В годовщину полного снятия Блокады Ленинграда, 27 января 2021, ожидается премьера фильма режиссера Андрея Зайцева «Блокадный дневник». Учитывая тот факт, что фильм уже доступен для просмотра в сети, мы постараемся определить – что же он есть на самом деле и какой оценки заслуживает.
Фильм «Блокадный дневник», согласно утверждениям его создателей, полностью основан на воспоминаниях людей, переживших страшные 872 дня Блокады. Андрей Зайцев, написавший сценарий, в интервью «Российской газете» утверждает: «Это документальная реальность. Я писал сценарий, основываясь на "Дневных звездах", свидетельствах "Блокадной книги" и воспоминаниях Даниила Гранина. И никогда не позволил бы себе что-то сфантазировать на тему блокады. Это святая тема, и все, что есть в фильме, - воспоминания переживших блокаду» [1]. Итак, россиян уверяют: фильм «Блокадный дневник» – это «документальная реальность»; а это значит, что атмосфера в нем, фактология, сами люди и их отношение друг к другу – максимально приближены к историческим реалиям. По крайней мере, нас очень стараются убедить в этом.
Прежде чем перейти к непосредственному анализу киноленты, отметим, что она уже получила высокую оценку критики ведущих российских СМИ, а также Гран-при 42-го Московского международного кинофестиваля. Фондом кино на производство фильма выделено 65 миллионов рублей, только пять из них авторы фильма обязались вернуть.
Во всех информационных материалах о фильме сказано, что сюжет фильма основан на автобиографической повести Ольги Берггольц «Дневные звезды». Действительно, в основе сюжетной линии кинофильма - путь главной героини через город в первую блокадную зиму, описанный Берггольц. Но только путь этот – далеко не всё происходящее в «Дневных звездах», да и искажен он настолько, что говорить о какой-то историчности и документальности не приходится.
Обратимся к исторической канве событий, моменту биографии Ольги Берггольц. 8 сентября 1941 года замыкается блокадное кольцо, в сентябре-октябре город подвергается интенсивным немецким и артобстрелам, и авианалетам. С ноября немецко-фашистские войска прекращают авианалеты на Ленинград и переходят к методическим обстрелам города тяжелой артиллерией. В городе заканчиваются запасы продовольствия и топлива. Начинается самая тяжелая первая блокадная зима 1941-1942 годов, которую переживает в Ленинграде и Ольга Берггольц. Ее муж умирает от болезни и голода 25 января 1942 года, Ольга остается одна. Не в силах пережить потерю близкого человека в одиночестве, она идет за моральной поддержкой к своему отцу. Отец Ольги - Федор Христофорович Берггольц, военный хирург, который работает на заводе имени Тельмана, создает стационар для рабочих (стационары обеспечивали усиленным питанием самых обессилевших от голода и холода ленинградцев). Ольга Берггольц начинает свой путь к отцу из здания Радиокомитета на Манежной площади (центр города), в котором работает. Идет Берггольц по Невскому, Старо-Невскому проспекту, далее по проспекту Обуховской обороны, т.е. практически на другой конец города, на другой берег Невы. Пробыв у отца два дня, отдохнув в тепле, она уходит обратно с мыслями о том, что нужно жить, бороться и работать ради сограждан.
В повести «Дневные звезды» можно найти немало сцен, в которых герои повествования, блокадники, помогают друг другу и поддерживают, иначе говоря, остаются людьми. Это очень важно понимать, поскольку в фильме мы увидим радикально противоположные отношения.
