29 ноября
исполняется 215 лет со дня рождения Вильгельма Гауфа. Знакомый по
мультфильмам и кино, оживающий в каждой книжной иллюстрации, - как
забыть печального долгоносого карлика с гусыней Мими или красавца
калифа, размахивающего крыльями аиста, - писатель, к сожалению,
оказался обойден вниманием литературоведов.
Не доживший до собственного 25-летия и умерший от тифа, штутгартский новеллист кажется затерявшимся в многоцветной толпе немецких романтиков. Академические издания, скорее, расскажут о Новалисе, Гельдерлине, Тике, фон Эйхендорфе и, конечно, Гофмане. Так логичнее прослеживается развитие этого важного художественного направления: от бури и скорби гонимого филистерами гения до «ангельских» напевов ползающей по дереву змейки Серпентины и мерной поступи Песочного человека, возрождавших утраченный в эпоху Просвещения мистический трепет перед иррациональными силами природы. Историю романтиков венчает швабский помощник пастора, ровесник Гауфа и однокашник по Тюбингенскому университету, Эдуард Мерике, у которого, по образному выражению современников, из каждого комка грязи, поднятого с земли, вылетала птичка. Пришедший на смену фантастической новелле и зыбкой музыкальной рифме, бидермайер не просто рассказывал о бедности и житейских невзгодах какого-нибудь захолустного Пфлуммерне или Оксенванге в метафоре заколдованной страны, но и открывал тему маленького человека. Именно этот тип литературного героя отлично удавался вчерашнему студенту-теологу Гауфу. Причем его маленький человек оказывался таковым в буквальном смысле - Мук-скороход, Карлик Нос.
Считавшийся до поры до времени учеником Гофмана, уступавшим учителю по части мастерства, Гауф поначалу прославился как исторический романист. Повествовавший о средневековых рыцарях «Лихтенштейн» идеально вписался в общественный тренд объединяющейся Германии - настолько, что роман переиздавали на протяжении целого столетия, в магазинах продавались фигурки персонажей для представлений в домашнем театре. Незадолго до этого «сентиментальный» Гауф снискал скандальную популярность дерзкой выходкой - пародией на слащавые новеллы модного автора Генриха Клаурена. Самое смешное, что «Человек с Луны» вышел под именем адресата насмешки.
Однако
широкую известность Гауф получил благодаря сказкам. Окончив
университет, Вильгельм устроился репетитором в семью военного министра
Эрнста Ойгена фон Хёгеля. Именно для детей барона Гауф и начал сочинять
волшебные истории, которые впервые были опубликованы в «Альманахе сказок
января 1826 года для сыновей и дочерей знатных сословий». В сборник
вошли «Маленький Мук», «Калиф-аист» и другие новеллы, сразу приобретшие
невиданную популярность во всех странах, где говорили и читали
по-немецки. Гауф создал собственный стиль, где прямодушная бюргерская
этика причудливо перемешивается с ориентализмом, готический мистицизм
соседствует с североевропейским эпосом, барочной композиции не мешает
простой, понятный детям язык. Кроме того, любой текст молодого автора
венчала ясная мораль.
Если у Гофмана мир погряз в филистерстве и лжи и по большому счету поддается исправлению только благодаря вмешательству мистических сил, то у Гауфа зло приходит к человеку под маской искушения и гордыни. Именно поддавшись слабостям, персонаж обретает животный облик: отсюда - зооморфные черты или банальное человеческое уродство. Так происходит в сказке «Карлик Нос», где в безобразного коротышку превращается красивый рослый мальчик Якоб. Посмеялся над наружностью старой ведьмы, покупавшей у него на базаре зелень, за то и поплатился. Впрочем, наказанием может стать и невидимый глазу изъян. И разделаться с мороком можно только путем смирения. Пример - «Холодное сердце», где угольщик Петер отправляется к Михелю-Голландцу, чтобы обменять душу на звонкую монету. Сердца у демонического великана хранятся в банках с ярлычками, а талеров и дукатов хоть отбавляй. Мотивы юноши звучат психологически достоверно: «Что за жалкая участь быть черным, грязным угольщиком! /.../ Вот, случись, выйдет Петер Мунк в праздничный день на улицу - чисто умытый, в парадном отцовском кафтане с серебряными пуговицами, в новых красных чулках и в башмаках с пряжками... Всякий, увидев его издали, скажет: «Что за парень - молодец! Кто бы это был?» А подойдет ближе, только рукой махнет: «Ах, да ведь это всего-навсего Петер Мунк!..» И пройдет мимо».
