О том, чем вызвана нынешняя волна беженцев в Европу, что замалчивают СМИ Евросоюза и в чем преимущества российской миграционной политики, рассказывает исполнительный президент ассоциации «Европейское русское сообщество» Сергей Петросов.
Сергей Петросов
- Сергей, тема беженцев с Ближнего Востока и из Северной Африки, пожалуй, одна из самых «горячих», уж в медийном пространстве точно. При этом у меня создается впечатление, что в самой Европе не очень задаются вопросом, что же стало причиной нынешней волны беженцев. Впрочем, об этом мы еще с Вами поговорим. А пока хотелось бы узнать Ваше мнение: эти беженцы сейчас - они почему?
- Я бы начал с того, что вообще глобальный миграционный процесс довольно давно уже происходит практически непрерывно. Да, со своими всплесками и затишьями, но он не прекращается никогда. Причина тому - и глобализация, и никуда не девшееся экономическое неравенство между регионами, и те или иные политические события. Та же Европа все время принимает достаточно большое количество беженцев и просто мигрантов.
Безусловно, спусковым крючком, катализатором нынешней ситуации стали события «арабской весны», те самые «цветные революции» в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Причем вот что интересно - обычно говорят о том, что инициировано это было США, но, сопоставляя выступления различных европейских политиков из самых разных стран, можно прийти к довольно парадоксальному выводу - это «разворошение гнезда», раскачивание региона было сознательным и со стороны Европы.
- Сложно представить, что не понимали, к чему это приведет.
- Конечно. И это не менее интересно. Ведь нужно понимать, что в Европе происходит с точки зрения демографической ситуации, которая с каждым годом усложняется.
Европа стареет, фактически оказываясь в положении, когда ее развитие без притока мигрантов - невозможно. К этому можно относиться по-разному, но на данный момент реальность такова. Согласно статистике, уже сейчас, например, Германия на своем рынке труда испытывает нехватку примерно 200 тысяч человек. Через три-четыре года эта цифра по разным оценкам может достигнуть миллиона. Причем, конечно же, есть и безработица, но надо понимать, какого она рода. Это безработица среди квалифицированных и высококвалифицированных специалистов, а на рынке, если можно так выразиться, чернорабочих, повторюсь, нехватка рабочих рук. Так что ответ на вопрос, кому выгодно было создание такой ситуации, когда десятки тысяч людей приехали в Европу - хоть и может показаться парадоксальным, но он очевиден.
- Довольно, признаюсь, неожиданный взгляд на происходящее. А не проще ли было не «ворошить гнездо», как Вы выразились, а пригласить мигрантов на работу?
- Вызывать их целевым образом, как это обычно делается с высококвалифицированными специалистами - значит изначально предоставлять им условия, соцпакет, возможно, гражданство, жилье, да еще и неизвестно, согласятся ли эти люди уезжать из своей страны. А тут люди приезжают безо всяких условий, и сейчас, после того как первый шок от их приезда спадет, мы увидим, как этих людей начнут отбирать, проводить некую селекцию в плане их пригодности к той или иной работе, которая требуется в данной стране (собственно, этот процесс уже начался в Германии). То есть, фактически, получен человеческий материал, из которого можно производить отбор. А тех, кто не подойдет по тем или иным причинам - будут отправлять, без лишнего шума, по одному, по два, по три - обратно.
- А если «неотобранные» не захотят уезжать?
- Метод кнута и пряника. В Бельгии, например, есть программа, по которой тебе выплачивают до 3500 евро, чтобы ты вернулся на родину. Это пряник. А есть и кнут: в случае различных эксцессов - в наручники, в самолет или на судно.
- В европейских СМИ я не встречал подобную Вашей точку зрения на происходящее. Впрочем, насколько я понимаю, в масс-медиа в Европе вообще основная тема дискуссии на эту тему - не причины сложившейся ситуации, а методы ее разрешения.
- Конечно, средства массовой информации в Европе ни о чем подобном не говорят. Они выполняют возложенную на них роль по подготовке, формированию общественного мнения в толерантном ключе, роль по «погашению» протестов, которые, безусловно, периодически возникают. Истинная подоплека происходящего, естественно, не раскрывается - просто формируется необходимое для властей представление о том, что происходит. То есть, аналогичные моему мнения, безусловно, есть, но на экспертном уровне, не на уровне СМИ.
