Сухарики владыки Антония

За последнюю четверть века мы привыкли, что в каждом уголке России есть церкви, и двери в них открыты для всех. Мы стали забывать, как в годы советской власти тайно возили крестить детей в дальний-дальний приход, чтобы не дай Бог не узнали об этом на работе. Мы стали забывать то время, когда некому было отпеть дорогого покойника, не у кого спросить совета на мучительный духовный вопрос.

Тяжелейших историй борьбы с религией, трагических судеб духовенства и верующих мирян – миллионы. И эта история – лишь вариация страшного сценария перемалывания людей в угоду мировой революции.

Есть в Красногорском архиве кинофотодокументов киножурнал по Северному Кавказу за 1960 г. Готовился он как антирелигиозная агитка. Для идеологов того времени на руку было то, что криминальная история, произошедшая в Ставрополе, касалась Ставропольской семинарии. А для нас, людей православных, важна возможность увидеть в видеосъемке 1960 г. одного из духовных пастырей тех лет, молитвенника за свой народ.

Митрополит Ставропольский и Бакинский Антоний (в миру Василий Антонович Романовский, 1886–1962) – один из тысяч духовных лиц, пострадавших в годы советской власти. Чтобы узнать подробнее о личности владыки Антония, мы отправились в Ставрополь, чтобы встретиться с нынешним преподавателем современной Ставропольской семинарии. Отец Евгений Шишкин, преподаватель церковной истории Кавказского края, рассказывает о житии владыки Антония на основе своих многолетних исследований, а также со слов духовных чад владыки.

– Отец Евгений, расскажите, пожалуйста, о жизни владыки Антония.

– Патриарх Тихон за несколько месяцев до своей кончины назначил архимандрита Антония благочинным всех русских монастырей в Закавказье. Владыка жил в пустынных лесах на границе Грузии и Армении, где находятся древнейшие храмы Иверского монастыря. Будучи рукоположенным в епископа, он сразу встал на крестный путь. На тот момент почти семь десятков архиереев сидели в тюрьмах и лагерях. Его назначение значило, как в годы первохристианства, первому пойти на пытки и, может быть, даже на смерть. Как апостол Павел говорит, «кто епископства желает, доброго дела желает» (1 Тим. 3:1). Имелся в виду крестный путь.

Архиепископа Антония арестовали через год после его епископского рукоположения. Как только он вернулся из ссылки в Марийских лесах, его снова арестовали. После нескольких месяцев тюрьмы в Грузии его направили на Дон – он был последним епископом Донским. Власти не пустили его жить в Новочеркасск, и он поселился на окраине г. Шахты у своего племянника – шахтера, который снимал там квартирку. В его каморке негде было поставить вторую кровать, и племянник спал на полу, уступив владыке свою кровать. Они жили вдвоем на усиленный шахтерский паек.

Даже там владыку снова арестовали. Это было знаменитое дело о закрытии Бекреневского монастыря. Оттуда досточтимый пастырь снова пошел в заключение в Вишерские лагеря. В то время там много было подвижников и новомучеников. Посадили его на 10 лет, но освободили досрочно, кто-то во ВЦИК написал ходатайство. Господь его буквально спас, потому что с 1933 г. там начался фантастический рост смертности. Оттуда он снова без права прописки едет в горы Ахкерпи, живет там два года, работает сапожником.

Постриженик Киево-Печерского монастыря, он очень любил богослужение. До революции именно ему довелось служить «идеальное» всенощное бдение, то есть по всем требованиям Устава. Оно действительно шло всю ночь – около восьми часов, с древними монастырскими напевами, без малейшего сокращения. Единственный иеромонах на своем курсе, он совершал его в соборном храме Киево-Печерской Лавры. Это был человек, который чувствовал, любил, ценил красоту богослужения. Он – настоящий монах.

В Ставрополе сохранился домик, где жил владыка Антоний. Это церковная сторожка, в которой жили повара Крестовоздвиженской церкви и секретарь епархии. Здесь все 20 лет пребывания в Ставрополе жил и митрополит Ставропольский и Бакинский, который окормлял восемь республик и Ставропольский край. После смерти все имущество владыки поместилось в один чемодан. У него не было даже запасного подрясника.

– В Ставрополь владыка прибыл после всех мытарств. А как он жил в 1940-е гг.?

