«Когда придёт Христос, вопросы уходят»

Источник: Православие.Ru

О святости как смысле жизни и обретении его в молитве известный режиссер и сценарист протоиерей Сергий Баранов поговорил со столичной молодежью в Новоспасской обители Москвы. Отец Сергий многим известен по своим авторским глубоким и лиричным фильмам. Поэтому первое его слово – короткометражная картина «Цена моей жизни». А если у жизни Такая Цена, то и смысл ее не меньше, чем святость. Об этом и было вступительное слово отца Сергия и его последующие ответы на вопросы собравшихся.

Протоиерей Сергий Баранов

Главное отличие христиан

– Однажды отец Софроний (Сахаров) затронул было весьма высокие темы, на что один опытный монах сказал:

– Отец Софроний, давайте говорить о том, что касается нашего уровня... Поосторожнее бы относиться к тем темам, которые очень высоки для нас.

И тогда еще совсем молодой иеромонах решился возразить:

– Конечно, я в некоторой степени с вами согласен. Но почему я позволяю себе говорить о высоком, не боясь, что это повредит моей душе? Во-первых, когда ты имеешь перед собой запредельную цель как идеал, ее недостижимость сподвигает тебя постоянно быть в динамике. Потому что ты, непрестанно стремясь к ней, не можешь в полной мере ею обладать, и это тебя заставляет трудиться и трудиться. А во-вторых, когда перед тобою высокий идеал, то по контрасту с ним ты будешь чувствовать своё ничтожество. Здесь сложно загордиться, потому что то и дело ощущаешь своё несоответствие.

Выслушав всё это, тот старый схимник-афонит ответил:

– Ну, отец Софроний, раз так, то этот разговор возможен.

Я не побоялся назвать нашу встречу «Святость как смысл жизни». Для кого-то это слишком дерзко, для кого-то неудобоваримо. Другие сразу отшатываются от такой высоты...

​

Для первых христиан святость была смыслом их жизни. Они так просто жили

Мне кажется, для первых христиан святость и была смыслом их жизни. Они так просто жили. В посланиях, читаем, так и обращались друг к другу: «Святым такой-то Церкви...».

Обычно говорятся о смысле жизни человека такие избитые фразы, как: «Надо построить дом, посадить дерево, вырастить сына»... Но я в какой-то момент стал оценивать свою жизнь по этим лекалам – и понял, что я не одно дерево посадил, и дом построил, и родил шестерых детей, и внуки уже пошли... А еще строил храмы, писал иконы. Господь благословил на Святой Горе Афон расписывать небольшие келлии... 23 года я посещал тюрьмы. Организовал приют для бездомных и 13 лет содержал его. Построил кафедральный собор. Писал книги, снимал кино. Сочинял сценарии для театра... Где я только себя не проявил. Даже пел в советском хоре ветеранов города. Ну и что? Вот сейчас меня на встречах спрашивают: «Отец Сергий, а ты удовлетворен? Столько в жизни всего понаделал...».

А я и не знаю, что ответить... Наоборот – какое-то ощущение пустоты. Очень похоже на переживание, которое описывает Соломон устами своего Экклезиаста: я обладал мудростью и в полной мере познал мудрость, и понял, что это – суета. Я был самым богатым, насладился богатством, пресытился и понял, что это – суета. У меня было всё, но в конце жизни я могу сказать, что тогда, когда это всё остается в прошлом, – всё это суета...

Казалось бы, читая Экклезиаста Премудрого Соломона, можно было бы сказать, что это очень пессимистическая книга, если бы там не было последних слов: «Итак, живи и Бога бойся» (ср. Еккл. 12, 13). Но я бы сразу скорректировал: слово «бойся» по-православному скорее звучит как – люби. Бойся – в смысле бойся потерять Его, бойся оскорбить Его, бойся предать Его, бойся остаться без Него. Потому что это действительно страшно.

