Полнится жалостью и скорбью душа

Лидер православно-патриотических сил России. Крупный церковный писатель XX столетия. Пастырь добрый, принимающий до 70 человек в день. В переломный момент русской истории – с августа 1990-го по ноябрь 1995 г. – Санкт-Петербургскую епархию возглавлял митрополит Иоанн (Снычев Иван Матвеевич).

«Санкт-Петербургская епархия поначалу не слишком доброжелательно приняла митрополита Иоанна, – вспоминал иеромонах Пахомий (Трегулов), келейник владыки Иоанна, – люди ведь как себе представляют «правильного» архиерея? Сильным, властным! А тут приехал в столичный город какой-то немощный старичок с простоватым, добродушным лицом – какой из него архиерей?! Прозвищ ему сразу надавали – «дедушка Мазай», «блаженный» и прочее… Любая старушка могла пожаловаться ему на соседку, которая жить не дает, или на пьющего сына… Точных часов приема у него не было. Начало – в 10, а окончание – когда последний посетитель уйдет. Многие над владыкой посмеивались: «Попов, что ли, на приходах нет? Пусть посылает к ним с их бытовыми проблемами!» Но митрополит своей практики не менял и каждого приходящего к нему утешал, чем мог…»

Впрочем, владыка обладал не только большим сердцем, но и редким писательским даром. Его книги – «Самодержавие духа», «Русская симфония», «Русь соборная», «Стояние в вере», «Одоление смуты», «Голос вечности», «Дай мне твое сердце», «Наука смирения» и др. – вызвали полное неприятие одних и горячую симпатию других. Противники обвиняли митрополита в антисемитизме, построении теории жидомасонского заговора, идеализации царя Иоанна Грозного. 

Сторонники видели в нем лидера православно-патриотических сил, защитника святой Руси, призывающего к духовному пробуждению народа. 

«Люди, люди!.. Несчастные, заблудшие, возлюбленные соотечественники мои! – восклицал митрополит. – Одумайтесь, исправьтесь, взгляните здраво – на что вы тратите свои силы, ради чего истощаете таланты? Богатство? Власть? Почет? Что из этого вечно, что сможете вы взять с собой, когда, окончив земной путь, предстанете пред Высшим Судией человеческих поступков, слов и помыслов. Всеведущим обличителем наших тончайших сердечных движений?.. Плачет сердце, глядя на растерзанное, одурманенное Отечество, полнится жалостью и скорбью душа».

Одной только литературной его деятельности было бы достаточно, чтобы имя митрополита осталось в истории Церкви.

За пять лет и три месяца, которые управлял он епархией, были основаны Институт философии и богословия Русской христианской гуманитарной академии, Высшая религиозная философская школа, епархиальные курсы. По инициативе митрополита возрожден журнал «Санкт-Петербургские епархиальные ведомости», вышла в свет газета «Православный Санкт-Петербург», начало работу православное издательство «Царское дело». Возобновлено четыре мужских монастыря: Коневский Рождество-Богородичный, Зеленецкий Свято-Троицкий, Большой Тихвинский Успенский и Свято-Троицкая Сергиева пустынь в Стрельно. Незадолго до кончины владыка благословил возобновление Свято-Троицкой Александро-Свирской обители. Стал действующим Введено-Оятский монастырь, учреждены еще две женские монашеские общины: Свято-Введенская Корнилиево-Паданская и Свято-Покровская Тервеническая. Число действующих храмов в епархии увеличилось более чем в три раза.

25 ноября 1994 г. Священный Синод принял решение открыть Свято-Троицкую Александро-Невскую Лавру. Однако светские власти с передачей основных зданий монастыря медлили. О причинах этой заминки владыка намеревался говорить с главой города Анатолием Собчаком в последний день своей земной жизни 2 ноября 1995 г. 

Редкий шанс встретиться с Собчаком выпал, когда митрополиту принесли приглашение на презентацию банка «Санкт-Петербург» в гостинице «Северная корона» на Карповке.