– В канун войны, когда расстреливали многих епископов, митрополит Сергий вызвал владыку Антония из Грузии и направил в Сталинград. Через год его отправили в Караганду. В это же время на его родной Украине в Полтавской области расстреляли его родного брата священника Савву. Владыка Антоний прошел все, хотя его после каждого из четырех арестов освобождали досрочно, он нигде и никогда не признавал никакие обвинения. В документах архивного уголовного дела сохранилась карандашиком его запись: «В предъявленных обвинениях виновным себя не признаю. Никакой контрреволюционной деятельности я не вел». Ему предъявляли обвинение – хранение контрреволюционной литературы (это был дореволюционный сборник проповедей, где упоминался царь).

Последнее заключение было самым тяжелым, потому что наступила война, и тех, кто был осужден по 58-й статье, прекратили выпускать. У владыки Антония закончился срок – пять лет, а его оставили в тюрьме. Шла война, были проблемы с продовольствием, и в тюрьмы хлеб поступал в последнюю очередь. Он говорил, что самые тяжелые месяцы пережил в Астраханской тюрьме, где был пересмотр его дела. У владыки началась цинга. Он лежал под нарами, готовый умереть, когда пришла весть о его освобождении.

Какое-то время он жил у знакомой монахини в селе Золотом Саратовской области. Когда освободили Кавказ и открылась дорога на Грузию, он переехал в Тбилиси, где тоже были русские монашествующие – монахини Ольгинского монастыря. Они рассказывали, как перегородили свою хибарку, и на второй половине жил владыка Антоний. Его часть хибарки была и алтарем маленькой домовой церкви, где он сам совершал богослужения. И как женщинам нельзя входить в алтарь, так этим монахиням нельзя было входить в комнатку владыки.

– Владыка Антоний присутствовал на первом заседании Священного Синода при патриархе Сергии? Его не видно на фото с участниками заседания.

– В сентябре 1943 г. владыка Антоний прочитал в газете «Правда», что Сталин встретился с иерархами, обсуждали избрание Патриарха, возможность служить в храмах. Он тут же послал телеграмму митрополиту Сергию, который в эти дни был избран Патриархом, и самолетом вылетел в Москву.

Первое заседание Священного Синода при Патриархе Московском Сергии – это заседание о назначении владыки Антония (Романовского) епископом Ставропольским и Пятигорским. Наша епархия стала Ставропольской и Бакинской в 1945 г., а пока в Азербайджане не было ни одного действующего храма. Когда в Баку открыли храм Рождества Пресвятой Богородицы, затем Михаило-Архангельский, то Азербайджан тоже присоединили к Ставропольской епархии ввиду колоссальных заслуг владыки Антония.

Владыка Антоний очень много сделал для всего Закавказья. Именно он после 25 лет разрыва молитвенного общения воссоединил Русскую и Грузинскую Церкви. В Грузии его знали и чтили, его другом был святой Патриарх-Католикос Каллистрат, а будущий Патриарх-Католикос Ефрем был его учеником.

В нашем музее сохранилась телеграмма, где перед избранием в Патриархи митрополит Батумский и Шемокмедский Ефрем пишет, что он избран Местоблюстителем и скорее всего грузинские иерархи изберут его своим первосвятителем. И далее следует такой текст: «Тебе, любвеобильному отцу моему родному, прошу помолиться обо мне».

– Владыка Антоний восстановил Ставропольскую семинарию в 1946 г.?

– Да. Это удивительно. Ведь тогда во всей стране было всего восемь духовных школ – половина на Украине, половина в РСФСР. Понятно, Москва, Ленинград, в Саратове была кафедра Председателя Учебного комитета митрополита Григория, а Ставропольская семинария своим чудесным возрождением полностью обязана отеческой заботе владыки Антония.

Ни один тогдашний семинарист не остался необлагодетельствованным от владыки: кому брюки поможет купить, кому туфли, кому проезд домой оплатит… Настоятель Успенского храма Павел Рожков, которому сейчас 87 лет, был тогда семинаристом. И он рассказывал, как владыка отправлял семинаристов на каникулы где-то послушаться, читать, петь на клиросе. Настоятели, в свою очередь, финансово поддерживали бедных студентов в то трудное время. Но была и другая миссия: Ставрополье – хлебный край, и на приходах часто жертвовали хлеб, ребята привозили его в епархию, и в Крестовой церкви сушили сухари. Многие старые батюшки вспоминали, как в студенческие голодные послевоенные годы ели на переменках эти сухарики. Но основная масса сухарей сушилась для мест не столь отдаленных. Каждую Пасху и Рождество владыка через доверенных лиц отправлял сотни посылок в тюрьмы.