Став
богатым, Мунк не занимается делами, забросил и стекольный завод,
и лесопилку, а просиживает дни за игровым столом в компании толстого
Иезекииля. Теперь бизнес вчерашнего угольщика - ростовщичество, весь
город закабален. Под окнами его дома вечно стоит «кошачий вой»: отцы
семейств молят об отсрочке, женщины и дети, надеясь разжалобить, плачут,
а хозяин в ответ спускает овчарок. Затворницей в золотой клетке живет
и красавица-жена Петера - Лизбет. Однажды молодая женщина разговорилась
с нищим стариком-путником, за что получила от разгневанного мужа удар
по голове деревянным кнутовищем: «Угощаешь моим лучшим вином каких-то
бродяг». Конечно, под личиной странника скрывался волшебник, лесной дух,
Стеклянный Человечек - в остроконечной шляпе и красных чулочках. Он
и предложил ростовщику новую «сделку»: семь дней жизни в обмен на
раскаяние. Впрочем, после убийства жены Петер не находит себе места: он
не ждет прощения мага и готовится к смерти как к воздаянию.
Растроганный дух оживляет Лизбет и дарит скромный, чистенький домик. Правда, теперь Мунк должен добывать уголь до конца своих дней. «Знал я на своем веку и богатство, и бедность. Беден я был, когда был богат, богат - когда беден», - рассказывает постаревший герой в финале. Петер становится мудрецом, в отличии от другого философа, никейского Мукры, разочаровавшегося в людях.
«Маленький
Мук», одна из самых загадочных новелл Гауфа, и по сей день вызывает
вопросы. Впечатляет даже знакомая с детства цитата: «Вероломный король,
ты платишь неблагодарностью за верную службу, да будет тебе заслуженной
карой уродство, которым ты поражен. Я оставляю тебе длинные уши, дабы
они изо дня в день напоминали тебе о Маленьком Муке». Сказав так, он
стремительно перевернулся... на каблуке и исчез».
Вроде бы все логично, но сильных мира сего судит карлик. Он облачен в тюрбан и восточный халат - очевидная аллюзия к сказкам «Тысячи и одной ночи», вокруг происхождения которых в первой половине XIX века ломали копья французские и немецкие лингвисты. Если оставить за скобками персидский, индийский или арабский первоисточник, становится понятно: суть восточной притчи проста. Порок наказан, добродетель торжествует, мудрец способен решить любой вопрос. Так вот, Маленький Мук - не только мудрец, но и полумаг, уходит от дел; абсолютное одиночество - результат свободного и ответственного выбора. Он живет в достатке, но совсем один, потому что презирает людей. А ведь когда-то Маленький Мук очень хотел быть полезным. Даже став жертвой интриг и оказавшись в темнице, он «не помышлял о мести - думал, как заслужить благодарность и любовь своих врагов».
Калифу-аисту
судьба послала не испытание, а соблазн: приобщиться к миру животных,
научившись понимать их язык. Однако у волшебства было одно условие: «Но
горе тому, кто, приняв образ птицы или зверя, засмеется. Заветное слово
навсегда исчезнет из его памяти, и уже никогда не стать ему снова
человеком. Помни об этом, смертный! Горе тому, кто смеется не вовремя!»
С природой следует обходиться почтительно. Однако легкомысленный калиф
не сдержался и рассмеялся. И остался бы он навсегда птицей, если бы
автор сказки не пощадил его и не подарил бы возможность спастись
и обрести блаженство. «Если бы меня не постигло великое несчастье, я не
узнал бы теперь величайшего счастья!» - восклицает в финале калиф.
Секрет великого сказочника прост. «Гауф людей не презирал, а жалел. Поэтому так значимы развязки его историй. Счастливые и словно бы небрежные, - пишет историк литературы, профессор Андрей Немзер. - А еще он любил «маленьких» - тех, кого готовы унизить богатеи, ограбить разбойники, осмеять злые мальчишки /.../ Он верил в их мужество, сметливость, благородство и незлобивость. И надеялся, что рано или поздно - как в сказке - за все это его героям воздастся сторицей, а страшные приключения, выпавшие на их долю, обернутся волнующими и трогательными воспоминаниями. Сказками, в которых все к лучшему».
Источник: газета "Культура"