Посадка монастырского сада всем миром

И вот, после всего, что я сделал в жизни, я понял: всё это суета сует. Последним, самым главным, самым драгоценным, самым святым деланием стал монастырь. Вот я три дня не был в нашем Иверском монастыре города Орска, где я являюсь духовником, и ощущаю, как соскучился по нашим матушкам, по нашему Уставу, по нашему духу, по нашим ночным литургиям, по нашему правилу Иисусовой молитвы, когда весь монастырь вечером затихает, и в каждой келлии: «Господи, Господи, Господи»... Наконец-то я нашел смысл.

Всё остальное имеет смысл, когда проходит через главное. В Православии всё христоцентрично. Если нет Христа, то всё суета, – как говорил Премудрый Соломон.

А где Христос? Очень печально, что иногда люди ходят в храм по 50 лет, кто-то даже больше, и они не встречают Христа. Они очень много знают о Христе, спорят о Христе, изучают постоянно что-то о Христе... Но Самого Христа они не знают. Это как иметь искренность, усердие, постоянство – но двигаться не в ту сторону. Человек идет, старается, потеет... Но он идет не в ту сторону! Не в сторону Христа...

Новый храм в Иверском монастыре Орска, посвященный Преподобному Габриэлю (Ургебадзе)

Человек идет, старается, потеет... Но он идет не в ту сторону! Не в сторону Христа

Я бы хотел, чтобы вы задумались. Скажите: мы пытаемся соблюдать нравственный закон, жить чисто, не грешить, любить ближнего, быть хорошими мужьями и матерями, не изменять, заботиться о домашних, не пить, не курить... Кто-то понуждает себя на большее: он выходит вовне – посещает больных, престарелых, идет в тюрьмы, кормит бездомных, усыновляет детей, устраивает кризисные центры, чтобы женщины не делали абортов... Но вот из всего, что я сейчас перечислил, что не мог бы делать и атеист? Всё мог бы делать!

А чем же мы тогда отличаемся от атеистов? В чем наша суть? Что они не делают и что не то что могут, а должны делать христиане? Молиться! Под молитвой тут имеется в виду не «вычитывание» фрагментов молитвослова или Псалтири или проговаривание чего-то там наизусть, а молитва как состояние, в котором очень близок Бог. Состояние, в котором Бог из идеи – высокой, светлой, философской – становится внезапно Живым Богом, Богом личностью.

Мне иногда говорят:

– Я вот прочитал у святых отцов, что без слёз нельзя молиться...

И причащаться без слёз нельзя, писал преподобный Симеон Новый Богослов... И вот мы начинаем как-то себя психологически настраивать, работать над собой, что-то там подкручивать, чтобы появилось покаяние... Вот сейчас добьемся слез, тогда, мол, и будем молиться...

– Знаете, – говорю, – когда придет Христос, не как идея, а вот именно Он, ты их уже не сможешь остановить, свои слёзы... Они просто потекут у тебя ручьями!

Кто-то пытается искусственно вызвать у себя раскаяние, начинает как-то истово надрывать себя, копаться в себе... Но опять же: когда придет Святой Дух и откроет вам глаза на самих себя, вы не сможете не заплакать... Очень хорошо, когда это приходит от Него, а не от нашей некой аутотренинговой самонастройки, – тут может быть ошибка. Когда ты сам поверишь в то, что ты сам же из себя изобразил, – это фальшивое состояние.

В духовной жизни самое правильное – это когда всё приходит постепенно и естественно. Есть такое выражение: «Твори молитву, и молитва тебя всему научит»...

Люди! Поберегите время! Потратьте его на главное!

– Как сегодня молиться, когда при современном ритме жизни ни на что не хватает времени?