Не забывал владыка молодых пастырей и после окончания семинарии. Сохранилось интервью владыки Гедеона (Докукина) за 1991 г., где он рассказывает, что когда был еще священником, владыка Антоний, который его рукополагал, приехал к нему в Кисловодск: «Ну что у тебя в Кисловодске, какие дела?» – «Да вот, дом начал строить, не могу достроить». Владыка уезжает, через несколько дней присылает отцу Александру (так звали владыку до пострига) недостающую сумму денег на завершение строительства.

Из тогдашних выпускников семинарии трое стали иерархами Русской Православной Церкви: владыка Гедеон (Докукин; 1929–2003), владыка Антоний (Завгородний; 1931–1989), владыка Гермоген (Орехов; 1929–1980). И всем троим он предсказал, что они будут архиереями. Пришла к владыке одна женщина и говорит: «К моей дочери сватается парень, а она любит Сашу Завгороднего». А тот ей отвечает: «Вот глупая, он же монахом будет». Эту же историю рассказывал и сам Саша Завгородний, будущий архиепископ Ставропольский и Бакинский Антоний – младший. В тот момент, когда женщина беседовала с архиереем, он мыл полы в соседней комнате и услышал эти слова. Он с удивлением вспоминал, что в то время даже не думал о монашестве – высокий, красивый парень, за которым все девчонки бегали. Он и Грише Орехову (будущему владыке Гермогену) архиерейство предсказывал. А третье пророчество вообще задокументировано советской антирелигиозной пропагандой. Однажды я открываю статью в одной из краевых советских газет – про будущего владыку Гедеона, тогда отца Александра Докукина, и читаю: он такой-сякой, близок к митрополиту Антонию, и тот прочит его в архиереи. Все бы складно, да только архиереем он стал через пять лет после смерти владыки Антония.

– Жизнь шла по духовным законам и в то, атеистическое, время?

– Благотворительность была запрещена законодательно. Единственным покровителем народа должна была быть партия. После войны сиротский приют в Ставрополе получил от владыки Антония большую сумму на содержание детей, его директор написала благодарственное письмо владыке. Уполномоченный раскрутил это на весь край, дошло до крайкома партии, директора приюта вызывали, она получила выговор, как, мол, она могла отправить благодарственное письмо в религиозную организацию – «какая несознательность!».

Иподиакон владыки Антония рассказывал, как однажды к нему пришел посетитель и стал жаловаться на свои нужды. Владыка строго ему: «Я тебе что, собес? Иди отсюда!» А сам послал иподиакона вдогонку незаметно положить в сумку просителю пачку денег. Однажды подошла к владыке женщина: «Я вдова, моего мужа убили на войне…» Вскоре владыка Антоний купил им с ребенком дом.

Много рассказывали и о его прозорливости. Галина Павловна Чинякова в своей книге «Кавказское созвездие» приводит свидетельства очевидцев, как владыка помог старикам, у которых возникли трудности с дровами (дом был старый, с печным отоплением). И вот они получают письмо от владыки. А он экономил и, когда получал корреспонденцию, распечатывал письмо и выворачивал конверт, заново склеивал, писал на нем же новый адрес и отправлял. И вот они получают такой смешной конверт и думают, надо же, какой владыка жадный. А в конверте лежала нужная им сумма денег. И записочка: «Это вам на дрова». Откуда он мог знать, что им нужны дрова?

В Крестовоздвиженский храм однажды зашли люди нуждающиеся и видят: старичок согбенный хромает, и вдруг он, ничего не говоря, их благословляет и протягивает им деньги – столько, сколько им нужно, копейка в копейку. Они даже не успели попросить.

Владыка говорил, что священник должен быть как почтовый ящик. Через него должны только проходить деньги: от одних получил – другим, кто нуждается, отдал. Через владыку Антония реально проходили миллионы. Когда он умер, на счету Патриархии за Ставропольской епархией было зарезервировано 33 млн руб. У уполномоченного колени задрожали, когда он узнал. Это были добровольные пожертвования, и владыка откладывал их на случай, если когда-нибудь разрешат строить храмы. Власти перепугались, что на эти деньги будут восстановлены все церкви, и передали их в Фонд мира.

– Какой была идеологическая обстановка на Ставрополье во время так называемой хрущевской оттепели?

– Когда Хрущев расправился с внутрипартийной оппозицией, он почувствовал полную власть. Идеологическое антирелигиозное лобби стало действовать напрямую через него. Тем более он любил популистские методы на волне идеологии, и с 1958 г. эта волна поднялась уже на местах, в том числе на Ставрополье. Именно отсюда был главный идеолог ЦК КПСС Михаил Суслов (в годы войны – первый секретарь Ставропольского крайкома), это по его личному указанию уже после освобождения Ставрополя от фашистов взорвали колокольню Казанского собора на Крепостной горке.

