Прообразы Украины и Евросоюза в XVI веке
И знаменитый американский политолог Сэмюэль Хантингтон [1] и русский историк Сергей Соловьев [2] одинаково обращали внимание на значение Брестской церковной унии 1596 г. (переход ряда священнослужителей Киевской митрополии Константинопольской православной церкви в католичество) как важнейший фактор, определивший историческое развитие Центральной и Восточной Европы и последующий «цивилизационный» раскол.
Современниками она рассматривалась как переходное состояние, необходимое для обращения «упорных в своей старой вере русских» в католицизм. [3] Последовавшие активные действия государственной власти по поощрению сторонников Унии сыграли важную роль в обострении конфликта, который первоначально имел лишь внутриконфессиональный характер.
В итоге Уния привела к столкновению на территории нынешней Украины двух культур: западной, римско-католической (и, позднее, униатской), и восточной - православной, утвердившейся в Москве. Линия этого противостояния уже тогда проходила практически точно по Днепру. Если восточная часть, днепровское Левобережье вошла в состав Российского государства около 1500 г., а затем (после незначительного перерыва) - в 1667 г., то западная часть сохранялась до 1795 г. в составе Польши и подвергалась постоянному воздействию польской культуры.
Не следует забывать и о том, что Унии религиозной предшествовала Уния
политическая, когда в Восточной Европе возникло новое государственное
образование - Речь Посполитая. Инициатива этого объединения, также, как и
в наши дни, исходила от западных соседей Украины и также опиралась на
внутреннюю поддержку.
Собравшийся в Люблине в январе 1569 г. Сейм полгода рассуждал об Унии, но никак не мог договориться об условиях. Положение спасли настойчивость польского короля Сигизмунда II Августа и активная позиция дворянских депутатов Волыни, стремившихся как можно быстрее приобщиться к «польским ценностям». В итоге Волынь, Подолия, Киевщина и Подляшье напрямую вошли в состав Польского королевства.
На присоединенных территориях действовало польское право, польская судебная и административная система. Польский историк Кшиштоф Рак (Krzysztof Rak) в своей статье «Федерализм или насилие» считает Люблинскую унию 1569 г. наилучшим примером «мирной экспансии через федерализацию», проводимой Речью Посполитой в XVI в.
Не обращая внимания на насильственный характер самой унии, он утверждает, что она была прогрессивным и новым методом экспансии, впервые опробованным поляками на украинской территории.
«Исключительность Польши в раннее Новое время, - отмечает историк, - заключалась в частом использовании мирной федерализации, процесса, который начал практиковаться в Западной Европе только во второй половине XX в. с появлением Европейского союза». Проводя аналогию с современной евроинтеграцией, учёный определяет Люблинскую унию как некую предшественницу современного ЕС. [4]
Однако декларируемая властями Речи Посполитой толерантность по отношению к другим культурам и вероисповеданиям, во многом оставалась только на бумаге.
И образная характеристика Польши XVI-XVII вв., прозвучавшая из уст Киевского воеводы Адама Киселя ("Верно нет в целом свете другого государства, подобного нашему отечеству правами и свободою"), отражала скорее желаемое, чем реальное положение дел.
Восточные земли, вошедшие в начале XVI в. в состав Российского государства (Черниговская и Северская), развивались по совершенно иному пути. Они признавались частью юго-западных рубежей Москвы и по своему культурному облику, судя по воспоминаниям современников, мало чем отличались от соседних русских областей.
Изучение разрядных списков служилых людей Черниговской земли начала XVII в. показывает почти полное отсутствие в них украинских фамилий. [5] Говоря о жителях Чернигова в этот же период, один из церковных писателей XVII в. архимандрит Иоанникий Голятовский, использовал выражение "люди московские", [6] причём, аналогичные термины применяли и польские авторы. [7] Так, соратник Лжедмитрия I, польский ротмистр Станислав Борша рассказывал о взятии "московских крепостей" Северщины, отличая их жителей от выходцев с правого берега Днепра. [8]
Масштабная украинская колонизация Левобережья началась только в середине XVII столетия, когда здесь возникли новые украинские центры Нежин, Прилуки, Сумы, Харьков и Острогожск. По иронии судьбы, именно к этому времени относится официальное разделение украинских земель на российскую и польскую части, закрепленное Андрусовскими соглашениями 1667 г.
Евроинтеграция по-австрийски
Но, в дальнейшем, даже три раздела Речи Посполитой не обеспечили единства украинского народа. Галиция, или «Червонная Русь», отошла к Австрии. «Польща впала, та й нас задавила», - писал в XIX в. украинский поэт Тарас Шевченко. Подкарпатское население, оказавшееся в Венгрии, также на долгие годы было оторвано от остальной украинской территории.
В Австрии для управления новыми территориями был создан особый
Коронный край - Королевство Галиции и Лодомерии (Владимирии) с центром
во Львове, в котором объединялись западноукраинские земли с этнически
польскими, а религиозная политика императоров Марии-Терезии и Иосифа II
еще больше отдалила западное население от восточного.
В 1774 г. императрица Мария Терезия официально запретила использование термина "униат", заменив его более благозвучным - "грекокатолик", а католическое и униатское духовенство были уравнены в правах. Позднее грекокатолики получили собственную семинарию во Львове, доступ во Львовский университет, восстановленный в 1784 г., а также в особый "Studium Ruthenum", с обучением на церковнославянском языке. В итоге, к началу XIX в. галицкое греко-католическое духовенство превратилось в мощную политическую силу, преданную Габсбургам и приняло активное участие в политической борьбе. Значимость этой силы в полной мере проявила себя в период неудачных польских восстаний первой половины XIX в., когда галицкие русины безоговорочно встали на сторону австрийских властей.
