Голгофа святителя Вениамина

В этом году исполнилось 100 лет со дня процесса над  священномучеником Вениамином, митрополита Петроградского  - Страдальца до Голгофы, согласно точному определению недавно почившего подвижника благочестия Сергея Андреевича Зегжды, и  его расстрела, произошедшего 13 августа 1922 года. Долг нашей памяти – сохранить  светлый облик священномученика  святителя Вениамина и его духовный подвиг. 

Прежде всего, следует отметить народный характер митрополита Вениамина. В клеветнических статьях и в речах обвинителей на процессе его называли «князем Церкви». Трудно было придумать что-либо более отдаленное от действительности. И по своему происхождению, и по своей деятельности святитель Вениамин был плоть от плоти русского народа. Он родился в 1875 году, в семье небогатого сельского священника Павла  Казанского, служившего в Нименском  Погосте Каргопольского уезда. Как и многие, «учился на медные деньги». После окончания Олонецкой Духовной Семинарии в 1893, Василий Павлович Казанский  поступает  в Санкт-Петербургскую Духовную Академию. С первого же курса он устремляется на служение ближним – труждающимся и обремененным, уподобляясь святым апостолам и, в частности, Апостолу любви, святому Иоанну Богослову.  Он вступает в Общество  распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной  Церкви (ОРРНП) и деятельно в нем участвует. Василий Казанский  идет к рабочим и бездомным,  выступает  с беседами на фабриках, заводах и в ночлежных домах в С.-Петербурге.Изначально в нем присутствовала установка  на жертвенность и мученичество. Не случайно в своем предсмертном письме о. Петру Ивановскому он напишет: «В детстве и юношестве я зачитывался житиями святых и мучеников и жалел, что времена не те…».

Именно поэтому он принимает монашество. 14 окт. 1895 г. ректором академии Нарвским еп. Иоанном (Кратировым) был пострижен в монашество, 21 нояб. рукоположен во иеродиакона, 19 мая следующего года - во иеромонаха. В 1897 г. окончил академию со степенью канд. богословия за соч. «Преосвященный Аркадий, архиеп. Олонецкий, как деятель против раскола» (Петрозаводск, 1901;). 13 сентября  1897 г. был избран пожизненным членом Леонтьевского попечительства о бедных воспитанниках семинарии, в пользу которого пожертвовал значительную сумму денег.

Фото: ru.wikipedia.org

24 сент. 1897 г. иеромонах Вениамин  был назначен преподавателем Свящ. Писания в Рижскую Духовную Семинарию, где оставил по себе добрую память, как заботливый и чуткий наставник. В августе  1898 г.  он был переведен в Холмскую Духовную Семинарию на должность инспектора. Впоследствие архимандрит Вениамин  вспоминал о своей инспекторской деятельности: «Круг моих забот... простирался на все бытие воспитанника. Для меня была дорога и его внутренняя личная и домашняя жизнь... Доверие оказывали воспитанники большое» (Самарские Епархиальные Ведомости. 1902. № 9. С. 399). В Холме он, так же как и в С.-Петербурге, вел религиозно-нравственные чтения. «Это был молоденький, скромный, кроткий, улыбающийся монах, а дело повел крепкой рукой и достиг добрых результатов, - писал, вспоминая о Вениамине того времени, митрополит Евлогий (Георгиевский), бывший ректором семинарии. - Между нами установились дружественные отношения, с ним мы шли рука об руку. Хороший он был человек».

6 окт. 1899 г. иеромонах Вениамин . был переведен инспектором в Санкт-Петербургскую Духовную Семинарию, продолжил свою деятельность в ОРРНП, был избран пожизненным членом открывшегося 25 сент. 1900 г. братства во имя ап. и евангелиста Иоанна Богослова для оказания помощи беднейшим воспитанникам семинарии. В 1901 г. был назначен цензором нового журнала  «Отдых христианина». В своей цензурной политике он способствовал продвижению подлинно душеполезных текстов и отсечению вредных и соблазнительных статей.

18 февр. 1902 г. возведен в сан архимандрита, 2 апреля того же года назначен ректором Самарской Духовной Семина. Свои взгляды на подготовку семинаристов к практической деятельности в приходах архимандрит Вениамин обозначил ал так: «Мне кажется необходимым, чтобы будущие пастыри, изучая в теории все, относящееся к их служению, видели бы применение теории в жизни здесь же, при школе» (Самарские ЕВ. 1902. № 10. С. 498). В семинарии во время ректорства архимандрита Вениамина  стала совершаться ежедневная служба, раз в году служилась литургия на греческом  языке с сохранением некоторых особенностей восточного богослужения, торжественно совершались пассии. В образцовой школе при семинарии возобновились вечерние воскресные чтения и внебогослужебные беседы для народа, их программа была значительно расширена, проводились миссионерские беседы с «духовными христианами», миссионерские экскурсии в ближайшие монастыри и святыни. В своих словах и речах, обращенных к юношеству, он призывает к труду, любви и единству во Христе на благо ближним своим. Поучительно в этом отношении Слово, произнесенное во время паломнической поездки с учащимися Самарской Духовной Семинарии на Валаам за Божественной Литургией в церкви на Игуменском кладбище, в котором он сказал:

«Через несколько минут, возлюбленные братия, вы приступите к Святой Чаше, вкусите Тела и Крови Христовой. Через это вы теснейшим образом соединитесь со Христом. Он Сам засвидетельствовал: "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем… Я живу Отцем: так и ядущий Меня жить будет Мною" (Ин. 6. 56-57). Это единение со Спасителем в данное время и в настоящем месте весьма знаменательно и должно быть памятно для вас. Мы находимся в таких местах, где на каждом шагу встречаем напоминание, что люди совершила и могут совершить со Христом и во имя Христово. Сколько раз мы были поражены и приходили в изумление пред тем, что сделано и делает братия обители Валаамской! Они препобедили самую природу, имея в суровом, холодном климате богатые фруктовые сады и на бесплодных скалах искусственно выращивая целые рощи деревьев. Они сумели справиться сами с собою, оставив те взгляды, которые прочно укоренились среди людей. Начальствующие среди них не пользуются никакими удобствами жизни по сравнению с подчиненными: та же одежда, та же пища и то же жилище у тех и других; только на первых лежит больше обязанностей, больше ответственности применительно к их силам, следовательно, больше и трудов. Забота о себе, своих выгодах и удобствах изгнана из их обихода. Никто не работает для себя и не ищет своих удобств, а все работают на братство и стараются об удобствах других, даже чужих для них людей, какими являются паломники, во множестве посещающие их обитель».

24 января 1910 г. в Троицком соборе Александро-Невской лавры, архимандрит Вениамин был рукоположен митрополитом Антонием Вадковским в епископа Гдовского, викарного епископа Санкт-Петербургской митрополии.  ,Владыка Вениамин стал без преувеличения, народным епископом. . Как архиерея,  его отличали особое усердие к богослужению и тесное общение с паствой: святитель Вениамин  очень   часто служил литургии, и был первым из епископов, кто стал совершать в столице ранние обедни с общенародным пением. В отличие от других епископов - по вечерам в воскресные и даже в будние дни  он охотно служил акафисты, проповедовал на фабричных окраинах и в храмах общества  Распространения Народного Просвещения, а также Общества Трезвости.  Святитель Вениамин, как и православный народ, очень  любил крестные ходы и часто возглавлял многотысячные шествия трезвенников от Воскресенской церкви у Варшавского вокзала в Александро-Невскую лавру и Троице-Сергиеву пустынь ( 24 километра). Кроме того, он  устраивал  крестные ходы из Луги в Череменецкий монастырь  ап. Иоанна Богослова  (25 км.). Но это был не предел крестоходческой деятельности святителя Вениамина: . В июне 1912 г. он возглавил крестный ход из Петрозаводска в карельское село Поросозеро (168 км).