Владыке Антонию, и так много пережившему, самый тяжелый крест пришлось вынести в последние годы жизни. Стали массово закрывать храмы, устраивать травлю в прессе. Когда на самом верху приняли решение о закрытии его детища – Ставропольской семинарии, началась подготовка «общественного мнения». Сначала выпустили серию статей, потом целую книгу, в которых очернялась семинария, ее преподаватели и студенты. Наконец, был инспирирован судебный процесс, пытались осудить владыку Антония, ректора и др. Отца Алексия Парфенова вызывали в качестве свидетеля.

– Мы видим отца Алексия Парфенова – одного из старейших священников на Ставрополье (64 года служения!) – на съемке 1960 г. в зале суда. Светлое, открытое лицо молодого человека, абсолютно все понимающего…

– Отец Алексей рассказывал, что в 1960 г. на проспекте Карла Маркса на огромном экране крутили эти кадры с дикторским текстом. «Священник Алексей Парфенов третий день врет суду!» Там были кадры – портрет владыки Антония, а в следующем кадре руки считают деньги. И отец Алексей высказал этим пропагандистам: «Да это же руки молодого человека, а владыке уже за 70 лет».

– Беда пришла в семинарию через завхоза?

– Завхоз Борис Щилин был страшный человек. Он был племянник главного архитектора города, но ни одна организация не брала его на работу, потому что он был уголовником. Когда ректор семинарии отец Михаил Рудецкий стал расширять семинарию, он принял его завхозом по рекомендации – не знал, что это подставное лицо. А Щилин со своими дружками снова оказался замешан в убийстве, ему грозил большой срок, и его взяли в оборот – давать показания против семинарии. Такой человек может оговорить кого угодно.

– То есть все пожертвования, которые шли через владыку Антония для нуждающихся, были расценены властью как взятки?

– Владыке даже не смогли предъявить обвинений. Посадить ректора тоже не смогли, но семинарию закрыли. И это сильно подорвало здоровье владыки. Вскоре он скончался.

– А когда снова открылась Ставропольская семинария?

– Только в 1989 г. И открыл ее владыка Антоний младший, тот самый Саша Завгородний, который был последним выпускником семинарии в июне 1960 г. На том же педсовете 1960 г., где утверждался список выпускников, было озвучено решение о закрытии семинарии.

– Кто сегодня приходит учиться в семинарию? Какие внутренние качества необходимо воспитывать у сегодняшних семинаристов? Что нужно знать будущим священникам о предстоящем служении народу?

– Сегодня в семинарию поступают в основном обычные выпускники средних школ. В послевоенные годы владыка Антоний принимал уже взрослых, сформировавшихся людей, которым иной раз было за 40 лет, но никак не меньше 18. Среди них были вчерашние фронтовики, ветераны Великой Отечественной войны. И этих уже зрелых молодых людей владыка называл «птенцы» или «от сохи взятые». Что же говорить о нынешних семинаристах? Конечно, им очень трудно за пять лет наработать весь духовный багаж, который необходим пастырю Церкви. Но у них есть еще не растерянные навыки учебы (которые, правда, все меньше формируются современной школой), юношеское горение и искреннее желание послужить Богу. Роднит их с советской школой то, что в семинарию они приходят по зову сердца, иногда даже вопреки своему окружению. Все-таки «невольник – не богомольник». С другой стороны, сейчас нет таких гонений, и ребята могут приобщиться богатейшему святоотеческому наследию, почерпнуть полезный опыт из современной православной литературы, применить свои способности на широком поле церковного социального и миссионерского служения. Этого всего не было у их предшественников – церковная литература была на вес золота, многое переписывали от руки, десятилетиями хранили семинарские машинописные конспекты; библиотеки, которые сейчас доступны по одному клику, собирали по крупицам всю жизнь. А выйти с проповедью за пределы церковной ограды в те годы и помыслить не могли.

Поэтому ответственность сейчас тоже огромная: «Кому много дано, с того много и спросится» (Лк. 12:48). Дай Бог, чтобы сегодняшние ребята, будущие пастыри, взирая на примеры таких подвижников, как владыка Антоний, учились у них самому главному – твердому стоянию в Православной вере и отеческой любви к людям.

Беседовала Ирина Ушакова