Политический кризис в Армении вновь больше похож на политический скандал. Военное командование почти в полном составе требует отставки премьер-министра Никола Пашиняна. Мировые СМИ запестрели заголовками о военном перевороте в Армении. В большинстве публикаций триггером предполагаемого переворота называют то, что армянский премьер якобы обвинил Россию в поставке некачественного вооружения в Армению. И некачественным он назвал не просто рядовое оружие, а гордость российского ВПК – ракетный комплекс «Искандер».

Впрочем, военный переворот, затеянный армянскими генералами для защиты чести российского оружия, так и остался увлекательным новостным сюжетом и не привел ни к каким практическим результатам. Журналистские десанты со всего света не обнаружили в Армении никакого переворота, более того, оказалось, что ничего особенно нового в армянской политике не произошло. Иностранным корреспондентам, прилетевшим в Евреван, вместо того чтобы снимать танки на улицах, приходится вникать в перипетии армянской внутренней политики.

Революционеры и военспецы

Скандал вокруг «Искандеров» вырос из внутриполитической коллизии, напрямую не связанной ни с армяно-российскими отношениями, ни с качеством российского оружия, ни даже с итогами второй карабахской войны. Коллизия эта возникла между политическим руководством и военным командованием Армении вскоре после армянской бархатной революции 2018 года. Последующие события, в том числе кризис государственного управления, пандемия и война лишь усугубили противоречия.

Корень коллизии – в характерной для постреволюционных стран неоднородности государственных элит. С приходом к власти контрэлит необходимость в бюрократии никуда не исчезает, и новые власти вынуждены мириться с наличием старых специалистов в государственном аппарате. Тем более это приходится делать после уличных цветных революций, когда у контрэлиты не только нет мощных, разветвленных и иерархичных политических структур, способных взять в руки управление страной, но и попросту мало своих людей.

Армянская революция 2018 года была делом рук нескольких десятков человек, стоявших во главе уличных протестов. У них не было ни ясной идеологии, ни широкого круга единомышленников. Соответственно, им было трудно набрать людей даже на высшие должности, а на среднем и нижнем уровне управленцы остались прежние. Между «старыми» и «новыми» постоянно возникали конфликты.

Почти целиком «старыми» остались лишь два ведомства – военное и дипломатическое. Оба отличаются тем, что служба в них требует профессиональных навыков. При этом они критически важны из-за карабахского конфликта. После революции министров обороны и иностранных дел невозможно было заменить на революционеров, а лишь на выходцев из той же профессиональной среды. Основная часть аппарата Минобороны и МИДа не менялась вовсе.

Заручиться лояльностью дипломатов Пашиняну удалось, а вот отношения между армейской элитой и революционной властью были проблемными с самого начала. Правда, в силу специфики военной корпорации эти трения не становились частью публичной политики.

Все эти годы политическое руководство увольняло, награждало и проводило перестановки в рядах высшего генералитета в попытке обеспечить его лояльность. Но все это почти не становилось предметом публичной дискуссии, в первую очередь потому, что армянская армия не привыкла вмешиваться в политику. Исключением была отставка первого президента Армении Левона Тер-Петросяна в 1998 году – пусть и мягкий, но переворот, в осуществлении которого сыграл свою роль и тогдашний министр обороны. Однако прецедентом для армянских военных этот эпизод не стал, и армия продолжала подчиняться политическому руководству.

Война интервью

После второй карабахской войны взаимное недовольство армейской элиты и политического руководства Армении накалилось настолько, что выплеснулось в публичную сферу. Генералы и политики возлагают друг на друга ответственность за поражение в войне. В военной среде общим местом стало обвинение Пашиняна в некомпетентном вмешательстве в командование боевыми действиями. Политическое же руководство продвигало тезис, что войну проиграли прошлые власти, закупавшие неправильное устаревшее вооружение и покровительствовавшие коррумпированному неэффективному генералитету. 

Если вопрос о причинах поражения предстоит решить историкам, то нынешний скандал и в самом деле начался с подачи прошлых властей. 16 февраля бывший президент Серж Саргсян, которого Пашинян свергнул во время революции 2018-го, в пространном интервью принял сторону военных. Он заявил, что войну проиграла революционная элита Армении из-за чудовищной некомпетентности и прямого вмешательства в процесс принятия не только стратегических, но и тактических решений.

В числе прочего Саргсян обвинил Пашиняна в том, что он не использовал российские «Искандеры» в нужное время и по нужным целям. Жителям Армении понятен контекст этого обвинения: тот факт, что в период его правления Армения стала первой страной, куда Россия поставила «Искандеры», был предметом личной гордости Сержа Саргсяна.

23 февраля Пашинян дал ответное интервью. В очередной раз обвиняя в поражении бывшие власти, он несколько эмоционально отозвался о возможностях «Искандеров», сказав, что применять их не было смысла, так как они «взрываются на десять процентов». По сообщениям прессы, замначальника Генштаба Тиран Хачатрян рассмеялся в ответ на предложение журналиста прокомментировать это утверждение, и Пашинян немедленно распорядился его уволить. Реакцией на это распоряжение и стало обращение практически всего генералитета Армении к Пашиняну с призывом уйти в отставку.

Агора против армии

Трактовать это обращение как переворот как минимум преждевременно. Пока можно лишь утверждать, что к армянской оппозиции присоединился еще один вид элит: наряду с церковью, академией, государственным университетом и даже президентом Армении верхушка армии теперь тоже требует отставки Пашиняна.

Однако Пашинян не склонен прислушиваться к этим призывам. На заявление военных он ответил типичным для опытного митингового оратора образом, созвав своих сторонников на центральной площади Еревана. Там он выступил с речью, из которой стало ясно, что уходить он не собирается.

Наоборот, Пашинян объявил об отставке теперь уже не замначальника, а начальника Генштаба Оника Гаспаряна, то есть фактического руководителя армии (министр обороны в Армении политическая должность), и обратился к площади с прямым ремейком революционной риторики трехлетней давности, то есть с запросом на легитимность, идущую непосредственно от народа через Агору.

Народа, впрочем, было недостаточно для того, чтобы создать впечатление массовой поддержки. Собранные наспех несколько тысяч человек не шли ни в какое сравнение с митингами времен революции. К тому же одновременно на соседней площади проходил другой, оппозиционный митинг с не менее радикальными лозунгами о нелегитимности Пашиняна. Впрочем, и на том митинге людей было примерно столько же.

Это стало прекрасной иллюстрацией главного политического обстоятельства политической жизни Армении: меньше чем за три года страна вернулась в конец эпохи правления Республиканской партии, отстраненной от власти революцией 2018 года. Слабая гетерогенная власть, не обладающая социальной легитимностью, – и слабая гетерогенная оппозиция, объединенная только негативно, то есть против власти. 

Два полюса нынешнего расколотого армянского общества – ядро поддержки Пашиняна и радикально оппозиционно настроенные люди. Однако обе эти группы в меньшинстве, как показали прошедшие митинги. Между полюсами – апатия, разочарование, нежелание выходить еще на одну революцию спустя три года после предыдущей, да еще видя ее результаты. 

Ситуация неустойчива, любой инцидент может повернуть ее в любую сторону. Как показала практика, этим инцидентом могут быть даже пара интервью. Но изменить по-настоящему ситуацию стабильной нестабильности не способны никакие политические скандалы. Для этого нужен долгий период строительства политической культуры, институтов, систем ротации элит, социальных лифтов и так далее. Это невозможно сделать, просто отправив очередное правительство в отставку или устроив очередную революцию.