В сферу ответственности епископа Гдовского Вениамина входило школьное дело, в которое он активно включился: он не только посещал учительские курсы и школы, бывал на экзаменах и на занятиях, но и устраивал литургии для школьников определенных приходов,  сам причащал детей и говорил понятные им поучения. Он также принимал активное участие в разработке программ Закона Божия и проведении их в жизнь.   Святитель Вениамин состоял  председателем столичного эстонского братства во имя сщмч. Исидора Юрьевского, церковь во имя которого он освящал и деятельно окормлял его членов, способствуя распространения Православия среди столичных эстонцев, что было немаловажно, при усилении лютеранской пропаганды и распространению немецкого влияния в Эстонии в преддверии Первой Мировой войны. Святитель Вениамин приложил немало усилий по исцелению старообрядческого раскола: некоторое время заведовал единоверческими приходами епархии. В январе  1912 г.  святитель Вениамин явился одним из организаторов Первого Всероссийского съезде единоверцев в С.-Петербурге.

Не оставлял своих забот епископ Вениамин и о распространении трезвости среди народа. Он активно участвовал в деятельности всероссийского Александро-Невского братства трезвости, в том числе проповедуя на городских окраинах и в рабочих районах, где этот порок был широко распростанен   15 декабря 1914 г. владыка Вениамин  стал товарищем председателя этого общества. Отметим, что епископ Вениамин также был причастен к обретению на открытии мощей свт. Иоанна (Максимовича), митр. Тобольского и Сибирского (в июне 1916 г. в Тобольске). Отметим, что от десницы святителя Вениамина (а также Патриарха Антиохийского Григория IV)  28 апреля 1913 г. в Софийском соборе воспринял рукоположение во епископа будущий патриарх Всея Руси Алексий (Симанский).

С одной стороны нельзя сказать, что труды епископа Вениамина были обойдены вниманием  и благодарностью Верховной власти и Святейшего Синода. Он  был награжден орденами св. Анны 2-й (1904) и 1-й (1914) степени, св. Владимира 4-й (1907) и 3-й (1911) степени. Однако, по сравнению с другими архиереями, быстро двигавшимися по служебной лестнице,  положение викарного Гдовского епископа, учитывая его многочисленные и разнообразные послушания и труды,  было не  очень завидным. Впрочем, владыка Вениамин не роптал: он служил не ради карьеры, а ради Господа.

Святитель Вениамин встретил Первую Мировую войну, как посещение Божие и призыв к деятельной помощи страждущим собратьям. Его можно было видеть и на проводах воинов, уходивших на фронт, и в госпиталях. Он активно принимал участие в помощи раненым и беженцам. В своих проповедях он укреплял веру и любовь к Родине в своих слушателях. В тяжелые годы войны  в своих обращениях он призывал иметь в душах и сердцах то, что имел и святитель Иоанн Тобольский — «любовь к родившей нас и вскормившей стране». В архипастырском Слове, обращенном к рабочим в церкви Путиловского завода по случаю чествования останков святых мощей от гроба святителя Иоанна, митрополита Тобольского и Сибирского, он говорил:

«Служите Родине, кто чем может, особенно вы, возлюбленные братия, прихожане святого храма сего: вашими молотками и станками вы служите нашей родине же, как солдат служит ей ружьем, если будете тверды духом вы и успешны в трудах ваших, будут тверды и успешны в наступлении на фронте. Если ослабеете в трудах ваших вы здесь, то ослабите и силу, и крепость и там — на фронте. Ваша работа на пользу родине приближает и час окончательной и желанной победы».

Грянула Февральская революция, в результате спровоцированных народных волнений, мятежа запасных солдат Петроградского гарнизона и генеральского заговора, страстотерпец император Николай, под угрозой развала фронта и гражданской войны, отрекся от престола. Святейший Синод не поддержал падающую империю, призвал «довериться Временному Правительству» и уволил на покой митрополита Петроградского Питирима (Окнова) за сочувствие к свергнутому монарху. 2 марта 1917 г. на совещании членов Святейшего Синода на епископа Вениамина  было возложено временное управление Петроградской епархией. Это свершилось без особого участия святителя, который воспринял Февральскую революцию, как печальную данность.

Характерны его проповеди после Февральского переворота. В них  святитель Вениамин неоднократно подчеркивал, что Церковь «должна быть чужда политики». В обстановке нетерпимости, классовой  вражды и ненависти епископ Вениамин призывал к любви, терпимости, согласию,  в  обстановке развала страны он предлагал верующим организовываться вокруг приходских храмов. После Февральской революции 1917 года на пассии в том же храме Путиловского завода Преосвященный Вениамин призывает молиться за «убиенных за благо и свободу народную», предостерегая от истребления друг друга в завоеванной свободе (Гал. 5.15) и напутствуя к созиданию общества на любви и уважении:

«Молитесь и вы за погибших из любви к вам на улицах нашей столицы. Месяц уже исполняется, как водворилась и утверждена в России свобода. "К свободе вы призваны, братие, только бы свобода [ваша] не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу" (Гал. 5.13). <…>

Теперь свобода собраний, вы можете везде собираться, говорить, рассуждать обо всем, о чем болит душа ваша. Собирайтесь, рассуждайте, доказывайте друг другу, даже оспаривайте друг друга, если это надо, но во всем этом поступайте с христианской любовию.<…>

Господь наш Иисус Христос, Который по любви страдал за людей, да вдохнет эту самоотверженную любовь и в нас, чтобы призванные к свободе, служа любовию друг другу, мы устроили общее благополучие страны нашей и общими усилиями победили бы всех врагов ее внутренних и внешних. Аминь».

В духе древних церковных постановлений, отраженных в постановлениях Вселенских и  Поместных соборов, нового митрополита Петроградского решено было выбрать на  епархиальном съезде в мае 1917 г..  На первом этапе выборов  было выдвинуто 11 кандидатов, во втором  их осталось трое: Финляндский и Выборгский архиеп. Сергий (Страгородский) (впосл. Патриарх), Уфимский и Мензелинский еп. Андрей (Ухтомский) и  епископ Гдовский Вениамин. Значительным большинством голосов. (976 голосами из 1561) 24 мая на Петроградскую кафедру был избран святитель  Вениамин, как архиепископ Петроградский и Ладожский, Его торжественная интронизация состоялась 28 мая в Исаакиевском соборе.   Я стою за свободу Церкви! - говорил новый архиерей. - Она должна быть чужда политики, ибо в прошлом она много от нее пострадала. И теперь накладывать новые путы на Церковь было бы большой ошибкой со стороны людей, истинно преданных Церкви.

Как понимал святитель Вениамин свои задачи по управлению епархией?  В интервью газете «Петроградский листок» он заявил: «Бумажное делопроизводство, всякую формалистику я буду по возможности от себя отстранять. Мое дело - быть в живом и непосредственном общении с паствою. Тут предстоят огромные задачи и огромная работа. Переживаемое время сдвинуло прежние устои жизни. Это коснулось и церковной области. Нужно все строить по-новому, да притом так, чтобы это встречало полнейшее признание со стороны широких масс верующего люда. Мне уже представляется необходимость особой поездки по селам и деревням епархии. Тут, быть может, на местах, придется обсуждать устройство приходских советов, благотворительных и просветительных учреждений» (Петроградский листок. 1917. № 128. С. 2).

Святитель Вениамин деятельно участвовал в подготовке Поместного с собора Российской Православной Церкви  и участвовал  в его открытии 15 августа в Москве. За два дня до этого он был возведен в сан митрополита. Митрополит Вениамин принимал активное участие в заседаниях собора.