Одна из особенностей австрийской монархии, сумевшей просуществовать три века в качестве великой державы, заключалась в том, что австрийские власти старались использовать противоречия между отдельными народами, проживавшими в империи. "Мои народы чужды друг другу, и это хорошо - замечал австрийский император Франц I. Каждый народ присматривает за соседним". [9]
Древний принцип "divide et impera" на протяжении многих десятилетий господствовал в национальной политике государства Габсбургов. Поэтому в противовес польскому национальному движению в Галиции Вена периодически поддерживала русин. [10]
При своей относительной (для того времени) либеральности, имперский режим не препятствовал и самоорганизации различных этнических групп своего населения. В Австрийской империи положение русинов несколько улучшилось по сравнению с их прежним положением в Польше, а в Галиции, как коронной австрийской земле, их положение было даже лучше, чем в Венгрии.
Не удивительно, что именно Галиция стала метрополией идеи «украинства» - местом формирования новой украинской идентичности, альтернативной малороссийской. Основными признаками этой новой идеологии стали курс на построение единого независимого украинского государства, ориентация на Запад и противопоставление себя России.
В 1861 г. в Галиции был создан собственный парламент - краевой Сейм для решения вопросов внутренней жизни королевства. Он собирался на основании указа австрийского императора раз в год во Львове. Представительные органы существовали и на местном уровне - в поветах (уездах) и гминах. Украинские представители принимали участие в работе австрийского Рейхсрата в Вене, в который Галиция в конце века посылала 63 депутата.
В начале XX в. в австрийском парламенте уже действовала отдельная украинская фракция. Украинцы имели собственную печать, благотворительные, культурные и научно-просветительские организации. По мнению украинского историка М. С. Грушевского, Галиция выполняла роль «культурного арсенала, где создавались и совершенствовались средства национального, культурного и политико-общественного возрождения украинского народа». [11] Мифы, национальные герои и даже язык будущей независимой Украины формировались именно здесь. Галиции отводилась особая, почти мессианская роль, так как она объявлялась «передовой частью украинского народа, которая давно обогнала бедную российскую Украину». [12]
Однако мнение львовского профессора разделяли далеко не все жители Галичины. Внутренний конфликт, спровоцированный австрийскими властями между представителями "москвофилов" и "украинофилов", имел для региона катастрофические последствия. Он сопровождался целой серией политических процессов и преследований, а закончился Талергофом, неудачной попыткой федерализации и распадом австрийского государства осенью 1918 г.
Эпилог
С одной стороны, цивилизационный конфликт, впервые охвативший территорию современной Украины в XVI в., до сих пор определяет особенности ее развития и влияет на мотивы поведения людей, живущих в различных регионах страны. Как показал опыт Речи Посполитой и Австро-Венгрии, игнорирование культурных различий среди собственного населения способно привести к непредсказуемым для государства последствиям. Очевидно, что нынешняя попытка построить соборное, национальное украинское государство и провести своеобразное «очищение национальной идентичности» путем отказа от имперского и советского прошлого будет наталкиваться на объективные трудности, связанные с многочисленными историческими особенностями всей украинской территории.
С другой стороны, многообразие культур, их мирное взаимодействие можно было бы использовать во благо - для развития государства, по крайней мере, не отказываясь от тех позитивных достижений, которые были как в имперский, так и в советский периоды украинской истории. И возможно, как раз это - в противовес исторической дилемме о том, в каком направлении двигаться, - наконец избавит страну от раскола.
Расширенный вариант статьи, опубликованной на сайте Исследовательской компании Europe Insight
предоставлен автором специально для проекта "Западная Русь".
--------------------------------
[1] Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. Электронный ресурс: http://intelligence.arbat.name/?p=102&page=9
[2] Соловьёв С. М. История России с древнейших времен. 1613-1657. Кн.V, М., 2001. С. 487.
[3] Там же. С. 493
[4] Rak, Krzysztof. Federalism or Force. A Sixteenth-Century Project for Eastern and Central Europe. Электронный ресурс: http://www.ruf.rice.edu/~sarmatia/106/261rak.html
[5] Белокуров С. А. Разрядные записи за смутное время (7113-7121 гг.). М., 1907. С. 69-72.
[6] Иоанникий (Голятовский). Скарбница потребная и пожитечная всему свету. Новгород-Северский, 1676. Л. 27.
[7] Дневная записка похода Лжедмитрия I // СГГД. СПб., 1819. Ч. 2. С. 167-173.
[8] Борша С. Поход Московского царя Димитрия в Москву. Электронный ресурс: http://www.vostlit.info/Texts/rus11/Borscha/text.phtml?id=193
[9] Травин, Д., Маргания, О. Европейская модернизация: в 2 т. Т. 1. М., 2004. С. 599.
[10] Лебедев С. В. Галиция: этническая история. Электронный ресурс: http://ruskline.ru/analitika/2014/01/17/galiciya_etnicheskaya_istoriya/
[11] Бахтурина А. Ю. Политика Российской Империи в Восточной Галиции в годы Первой мировой войны. М., 2000. С. 39.
[12] Гринин Л. Е., Коротаев А. В., Исаев Л.М. Системный мониторинг глобальных и региональных рисков: Украинский разлом. М. 2015. С. 112.
Источник: Западная Русь
