Владыка Евлогий (Смирнов) – один из самых самоотверженных, ревностных о вере и милостивых к людям архипастырей нашей Церкви эпохи ее возрождения. Он трудился над воссозданием тогда только лишь возвращенных Церкви Троице-Сергиевой Лавры, будучи ее экономом в сложные 1970-е гг., поднимал из руин Данилов московский монастырь и знаменитую Оптину пустынь, без малого три десятилетия мудро правил Владимирской и Суздальской кафедрой. Это владыка – старец, молитвенник и богослов.
22 июля 2020 г. в 20.57 раздался звонок от келейника митрополита Евлогия отца Димитрия:
– Матушка, молитесь, Владыка в критическом состоянии, в реанимации…
Я понимала, что чуда уже не произойдет. Время пришло… Владыка должен уйти… Уйти Туда, на Небо, Которому он посвятил всю свою жизнь. Он жил этим Небом, дышал им. Но сейчас он был на кресте. И эти страдания он должен был донести до конца.
Но как помочь близкому и дорогому человеку в эти минуты? Как поддержать его?
Молитвенно быть рядом, сопереживая с ним, может быть последние его минуты жизни на этой земле. Чтобы он почувствовал, что он не один. Что рядом его любящие чада, которые готовы разделить с ним и горечь креста.
Будущий владыка Евлогий (Смирнов) – послушник Свято-Троицкой Сергиевой лавры
Последняя наша прощальная встреча меня потрясла. Владыка сидел в своем архиерейском домике на первом этаже на диванчике. Он был бледен и очень слаб.
И это было так непривычно видеть. Владыка был всегда неутомим. Мы всегда поражались его удивительной трудоспособности в Духе и Радости. И мне казалось, что он всегда до конца дней своих будет пребывать в этом Духе.
А тут сидит как бы полупрозрачная тень владыки, почти на кресте и вдруг говорит:
Владыка Евлогий Смирнов
– А что такое счастье? – тут же отвечает: – Это когда человек стоит одной ногой на земле, а другой уже на небе… И второе… Это когда человек считает себя хуже всех…
С любовью владыка вспомнил о нашей обители, вспоминая как часто он приезжал в Свято-Благовещенский женский монастырь г. Вязники, который отметила Своим особым присутствием Матерь Божия через Ее нерукотворный Казанский образ. Я попыталась владыку поддержать и утешить, что мы будем просить у Матери Божией чуда, чтобы Царица Небесная исцелила нашего дорогого пастыря… На что Владыка оживился и – грустно улыбнулся…
Когда мы стали с ним прощаться, то глядя на страдания владыки, невольно из моей души вырвалось слово:
– Владыка, вы страдаете за наши грехи!
На что этот святой человек сказал с сердечным сокрушением и удивительным смирением, что он самый грешный человек…
Это была наша последняя встреча – 9 июля 2020 г. 13 июля, в понедельник, владыка за послушание уехал в Алексеевскую больницу Москвы, откуда периодически поступали тревожные вести о том, что митрополит находится в тяжелом состоянии.
Возрождение разоренной Оптиной пустыни
На Казанскую через знакомых сестер милосердия мы передали владыке поклон и поздравления с праздником… Владыка еще был в палате, но в тяжелом состоянии… А 22 июля поздно вечером звонок. Владыка в реанимации… В критическом состоянии… В любой момент может отойти…
Из глубины сердца потекли строчки:
Владыченька, отец родной…
Ты не один… Мы все с тобой!
Настал твой час к Нему идти…
Ты нас, отец, за все прости…
Молю Заступницу Свою
Ты отведи сию беду…
Но если этот час настал,
Ты угаси его печаль…
Пусть Дух на душу снизойдет,
И радость в сердце оживет…
И отойдут на век враги,
Что помыслами душу жгли.
Заступницу душой молю…
Ты обними его в раю…
Когда закончила писать последнюю строчку, почувствовала светлое облегчение… Через 10 минут звонок… И только два слова: «Владыка почил…»
Светлая память добрейшему пастырю, который уже в 6 лет был осенен благодатью Божией на патриаршей службе… И уже тогда этот дивный ребенок объявил всем, что будет священником!