– Время – одно и то же. Отношение ко времени стало другим. Мы сжигаем часы на пустые дела, а на главное минут не остается. Вот какое время было, например, у моей бабушки, у которой муж погиб на войне, остался сирота-сын, не было зарплаты, были трудодни-галочки, что выставляли в колхозной ведомости, в хлеву мычала тощая корова... Но почему-то для духовной жизни, на молитву время тогда люди находили... Мы сейчас всем обеспечены: стиральные машины, пылесосы, посудомойки... а времени у нас нету?! Просто мы живем как-то легкомысленно.

Диоген когда-то бегал по улицам с фонарем и кричал древним грекам: «Ищу человека!» – так же и мне хочется выбежать сейчас с призывом: «Люди! Поберегите время! Потратьте его на главное! Его очень мало!!! Его недостаточно, чтобы просиживать у телевизора, заниматься пустыми делами...».

Куда-то съездить, сходить ради интереса у нас всегда время находится. Но ведь это не самое главное в нашем бытии. Это всё возможно. Бог благословляет и отдых. Но это не есть нечто существенное...

Встреча в Новоспасской обители, слушатели

Знаете, когда это начинаешь понимать? Когда попадаешь в онкодиспансер, тебе заявляют: «Мы вам должны сказать страшную вещь... У вас опухоль». Что происходит с человеком? Еще вчера у него не было времени, но он вдруг находит время на врачей, на какие-то китайские зарядки, изыскивает средства на дорогие лекарства... Откуда? Зачем?

Мы перестали чувствовать, что наша жизнь – это и есть медленное умирание. Вот кто из нас сейчас медленно не умирает? У кого-то просто дольше этот процесс длится, у кого-то быстрее, но он в каждом из нас неостановим и непреодолим, в плане жизни этого тела...

Но самое страшное – это духовное умирание. Смерть того, что не подлежит смерти, – бессмертной души. Вот здесь ужасно осознать, что ты остаешься с этой проблемой один на один... Без помощи Божией...

Думаю, если всё взвесить, время на молитву можно найти. Поставить перед собой вопрос ребром: или я это делаю и живу, или не делаю – и умираю для вечности.

В молитве главное – Христос

– Как быстро может быть услышана молитва святыми угодниками Божиими, Богородицей, Господом Богом?

– Господь Бог лучше всех, думаю, слышит. «Создавый ухо, не слышит ли? И Создавый око, не видит ли?» (ср. Пс. 93, 9). Поэтому Господь еще называется Сердцеведцем – Он смотрит на нас так глубоко, как мы сами себя не знаем. По большому счету, Богу не нужно ничего объяснять. Его не надо уговаривать. Даже просить у Него что-то необязательно. В молитве не просьба главное. В молитве главное – Христос. Когда в вашей молитве произошла встреча со Христом, в этот момент можно словесную сторону вообще отбросить, – не в ней суть.

– Как сделать так, чтобы Иисус Христос стал центром жизни?

– Ему нужно уступить это место. Потому что там обычно находится наше «я» – и мнит еще, что расположено в центре вообще всей Вселенной... И Христу там места просто нет, – в нашей Вселенной Ему не нашлось уголка.

Правила духовной жизни предполагают, что ты должен уступить центральное место в жизни Христу

Все правила духовной жизни, собранные в православной аскетике, предполагают, что ты должен уступить это центральное место в жизни Христу. Тогда это будет жизнеспособная Вселенная, созданная Самим Творцом, где Он альфа и омега, начало и конец, и есть и будет. Он в центре мироздания – всё от Него и к Нему. И для тебя это будет счастье. Потому что это краеугольное место займет Достойный.

Здесь нельзя дать какой-то один рецепт. Это весь комплекс духовной жизни. Изучайте не просто нравственную, обрядовую часть Православия – вникайте в законы духовной жизни. Узнавайте, что писали святые отцы о молитве. Как они молились? Надо всю жизнь выстраивать вокруг этого опыта молитвы, потому что в центре этого опыта и есть Христос.

