Общеизвестно, что в русской революции большую роль играли дворяне и разночинная интеллигенция, близкая к дворянам по мировосприятию. Одно то, что Владимир Ленин происходил из семьи действительного статского советника Ильи Ульянова (по Табели о рангах этот чин давал право на потомственное дворянство) о чём-то говорит. О многом говорит! В своё время, читая краткие биографии революционеров, я постоянно встречала устойчивый оборот: «Выходец из обедневших дворян такой-то губернии» или «был сыном чиновника». Разумеется, были и пролетарии, и крестьяне, и ущемлённые юноши, проживавшие за чертой оседлости, однако, у Революции имелся дворянский костяк - тонкая, белая кость, оказавшаяся довольно крепкой.
Нам в школе твердили, что причиной тому явилось понимание образованными господами бедственного положения народных масс и, как писал поэт-и-гражданин, помещичий сын Николай Некрасов: «Где рой подавленных и трепетных рабов / Завидовал житью последних барских псов». Всё это верно, как верно и другое – в 1900-м годам, когда Некрасов сделался уже легендой и почившим классиком, дворянство …само оказалось «подавленным». Кем? Народившейся наглой буржуазией, определённая часть которой имела «крепостное» прошлое.
Сыновья и внуки «подавленных и трепетных рабов» жаждали реванша и, становясь гильдейскими купцами, приезжали на рысаках, а то и в безлошадном, отвратительно воняющем, зато диковинном автоэкипаже – скупать разорённые имения бывшей барыни. Чтобы подобрать ключи к 1917 году, надо внимательно читать "Вишнёвый сад" Антона Чехова. Негоциант Лопахин, мечтающий ударить топором по господской вишне, приближал и свой безрадостный финал. Аня-дворяночка и её друг Петя-разночинец ничего не забудут.
Они ещё вернутся мстить за свой вишнёвый рай и, провозгласив: «Через 4 года здесь будет город-сад!» выгонят мсье Лопахина из неподобающих ему апартаментов. Пусть лучше дом-коммуна, агрошкола, ревком или конюшня – но не палаццо «поднявшегося мужика». В общем-то Лопахин изображён вполне симпатичным и даже полуинтеллигентным человеком (реальность была круче и гаже). Но от того, что он обучился политесу, он не стал своим. Проще найти своего в пролетарской среде, нежели в компании полуграмотного богатея, честно признающегося: «Читал вот книгу и ничего не понял. Читал и заснул».
У Булгакова в "Собачьем сердце" неслучайна «товарищ Вяземская», орудующая в команде Швондера – аристократка не простила буржуям их «икорку под водочку». Точно такая же комическая, но печальная фигура – домоуправ Бунша-Корецкий из пьесы "Иван Васильевич", который, собственно, тоже Рюрикович, как и царь. (В киноверсии Леонида Гайдая этот факт опущен, как незначительный к моменту съёмок). Быть совслужащим и получать крохотную зарплату – проще, нежели смотреть, как рубят вишнёвые сады под лопахинские дачи.
У замечательного бытописателя крестьянской бытности – Николая Богданова-Бельского есть картина "Новые хозяева", написанная в 1913 году (на фото). Тут изображено типичное для того времени действо - семья кулака пьёт чай ...в бывшим барском доме. Ибо теперь это их дом. Лето 1913 года художник предпочитал проводить в Удомельском крае близ Твери, где и был подсмотрен сюжет. Это реальные люди, купившие усадьбу помещиков Ушаковых в селе Островно.
Через 4 года здесь будет …город-ад. И эти новые хозяева получат шашкой – потому что они мироеды и живоглоты, решившие (к тому же!) захапать усадьбу с колоннами и портретом чужого предка на обветшалой стене. Да, Революция всегда пожирает своих детей и многие дворяне, искренне и светло принявшие обновление, оказались репрессированы. Но в Советском Союзе возобладала именно дворянская культура – идеология служения, чести и нестяжательства, выраженная в детских повестях Аркадия Гайдара, сына обедневшей дворянки Натальи Сальковой и учителя Петра Голикова. Взметнулись колонны сталинского ампира. Раскинулись парки, напоминающие Версаль короля-солнце. Явились античные образы девушек-с-вёслами.
То - завуалированная попытка кастового реванша. Советская парадигма была антибуржуазной и противопоставлялась западной цивилизации «массового человека». Но буржуйское всё же просачивалось – яркое, громогласное, сексуально-заряженное и главное – «для простых». До идеального хомо-советикус надо было ещё тянуться и рвать жилы, а вот блескучий масскульт принимал всех такими, как есть. Поэтому не сумевший стать аристократом духа, позднесоветский человек и выбрал Голливуд с жвачкой и «братву» с «интердевочками». Это – проще. Катиться всегда проще. Единственное, что осталось – не продавать свой вишнёвый сад (то есть дачу, полученную дедом за служение Сверхдержаве) какому-нибудь новому проглоту и его губастой ляльке.
