Что касается обращения Владимира Путина к Федеральному Собранию. Хорошо, что Владимир Владимирович сказал о красных линиях. Конечно, хотелось бы, чтобы он их конкретно обозначил, а то врагам может быть не понятно, где они. Я, конечно, понимаю, что если прямо назвать красные линии, то по их пересечению геополитическими оппонентами надо же сразу действовать в ответ, а действовать иногда весьма сложно. А ведь действовать придется, ведь если не действовать, то понятно, как потом все начнут относиться к словам президента и в целом, к позиции России.
Поэтому я за красные линии.
Если продолжать звериные аналогии, то могу сказать следующее: к так называемой «стратегии анаконды» - медленного стягивания колец силы и влияния вокруг России, чтобы удушить её конфликтами со всех сторон, сейчас добавили стратегию «тысячи комариных укусов». Когда в ежедневном режиме происходят мелкие и более крупные провокации, инциденты, заявления, сливы, утечки, вбросы и так далее. Всё, чтобы не одним, так вторым, третьим, пятым, десятым путём, но вывести Москву из равновесия и заставить совершить опрометчивые поступки, чтобы сбить с конечного пути и увести от цели. А цель сейчас, как я понимаю, это для начала просто сохраниться, не развалиться. А в дальнейшем медленно, но верно увеличить влияние в условиях распадающегося прежнего миропорядка.
Как-то разговаривал с сотрудниками российского МИД. Я им говорю - все плохо. Они мне в ответ - все хорошо. Я им говорю, назовите мне страну, где у нас сейчас все хорошо. А они мне - ты не понимаешь. То, что мы выжили - это хорошо. А задача наша - сохраниться и пережить их всех.
Я бы согласился с ними со всеми, но я уверен, что мы можем не только выживать. Мы можем и должны побеждать.
Но у каждой победы и поражения есть имя и фамилия. Причём тех, кто ошибается, по большей мере, называют не только по имени, но и по отчеству. И я уверен, что если бы за каждый промах и поражение спрашивали у ответственного лица, то промахов и поражений было бы меньше. Фактически, сейчас идёт война. Да, это война нового поколения, в основном, без танков и пушек. Но потери в этой войне не меньше, чем в Отечественной. И поражение для нас будет так же катастрофично. Поэтому с мародерами, коррупционерами и со сдавшим свой фронт генералами надо поступать по законам военного времени.
Что касается некоторых ожиданий от послания, например, о признании Донбасса. Я говорил с разными людьми, в том числе довольно влиятельными, и многие были искренне уверены, что так и случится. Я за признание Донбасса. Но я был уверен, что его не будет. Я был убеждён, что тему признания Донбасса либо вбрасывают внутренние враги РФ, либо вообще это спецоперация украинской власти. Мне было ясно, что истерия, которую вольно или невольно подогревали, насчёт неизбежных 21 апреля радикальных решений в духе марта 14 года, может, столкнувшись с реальностью, стать поводом для разочарования патриотически настроенных русских людей - как жителей РФ, так и других русских земель.
Ясно одно: осталось совсем мало времени до достройки «Северного потока – 2» и, судя по всему, всё, что делала Россия – учения, переговоры, демонстрации силы, громкие заявления - всё это привело к тому, что большой войны удалось избежать, как бы этого ни хотелось кому-то в Киеве, Лондоне или Вашингтоне. И это большой успех российской дипломатии. И первым звоночком, подтверждающим это, стал как раз звонок Байдена. Байден позвонил первым, и таким образом прозвучал сигнал для всех американских сателлитов, что война сейчас не нужна. Слишком многое поставлено на карту. Если «Северный поток– 2» будет достроен, то мы очутимся в новой реальности. В реальности, в которой Украина Западу не нужна.