Чтобы стяжать то, что не умирает

– Как не потерять мотивацию к молитве? Иногда получается выполнять правило с поклонами, а иногда и нет.

– Православные всегда пользовались некими средствами мобилизации: только стал несколько забываться – тут же подстегиваешь себя. Создаешь себе какое-то событие в духовной жизни, от которого уже впоследствии отталкиваешься. Стал охладевать? Едешь в святое место. Укрепился, вдохновился – и опять: не пропускай теперь только правило, молись себе и молись.

Кадр из фильма «Цена моей жизни»

Но важно понять: легко никогда не будет. В этом «тяжело» – вся суть труда над собою. Господь, когда пришел, что сказал? Расслабьтесь? Нет. «Хочешь быть Моим учеником, возьми крест свой» (ср. Мф. 16, 24). Легко на Голгофе?

Он же не сказал, что всё будет о’кей? Это протестанты учат: бизнес пойдет, жилищные условия улучшишь... «Бог меня любит! Ура! Хорошо!»

Да так не бывает в духовной жизни! Через скорби нам Господь открывает глаза на нас же самих. Нечто важное нам так показует.

Память смертная – это очень высокий дар. Для кого-то, может, это жестковато. Можно смягчить: чувство времени. Это когда человек постоянно ощущает, что не только он сам умирает, но и всё вокруг него скоротечно, хрупко и тленно.

Вот мы сейчас с вами говорим, а минуты уходят... Через полтора часа – конец. И повтора не будет. Это умирание – всегда и везде. Оно точно актуальнее всего, что проходит.

Нечто подобное переживал отец Софроний (Сахаров), будучи еще молодым, – Бог дал ему это чувство времени... Чтобы стяжать то, что не умирает, – святость. Самого Бога.

Этим нужно заниматься всю жизнь

– Как найти наставника в Иисусовой молитве?

– В книге «Наставник молитвы Иисусовой» о старце Харалампии Дионисиатисе, ученике преподобного Иосифа Исихаста, есть такой пример. К нему приезжает студент из Салоник и говорит: «Отче, я понял, что я как христианин должен по заповеди апостола – ‟непрестанно молитесь” (1 Сол. 5, 17) – заниматься Иисусовой молитвой. Я пошел у нас в городе к одному из священников и попросил: ‟Отче, наставьте меня в Иисусовой молитве”. А он меня отругал: ‟Категорически: не нужно тебе этим заниматься! Ты сойдешь с ума, впадешь в прелесть – не нужно!” Я не удовлетворился и пошел к другому батюшке, и он посоветовал: ‟Знаешь, я сам не очень эту тему знаю. Но ты поезжай на Афон, там это главная тема их жизни, и ты там найдешь, у кого спросить”». И тогда отец Харалампий изумился: «Как хорошо поступил второй священник, который честно признался: ‟Я не знаю, но ты пойди найди того, кто знает, и у него спроси”. И как непорядочно распорядился тот первый, который и сам не хочет этим заниматься, и тебе путь попытался закрыть».

Во-первых, не переставайте искать учителя, даже если вы его не можете пока найти. Были времена даже на Святой Горе Афон, когда туда приехал, например, Паисий Величковский искать делателя Иисусовой молитвы – и почти никого не нашел. Я говорю «почти», потому что всегда кто-то да остается.

Отец Сергий Баранов. На встрече в Новоспасском. Фото Ольги Орловой

Не ищите на молитве никаких состояний – ничего сверхъестественного

Во-вторых, чтобы не ошибиться: не ищите на молитве никаких состояний – ничего сверхъестественного. Наставник об этом как раз каждый раз и напоминает. Опытный духовник подсказывает: не спеши, не форсируй события, иначе это будет не то, что ты ищешь, это будет иллюзия достигнутого.

Господь говорит: «дай кровь и прими Дух». Я часто привожу пример: даже в земных науках, в искусстве, чтобы чего-то достичь, надо много работать. Говорят: «грызет гранит науки». Так и есть: если ты чего-то хочешь добиться, тебе придется зубы источить.