Между тем, обстановка накалялась. 4 июля в Петрограде была расстреляна вооруженная демонстрация большевиков. 24 августа 1917 г. произошел т.н. Корниловский мятеж. Фронт трещал по всем швам. Страна разваливалась. Временное правительство на глазах теряло свой авторитет. В этой обстановке свят. Вениамин делал, что мог, для укрепления Церкви и подготовки ее к грядущим неслыханным испытаниям. На Поместном соборе он выступил…

Грянула Октябрьская революция. Если в Петрограде она прошла практически бескровно, то в Москве она привела к кровавому столкновению между сторонниками и противниками новой власти. Юнкерские военные училища выступили против большевиков. Юнкера заняли Кремль, который подвергся артиллерийскому обстрелу сторонниками новой власти. В это время святитель  находился в Кремле, в Чудовом монастыре, и горячо молился о прекращении междоусобия. Обращаясь к Собору, он в частности сказал: «Ужасные дни пришлось пережить в Кремле, но Господь судил сохранить святыни. Уцелел и я с монастырской братией. <…> В последние дни мы непрестанно молились. Надо пережить, что мы пережили, чтобы почувствовать, что происходило в Кремле. Когда сыпались снаряды, мы молились, чтобы Господь примирил убивающих друг друга. Когда сражавшиеся падали трупами, мы молились «об убиенных во дни и в нощи”. <…> Я же обязан сказать вам, что сохранились мы живыми лишь по милости Божией: все ведь мы нашли свое убежище там, где пребывал Святитель Ермоген. Вчера вечером я пришел в семинарию на собрание членов Собора и слышу там речи. Теперь не время для речей. Ведь пережиты ужасы. Мы не знаем истинного положения дела, его исторической стороны: кто больше виноват, а кто меньше — нам не ведомо. Не надо нам вспоминать бывшее, искать виновников происшедших событий. Вспомним лучше сказанное нашим русским Златоустом, архиепископом Херсонским Иннокентием слова в Великий Пяток: «Теперь не время слов и речей, а время — молиться и плакать”. Прошу поэтому прекратить все речи о минувших событиях — это делу не поможет. Лучше простим всем все и будем молиться, чтобы Господь укрепил силы духовные насельников Чудовой обители, чтобы милость Божия всегда была с ними и чтобы Благодать Божия от сей обители разлилась по всей стране и внесла успокоение в мятущиеся сердца».

Отношение новой власти к Церкви сразу приобрело отрицательный характер и привело к ряду кровавых эксцессов, в Царском Селе был убит прот. Иоанн Кочуров. Узнав об этом святитель Вениамин оказал щедрую материальную помощь его семье. Единственным солнечным лучом посреди грозных туч, собиравшихся над Россией и Церковью,  было избрание и интронизация Святейшего патриарха Тихона, в которой участвовал святитель Вениамин.

Между тем обстановка накалялась. Новая власть явно объявила свой курс на секуляризацию (а проще говоря – конфискацию  церковной собственности и вытеснение Церкви из общественной жизни.

31 декабря  1917 г. был опубликован проект декрета по вопросам отделения Церкви от гос-ва, по которому вся церковная собственность объявлялась государственной и могла лишь передаваться объединениям верующих для использования, при этом – под контролем государства. Ознакомившись с ним, святитель Вениамин . 10 января 1918 г. направил письмо в СНК, в к-ром говорилось: «Осуществление этого проекта угрожает большим горем и страданиями православному русскому народу... Считаю своим нравственным долгом сказать людям, стоящим в настоящее время у власти, предупредить их, чтобы они не приводили в исполнение предполагаемого проекта декрета об отобрании церковного достояния» (ПрибЦВед. 1918. № 1. С. 25). Офиц. ответа не последовало, но В. И. Ленин, ознакомившись с письмом В., наложил резолюцию, в к-рой призывал коллегию при Комиссариате юстиции поспешить с разработкой декрета об отделении Церкви от государства.

В 1-й половине января 1918 г. в Петрограде началась ликвидация дворцовых и нек-рых домовых церквей, 3 янв. была закрыта Синодальная типография. 11 янв. собрание духовенства Петроградской епархии под председательством В. заявило о своем протесте против действий властей. 13 янв. Комиссариат гос. призрения издал распоряжение о реквизиции жилых помещений Александро-Невской лавры. 14 янв. собрание духовенства и прихожан вынесло резолюцию о недопущении «отобрания имущества у монастырей и храмов», а на собрании 16 января в присутствии свят. Вениамина было решено под данной резолюцией собрать подписи по городским храмам и передать ее властям. Однако, несмотря на нее, власть  19 января 1918 г. скандально известная своими любовными похождениями комиссар общественного призрения Александра Коллонтай выслала красноармейцев для захвата жилых помещений Лавры. На паперти Троицкого собора произошло столкновение между  вооруженными красноармейцами и верующим народом: протоиерей Петр Скипетров, пытался усовестить захватчиков и в ответ получил пулю из револьвера. Вскоре он скончался. Священномученика прот. Петра торжественно отпел сам митрополит Вениамин вместе с викарными епископами.. 21 января по распоряжению свят. Вениамина прошел грандиозный общегородской крестный ход в защиту Церкви, в котором участвовало более 100000 человек. Во время него митрополит  дважды обращался с проникновением словом о гонениях на Церковь.

Фото: pravoslavnoe-duhovenstvo.ru

Гонения усилились в августе 1918 года, особенно при объявлении т.н. «Красного терррора»,  в результате которого  погиб  настоятель Казанского собора священномученик  прот. Философ Орнатский, и еще еще неск. клириков погибли во время «красного террора». 9 августа по предложению святителя Вениамина  Петроградский епархиальный совет устанавливает особое  церковное моление «о сущих в темнице».  Он же, по согласованию с Владыкой Вениамином,  указом от  16 авг. 1919 г. определил меры по обеспечению семей репрессированного духовенства.

7 авг. 1918 г. Совет комиссаров Союза коммун Северной области  принял постановление о немедленном закрытии домовых церквей.  Однако, митрополит Вениамин смог  преобразовать в приходские церкви домовые храмы, имевшие отдельные здания. Осенью 1918 года на заседаниях Епархиального совета были выработаны   способы возможно безболезненного для Церкви  осуществления декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви».  В  декабре 1918 г. и в феврале  1919 г. митрополит Вениамин  направил в Совет Народных Комиссаров две  докладные записки, под влиянием которых был выпущен «Циркуляр по вопросу об отделении церкви от государства» (Известия. 5 февр. 1919), несколько  ограждавший общины от злоупотреблений и произвола на местах.

Петроградское духовенство в рамках мобилизации широко привлекалось к принудительным работам в связи с усилением гражданской войны и наступлением белых на Петроград.  Святитель Вениамин вместе с епархиальным советом принял все меры для возвращения мобилизованного духовенства. В результате в августе 1919 г. выпускается распоряжение Совета Народных Комиссаров (СНК) о возвращении священников к местам служения. 

Определенный удар был нанесен и по духовному образованию.   Санкт-Петербургская Духовная Семинария была закрыта 30 сент. 1918 г., но на следующий день  во многом благодаря трудам и заботам святителя Вениамина открылось Богословско-пастырское училище, преподаватели которого  почти все  были членами корпорации Духовной Семинарии. Оно  просуществовало до 1928 г. В декабре 1918 года прекратила свое существование Санкт-Петербургская Духовная Академия, однако  в 1919 г. началась работа по организации Петроградского Богословского ин-та, которая проходила при  активном участии  святителя Вениамина.   16 апр. 1920 г., перед началом учения в Институте митрополит Вениамин отслужил  молебен. В материальном обеспечении Богословского Института святитель Вениамин принимал самое деятельное участие  (на студенческий фонд института и Богословско-пастырское училище он пожертвовал 600 тыс. р.).. В Петрограде работали также различные богословские курсы, при мн. храмах существовали кружки для изучения Закона Божия, читались лекции о вере. В 1918-1919 гг. в епархии издавался «Петроградский церковный вестник».

