На самом деле, совершенно удивительным образом погашенный весенний системный кризис в глобальной нефтедобыче, нет никаких сомнений, потянет на событие даже не года, а десятилетия. И по своему генезису. И по залихватскому сценарию катастрофы и спасения нефтяных рынков.
И по своим просто даже чисто системным последствиям. Судя по всему, в конечном итоге вполне способным привести мир к такому глобальному переформатированию нефтяных и косвенно связанных с ними газовых рынков, которое мировая экономика пока толком не может даже осмыслить и осознать.
Впрочем, давайте по порядку.
Глобальный кризис в большой нефти, который сейчас принято задним числом соотносить с пандемией COVID-19, с ней связан если только опосредованно. COVID-19 сначала даже не был одним из факторов — только разве что триггером кризиса. Это уже потом локдаун, остановка (полная или частичная) большинства мировых экономик наложились на его и без того не самое простое течение. Изначально же это был классический, многократно описанный в учебниках кризис перепроизводства, на пик которого пришёлся ещё и биржевой, надстроечный кризис на спекулятивных рынках: цена фьючерса, как многие, уверен, помнят, весьма красиво пробивала дно сугубо отрицательных величин. И последствия этой истории могли оказаться вполне себе катастрофическими и без всякой пандемии. Хотя, безусловно, COVID-19 помог происходящему заиграть новыми, яркими красками — тут уж, разумеется, не без того.
При этом надо отдать должное: именно зловредный вирус в конечном итоге сам и помог достаточно быстро выработать механизм выхода из системного кризиса. И его самые зловредные последствия легли на отрасль уже тогда, когда заработал антикризисный механизм, тут же обозванный вездесущими журналистами картелем ОПЕК++.
Хотя, как выяснилось позже, как механизму, так и формальному соглашению ОПЕК++ реализоваться по-настоящему, к сожалению, не удалось. И теперь уже вряд ли удастся — и экономика здесь совершенно ни при чём.
Просто на последних выборах в США внезапно победили демократы и глобалисты.
Но свою (едва ли не решающую) роль при совместной выработке антикризисного сценария несостоявшийся ОПЕК++, безусловно, сыграл. А сценарий спасения глобальной нефтедобычи высокими договаривающимися сторонами был избран не просто решительный, а, можно сказать, решительно радикальный.
По крайней мере, такого всеобъемлющего, жёсткого и эффективного регулирования мировая добыча до 2020 года совершенно точно не знала. На фоне резкого падения цен на нефть весной 2020 года страны ОПЕК+ согласованно договорились о рекордном в истории сокращении добычи нефти на 9,7 млн баррелей в сутки. К осени сокращение должно было быть зафиксировано уже на уровне 7,7 млн баррелей в сутки, и это также было исполнено, хотя стороны заранее оговаривали возможность коррекции. Но расчёты и прогнозы оказались довольно точны, и корректировки не потребовалось. А вот с января 2021 года снижать добычу планировалось уже на 5,8 млн баррелей в сутки, однако из-за второй волны пандемии эти предварительные договорённости пришлось всё-таки пересмотреть.
Впрочем, об этом чуть позже. А пока добавим, что весной США и ещё некоторые, не участвовавшие ни в ОПЕК, ни в ОПЕК+ страны — производители нефти не просто присоединились к глобальной сделке — именно США выступили её настоящим инициатором.
Более того. Нужно быть справедливым к уходящей натуре: настоящим архитектором, инициатором, режиссёром и даже в своём роде гарантом сделки был уходящий американский президент Дональд Трамп.
И тут даже не надо ничего выдумывать: череда его звонков первым лицам России и Саудовской Аравии была чуть ли не демонстративно публичной, несмотря на весь негативный имидж российского президента Путина в Соединённых Штатах Америки. Что в преддверии избирательной кампании было по крайней мере довольно смело. И это отнюдь не удивительно, потому как весенняя сделка (да, при несомненном соблюдении интересов и России, и Саудовской Аравии) была срежиссирована и проведена прежде всего в интересах именно США. Нефтяная отрасль которых на тот момент уже по факту находилась в совершенно отчаянном положении.