А в молитве – науке из наук, искусстве из искусств – тем более. Поэтому, если вы решились серьезно заняться Иисусовой молитвой, ищите учителя.

Ничего не планируйте: сейчас, мол, я начну заниматься, а через полгода у меня уже должен быть такой-то результат. Вы должны прийти в область молитвы и уже не выходить оттуда до самой смерти. Это дело жизни. Этим нужно заниматься всю жизнь.

Не спешите, не скачите через несколько ступеней, – споткнетесь, скатитесь обратно. Вот это скатывание может вас разочаровать, и вы дальше не пойдете. В Евангелии есть такое точное выражение: «Царствие Божие нудится» (Мф. 11, 12). То есть это процесс очень долгий, постоянный, часто неприятный, некрасивый. И он дает надежный результат. А быстрые эффекты – зачастую миражи.

Бог Сам вас найдет

Не ищите никаких состояний. Не ищите на молитве Бога – Бог Сам вас найдет. Просто уступите Христу главное место в вашей жизни. Читайте молитву не эмоционально, без интонационных красивостей. Ничего не нужно! Просто постоянство. Всякое дело, которое совершается стабильно, дает результат.

Без пропусков, без выходных. Каждый вечер выделите себе час. Хотя бы полчаса. Закройтесь в комнате. Начните с поклонами произносить Иисусову молитву: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя»... Потом, после поклонов, в темноте, остановите свой ум от впечатлений, от размышлений, опростайте от образного мышления. Держите его сухим. Безвидным. Нетворческим. Остановите свое творчество. Дайте место Богу. Просто говорите: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя»...

Не ищите на молитве Бога – Бог Сам вас найдет. Просто уступите Христу главное место в вашей жизни

А в течение дня побольше повторяйте устные молитвы. Это когда человеку страшно, он сразу: «Мама!» Хорошо бы, чтобы у нас молитва так навыклась, чтобы мы сразу во всех непредвиденных случаях кричали: «Господи!»

Старец Ефрем Аризонский говорит, что когда они жили со старцем Иосифом, Иисусова молитва настолько стала их второй натурой, что иногда, начиная литургию, они выходили сделать возглас и говорили с амвона: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя»...

– Нужно ли заставлять детей молиться?

– Нужно заставлять себя молиться. И чтобы дети видели, как вы молитесь. И пусть дети замечают, что вы молитесь искренно. И пусть дети отмечают, что после молитвы вы становитесь не раздраженными, а добрыми, сильными, мирными. Пусть дети наблюдают не только за тем, как вы молитесь, пусть они еще ощущают и результат этих молитв. Потому что больше всего дети не прощают, когда мы говорим высоко, а плодов у нас самих не бывает. Это им очень обидно. Так что заставляйте в первую очередь себя молиться. А детки за вами пойдут. Только бы вы их не замучили. А то они уже никуда не смогут добраться.

С Богом нужно общаться

– Что такое духовная радость?

– Духовная радость... Это нельзя объяснить. Это надо пережить. Как один человек другого спрашивает: «Ты любил? Ты знаешь, что такое любовь?» – «Да, я любил, я знаю, что такое любовь». – «Ну, давай, расскажи мне!» Тот согласится было: «Сейчас...». Но начнет вздыхать, слова подбирать, примеры... Потом признается: «Слушай, да я не могу тебе это объяснить... Пережить это нужно...». Ну, как объяснишь, что такое любовь? Она вне всех категорий этого мира.

– Как вы общаетесь с иконой, когда пишете ее?

– Да не общаюсь я, просто пишу икону, и всё. Я пишу икону и говорю: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя... Господи Иисусе Христе, помилуй мя»...