Светлая память старцу и владыке, который к каждому человеку относился с глубинным вниманием и любовью, не различая чинов и статусов. Но более всех он любил монахов монахинь! С какой отеческой любовью он простирал свой молитвенный покров над возрождающимися обителями на Владимирской земле. Как пастырь вникал во все трудности духовной жизни. Давал шанс жизни в обители даже самому последнему грешнику. Как истинный отец покрывал падающих и молился об их спасении. Никогда никого не осуждал.
Каждый, кто лично хоть раз соприкасался с владыкой, эту встречу запоминал на всю свою жизнь.
В его многочисленных и неустанных трудах на благо Церкви помощь ему оказывали, поддерживали святые. 9 дней владыки пришлось на память преподобного Саввы Сторожевского. Мощи этого святого многие десятилетия в XX веке хранились у одного из сотрудников Исторического музея Москвы Михаила Михайловича Успенского. Его как-то раз вызвали на Лубянку, и вручив некое серебряное блюдо, потихонечку сообщили: «То, что на блюде – останки Саввы Сторожевского, – поместите их, куда найдете нужным». Сначала он, поместив их в специальную оцинкованную емкость, закопал у себя на даче, а потом, когда дача в 1970-х гг. сгорела, взял к себе в московскую квартиру. Уже и этот сотрудник умер, и тогда люди, из последних, кто знал эту тайну мощей, сообщили о ней отцу Евлогию. И только он засобирался за мощами, как нашел у себя на столе конверт с адресом как раз знавшего где и как обрести святыню протоиерея Владимира Ганина. А внутри – иконочка как раз преподобного Саввы Сторожевского, – как он молится у распятия. Отец Евлогий все это воспринял тогда как благословение Божие, и действительно все удалось. Мощи перенесли в Данилов монастырь, возрождать который отец Евлогий и был тогда переведен из Лавры. Святейший Патриарх Пимен им тогда все благословения на служение литургии в ее невостановленной обители не давал, а как только узнал о чудесном обретении мощей да получил из рук отца Евлогия их частицу, тут же и благословил.
Отец Евлогий с мамой – монахиней Надеждой
А потом, когда уже отца Евлогия точно так же разрушенную и разоренную Оптину пустынь перевели возрождать, он как-то ныне это уже архимандрита Поликарпа (Нечипорука) хотел отправить в женский монастырь по-соседству Шамордино, там тоже тогда только поднимали обитель, сестрам, трудницам требовалось окормление… А тот на это предложение ехать в женский монастырь и отвечает:
– Ни за что.
Так разволновался! Хлопнул дверью, ушел.
Проходит часа два-три, возвращается.
– Я согласен.
– А что случилось? – спрашивает отец Евлогий.
– Я пошел к иконе преподобного Амвросия Оптинского и стал жаловаться: «Вот, преподобный, куда меня отправляют…» И вдруг икона оживает и от нее голос: «Иди».
Потом отца Евлогия уже рукоположили к нам на Владимирскую кафедру. Всюду, откуда его переводили, люди провожали его со слезами на глазах. И на отпевании и погребении нашего архиерея люди плакали. Плакали владыки, священники, матушки, певчие. Эта земная скорбь неизбежна, и может время уврачует наши слезы.
Но потеряв отца на земле, мы приобрели на небе Ходатая и Заступника. И мы в этом не сомневаемся ни на секунду.
Владыченька – ты наш Предстатель!
Как путеводная звезда…
Пред Господом за нас Ходатай,
Отныне и вовеки навсегда!
Сейчас ты видишь, как народ рекою
Из пламенных и любящих сердец,
Склонился над гробницею твоею…
Ведь ты для всех воистину отец!
Как могикан, ты покидаешь землю,
И простираешь сердце в небеса…
Вступая на вселенское служенье
Во имя Духа, Сына и Отца.
Р.S.Однажды на праздничной трапезе во Мстерской женской обители, Владыка Евлогий неожиданно меня спросил:
– Какой подарок приготовила матушке Фомаиде на праздник?
Подарка у меня не было, и я прочла стихотворение «Дух Святой», которое написала накануне вечером. Когда я подошла в конце трапезы под благословение владыки, то он произнес слова, которые меня очень удивили.