Ответом на вызовы времени стали развитие богослужебной жизни и просветительской деятельности. Когда в январе 1918 г.  определением Поместного Собора святитель Вениамин был назначен священноархимандритом Александро-Невской лавры, прежде всего он обратил внимание на совершение в ней богослужений и просветительскую деятельность Характерна та записка, которую митрополит Вениамин14 февраля 1918 г.  направил в духовный собор лавры: «Предлагаю духовному собору... иметь неослабное наблюдение за точностию исполнения церковного устава и благоговейным совершением богослужений в лавре». Святитель Вениамин обращал на Александро-Невскую лавру особое внимание: достаточно сказать, что при нем в братию поступил будущий светильник Петербургской Земли, Василий Николаевич Муравьев, впоследствии схииеромонах Серафим.

Митрополит Вениамин неустанно заботился об оживлении духовной жизни в Петрограде, в том числе, приходской. Во время заседания Епархиального совета осенью 1918 г. по  предложению митрополита было рекомендовано «для поднятия религиозного настроения верующих и объединения их в молитве устраивать вечерние торжественные богослужения с произношением кратких поучений с присутствием всего духовенства благочиния... за праздничным всенощным бдением прочитывать на русском языке положенные по уставу прологи и святоотеческие творения... по возможности за всеми богослужениями поучать верующих изустным словом» (РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 13).

С начала 1918 г. в Петрограде стали часто совершаться ночные богослужения, в к-рых принимал участие святитель Вениамин. Великим постом во всех храмах Петрограда по его благословению служились пассии. В Пасху 1918 г. митрополит Вениамин отдал распоряжение, чтобы в пасхальную ночь заутреню служили не только во всех храмах, но и на площадях перед церквами, где по местным условиям это возможно. Подъем веры и благочестия петроградцев  вылился в общегородские крестные ходы Пасхальной недели, ставшие затем традиционными. Устраивался также детский крестный ход в Александро-Невскую лавру, где митрополит служил молебен и благословлял детей. В Светлую пятницу по распоряжению святителя Вениамина в Петрограде с 1918 г. стало совершаться общегородское празднование в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник». 22 июня 1919 г. в Князь-Владимирском соборе митрополит возглавил впервые совершавшуюся службу Всем русским святым. Несмотря на тяжелое время, в епархии удалось освятить неск. новых храмов и приделов (в частности, в кон. нояб. 1920 В. освятил в Казанском соборе придел во имя сщмфч. Ермогена, Патриарха Московского).

Чрезвычайно активным и пользовавшимся поддержкой архиерея было братское движение. 12 дек. 1917 г. состоялись выборы в совет Братства приходских советов Петрограда и епархии, впоследствии оно играть важную роль в жизни епархии. Весной 1918 г. В. благословил создание братства св. Софии, задуманного А. В. Карташёвым для объединения православно мыслящей интеллигенции. Братство сложилось только весной 1920 г., было тесно связано с Богословским институтом и просуществовало около года. Причиной его исчезновения стали репрессии и вынужденный отъезд из России ряда ученых 15 июля 1918 г. В. открыл трудовое Александро-Невское братство для выделки свечей (бывш. свечной завод).Это братство надлежит отличать от собственно Александро-Невского братства, которое стало формироваться еще в конце 1917 г. вокруг братьев Егоровых – архимандритов Льва и Гурия, а также архимандрита Иннокентия. Центром собирания братства явилась  Большую роль в духовной жизни Петрограда в нач. 20-х гг. играли митрополичья Крестовая ц. и Александро-Невское братство, созданное в 1919 г. на базе существовавшего в лавре кружка молодежи.Прихожанами большой Крестовой Церкви в Александро-Невской лавре, вмещавшей  около 1000 человек, становятся  и рабочие, и извозчики,  и профессора, и студенты. Богослужения стали совершаться  ежедневно и весьма часто при участии митрополита. Пели, читали, прислуживали все желающие, как взрослые, так и дети.  За каждой службой обязательно произносилась проповедь Устав соблюдался более строго, чем в приходских храмах и, соответственно, службы здесь длились дольше, однако это служило дополнительной причиной привлечения к братству многих петроградцев. Помимо богослужения Александро-Невское братство занималось также просвещением и благотворительностью

Отметим также, что митрополит Вениамин заботился о привлечении к Православию старообрядцев, в связи с чем он принял деятельное участие в  учреждении единоверческой Охтинской кафедры в Петроградской епархии ( май-июнь 1918 г. - епископ – священномученик Симон (Шлеев) +1921).

Деятельность святителя Вениамина  в Петроградской епархии прекрасно охарактеризовал в 1921 г. Ямбургский еп. Алексий (Симанский): «Митрополит Вениамин держит в своих руках все нити управления, и от него, с одной стороны, исходит инициатива различных начинаний, с другой - сильная поддержка тех, кто трудится на том или ином поприще. Он все знает, что у него делается, а также кто и как делает свое дело, и он умеет показать и свое одобрение, и свое неудовольствие. Он прекрасно учел и понял, в чем заключается при настоящих условиях и в таком городе, как Петроград, сила архипастыря - в возможно частом и тесном общении с народом, и он и себя лично, и своих викариев направляет к тому, чтобы все более и более расширять круг своего молитвенного общения с верующим народом. И это ему удается в большой мере» (Письма Патриарха Алексия своему духовнику. М., 2000. С. 235). Другой отзыв, на сей раз от братчицы Александро-Невского братства, Натальи Сергеевны Чистоткиной, проведшей многие годы в подвиге тайной иноческой жизни, прекрасно характеризует тот духовный подъем, который, благодаря трудам и молитвам священномученика Вениамина  был в Петрограде перед грозным 1922 годом: «В 20-м и 21-м годах, несмотря на тяжелые условия глодного и холодного существования (очень плохо было с топливом) и всякое неустройство во всех областях хозяйства города и страны в целом, верующие люди находили великую поддержку в Церкви, в церковных службах, крестных ходах, ночных молениях, беседах. Особенно молодежь горела духом. При многих храмах были молодежные объединения, кружки, детские группы, многие учились в богословском институте, посещали пастырские курсы…».

Помощниками митрополита Вениамина в ведении церковных дел были два викария: епископ Ямбургский Алексий (Алексей Владимирович Симанский, будущий патриарх Алексий I) и епископ Кронштадтский Венедикт (Виктор Васильевич Плотников). В связи с тем, что викарии занимались строго определенными задачами и не могли разрешить весь крут проблем, возникавших в приходах епархии, было создано Общество православных приходов для решения вопросов, касающихся их хозяйственной и церковно-богословской деятельности, а также для посредничества между приходами и властями, церковной и светской. Руководящим органом Общества стало Правление Общества во главе с председателем.

Однако, мирная деятельность святителя Вениамина и его паствы далеко не всем пришлась по душе. По мере того, как Советское государство побеждало в Гражданской войне, его  отношение к Церкви становилось  все жестче. 5 окт. 1920 г. была прекращена деятельность Петроградского епархиального совета. Во время подавления Кронштадтского восстания (28 февр.- 17 марта 1921) были расстреляны неск. священников. 16 июля 1921 г. святителя Вениамина  вызвали в ЧК, где взяли с него подписку о невыезде.