Когда человек занимается творчеством, он от молитвы как-то может отвлекаться. Однажды я на Каруле, на Афоне, расписывал алтарь, пишу, а сам: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя... Господи Иисусе Христе, помилуй мя»... – и так целый день. А со мной приехал мой друг-мирянин. И я пишу иконы и молюсь, а он носит целый день дрова и тоже: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя... Господи Иисусе Христе, помилуй мя»...

На третий день афонский монах не выдержал: «Слушай, ну с тобой всё понятно... А вот этот – правда директор банка?» – «Да, – говорю, – и он не просто директор банка, он управляющий всеми банками Оренбургской области». – «И что, целый день Иисусову молитву читает?..» – «Он не только целый день Иисусову молитву читает, он еще и с двух до трех ночи встает на молитву!» Это, кстати, урок тем людям, которые говорят, что очень сильно заняты. Управляющий всеми банками области – наверное, бездельник, да? У него-то получается с двух до трех ночи вставать на молитву. Он рассказывал: «Жена с вечера ругается на меня: ‟Слишком глубоко ты в Православие ушел. Ну-ка, притормози”. – ‟Ладно-ладно”, – отвечаю». Она уснет, а он ночью в два часа – хоп, встал на молитву! Она и не подозревает, что муж с двух до трех ночи – на встрече с Богом.

Выйди на волю

– Как же мирянину заниматься Иисусовой молитвой? Это же монашеское делание. Для мирян опасное...

– А откуда у вас такой опыт в Иисусовой молитве? Когда я слышу какое-то категоричное высказывание, всегда хочется уточнить: «А почему вы так непререкаемо это утверждаете, что мирскому нельзя заниматься, только монаху?»

Схимницы Иверской обители в Орске

– Духовник так говорит...

– А, ну, всё... Тогда – «Аминь!» Хотя я бы всё равно втихаря от него занимался. Знаете, если бы вы хотя бы по краешку прошли бы... Вот меня никто не заставит Иисусову молитву бросить. Хотя я ни с кем не буду спорить. Даже постараюсь прислушаться к тому, что до меня пытаются донести. Но заставить бросить Иисусову молитву того, кто попробовал, что это такое, – невозможно. Никогда.

Ко мне вот приезжал друг-священник: «Отец Сергий, – говорит, – ты постоянно тянешь четки с Иисусовой молитвой, а я то начну, то брошу... То опять возьмусь за правило, то не до него... Но теперь я ее не брошу». – «Почему?» – «Я почувствовал ее вкус. И мне всё остальное теперь невкусно».

Как бы я хотел, чтобы эти батюшки, которые отговаривают всех, почувствовали вкус Иисусовой молитвы. Не вкус вот этого вот: «Ты вычитал правило?» – «Вычитал!» – «Всё! Иди причащайся!» А вкус того, что Бог близок... Он настолько светел, настолько деликатен...

Я иногда говорю: представьте, если человек родился у каких-то бездомных родителей, в некоем подвале, ему с детства давали только хлеб и воду, и солнце-то он еле различал сквозь маленькое запыленное окошечко... И вдруг этого человека выводят на свежий воздух, он видит круг солнца, голубое небо, изумрудную, всю в деревьях, даль... Ему дают попробовать, что там за жизнь... И что же? Если раньше он, не зная всего этого, был доволен: главное, что перед ним вовремя поставили стакан воды с получерствой краюхой хлеба, – то теперь ему, познавшему вкус и силу жизни, возвращаться назад невыносимо.

Не думайте, когда встаете на молитву, а молитесь

Кадр из фильма «Цена моей жизни»

– Как научиться нерассеянной молитве?

– Терпите. Делайте-делайте-делайте. Уходите от рассудительного, анализирующего всё и вся ума. Пока вы находитесь в этой области, у вас никогда не будет внимания. Уходите от образного мышления – оно обычно выстраивает длинные образные цепочки-ряды.