Фильм начинается с крайне «важного» авторского штриха: зритель видит белый снег, на который мочится немецкий артиллерист, выводя свастику. Похоже, режиссер Андрей Зайцев отрицает факт существования в немецкой армии воинской дисциплины и уважения к государственным символам. При этом его одного в чистом поле ждет целый дивизион незамаскированных пушек. На немцах шинели, пилотки и фуражки, напомним, что это февраль 1942 года. Следующая пятиминутная сцена – диалог немецкой актрисы легкого поведения с немецкими офицерами. Так и хочется спросить у создателей картины – для чего зритель смотрит на этот плохой маскарад, слушает такие сырые диалоги и наблюдает совершенно нереальные, надуманные ситуации? Мы можем предположить: для того, чтобы обеспечить себе иммунитет для дальнейшего просмотра. Внезапно оказывается, что у дивизиона есть конкретная задача – обстрел Ленинграда. Ленинград, воссозданный методом компьютерной графики, не похож сам на себя; известно, что немецкие батареи стояли на Юго-Западе от города. В музее обороны Ленинграда хранится панорама, зарисованная немцами, фотографии, сделанные ими с позиций. На панораме в фильме нет ни Исаакиевского собора, ни Никольского собора, ни Петропавловской крепости, нет Финского залива, нет труб заводов, а ведь всё это было прекрасно видно немцам из Стрельны. Создатели фильма ограничились тем, что нарисовали сплошную стену одинаковых домов, вероятно, для большей историчности. Описанные сцены, на наш взгляд, не дают зрителю никакой важной информации, они бесполезны. Мы подробно рассмотрели этот начальный эпизод фильма для того, чтобы наглядно показать – как «ответственно» авторы данного кино подошли к теме Блокады Ленинграда. Будем останавливать на подобных моментах внимание и впредь.
Действие переносится в блокадный город. Ольга Берггольц (автор будет называть так героиню) спит на кровати в полуразрушенной квартире с выбитыми окнами, через которые в одной из комнат намело снег. В заснеженной комнате на кровати лежит мумия – труп (отчего-то труп замотан в какую-то пленку) ее мужа Николая (напомним, в реальности муж Берггольц скончался в больнице). Никакой светомаскировки, зачем? И заснеженная смежная комната выстужает жилую, именно так ленинградцы боролись с холодом. Ольге снится сон: она, маленькая девочка, гуляет в парке с папой, папа покупает ей мороженое, а продавщица говорит Ольге – «No pasarán!». Сон заканчивается. Очень интересный сон, особенно, если учесть тот факт, что лозунг «No pasarán» стал популярен в СССР во время испанской гражданской войны 1936-1939 годов, тогда как реальной Ольге Берггольц в ту зиму было уже за тридцать. И снова возникает вопрос: что хотел сказать этим сном режиссер фильма? Может быть он хотел передать контраст между мирным и военным временем, однако из-за очередной оплошности в обращении с историческим материалом вышла какая-то чушь. Героиня просыпается, и зритель сталкивается с тем, что все ее мысли и внутренние монологи в фильме читаются мужским закадровым голосом. Оригинальная находка, приходится смириться и смотреть дальше. Ольга решает, что ей нужно идти к отцу и просить прощения, за что? В книге ничего нет об этом. Быть может за весь последующий сюжет? Итак, Ольга начинает свой путь.
В «Дневных звездах» читаем: «Отправляясь за Невскую, я снарядилась обстоятельно. Товарищи по Радиокомитету, где я давно уже жила на казарменном положении, снабдили меня каждый чем мог. Мне налили в появившуюся откуда-то бутылочку с делениями…жидкого, чуть сладкого чаю, кто-то подарил две папироски, я взяла свой хлебный паек. Это было в то время уже целых двести пятьдесят граммов хлеба. Я решила есть понемножку и ни за что не съедать весь хлеб сразу, хотя думала только о том, что в противогазе моем лежит хлеб — целых двести пятьдесят граммов с довесочками…» [2]. Из книги мы видим, как коллеги помогли Ольге, собрали ее в путь. Что же из этого осталось в фильме? Остались продукты и папиросы, но они есть у Ольги по умолчанию. Дальше начинается фантазия режиссера-сценариста. Ольге нужно сначала похоронить мужа, поэтому она идет просить помощи к своей необразованной (это подчеркивается закадровым голосом) соседке. Необразованная соседка изображена крайне некультурной торговкой с рынка, как будто отсутствие среднего или высшего образование автоматически делает человека хамом. Но на этом для режиссера зверства необразованных не заканчиваются: соседка эта решает не кормить свою самую младшую дочь, чтобы больше досталось двум другим детям. Этот страшный эпизод был бы допустим в фильме, если бы Андрей Зайцев после показал и подвиги самопожертвования, человечности, описанные в произведениях той же Ольги Берггольц, в «Блокадной книге». Кстати, в жизни поэтесса жила в доме для творческой интеллигенции, и такой соседки у нее не было.