- Насколько критична ситуация с этой волной беженцев? Сможет Европа их «переварить»?
- В этот раз - да. В этом нет никаких сомнений. Сиюминутная катастрофичность происходящего очень сильно преувеличена СМИ, и это как раз побочный эффект того, о чем я говорил выше. Все эти фотографии утонувших беженцев призваны подготовить общественное мнение к тому, что приехавшие нуждаются в помощи, что их надо принять, однако одновременно медийная активность такого рода у человека несведущего может создать впечатление, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля. Что, конечно же, не так.
На мой взгляд, интереснее другое. Миграция в Европу проходит некими циклами, периодами, и время в промежутке между этими периодами все время сокращается.
- То есть может возникнуть ситуация, когда промежутки между этими периодами станут настолько малы, что «механизм» приема беженцев сломается?
- Мое глубокое убеждение, в ближайшей перспективе этого не произойдет. Как мы помним, население Евросоюза составляет примерно полмиллиарда человек. Это позволяет говорить о том, что в ближайшей перспективе этот «механизм» будет работать, пусть со сбоями, ошибками, но не сломается.
- Говоря об интеграции беженцев в европейское общество, на мой взгляд, следует иметь в виду и тему изменения «лица» Европы - этнического баланса. Приезжаешь в Евросоюз и видишь все больше лиц неевропейского типа.
- Тут тоже не стоит преувеличивать. Если мы говорим о «лице», о «картинке», то, безусловно, когда приезжаешь в крупные европейские города, изменение этнического баланса очень заметно, но это характерно для мегаполисов не только Европы. А стоит отъехать в не столь большие населенные пункты, и видишь, что людей с неевропейским типом внешности намного меньше. Но, конечно, есть и фактор, который, кстати, уже не зависит от конкретной волны миграции - европейцы меньше и позже рожают.
- А религиозный баланс? Увеличение количества населения, исповедующего, например, ислам, не чревато ли тем, что понятие «христианская Европа» уйдет в прошлое?
- Аркадий, Господь с Вами, Европа давно уже никакая не христианская.
- Одна из самых парадоксальных вещей, которую я слышал за последнее время - это призыв к России разделить с Европой тяготы по приему нынешней волны беженцев.
- Призывы к России принять эту волну беженцев, на мой взгляд, не стоит пока воспринимать серьезно. По крайней мере, на момент нашего с Вами разговора я не слышал таковых от людей, действительно определяющих европейскую политику. Эти разговоры - скорее, из той серии, того тренда, что, какая бы в мире гадость не произошла - в этом контексте обязательно надо упомянуть Россию.
- В текущей ситуации с беженцами Европе есть чему поучиться у России?
- Дело в том, что, если брать историю России вообще, то у России несколько иной опыт. Россия, собственно, становилась Россией, интегрируя большое количество народов и национальностей, сохраняя их культурную самобытность. И, конечно, в этом смысле Европе есть чему поучиться у нашей страны - опыту совместного проживания большого количества национальностей.
Однако есть и обратная сторона медали. В новейшей истории России мы видим, что (в силу как объективных, так и субъективных факторов) о механизмах абсорбции, адаптации, интеграции мигрантов и беженцев начали задумываться относительно недавно. Самая старая программа такого рода у нас - Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом, была принята лишь в 2006 году. В то время как в новейшей истории Европы, в той же Германии, например, механизмы именно приема мигрантов начали формироваться уже в 60-е годы XX века, с началом турецкой трудовой миграции.
Тут, скорее, более глубинные вещи интересны. Дело в том, что в Европе, в силу ее декларируемого и зачастую безоглядного гуманизма, в силу более отлаженной социальной системы, более-менее приемлемые условия для проживания может получить практически любой приехавший. В России условия, конечно, жестче, это известно, и, если человек все же решился на переезд именно в Россию, значит, он уже изначально обладает некими качествами, которые помогут ему закрепиться, обосноваться, найти себя здесь. То есть это, как правило, люди более пассионарные, более смелые, более готовые к борьбе. И я думаю, что это всегда сказывалось, и еще обязательно скажется, в хорошем смысле, на, если можно так выразиться, качестве человеческого ресурса в России. А Европе, на мой взгляд, следовало бы задуматься об ужесточении условий приема.
Беседовал Аркадий Бейненсон