Летом 1921 г. было ознаменовано страшной  засухой, поразившей 34 хлебородных  губернии страны. В результате начался голод, усугублявшийся разрушением крестьянского хозяйства во время Гражданской войны и отсутствием продовольственных резеров. Святейший патриарх Тихон издал  послание  «К народам мира и православному человеку»,  в котором содержались следующие слова: «…Помогите! Помогите стране, помогавшей всегда другим! Помогите стране, кормившей многих и ныне умирающей от голода. Не до слуха вашего только, но до глубины сердца вашего пусть донесет голос Мой болезненный стон обреченных на голодную смерть миллионов людей и возложит его и на вашу совесть, на совесть всего человечества».

В августе 1921  Святейший Патриарх Тихон обратился с призывом о помощи к Восточным Патриархам, Папе Римскому, архиепископу Кентерберийскому и епископу Нью-Йоркскому.  В результате Советская Россия получила серьезную продовольственную и финансовую помощь. Он также благословил клириков  и мирян Российской Православной Церкви собирать на местах средства на помощь голодающим. По благословению Святейшего патриарха, Митрополит Вениами. 23 июля 1921 г. предложил правлению Общества  православных приходов образовать комиссию под его председательством для приема и передачи пожертвований во Всероссийский комитет помощи голодающим (ВКПГ). В праздник Успения Пресв. Богородицым митрополит Вениамин распорядился прочитать в храмах послание Патриарха и произвести сбор в помощь голодающим. Однако, некоторые советские руководители усмотрели опасность в деятельности его членов, арестовали его руководителей и распустили ВКПГ. После этого церковная помощь передавалась  в  в комиссии помощи голодающим при местных районных советах.

Однако, к началу 1922 г., вопрос о помощи голодающим обострился и не только в связи с увеличением масштабов бедствия. С конца января 1922 г. в газетах начали появляться статьи, авторы которых требовали   использовать церковные ценности для покупки за границей продовольствия для голодающих. Удивительнее и печальнее всего, что авторами многих из них являлись священнослужители. Так. 18 февраля 1922 г. в газете «Петроградская правда» была опубликована статья прот. А. И. Введенского «Церковь и голод: Обращение... к верующим», в которой содержалось требование отдать все церковные ценности, вплоть до священных сосудов, а также безосновательные обвинения в жадности и нежелании помочь голодающим  в адрес петроградского духовенства. Этот ряд публикаций явился своеобразной артподготовкой перед декретом ВЦИК об изъятии церковных ценностей, опубликованным 23 февраля 1922 г.    Причины, по которым А.И.Введенский впутался в эту сомнительную демагогическую кампанию достаточно  очевидны: он вместе со своими единомышленниками – Боярским, Красницким и др. неистово требовал богослужебных и канонических реформ – перевода всего богослужения на современный русский язык, изменения богослужебных последований, перехода на григорианский календарь, введение женатого епископата, разрешение двоебрачия духовенства и т.д. Святитель Вениамин с его чувством канонической правды на это пойти не мог. Не принимал этих нововведений и народ Божий. Поэтому, еще  20 дек. 1921 г. В. обратился к петроградскому духовенству с посланием, в котором, в соответствии с «Обращением» Патриарха Тихона, призвал воздержаться от богослужебных нововведений. Соответственно, та нечистая игра, которую вел Введенский, преследовала цель заставить митр. Вениамина пойти на церковные реформы.

После опубликования декрета митрополит Вениамин пошел на переговоры с представителями власти  Как свидетельствовал на процессе позднее расстрелянный И.М. Ковшаров,  6 марта 1922 г. он сопроводил митрополита Вениамина в Смольный.  В комнате № 95, куда был приглашен митрополит, были Комаров Н. П., Канатчиков С. И. и еще трое. Митрополит огласил свое Заявление в Помгол. В своем обращении святитель Вениамин, в частности, заявил:

«В виду неоднократных обращений и запросов лично ко мне, и выступлений в печати по вопросу об отношении Церкви к помощи голодающим братьям нашим, я, в предупреждение всяких неправильных мнений и ничем не обоснованных обвинений, направленных против духовенства и верующего народа в связи с делом помощи голодающим, считаю необходимым заявить следующее.

Вся Православная Российская Церковь, по призыву и благословению своего Отца, Святейшего Патриарха, еще в августе месяце прошлого 1921 года со всем усердием и готовностью отозвалась на дело помощи голодающим. Начатая в то же время и в Петроградских церквах, по моему указанию, работа духовенства и мирян на помощь голодающим была прервана, однако, в самом начале распоряжением Советской власти.

В настоящее время Правительством вновь предоставляется Церкви право начать работу на помощь голодающим. Не медля ни одного дня, я, как только получилась возможность работы на помощь голодающим, восстановил деятельность Церковного Комитета помощи им и обратился ко всей своей пастве с усиленным призывом и мольбой об оказании помощи голодающим деньгами, вещами и продовольствием. Святейший же Патриарх, кроме того, благословил духовенству и приходским советам, с согласия общин верующих, принести в жертву голодающим и драгоценные вещи, не имеющие богослужебного употребления.

Однако недавно опубликованный в Московских Известиях Декрет (от 23 февраля) об изъятии на помощь голодающим церковных ценностей, по-видимому, свидетельствуют о том, что приносимые Церковью жертвы на голодающих признаются недостаточными.

Я, как Архипастырь, почитаю священным долгом заявить, что Церковь Православная, следуя заветам Христа Спасителя и примеру великих святителей, в годину бедствий, для спасения от смерти погибающих, всегда являла образ высокой христианской любви, жертвуя все свое церковное достояние, вплоть до священных сосудов.

Но, отдавая на спасение голодающим самые священные для себя по их духовному, а не материальному значению сокровища, Церковь должна иметь уверенность:

1) что все другие средства и способы помощи исчерпаны,

2) что пожертвованные святыни будут употреблены исключительно на помощь голодающим и

3) что на пожертвование их будет дано благословение Высшей церковной власти.

Только при этих главнейших условиях, выполненных в форме, не оставляющей никакого сомнения для верующего народа в достаточности необходимых гарантий, и может быть мною призван православный народ к жертвам Церковными Святынями, а самые сокровища, согласно святоотеческим указаниям и примерам древних пастырей, будут обращены, при моем непосредственном участии, в слитки. Только в виде последних они и могут быть переданы в качестве жертвы, а не в форме сосудов, прикасаться к которым, по церковным правилам, не имеет права ни одна неосвященная рука. Когда народ жертвовал на голодающих деньги и продовольствие, он мог и не спрашивать, и не спрашивал, куда и как пойдут пожертвованные им деньги. Когда же он жертвует священные предметы, он не имеет права не знать — куда пойдут его церковные сокровища, так “как каноны Церкви допускают, то в исключительных случаях – отдавать их только на вспоможение голодным и выкуп пленных». Отметим, что резервы драгоценных металлов в Советской России, в частности  - множество предметов  светского характера из царских дворцов и дворянских усадеб  к 1922 г. далеко не были исчерпаны и необходимость конфискации церковного достояния, недозволенной с точки зрения канонов Церкви, далеко не была очевидной. Отметим и следующее – в принципе митрополит Вениамин не был против передачи в пользу голодающих всех церковных ценностей, включая даже священные сосуды, но при правильной канонической процедуре – при добровольности их передачи и переплавки евхаристических сосудов в слитки с целью недопущения их профанации. И уж подавно, святитель Вениамин защищал не церковную собственность, а церковную святыню, а относительно материальной составляющей он нисколько не сомневался, что «это – Богово и к Богу должно вернуться». 