Оказавшись на улице вместе с главной героиней, зритель понимает, что жители Ленинграда за время блокады превратились в нелюдей как внешне, так и морально. Все замотаны в какие-то рваные, гнилые, заледенелые тряпки (явное противоречие фотохронике), напоминают зомби из американских фильмов ужасов; это впечатление усиливается, когда в очереди за хлебом во время артобстрела женщине будто не отрывает руку, а она просто у нее отваливается (причем рядом больше никого не задело), после чего она спокойно спрашивает окружающих о своей руке и карточках, которые в ней были. Люди и не думают помогать друг другу, администрация города – расчищать дороги для полуторок, пожарных и скорых машин, убирать и хоронить трупы (обращение жителей с трупами умерших родственников в фильме – отдельная тема; их выбрасывают из окон, пинками скатывают с лестничных площадок и т.д.). Кажется, что население уже смирилось со смертью и бессознательно превращается в животных. Но ведь настоящая Блокада не была такой! Было немало ужасов, но были и люди, и милосердие, и доброта. Это прекрасно видно по повести, которую так извратил сценарист.
Обратимся ещё к нескольким эпизодам фильма. Ольга бредет по абстрактному блокадному Ленинграду (весь путь Берггольц искажен в фильме несмотря на то, что сегодня по нему даже водят экскурсии). Ей встречается женщина с санками, на которых она везет труп, Ольге приходится перевалиться (в книге – перешагнуть) через них; женщина злобно её понукает, Ольга всё же останавливается и помогает той сдвинуть с места санки. Эпизод заканчивается, и хотя взят он из книги, но на оригинал почти не похож. В повести Ольга Берггольц рассказывает, как разговорилась с этой женщиной, они вместе выкурили папиросу и только после этого разошлись. К чему была эта сцена в фильме? Нужно было показать еще один труп? Неравнодушие режиссера к трупам, которые уже никого не пугают из-за неправдоподобности и количества, мы будем наблюдать часто.
В воспоминаниях переживших блокаду часто можно встретить такую подробность: от истощения люди экономили силы на проявлении эмоций, они переставали улыбаться, делать лишние движения, громко говорить… Следующая же сцена в фильме показывает настоящую истерику человека, отвечающего за доставку хлеба на пункт выдачи. Санки с хлебом, которые вез этот человек перевернулись, толпа голодных двинулась к хлебу. Сцена эта взята из «Блокадной книги», только в ней этому работнику не пришлось истошно кричать – «это детям» и падать на колени перед очередью, люди сами не тронули хлеб, узнав о том, для кого он предназначен. Режиссер же добавил к упомянутому крику еще и страшную сцену с подростком, который, никого не слушая, схватил и ел хлеб. Судя по этой сцене, основной задачей режиссера было не воссоздать историческую реальность, а собрать в кучу все имевшие место и даже надуманные ужасы блокады и не оставить зрителю шанса увидеть на экране еще живых и разумных людей. О надуманных ужасах речь пойдет впереди, они как бы являются апофеозом сей режиссерской работы.
Героиня заходит в заледенелый в сосульках трамвай для отдыха. В трамвае, как и повсюду в фильме, лежат трупы. Ольга засыпает, а просыпается в грузовике с трупами. Несмотря на то, что все предыдущее время фильма закадровый голос Ольги утверждал, что в городе давно не убирают трупы, в том самом трамвае их почему-то собрали. То обстоятельство, что живого спящего человека перепутали с одеревенелым трупом лучше оставим без комментария. Грузовик приезжает на Пискаревское кладбище, заваленное горами и горами трупов. Водитель грузовика сгружает содержимое кузова на эти горы и уезжает. Ольге он милостиво дозволяет вернуться в город в кузове, не в теплой кабине. Довезя ее до города, водитель, не дожидаясь пока она перелезет через борт машины, трогается с места. Также в фильме присутствует намек на то, что водитель украл у героини хлеб и ремень. Прекрасный человек прекрасного общества скотов, ничего не скажешь. Напомним, что такого эпизода в литературных источниках нет и быть не может. Посмотрев этот фильм, недалекий зритель может решить, что в блокадном городе вовсе не хоронили умерших, а просто организовывали свалки из трупов и оставляли их ждать весны и жаркого лета. Согласно документам погибших ленинградцев хоронили в братских могилах, для чего задействовались экскаваторы, саперы, десятки полуторок. Если бы в кадре режиссер показал вот такую настоящую работу по захоронению умерших, ему не нужно было бы весь фильм водить героиню от трупа к трупу, масштабы трагедии предстали б перед зрителем сами собой. Но нарисовать на компьютере несколько десятков гектаров, усеянных телами, одним планом было, вероятно, дешевле. Получается, режиссеру немножко не хватило 65 миллионов рублей.