…В холле, наполнявшемся людьми, митрополита окружала пустота – на этом празднике жизни он был чужим. 

– Слово-то какое – «демократия»… Начинается с «демо»… – сказал владыка своим спутникам.

Участники праздника ожидали мэра Анатолия Собчака с супругой, но чета опоздала почти на час. Когда высокие гости прибыли, Людмила Нарусова подошла к владыке Иоанну под благословение. Митрополит поднял руку и замер… Он смотрел как бы сквозь присутствующих и словно видел что-то необычное. Пальцы его, сжимавшие митрополичий посох, разжались, митрополит начал медленно оседать на пол. 

Удивительно, что в минуту, когда митрополит умер, колокол в Дивеевском монастыре, где очень почитали владыку, сам прозвонил два раза…

Родился Иван Снычев 9 октября 1927 г. в селе Новомаячка Каховского района Херсонской (тогда Николаевской) области в семье крестьянина. В детские годы у Ивана была тяга к вере, однако она не получила своего закрепления, и отрок оставался вне Церкви. Позднее владыка вспоминал, что ему было страшно смириться с мыслью, что человек по смерти исчезает бесследно, уходя в небытие, и по этой причине он горько плакал. В 16-летнем возрасте, в День памяти преподобного Серафима Саровского, на танцплощадке вместо танцующих людей юноша увидел вдруг омерзительно кривлявшихся бесов. Он почувствовал тогда леденящий холод и бежал с танцплощадки…

В конце декабря 1944 г. Иван был призван в ряды Красной армии, но по болезни демобилизован, после чего устроился служить пономарем храма святых апостолов Петра и Павла в г. Бузулуке Оренбургской области. Здесь и произошла встреча, определившая его дальнейшую судьбу, – с епископом Мануилом (Лемешевским), которого рукополагал сам Святейший Патриарх Московский и всея Руси Тихон.

В 1946 г. владыка совершил монашеский постриг Иоанна, которого взял к себе келейником, затем рукоположил его в сан диакона, а в 1948-м – в сан иерея. 

В сентябре 1948 г. архиепископ Мануил был сослан в мордовские лагеря. Осиротевший отец Иоанн поступил в Саратовскую духовную семинарию. Уже в годы учебы семинаристы называли его отцом Иоанном, несмотря на то, что выглядел он очень юно. Во времена гонений на Церковь священник ходил по городу в рясе и с крестом. 

В 1951 г. выпускник семинарии стал студентом Ленинградской духовной академии, которую окончил со степенью кандидата богословия. Преподавал в Минской и Саратовской семинариях. Своим ученикам говорил, что жить надо так, будто находишься перед очами Божиими, чтобы в любую минуту быть готовым предстать перед Его судом. Учил долготерпеть и за все благодарить Господа. Позже от духовенства требовал жить по вере, чтобы дела не расходились со словами. 

С 1957 г. отец Иоанн – личный секретарь вернувшегося из лагерей архиепископа Мануила, помогает ему в составлении многотомного «Списка русских епископов за 60 лет, 1897–1956». С 1961 г. – игумен, с 1964 г. – архимандрит, с 1965 г. – епископ Сызранский, викарий Куйбышевской епархии. С 1969 г. – епископ (с 1976-го – архиепископ) Куйбышевский и Сызранский. В 1966 г. владыка защищает магистерскую диссертацию, а в 1988 г. получает степень доктора церковной истории. 

С августа 1990-го по ноябрь 1995 г. Высокопреосвященнейший Иоанн в сане митрополита возглавляет Санкт-Петербургскую епархию. 

Обладал пастырь и необычайными духовными дарованиями: предвидения, исцеления, вразумления. При этом он часто говорил своим чадам: «Я не хочу заслонять собою лик Христа. Я всего лишь ваш проводник к Нему».