Комаров принял точку зрения митрополита, который говорил, что Церковь стоит на точке зрения превращения церковных ценностей в хлеб, но руками верующих, и, начиная с предметов, не имеющих религиозного значения, затем риз, после чего можно было приступить к священным сосудам и предметам, находящимся на Престоле, при условии превращения их в слитки. Переговоры закончились соглашением, учитывавшим ряд требований Петроградского архиерея: духовенству предоставлялась возможность присутствовать и производить изъятие, участвовать в запечатывании, установлении веса ценностей, в переплавке; предметы, имеющие для верующих особое значение, могли быть заменены соответствующим металлом по весу и т. д. Через несколько  дней митрополит Вениамин благословил открытие при лавре «питательного пункта для голодающих на средства богомольцев Св. Духовской и Крестовой церквей и при участии представителей тех и других» (РГИА. Ф. 815. Оп. 14. Д. 114. Л. 4). На следующий день митрополит служил и обратился к народу с проповедью, указывая в ней о полученном в Смольном разрешении и призывая народ жертвовать».

Казалось, между властью и Церковью достигнут консенсус и все должно пойти хорошо. Однако, к сожалению события пошли по иному сценарию.

К вечеру 7 марта стало известно, что изъятие церковных ценностей происходит из закрытых домовых церквей на основании декрета, без ограничений. В газетах началась разнузданная кампания против «князей церкви». Что произошло, до конца непонятно. Вероятно, в Советском правительстве возобладали «ястребы» - партия тех, кто ненавидел Церковь и решил использовать народное бедствие для унижения и разгрома Церкви. Одним из них безусловно был Л.Троцкий, руководитель комиссии по изъятию церковных ценностей,  который в своей записке от 30 марта 1922 г. в Политбюро предложил местным партийным органам: «расколоть духовенство, изъять ценности, расправиться с черносотенными попами», так как: «… Кампания по поводу голода для этого крайне выгодна, ибо заостряет все вопросы на судьбе церковных сокровищ. Мы должны, во-первых, заставить сменовеховских попов целиком и открыто связать свою судьбу с вопросом об изъятии ценностей, во-вторых, заставить довести их эту кампанию внутри церкви до полного организационного разрыва с черносотенной иерархией, до собственного нового Собора и новых выборов иерархии…»  Среди  имен прочих «ястребов» исследователи называют  также имя Г. Зиновьева, в прошлом иудаиста, который в 1936 г. перед расстрелом кричал «Шема Исраэль».  При полном понимании специфики церковных ценностей и их духовного характера, как будто бы нарочно, изъятие зачастую проводилось самым грубым и жестким образом. Верующих как будто бы провоцировали на бунт. Наводит на размышление и то, что зарубежные правительства требовали за хлеб исключительно золото и позднее, по поводу процесса и жестокого, несправедливого приговора особых процессов не высказывали.

12 марта митрополит Вениамин  послал в Смольный заявление в адрес Петроградского губисполкома, в котором выражалось сомнение в том, что все пожертвованные святыни будут употреблены на помощь голодающим, говорилось о крайности этой меры и обязательности благословения Патриарха на нее, о необходимости относительной самостоятельности Церкви в данном вопросе. Завершалось послание предупреждением:

«Если бы слово мое о предоставлении Церкви права самостоятельной помощи голодающим на изъясненных в сем основаниях услышано не было и представители власти, в нарушение канонов Святой Церкви, приступили бы без согласия ее архипастыря к изъятию ее ценностей, то я вынужден буду обратиться к верующему народу с указанием, что таковой акт мною осуждается как кощунственно-святотатственный, за участие в котором миряне по канонам Церкви подлежат отлучению от Церкви, а священнослужители - извержению из сана».

Своеобразным ответом на это обращение было решение Большого президиума губисполкома от 14 марта, который постановил «обязать комиссию по изъятию церковных ценностей не позже, чем в недельный срок, приступить к изъятию». Ответственным был назначен бывш. председатель петроградской ЧК И. Бакаев.

13 марта 1922 г. митрополит Вениамин по приходам разослал памятную записку «Для руководства духовенству», в которой было, в частности, сказано, что в связи с проверкой описей церковного имущества и изъятием такового разными лицами даны рекомендации, как поступать в таких случаях, например: «…Священные сосуды и освященные предметы священник по церковным канонам и распоряжению Церковной власти не может отдать посетителям. Если же они будут настойчиво требовать, то он должен заявить: берите сами. В самом акте изъятия должно быть отмечено, что перечисленные церковные священные предметы взяты были самими посетителями» . Эти смелые заявления митрополита Вениамина вызвали у местной власти резко негативно реакцию.

Положение обострилось инцидентом 15 марта у Казанского собора, где с ведома митрополита Вениамина при большом стечении народа были оглашены известия о шуйской трагедии, где при изъятии  церковных ценностей было убито  5 человек и ранено несколько десятков  и послание Патриарха с предостережением от повторения подобного. В эти дни   святитель Вениамин заявил следующее: «Призывая в настоящее время, по благословению Святейшего Патриарха, к пожертвованию церквами на голодающих только ценных предметов, не имеющих богослужебного характера, мы в то же время решительно отвергаем принудительное отобрание церковных ценностей как акт кощунственно-святотатственный, за участие в котором, по канонам, мирянин подлежит отлучению от Церкви, а священнослужитель — извержению из сана”  .

На следующий день  в церкви Спаса на Сенной  пл. (Успения Пресвятой Богородицы), известной своим уникальным серебряным престолом и серебряной гробницей для плащаницы,  произошло столкновение членов комиссии по изъятию церковных ценностей с верующими. На заседании Петроградского совета 20 марта говорилось, что Церковь хочет использовать свою организацию «для антисоветских целей», а митрополит Вениамин «встал на путь борьбы против правительственного декрета». Начался путь святителя на Голгофу. И здесь нашлись свои Иуды. 24-25 марта в газетах было опубликовано провокационное «Воззвание группы священников» («Письмо 12-ти»). В числе подписавших и фактическими авторами Письма были  А. Боярский и А.Введенский.  В нем  содержались призывы жертвовать все церковные ценности (в том числе богослужебные сосуды) на нужды голодающих и голословные обвинения духовенства в контрреволюционности и равнодушии к страданиям народа.

Тогда митрополит Вениамин со свойственной ему пастырской мудростью, н поручил ведение переговоров с властью А. Боярскому и Введенскому. В результате было достигнуто новое соглашение, которое было подписано 6 апреля: в нем оговаривались сохранность богослужебных сосудов, без которых нельзя совершать богослужение,  за приходами сохранялось право выкупа подлежащих изъятию ценностей. Однако, сервилистская позиция Боярского и Введенского, а равно их обвинения своих сослужителей в жадности, равнодушии  и контрреволюционности способствовала накалу страстей и аресту ряда священнослужителей, о чем  открыто  заявил святитель Вениамин 10 апр. на собрании петроградского клира. В тот же день  митрополит обратился с пасхальным воззванием «К петроградской православной пастве», в к-ром говорилось: “Я своей архипастырской властью разрешаю общинам и верующим жертвовать на нужды голодающих <…> даже ризы от святых икон. <…> Но если гражданская власть, в виду огромных размеров народного бедствия, сочтет необходимым приступить к изъятию и прочих церковных ценностей, в то числе и святынь, я и тогда убедительно призываю пастырей и паству отнестись по-христиански к происходящему в наших храмах изъятию. <…> Со стороны верующих совершенно недопустимо проявление насилия в той или другой форме. Ни в храме, ни около него неуместны резкие выражения, раздражения, злобные выкрики против отдельных лиц или национальностей и т. п., так как все это оскорбляет святость храма и порочит церковных людей. <…> Проводим изымаемые из наших храмов церковные ценности с молитвенным пожеланием, чтобы они достигли своего назначения и помогли голодающим. <…> Перестаньте волноваться. Успокойтесь. Предадите себя в волю Божию. Спокойно, мирно, прощая всем вся, радостно встретьте Светлое Христово Воскресенье».