Заключительные сцены фильма происходят перед заводом имени Тельмана и непосредственно в нем. В фильме не показано то, что Ольге пришлось переходить на другую сторону реки, а потом взбираться на крутой берег. В фильме она внезапно просто карабкается по отвесным ступеням, выдолбленным в мерзлой земле. По воспоминаниям Берггольц эти ступени сделал сам ее отец, чтобы помочь женщинам, которые ходили на реку за водой. Также зрителю не показали диалог Ольги с женщиной, которая взбиралась по этой лестнице вместе с ней, и то, как они помогали друг другу в этом. Разговор с отцом, состоявшийся у Ольги, тоже убран из сценария. Возможно этому есть объяснение: через этот разговор зритель может прочувствовать, понять и увидеть душу человека, переживающего блокаду, его несгибаемую волю; услышать от него о подвигах других его подчиненных и друзей, обеспечивающих стационар теплом и какой-никакой едой (лепешками из пивоваренных отходов). Всё перечисленное не вписывается в ту картину Блокады, которая выстроилась в воспаленном мозгу молодого режиссера. Но из-за этих упущений не ясны мысли Ольги, которые сопровождают ее на обратном пути; не ясно ее решение трудиться и бороться до конца, что ее так вдохновило? В фильме мы этого не видим.
Отдельно хочется сказать несколько слов о самом городе, показанном в фильме. На всех зданиях (и даже на Исаакиевском соборе) нарисованы гигантские сосульки от крыш до первых этажей. Заметим, что такие сосульки в то время могли образоваться только, если дом горел и его тушили на морозе. По фильму выходит, что весь Невский проспект горел, но это противоречит действительным фактам. Печные трубы в тот период проходили сквозь чердаки, поэтому никаких сосулек на крышах быть не могло. Подобный вид зданий в городе понадобился в фильме только лишь для гиперболизации гнетущей атмосферы. Именно эта гнетущая, мертвенно-депрессивная атмосфера вкупе с горами трупов и падением человека и были главной целью в фильме. «…мы пытались воспроизвести…субъективный взгляд: взгляд на другую планету» [1], - говорит в интервью «РГ» Андрей Зайцев. И правда, на экране воссоздана какая-то неземная планета из фильмов-ужасов или компьютерных игр. Нет ни дружинниц Красного креста – комсомолок, которые стирали, убирали и нянчили детей в домах тех, которые сами уже не могли этого сделать; нет людей, нет настоящего горя, нет сочувствия, в конце концов. Изобразить кромешный ад и ходячих зомби – еще не почтить память героев, не показать их страшную судьбу и великий подвиг. Если вы хотите понять, прочувствовать Блокаду – посмотрите советский фильм «Мы смерти смотрели в лицо» 1981 года. Там нет зомби, там есть люди, жизнь, историческая правда. Всё то, чего лишен фильм «Блокадный дневник» 2020 года.
Источники:
1. Дорога в вечность. Фильм "Блокадный дневник": глазами Ольги Берггольц [Электронный ресурс]. – URL: https://rg.ru/2020/05/15/film-blokadnyj-dnevnik-glazami-olgi-berggolc.html (дата обращения: 10.11.2020).
2. Электронная Библиотека. Берггольц Ольга Федоровна. Дневные звезды [Электронный ресурс]. – URL: https://www.litmir.me/br/?b=260748&p=32 (дата обращения: 04. 11. 2020).
3. Электронная Библиотека. Блокадная книга [Электронный ресурс]. – URL: https://www.litmir.me/br/?b=872&p=1 (дата обращения: 06.11.2020).
На фото: кадры из фильма "Блокадный дневник"