Когда мы практикуем Иисусову молитву, мы стоим в области сердца умом безвидно, бесчувственно. Мы отказываемся от всего этого. Бог находится в области иррациональной. Рацио тут только мешает.

– Дайте совет: как начать? Произносить Иисусову молитву медленно, быстро? Читала, что афонская практика – быстрое произношение, русская – медленное. Ваше мнение?

– Мое мнение: как у вас получается, так и делайте. Получается – и слава Богу! Я так не люблю, когда начинают спорить – кто-то говорит: только медленное, – другой: только быстрое! Сама манера спора уже говорит о том, что человек духовно не очень здоров: ему постоянно хочется спорить-спорить.

Те, кто говорят, что только медленно, они это аргументируют тем, что надо вдумываться в слова молитвы. Я сразу скажу, что думать и молиться – это разные вещи. Когда мы молимся – это мы не думаем, это мы молимся. Это другое состояние ума. А если вы с самого начала практикуете это думание-думание-думание, вы так на нем и застрянете. Будете 10, 20, 30 лет думать о Христе. Но лично Его не встретите.

Нужно только очень сильно захотеть

– Мне всё чаще и чаще хочется быть одной, вернее, один на один со Спасителем. Но у меня есть муж, дети, внуки, я работаю в окружении людей... Как к этому моему желанию относиться?

– Наверняка у вас это не получится так, как это мог позволить себе тот же старец Иосиф Исихаст. Конечно, условия разные. Но в некоторой степени это возможно. Если человек выбрал правильное направление и идет, то даже среди людей ему с Богом всё возможно...

Если человек выбрал правильное направление и идет, то даже среди людей ему с Богом всё возможно...

Иногда бывает так, что один человек с другим разговаривает, а другой смотрит на него, а вроде бы и не на него. Знаете такие состояния? Я часто привожу пример Константина – папы святителя Григория Паламы, – который был сенатором при императоре и занимался Иисусовой молитвой. Иногда на заседании Сената кто-то к нему обращался, а Константин почему-то не отвечал. Тогда император говорил: «Да не трогайте вы его, он молится!»

Если человек очень сильно хочет... Нужно только очень сильно захотеть... Понять, насколько это драгоценная жемчужина, и возжелать ее. Об этом Господь говорит, что человек продает целое состояние, чтобы купить жемчужину (ср. Мф. 13, 45–46). Такую малость. Чтобы продать состояние (это очень волокитное занятие) и купить жемчужину, нужно знать ее цену. Человек, не знающий ей цены, скажет: «Это безумие!» А тот, кто знает цену, тот готов несколько состояний продать. Очень большая цена.

Проблема в сердце

– Скажите, почему Церковь сегодня молчит о геноциде русского народа, который длится уже 100 лет?

– Знаете, есть слово, а есть дух. Слово может быть и верным, а дух – не мирным, агрессивным. Это будет постоянно даже самых искренних правдоискателей подводить.

У меня как-то на Афоне был такой случай. Я сидел на Каруле, и ко мне подсел один тамошний монах. Особенно в 2000-е годы там такие полуразбойники обретались. У них даже некая такая манера была, чтобы, мол, «не впасть в прелесть», мы будем такими вот бесшабашными. Не буду называть его имя, сейчас его уже нет на Афоне. И вот он сел напротив меня, мы разговорились, а он, когда узнал, что я не монах, а мирской священник да еще и из России, как стал меня высмеивать, цепляться: мы, мол, афониты, весь мир вымаливаем, а вы там, в миру, попы все такие расслабленные... У нас даже, сострил, поговорка такая есть: «Бей попов, спасай Россию» – и всё в таком роде. Я ему тогда сказал: «Знаешь, отец N, у вас проблема не в попах. Проблема в вашем сердце. Там живет злоба, агрессия. Если снять вопрос попов (перестрелять их, как уже было в России в XX веке), у вас другой вопрос появится на повестке. Потому что вашей злобе нужна почва, и она всегда найдётся».