В результате изъятие ценностей в Петрограде, по свидетельству Я.Гуровича – адвоката митр. Вениамина прошло относительно мирно и, во всяком случае, без крупных столкновений и человеческих жертв. И, по большому счету, не оно явилось главной причиной ареста, осуждения и расстрела Святителя, а несколько иные обстоятельства. Согласно желанию, высказанным Л.Д.Троцким, было решено сменить прежнее слишком консервативное с точки зрения ЦК ВКП(б) церковное руководство и заменить его новым – ручным, прикормленным и реформистским, готовым на все, на любые компромиссы, на любые предательства, лишь бы создать «Живую Церковь».

9 мая 1922 г. был арестован Святейший Патриарх Тихон. 

Своим распоряжением от 12 мая святитель назначил  митрополита Вениамина  вторым кандидатом на временное возглавление Русской Церкви во время его заключения.  Видимо с этим обстоятельством связано то, что 18 мая митрополит Вениамин был допрошен в Петрогубревтрибунале по вопросу об противодействия изъятию церковных ценностей, после чего власти приняли решение привлечь его к следствию по обвинению в выпуске и распространении ответа Петроградскому Помголу как агитационного средства. Почему-то до 18 мая  вопросов к митрополиту не было. С митрополита  Вениамина. была взята подписка о невыезде. Это было первое предупреждение святителю относительно вопроса о власти в Русской Православной Церкви. Вторым и последним стал визит  26 мая к митрополиту Вениамину Александра Введенского, только  что вернувшийся из Москвы, где в результате его усилий и активной помощи ГПУ было образовано обновленческое Высшее церковное управление. Введенский долго  пытался убедить владыку в необходимости признать полномочия этой структуры, но натолкнулся на резкий и принципиальный отказ. Более того,  28 мая в петроградских храмах было зачитано послание архиерея, в котором Введенский со своими соумышленниками объявлялись отпавшими от Церкви. В этом послании содержались следующие слова: «“. От Святейшего Патриарха никакого сообщения об его отлучении и учреждении нового Высшего церковного управления до сего времени мною не получено, поэтому во всех храмах епархии по-прежнему должно возноситься его имя. По учению Церкви, епархия, почему-либо лишенная возможности получать распоряжения от своего патриарха, управляется своим епископом, пребывающим в духовном единении с патриархом. Епархиальный епископ есть глава Церкви. Епархия должна быть послушна своему епархиальному епископу и пребывать в единении с ним. “Кто не с епископом, тот не в Церкви”, — учит муж апостольский святой Игнатий Богоносец. Епископом Петроградским является митрополит Петроградский. Послушаясь ему, в единении с ним — и вы будете в Церкви. К великому прискорбию, в Петроградской Церкви это единение нарушено. Петроградские священники: протоиерей Александр Введенский, священник Владимир Красницкий и священник Евгений Белков, без воли своего митрополита, отправившись в Москву, приняли там на себя высшее управление Церковью. А один из них, протоиерей Александр Введенский, по возвращении из Москвы объявляет об этом всем, не предъявляя на это подлежащего удостоверения Святейшего Патриарха. Этим самым, по церковным правилам (Двукратное соборное правило Василия Великого), они ставят себя в положение отпавших от общения со Святой Церковью, доколе не принесут покаяния пред своим епископом. Таковому отлучению от Церкви подлежать и все соединяющиеся с ними. О сем поставляю в известность протоиерея Александра Введенского, священника Владимира Красницкого и священника Евгения Белкова, чтобы они покаялись, и мою возлюбленную паству, чтобы никто из нее не присоединился и чрез это не отпал от общения со Святой Церковью и не лишил себя ее благодатных даров. Слушайтесь пастыря, начальника нашего, Господа Иисуса Христа. Да будут все едины с вашим архипастырем. Чтобы никто из вас не погиб, слушайтесь своего епископа со слов Господа: “Слушаяй вас, Мене слушает”” (Лк. 10.16). Это обращение к пастве, по сути дела, решило судьбу митрополита Вениамина. Через два дня, за подписью Менжинского, начальника следственно-оперативного управления ОГПУ , в Петроград  пришла следующая телеграмма: «“Петроград, Губотдел ГПУ, Митрополита Вениамина арестовать и привлечь к суду. Подобрать на него обвинительный материал. Арестовать его ближайших помощников — реакционеров и сотрудников канцелярии, производя в последней тщательный обыск. Вениамин Высшим Церковным управлением отрешается от сана и должности. О результатах операции немедленно сообщите. HP 25023/c 1 июня 1922 года. Начсоперупр ГПУ Менжинский».

1 июня свят. Вениамн был арестован, на следующий день заключен в тюрьму. По преданию, когда вместе с чекистами пришедшими арестовывать Владыку, явился Александр Введенский, чтобы принять дела Петроградской епархии и по привычке подошел под благословение митр. Вениамина, тот отстранился, мягко сказав: «Отец Александр, мы же с Вами не в Гефсиманском саду». Одновременно с Владыкой было арестовано 80 человек, начиная с епископа Кронштадтского Венедикта, настоятелями ведущих соборов, таких как прот. Михаил Чельцов настоятель собора Пресвятой Троицы (Измайловского) лейб-гвардии Измайловского полка, протоиерей, Николай  Чуков, настоятель Казанского собора, член Правления Общества православных приходов, арх Сергий (Шеин), наместник Троице-Сергиевой Пустыни,…и кончая случайными людьми, вроде персидскоподданного

Обращает на себя большое количество представителей интеллигенции, в том числе военной и юридической, таких, как профессор уголовного права Петроградского университета Юрий Петрович Новицкий и преподаватель, работник отдела Народного образования Петрогубисполкома Иван Михайлович Ковшаров, знаменитый византинист Бенешевич Владимир Николаевич, профессор Санкт-Петербургского университета по кафедре церковного права, член Правления Общества православных приходов Петрограда

10 июня начался судебный процесс, по которому было привлечено более 80 человек. В. обвинялся в том, что, являясь главой правосл. Церкви в Петрограде, добивался «изменения декрета об изъятии церковных ценностей», для чего использовал правосл. Об-во церковных приходов «в целях возбуждения религиозного населения к волнениям, в явный ущерб диктатуре рабочего класса и пролетарской революции». Митрополита Вениамина  допрашивали 11 и 12 июня, вопросы касались его отношения к постановлениям Карловацкого Собора зарубежных архиереев и к декрету об изъятии церковных ценностей, а также двух заявлений митрополита, сделанных в марте.

29 июня выступил обвинитель П.А.Красиков, внук протоиерея, бывший присяжный поверенный, юрист по образованию. Показательно, что  вместо попытки доказать вину подсудимых П. А. Красиков произнес речь, состоявшую из нападок на Церковь. В его речи явно чувствовалось изощренное фарисейство. Так, Красиков заявил, что действия властей направлены не против религии, а против использующей религиозные  предрассудки контрреволюционной организации: «Вы спрашиваете, где мы усматриваем преступную организацию, да ведь она пред вами. Эта организация - сама Православная Церковь, с ее строго установленной иерархиeй, ее принципом подчинения низших духовных лиц высшим и с ее нескрываемыми контрреволюционными поползновениями». В таком случае следовало бы признать контрреволюционной любую иерархическую организацию – например, армию, или даже… партию большевиков. Красиков  объявил как общеизвестный факт, что церковная иерархия неразрывно связана с монархическим строем, а сам патриарх – по сути церковный монарх. «Разрешите мне этого здесь не доказывать, это ясно уже из действительности, – приводит слова Красикова стенограмма.

То, что в роковом Феврале 1917 г. Синод, да и Церковь в целом не оказала никакой поддержки гибнущей монархии, Красикова абсолютно не интересовало.

