После Сочи все карты сирийского пасьянса легли на свои места

Главный итог сочинской встречи В. Путина и Р. Эрдогана – полное прекращение турецкой военной операции в Сирии, а не просто её приостановка, чего смог добиться от турок Д. Трамп. Отрадно, что сочинский итог был достигнут всего за пару часов до истечения срока взаимных ультиматумов Турции и Вашингтона, за которым мог последовать вооружённый конфликт между двумя союзниками по НАТО. О готовности к такому развитию событий заявлял госсекретарь США М. Помпео, а турки уже начали частичную мобилизацию вооружённых сил, стягивая их к зоне конфликта.

Предпринимая инициативы по заключению соглашения с Турцией, Россия, естественно, руководствовалась не интересами сохранения единства блока НАТО. Она предотвращала войну у своих границ и обеспечивала справедливое урегулирование сирийского кризиса. Сейчас аналитики подсчитывают, кто выиграл от «сочинской сделки», а кто проиграл. На самом деле от неё выиграли все ключевые международные игроки. Каждый по-своему.

Предотвратив войну, Россия укрепила свой международный авторитет. При этом она усилила позиции своего союзника в Дамаске. Москве, в частности, удалось добиться согласия Анкары на ограничение турецкой зоны безопасности пределами той территории, которую турки уже заняли. По протяжённости это около 100 км, по площади  – 2,2 тысячи кв. км между городами Рас эль-Айн и Телль-Абъяд. Это лишь четверть того, на что рассчитывал Эрдоган в начале операции, хотя сохранение здесь турецкого присутствия само по себе является главной уступкой со стороны Москвы. Напомним, что по результатам соглашения Эрдогана с вице-президентом США М. Пенсом турки настаивали на занятии всей пограничной полосы. Теперь они этого не требуют. Остальные три четверти сирийско-турецкой границы в районе подконтрольной до недавнего времени местным курдам Рожавы будет держать в своих руках правительственная пограничная служба.

Упорно торговавшийся с В. Путиным на протяжении почти семичасового саммита Эрдоган в конце его был тоже удовлетворён. Помимо упомянутой зоны в его активе и тот пункт соглашения, по которому совместные турецко-российские патрули смогут перемещаться на глубину до 10 км и на остальных участках границы. Дескать, это и есть исполнение данного Эрдоганом обещания взять под контроль всю тревожную для Турции территорию. Для него, безусловно, огромным облегчением является то, что отпал выдвинутый им в нервном запале от оскорблений Трампа ультиматум американцам. Война с Америкой – это, наверно, последнее, что нужно Эрдогану с учётом внутриполитической обстановки в Турции.

Не в меру разошедшийся Трамп определённо также не может не чувствовать облегчения от того, что ему не придётся вступать в войну с серьёзным противником. Война не могла быть начата без разрешения Конгресса и почти наверняка стала бы реальным поводом для импичмента президента США. То, что Вашингтон не фигурирует в подписанном в Сочи соглашении и выпадает из сирийского урегулирования, разумеется, тоже будет использовано в борьбе с Трампом его политическими противниками. Однако, отдавая приказ о выводе американских войск из Сирии, глава Белого дома должен был быть готов к тому, что вслед за их уходом общее влияние Америки в этой стране будет постепенно снижаться. Поэтому «сочинская сделка» едва ли вызовет у него аллергию. Срывать соглашение с помощью всё ещё взирающих с надеждой на Вашингтон курдов Трамп не намерен. Он уже назвал сочинский меморандум «хорошей новостью».

В Дамаске отношение к данным договорённостям – формально сдержанное, там не могут одобрить ни один документ, предусматривающий иностранное военное присутствие на территории Сирии без её согласия. Однако в том, что позиция российской стороны была предварительно с Дамаском согласована, сомнений нет. Сочинское соглашение сирийцам, безусловно, выгодно. Б. Асад без боёв получает одобренное Турцией присутствие своих пограничников на трёх четвертях пограничной зоны в бывшей Рожаве, а ныне просто в Заевфратье. Потребность в соглашении с курдами у Асада отпала, и это в переговорах об их дальнейшей интеграции в общегосударственную жизнь усиливает позиции Дамаска. Совместные российско-турецкие патрули за спиной сирийских пограничников дела не меняют, поскольку в их функции будет входить лишь наблюдение за невозвратом курдов. Сирийцы, несомненно, продолжат требовать безотлагательного ухода турок и из зоны между Рас эль-Айном и Телль-Абъядом, ссылаясь в том числе на данные в Сочи Эрдоганом заверения в приверженности Турции территориальной целостности и суверенитету Сирии. И чем прочнее будет государственное присутствие последней на границе, тем сложнее будет их игнорировать Анкаре.

Проигравшей стороной выглядят курды, у которых не остаётся ни одного союзника. Однако проиграли они ещё тогда, когда от них отреклись американцы. То, что происходит сейчас, – уже последствия. При всём сочувствии к курдам надо подчеркнуть, что их вожди сами загнали народ в такое положение. Даже после достижения соглашения с Дамаском о совместных действиях они продолжали озираться на Белый дом, ловя отдалённые намёки на прежнюю благосклонность. 17 октября, когда Вашингтон и Анкара подписывали соглашение о прекращении огня, теперь уже похороненное, курдские патрули вдруг перестали пропускать сирийские войска к границе. Это было, например, в районе Ракки. Неудивительно, что Дамаск предпочёл гарантии от «первого лица», и курдам теперь надо сильно постараться, чтобы сохранить ранее подписанное с сирийским правительством соглашение. Курдские командиры, потеряв основную зону расселения своего народа вдоль границы, откуда их вынуждают уйти, продолжают упорно цепляться за территории, где до войны среди местного населения курдов было менее 1%. Правда, здесь есть нефть и газ. Американцы оставляют там 200 солдат для охраны месторождений, а курдские вожди, несмотря ни на что, согласны им помогать, а вдруг и им перепадёт? Только при чём тут интересы курдского народа?

Позиция сирийского руководства по отношению к курдам в этих условиях становится все более жёсткой. Советник президента Асада Б. Шаабан твёрдо заявила, что «ни о какой курдской автономии не может быть и речи». А командующий курдскими формированиями Мазлум Абди всеми силами стремится попасть в США. Видимо, хочет попытаться повернуть вспять то, что повернуть невозможно. Стремиться ему на самом деле нужно в Дамаск и Москву, чтобы спасти то, что ещё можно спасти.