности. Таким образом, на первом ее этапе Григорий Семенов действительно сыграл важную роль, организовав и возглавив контрреволюционное движение в регионе. На особом совещании по решению генералов, признающих главенство молодого есаула, он был провозглашен атаманом.
Личный конфликт с адмиралом А.В. Колчаком привел к непринятию его правительства Семеновым. Конфронтация едва не перешла в военное столкновение, и пиетета удалось достичь лишь при участии оренбургского атамана А.И. Дутова. Хоть Верховный правитель повысил недавнего оппонента до генерал-лейтенанта, утвердив в должности военного губернатора Забайкалья, а тот призвал его власть. Их взгляды на ведение войны расходились, и атаман не выставил на Сибирский фронт ни одного существенного войскового соединения, занимаясь исключительно борьбой с партизанщиной у себя. Не только большевики, но и другие белые впоследствии упрекали семеновцев за чрезмерную жесткость методов, способствовавших переходу крестьян и части казаков на сторону противника. Он также обвинялся Омским правительством в задержке поездов и срыве снабжения армии на передовой. Хотя Чрезвычайная следственная комиссия после расследования не выявило прямой вины Семенова, среди современников и историков за ним закрепилась роль дестабилизирующего фактора в тылу А.В. Колчака.
Вместе с тем Григорий Семенов одним из первых указывал на двуличие американских союзников, не доверял англичанам и вызвал командующего французскими интервентами генерала Жанена на дуэль за вероломную сдачу А.В. Колчака. Он же посылал эшелон с забайкальским отрядом с целью отбить адмирала у красных, но помешали предательски переметнувшиеся чехи, поэтому спасать приходилось уже своих людей. Остатки колчаковских армий после трагического Великого Сибирского ледяного похода смогли найти приют и передышку в Забайкалье, но все же вид прекрасно укомплектованных, сытых и обеспеченных забайкальцев вызывал негодование у переживших ад оборванных и израненных каппелевцев. Антагонизм усилился осенью 1920 года, когда именно измученным каппелевцам приходилось оборонять этот последний белый оплот, а сам атаман и его войска стремительно уходили в Маньчжурию: белогвардейцы обвинили его в трусости. Это недоверие вылилось в то, что в мае 1921 года оказавшему заметную, в том числе финансовую поддержку белому перевороту, Семенову они даже не позволили сойти с парохода в порту Владивостока, категорически отказываясь ему подчиняться.
Будучи отстраненным от участия в Гражданской войне на финальном этапе, Семенов сохранил за собой роль лидера казачьих поселенцев и военных формирований в эмиграции. В 20–30-е годы он продолжал вести активную общественную деятельность со ставкой на японскую поддержку. Это и привело к тому, что он направил войсковые казачьи соединения в Квантунскую армию, предполагая продолжение борьбы с большевиками. После начала войны СССР с Японией его участь уже не только как контрреволюционера, но и коллаборациониста была предрешена: арест со всей семьей в Дайрене (ранее – Далянь. – Ф.Л.), отправка в Москву, суд и казнь, а далее – расстрелы, лагеря и десятки лет принудительной психиатрии для всех его детей. Такова цена выбора непримиримого борца с советской властью Григория Семенова.
В конце 90-х годов ХХ века была предпринята попытка реабилитации, которая не увенчалась успехом. Личность атамана до сих пор раскалывает местное забайкальское общество на красных и белых, а факт сотрудничества с Японской империей во времена Второй мировой войны усиливает ее негативную оценку, но вместе с тем Г.М. Семенов продолжает оставаться одной из знаковых фигур в истории Забайкалья и центральных фигур Гражданской войны, а потомки казаков, переселившихся после поражения в Маньчжурию и Австралию, именуются семеновцами. И по сей день остаются семьи в Бурятии и Забайкальском крае, где сохраняются обросшие легендами истории о том, как деды сражались в войске лихого атамана в смутные 20-е за родную землю, за старые порядки, за православные храмы и буддистские дацаны. Для других атаман и его подчиненные – жестокие каратели, сурово расправлявшиеся с партизанами. До сих пор среди сопок Читы, в степях Маньчжурии и Монголии экспедиции тщетно пытаются отыскать след части золотого запаса России, которую пытался вывезти в эвакуацию атаман. И сама фигура Г.М. Семенова во многом остается легендарной, овеянной множеством мифов и преданий.
Филипп ЛЕБЕДЬ