И этого и русские, и саудиты просто не могли не понимать.
Причина тут предельно проста: именно американская нефтянка была до кризиса наиболее динамично развивающейся (Америка даже на какое-то время выходила на первое место по добыче в мире, чем Трамп, помнится, жутко гордился).
Но в то же время наиболее дорогой по себестоимости добычи и, соответственно, наиболее уязвимой по сравнению с конкурентами. И кризис перепроизводства, американцами же и спровоцированный, ударил в первую очередь именно по ним самим. Удивляться этому было бы как минимум довольно странно: классические, фундаментальные законы экономики никакими фондовыми механизмами не отменить. Напротив, чего-то подобного рано или поздно просто чисто математически и следовало ожидать.
Тем не менее — мы можем только догадываться, какой ценой и какими путями (угрозами, уступками и шантажом), — большая нефтяная сделка всё-таки была заключена.
В ней проиграли все — иначе в кризис было просто невозможно. И больше всех, несомненно, проиграли именно Соединённые Штаты Америки. Но американская нефтяная отрасль получила своеобразные квоты и (при неизбежном росте цен) очень серьёзные шансы на выживание. После чего в мире заговорили не только о большой сделке, но и о новой большой нефтяной тройке в лице Королевства Саудовская Аравия (представляющего интересы ОПЕК), Российской Федерации и США.
Нет, там всё было, безусловно, далеко не безоблачно, особенно на тесно завязанных на нефтянку, но формально не вошедших в сделку газовых рынках. Тут довольно вспомнить абсолютно неприличные в своей эпичности «грязные танцы» США вокруг российско-европейского трубопровода «Северный поток — 2».
Особенно, кстати, цинично выглядящие как раз оттого, что американские проблемы в нефтедобыче абсолютно зеркальны проблемам в добыче газа. Они тесно переплетены между собой чисто технологически и финансово. И никакого СПГ взамен российскому трубопроводному газу Америка поставить в Европу в ближайшие лет десять по крайней мере будет просто не в состоянии (строительство новых мощностей по сжижению газа на Восточном побережье уже и по факту заморожено).
Но в общем и целом на собственно нефтяных рынках стороны вели себя подчёркнуто конвенционально, и эту сделку можно было бы смело отнести к событиям, как мы и писали выше, возможно, даже не года, а как минимум десятилетия.
Рынки благодаря ей (по крайней мере по факту) обрели новую управляемость. Коридор волатильности нефтяных цен стал понятен, и даже биржевые спекулянты стали чуть меньше отрывать бумажную нефть от реальной действительности. В общем, появились признаки стабильности, оздоровления и даже началось постепенное восстановление. Которое чуть скорректировала, но не остановила даже вторая волна пандемии.
Ситуация изменилась там, где её не то чтобы совсем не ждали — нет, как сейчас становится понятно, в РФ и Саудовской Аравии как раз ждали, — но были несколько не готовы. В Соединённых Штатах Америки прошли выборы, на которых инициатор большой сделки Дональд Трамп (неважно в данном случае, по какой причине) довольно бесславно проиграл.
И если это произойдёт в ближайшей исторической реальности (а иных предпосылок нет), то это будет в том числе и концом великой американской сланцевой революции. Постепенно иссякающая добыча которой в лучшем для неё случае уйдёт на внутренние американские рынки. Да и то не факт: в Америке, слава Богу, существует ещё и традиционная добыча и она на внутренних рынках покроет добычу сланцевую, как бык, простите, овцу. И хотя процесс этот, безусловно, будет не одномоментным, скорее всего, он уже необратим. И глобальные изменения, причём не только геоэкономические, но и геополитические, уже в самом ближайшем будущем может вызвать такие, что весенняя большая сделка ОПЕК++ покажется, как говаривал в своё время некий Остап Бендер, детской игрой в крысу.
Впрочем, прогноз даже на ближайшую историческую перспективу — штука довольно коварная.
И как минимум тема для отдельной статьи.