– Да, – сказал владыка, – послушал я твои стихи, а ведь их так много…
Я пожала плечами… Это было мое единственное стихотворение. Но после слов владыки, как будто хляби небесные раскрылись. И – пошли стихи по молитвам дорогого владыки Евлогия. А теперь и в его память.
Слово митрополита Евлогия о милосердии с служении монахов
«В истории монашества мы встречаем одних иноков с кротким и смиренным житием, исполненным евангельского духа, других сильными в молитвах за мир, за Церковь, за Отечество, третьих милосердными, благотворительными. …
[Даже] иноки-отшельники, хотя и предпочитали безмолвие в подвиге, однако, не исключали служение миру в виде молитвы о нем и благотворения ему, если располагали чем-либо. «Мы, иноки, – говорит преп. Исаак Сирин, чтим безмолвие, не исключая милосердия». Безмолвники уходили только от мятежа мирского, а не от исполнения заповеди о любви к ближним как основного завета Евангелия Христова. <…>
Владыка Евлогий и детвора
Как писал до революции историк Церкви: «Истинное монашество по самой своей сущности заключается не в черных ризах, постах, долгих молитвах, не в умерщвлении только плоти и исключительных заботах о своем личном спасении, а единственно в исполнении самим делом заповедей Христовых, в деятельном, непрестанном проявлении к нашим ближним любви, правды, милости, без которых ни одному человеку не возможно спастись». <…>
Церковное служение иноков миру лучшим образом выразилось в насаждении ими мира и христианской любви среди своих сограждан. Как искатели и ценители «вышнего, горнего мира», они не могли быть безучастны к тем, кого одолевала вражда и ненависть друг к другу. С чувством любви и милосердия к немощам человека черноризцы брали на себя подвиг молитвы о мире между людьми, преодолевая силой Божией разделявшее их зло. Первое желанное слово, слетавшее с уст иноков во время общения с мирскими людьми, было словом о мире, тишине, любви и смирении Христовом друг перед другом как о нравственном условии высокой духовно-радостной жизни.
Это были действительно миротворцы, вносящие евангельский смысл в жизнь и деятельность мира. Творить по-евангельски мир в мире было вожделенным и высшим деланием истинных христиан Церкви.
И если сегодня слово мир звучит священным образом, если оно получило самую высшую моральную оценку и понятие в современном обществе, то этому, несомненно, способствовала и способствует живая сила евангельского откровения о мире, принесенном на землю Господом Иисусом Христом и нашедшая свое благодатное воплощение в жизнедеятельности последователей Христовых служителей Церкви и ее верных чад. Глубоко понимая необходимость миротворчества как святой заповеди христианства и основного символа Евангелия Христова, иноки нравственно переживали «о мире всего мира». На них, как на борцах за вышний мир, прерывалась цепь мирского зла и вражды. Иноки становились победителями зла и обладателями дара Божиего мира, который служил залогом внешней тишины и благополучия людей. <…>
Всякое нестроение в нравах мира, нарушение справедливости и непомерная жестокость людей побуждали монахов к деятельности, которая в истории Церкви получила название «христианское печалование». В основе своей печалование подвижников заключает вполне христианские переживания: стремление к милосердию и правосудию, которые служат основой для подлинного мира между людьми».
Игумения Иоанна (Смуткина), настоятельница Успенского женского монастыря, Александровская епархия:
В жизни христианской Церкви в каждый известный период ее исторического существования выдвигались личности, которые являлись носителями и выразителями высоких духовных стремлений и к авторитетному голосу которых прислушиваются многие современники. Наверное, не будет преувеличением если сказать, что Высокопреосвященнейший митрополит Евлогий и был одним из таких светильников, свет которого ярко озаряет жизнь нашей святой Церкви, подвижник благочестия XXI века.
Почивший владыка очень много потрудился на благо Владимирской епархии на поприще церковно-исторической науки. Его наследие, его вклад в церковное делание вошли в сокровищницу русского Православия! Круг интересов дорогого владыки был очень широк. Он использовал всякую возможность, чтобы нести слово Божие людям. При всей своей активности в архипастырском служении, сам он очень скромно шел по жизни: святитель Церкви Христовой, ученый-богослов, магистр и доктор богословия, настоящий монах-подвижник, предельно добросовестно, очень аккуратно относящийся к своим послушаниям. Только после кончины этого удивительного человека мы осознали, какую великую ношу трудов он нес!
