В нынешнем году исполняется 250 лет спасения Москвы от страшной беды – эпидемии чумы. Тогдашняя напасть далеко не первая и в российских пределах, и за рубежами отечества. В Средние века бактерии чумы уничтожили около трети населения Европы. В Москве же, по данным экспертов, в 1770–71 годах во время эпидемии погибло 56 907 человек.
Исторические хроники свидетельствуют, что эпидемия вспыхнула на фабрике в суконном дворе, что за Москвой-рекой на Софийской набережной. Поначалу руководство города и районов, не сумев оценить всей опасности ситуации, попыталось скрыть мор: умерших на фабрике хоронили тайно, по ночам, не ввели карантина. Но скоро чума появилась на улицах города. Среди населения началась паника, она сразу усложнила ситуацию. Рабочие с суконного двора разбегались по домам, разнося заразу. Москвичи укрывались в подмосковных имениях, многие бежали в другие города. Вся жизнь в городе была парализована. Во дворах и на перекрестках зажгли костры. Над Москвой стоял черный дым. Ежедневно умирало более тысячи человек. Некому было убирать трупы, мертвецами были завалены дома и улицы. Тогда московские власти вынуждены были прибегнуть к помощи колодников, осужденных на каторгу. Они «занимались вывезением погибших от заразы за город и зарыванием в большие ямы».
Надо отметить, что генерал-губернатор П.С. Салтыков, отчаявшись справиться с эпидемией, уехал в свое родовое имение Марфино. Следом уехали обер-полицмейстер И.И. Юшков и другие градоначальники. Город остался без власти.
Для борьбы с эпидемией Екатерина II направила в Москву графа Григория Орлова. Он добровольно вызвался помочь москвичам в беде. Граф прибыл в Москву 26 сентября 1771 г. с большим штатом лекарей и в сопровождении четырех полков лейб-гвардии. Штаб-квартира по борьбе с эпидемией разместилась в доме генерал-поручика Е.Д. Еронкина на Остоженке (он был один из немногих, не покинувших гибнущую Москву).
Сразу же была усилена санитарная служба. Москву разбили на санитарные участки, за каждым из которых был закреплен врач. Открывались дополнительные больницы и карантины.
Григорий Орлов проявил в ходе борьбы с мором необыкновенное мужество: он лично посещал больницы, встречался с врачами, выделял необходимые средства, организовал подвоз медикаментов. Григорий Григорьевич организовал работы по укреплению санитарных застав. Люди сопротивлялись жестким мерам, но граф нашел способ убедить их. Он установил денежное вознаграждение выписываемым из больниц, что стало мерой против утаивания больных. Кроме того, на заставах мужчинам платили по 15 копеек в день, а женщинам – по 10 копеек. Это позволило людям выжить. Благодаря всем этим мерам чуму удалось остановить в небывало короткие сроки. Вскоре эпидемия прекратилась.
В Европе до наших дней в столицах и крупных городах можно встретить памятные следы о тех трагедиях: памятники, барельефы и мемориальные доски, хранящие воспоминания о тех людях, которые помогали бороться с трагедией и, в конце концов, остановили ее. К сожалению, в Москве следов героических действий графа Г.Орлова, медиков и солдат с офицерами, спасших от верной гибели тысячи жителей столицы, сохранивших целые роды наших соотечественников, не осталось.
Сегодня мы вновь столкнулись с неведомой бедой. Имя ее – пандемия. Слава богу, что мы уже научились противостоять этим бедствиям. Хотелось только, чтобы москвичи оказались более внимательными и благодарными к тем, кто, рискуя своей жизнью и здоровьем, вошел ради нас в «красную зону». Надеемся, что после окончательной победы над недугом в столице появятся парки и скверы имени медиков-волонтеров, улицы и переулки в честь особо отличившихся организаторов борьбы с эпидемией. Может быть, не будет забыт и своего рода родоначальник этой традиции – Григорий Орлов.
Нина СИМОНЕНКО,
писатель, краевед,
Москва