Для революции всегда найдется тема. Избави Бог нас от революции. Страшное дело.

Простите, что я об этом говорю. Но в сердце должен быть мир. Этот мир заставит вас действовать правильно, грамотно. Кто бы перед вами ни находился...

Такое бывает: не хочу о других рассуждать, оценивать их, – чтобы своего не растерять. У меня была пьеса «Дураки» о психических больных. Там постоянно старшая медсестра сердилась на профессора, который с этими дураками возился, любил их, разговаривал с ними. Она его отчитывала: «Ну, что вы с ними всё время болтаете? Они же дураки! Они же сейчас опять слюни пускать будут!» И он тогда ей сказал: «Знаете, милая моя, мне важно не только то, что произойдет с ними, но и кем стану я в итоге, проявляя себя по отношению к ним».

На каком языке говорит Бог?

– Встреча с Господом и покаяние – это дары Божии, или это можно вымолить? Или просто время должно прийти, и Бог всё дарует?

– Когда меня спрашивают об Иисусовой молитве: позволительно ли входить в сердце (имеется в виду практика сведения ума в сердце), то я всегда отвечаю: мы так не делаем, мы стоим умом у сердца, сердце – это святая святых, туда не войти, туда может только ввести Господь вместе с Собою. Входить самому во святая святых дерзко. Мы просто стоим, как попрошайки, и терпим: «Господи... Господи... Господи»...

Мы желаем Господа, но Он откроется нам Сам. Вы просто стойте-стойте-стойте, просите Его. Не будьте дерзкими.

– Как пресекать помыслы во время молитвы?

– У вас не получится их пресекать, их можно только игнорировать. Я не люблю выражение «борьба с помыслами». Мы неправильно его понимаем. Оно сразу нас настраивает на какие-то баталии. Да вы и не осилите эту войну. Не обращайте внимания на помыслы: они к вам стучатся – а вы делайте своё дело: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя... Господи Иисусе Христе»... Хоть из револьвера пусть перед ухом у вас стреляют. А вы сосредоточьтесь на своём: «Господи Иисусе Христе»...

Цель сатаны – вывести вас из себя. А когда вы будете не в себе, тогда он вас уже и скрутит.

Вот на рынке с цыганкой нельзя останавливаться. Ты начнешь с ней спорить – и уйдешь без сумочки. От нее можно только убегать. Также и с помыслами: вы начнете с ними спорить, и они вас собою просто обволокут – и вот вы уже завязли в этих помыслах, и эта тягомотина не кончится никогда.

Я сейчас вспомнил такую анекдотическую ситуацию. Когда у меня родился очередной ребенок, мы поехали с матушкой на рынок, она пошла за покупками, а я стою с младенчиком и нянчу его. Вдруг меня две цыганки заприметили, о чем-то между собой переговорили. Я понял, что решили меня без кошелька (он и так был у матушки) оставить. Одна двинулась в мою сторону... Шагов десять до меня не дошла, как вдруг я ее пропесочил: (отец Сергий хлестко скандирует некую не поддающуюся транскрибированию фразу на цыганском языке – О.О.). «Ты что, цыган?!» – уставилась она на меня. – «Да, я тут зарабатываю», – подтверждаю, покачивая младенца. На самом деле, у нас когда-то цыгане стояли табором перед храмом, попрошайничали. Я с их мальчишками дружил, они мне несколько фраз набросали, я и выучил этот монолог. Та ушла, другим цыганкам пальцем показывает: «Туда не ходите, там его место».

Как он Иисусовой молитвой занимается, да? Такой несерьезный...

Но и с Богом надо – только на Его языке разговаривать.

– Как понять, что ты с Богом, а не просто это твой образ жизни?

– Ну, если у вас это под вопросом, то просто еще не произошло. Когда Бог придет, тогда вопросы уходят. Тогда просто текут слезы.