Хотя владыка перешел в вечность, но память о нем настолько жива и светла, что всем знавшим его кажется, будто владыка куда-то вышел и скоро вернется. Мы помним, какой радостью светился архипастырь, когда выходил к каждому, кто приезжал попрощаться: он кланялся всем, благословлял иконой, книгами. Он не жалел себя, не оставлял ни минуты свободного времени, если знал, что кто-то из приехавших к нему ждет вразумления, наставления, исповеди. Всех он принимал с любовью. Как же в нем сочеталось в равной мере и доступность, и простота в общении, и величие духа! А сколько людей обрели в его лице истинного молитвенника, душу свою полагающего за овец своих!
Владыка Евлогий (Смирнов). Общение с паствой
– Надо жить с Богом! Надо любить людей, – такими словами заканчивалась живая проповедь Евангелия из уст митрополита. Никто и ничто не могло пошатнуть его веру и терпение или умалить любовь. Он призывал всех ко спасению, лишь бы человек доверился Богу. Особенно вспоминается о том, как владыка всегда излучал радость, мир, тишину. И сегодня к нему тянутся как к живому огню, как к свече, горящей в темноте, – всем вокруг и тепло, и радостно, и светло.
Пришел как-то раз к нам священник.
– Что вам сказал владыка? – спрашиваем, зная, что он от него.
– А владыка мне вручил икону и говорит: «Отец! Если мы на земле будем как-то помнить о Боге, то там, – показал пальчиком на Небо, – нас не забудут».
А одна игумения, знаем, зашла как-то к владыке:
– Владыка святый! Вы на таком кресте… И висите на этом кресте, и еще руки простираете к нам, чадам церковным. Это же совершеннейшая любовь!
– А крест надо свой любить, – отвечает. – Дорожить крестом своим… Держаться за крест.
Все мы к владыке в последнее время, зная, как ему тяжело, буквально на минутку–две заходили. Ему в больнице диагноз поставили, а он еще и домой в епархию отпросился, чтобы каждого из нас принять-благословить, сказать напутственное слово. И эти слова на всю жизнь из нас каждый запомнил…
Так, тоже один из священников говорил. Зашел, сделал земной поклон:
– Простите, меня, владыка, за все.
А он вздохнул:
– Отец! Какой же это крест священнический тяжелый… Я уже не говорю об архиерейском…
И все, рассказывал священник, он плачет. У владыки тоже слезы на глазах. Благословил владыка его иконой. И он так и вышел весь в слезах.
Владыка вникал в все детали духовной жизни пасомых, стремился нам помочь разобраться, а мы в свою очередь всегда радовались, что могли обратиться к нему с самыми трудными вопросами не только как к авторитетному архипастырю, но и как к духовному подвижнику.
По свидетельству очевидцев, которые были при нем в больнице, будучи даже в забытьи владыка либо читал молитву, либо говорил, переживая за судьбу Церкви и Отечества. Он предал свою душу Богу в скором времени после Причастия. Такая тихая, мирная кончина праведника!
Как сейчас нам будет не хватать нашего доброго архипастыря! Да упокоит его Господь в своих Небесных селениях, чтобы он откликался на просьбы церковных чад и наши молитвы слышал.
Фрагмент проповеди владыки Евлогия, сказанной в Успенском женском монастыре 27.07.2009 г.:
«Жизнь нас не ждет во времени, поставляя к концу ее дни. Что мы принесем ко Господу, нас во всем облагодеявшему. В каком виде, в каких одеждах мы предстанем пред Его Пречистым Лицом? Как много зависит от нас самих, нашего желания, решения, нашей веры и любви. Господь дал нам в руки нашу судьбу, мы свободны ее употребить или во благо, во спасение, или в лишение их. Винить никого не придется, кроме себя, если оставим доброе и вечное, как будто трудное и невозможное, занявшись тем, что будто легче, доступнее и зримее. Для чего же дан ум человеку, а более того, блага церковные: Храм и Таинства Божией Силы, если не для разумного выбора – спасения души и светлой вечности, что да послужит в радость бытия и полному осуждению тьмы и зла».
Подготовила Ольга Орлова
Источник: Покров
.jpg)