«Молился благочестиво… – вспоминает иеромонах Пахомий. – Знал ли владыка о силе своих молитв? Думаю, что нет. Во всяком случае, когда мы говорили о благодатных исцелениях, вразумлениях, предсказаниях – митрополит изумлялся: и как это Господь совершает чудеса по молитвам избранников Своих?! Если люди благодарили его за молитвенную помощь – тоже удивлялся… Но, наверное, такое незнание и есть признак духовности, святости. Ведь в житиях святых мы видим примеры того, как угодники Божии, творя чудеса, даже не догадывались об этом. 

Так, один старец, уйдя в затвор, решил никого более из мира не принимать. Но одна женщина, сильно скорбевшая о кончине своего ребенка, все же решилась прийти к его келье и, увидев, что она не заперта, подложила туда труп младенца. Дверь при этом скрипнула, и затворник, не оглядываясь, гневно произнес: «Я же сказал, что более никого не принимаю! Кто там лежит? Выйди вон!» И ребенок встал и вышел, а старец продолжил молитву…»

Главное, чему учил владыка своих духовных чад, – послушание. Валентина Сергеевна Дюнина, врач митрополита, вспоминала: «Как-то раз он благословил меня купить пять саженцев яблонь для нашей дачи. Я поехала со своим родственником на рынок, а там – изобилие! Один сорт лучше другого. Выбрала я пять деревец, а дядя Сеня меня уговаривает: «Купи еще, смотри, красота какая, не пожалеешь!» Мялась я, мялась, но все-таки поддалась на уговоры, купила и шестое. Посадили мы саженцы. Прижились они хорошо, в рост пошли, листики выпустили… А тут владыке пришло время приезжать. Вдруг шестая яблонька возьми да и засохни, да так, что коричневая вся стала, страшная… Матушки меня уговаривают: «Выкопай ее, владыка приедет – осерчает!» Но у меня были свои соображения. «Нет уж, – думаю, – сначала покаюсь…»

Приехал владыка и тут же – к засохшему деревцу: «Это что такое?!» Ну, я ему все как есть рассказала: «Теперь, владыко, я ее выкопаю…» А он мне: «Запиши-ка лучше в свою тетрадочку, что значит не слушаться духовного отца (среди паствы владыки были распространены так называемые книжечки совести, куда записывались грехи. – Ред.)! А яблоньку эту не тронь, только каждый день поливай», – и перекрестил деревце. И что бы вы думали? Отошла наша яблонька. На других уж листья с ладонь были, а эта только-только почки начала раскрывать, но – выжила! И перезимовала, и плодоносить в срок стала… А мы с тех пор так ее и зовем – «яблоня непослушания»». 

«Наша жизнь должна быть смиренной, – говорил митрополит – и, если мы будем терпеть невзгоды и трудности, которые нам посланы, то сподобимся мученического венца». Однажды владыка прилюдно сделал выговор прихожанам, которые похвалили пение архиерейского хора на службе, – зачем де отнимают награду певчих на небесах? 

Любы были сердцу митрополита праздники, и он считал своим долгом, обязанностью и одновременно счастьем служить – и всенощную, и литургию. Говорил, что в эти дни нужно обязательно быть на службе. Никогда не благословлял на поездку, если праздник мог застать в дороге. К своим службам он относился строго, нередко записывая их на магнитофон с целью дальнейшего усовершенствования. Любил простое обиходное пение, которое веками пел сам народ сердцем. У самого владыки голос был нежный, тенористый, ласковый.

Митрополита нельзя было увидеть праздным. В редкие свободные минуты мастерил аналойчики, мебель, книжные шкафы. Когда отказывали ноги и приходилось лежать, писал на специальной дощечке. В ответ на призывы отдохнуть отвечал: «С креста не сходят. С него снимают».

Митрополита Иоанна похоронили на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры. Могила его – в архиерейском уголке, у монастырской протоки. За близко стоящей внешней оградой шумят транспортные потоки – тяжелое дыхание города. Но на могилке спокойно. Осеняя себя крестным знамением, кладет поклон очередной посетитель – все знают, что митрополит готов утешить каждого…

Подготовила Ольга Гордонова