По, мнению общественного обвинителя, все  классовые интересы клира, «все его симпатии, все интересы материальные были, конечно, соединены со старым эксплуататорским строем. Ясное дело, что он был полон симпатии к старому режиму и… ненависти к новому режиму, к новому строю». Только эти грозные утверждения не были ничем подкреплены.  Единственное, на что сослался   обвинитель, это отдельные факты сотрудничества духовенства с интервентами и белогвардейцами, которые не могли быть вменены в вину всей Русской Православной Церкви  и Святейшему Патриарху Тихону, хотя бы в силу разрыва организационных связей из-за Гражданской войны. При этом он и словом не обмолвился о том, что Патриарх Тихон еще в 1919 году призвал духовенство и верующих занять нейтральную позицию по отношению к любым политическим силам, а на просьбы благословить белое движение ответил отказом.

Во-вторых, Красиков вменил в вину Патриарху и подчиненным ему иерархам то, что верующие оказывают сопротивление изъятию храмовых ценностей: бросают в красноармейцев камни, а иногда и бьют их. Такое бывало, но очень редко – менее чем в 1% всех случаев, возражала защита обвиняемых. И уж конечно никто из иерархов не призывал народ к агрессивному противостоянию. В послании Патриарха, последовавшем за инцидентом в Шуе, наоборот, был призыв добровольно жертвовать украшения и дорогостоящую утварь, не связанную с богослужением: «Много раз стучали Мы в сердца ваши, взывая о помощи несчастным страдальцам [голодающим. – Прим. ред.]. Теперь помощь им хотят находить у церквей, отбирая у них церковные ценности.
Спаситель упрекал фарисеев за то, что они, не желая помогать близким себе, – отцу и матери, жертвовали полагающееся им Богу (см. Мф 15: 5)… Приводим это на память потому, чтобы  благовидными предлогами не оправдывать вам скупости и черствости своей».

И, наконец, все социальные обвинения Красикова в адрес митрополита Вениамина, как «князя Церкви» и сторонника сословного строя и классового неравенства, борца за прежние имущественные права, были лживыми вдвойне. Из всего того, что известно о святителе Вениамине (см. выше) явствует, что, за исключением религиозного вопроса, у него практически не было расхождений с Советской властью. Никаким «князем Церкви» он не был, он был народным владыкой, митрополитом рабочих и неимущих, постоянно служившим и проповедавшим в трущобах и на рабочих окраинах Петрограда. Не был он противником и передачи церковных ценностей, но стремился это сделать согласно святым канонам, в духе должного уважения к святыне и правилам благочестия, а также воле народа, который столетиями собирал  эти прежде всего духовные сокровища для молитвы и обустройства церковной жизни. Никакого планомерного сопротивления изъятию и, тем более, разветвленного  заговора, да еще связанного с международным империализмом, не было и в помин, иначе  последствия были бы совершенно другими, похожими на грандиозные крестные ходы 1918 года.

Суть дела была в другом. Красиков, будучи ярым антиклерикалом, стремился к полному уничтожению Церкви. В качестве промежуточного этапа  необходимо было обезглавить каноническую Церковь и привести к власти ручную, обновленческую, которая не только одобрила бы  абсолютно все деяния Советской власти и всю ее идеологию, но и подготовило бы сознание русского человека к тотальной атеизации.  Священномученик Вениамин был опасен именно в силу своей народности, своей дистанцированности от старого порядка и той реальной альтернативе в виде церковной общинности, которую он предлагал русскому человеку. Именно поэтому, с точки зрения Красикова, его следовало уничтожить.

Свидетель обвинения Канатчиков, сообщивший суду, будто митрополит Вениамин произносил в  Александро-Невской Лавре контрреволюционную речь с призывами к противодействию властям, тоже не смог ничем подтвердить свои слова, говорится в кассационной жалобе, поданной  защитой . На все уточняющие вопросы этот свидетель отвечал лишь, что «его память вообще не  удерживает ни дат, ни лиц, ни даже отдельных фактов, а только “общие схемы и принципиальные  построения”«. Подобная амнезия для советского чиновника выглядит, мягко говоря,  странной.

Знакомясь с материалами судебных заседаний, можно увидеть поразительное сходство этого судебного процесса с неправедным судом над Господом нашим Иисусом Христом.

Вот некоторые отдельные параллели.

«Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?  Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне? Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал? Иисус отвечал. Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего. Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем» (Ин. 18.33-38).

На суде митрополита Вениамина допрашивают:

«Красиков: “Вы считаете, что изъятие сосудов и церковных принадлежностей в силу Декрета есть святотатство, есть преступление с церковной точки зрения, и люди, которые это делали, есть святотатцы?”.

Митрополит Вениамин: “Моя позиция не совсем такая. Меня просили, чтобы верующие приняли участие в изъятии церковных ценностей. С этим я обратиться не могу, потому что для верующих такой поступок является оскорблением святыни”.

Красиков: “Вы надеялись на то, что будет изменен Декрет и отменено действие Декрета в сторону, вам желательную?”

Митрополит Вениамин: “Не изменить. Мы со своей стороны задумали совершить добровольное пожертвование. Цель была бы достигнута одна и та же, и она не считалась бы при этом за принудительное изъятие, а за пожертвование. Это было бы как при Амвросии Медиоланском… Тогда был расцвет христианства. Если бы теперь восстановилась христианская жизнь, мы должны были бы следовать этому примеру”.

Красиков: “Вы считаете, что уровень понятий XX столетия тот же, что и в IV веке?”.

Митрополит Вениамин: “Христианство всегда было, христианство вечно. Что было при Христе и что было при Апостолах, — то осталось для верующих и в настоящее время”.

Красиков: “Так что вы и руководствуетесь пониманием IV века?”.

Митрополит Вениамин: “Я руководствуюсь Евангельским пониманием и заявляю об этом как епископ Православной Церкви”.

Красиков: “Как епископ Православной Церкви вы говорите: все можно отдать голодающим, когда они нуждаются?”.

Митрополит Вениамин: “Я прошу разрешить нам отдать голодающим и принять в этом участие, потому что по-христиански мы должны и впредь отдавать и творить эту милостыню”.

Красиков: “В чем вы понимаете христианство?”.

Митрополит Вениамин: “В деятельности. В жизни”».

Не нужно и говорить, насколько эти ответы разрушали ложь красиковских обвинений.

Другая параллель.

«Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?

Сказал же он это не потому, что заботился о нищих, а потому, что был вор: он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали…” (Ин. 12.4-6).

“Когда Он еще говорил это, появился народ, а впереди его шел один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошел к Иисусу, чтобы поцеловать Его. Ибо он такой им дал знак: Кого я поцелую, Тот и есть» (Лк. 22,47).

На процессе нашелся свой Иуда – священник Владимир Красницкий, принадлежавший к обновленцам – группе 12 и вошедший в Высшее Церковное Управление . Вот психологический портрет одного из главных руководителей обновленческого движения, главы организации «Живая Церковь», дававшего показания во время судебного процесса против митрополита Вениамина и других петроградских церковных деятелей (описание принадлежит одному из современников, присутствовавшему на процессе):

«Высокий, худой, лысый, с бледным лицом, с тонкими губами, еще не старый человек (лет 40–45), в священнической рясе, – решительными шагами, с вызывающим видом подошел к своему месту и начал свое «показание». И с каждым словом, с каждым звуком этого мерного, спокойного, резко-металлического голоса над головами подсудимых все более сгущалась смертная тьма. Роль свидетеля была ясна. Это был очевидный "судебный убийца", имевший своей задачей заполнить злостными инсинуациями и заведомо ложными обобщениями ту пустоту, которая повисла в деле на месте доказательств. И надо сказать, что эту свою роль свидетель выполнил чрезвычайно старательно. Слова, исходившие из его змеевидных уст, были настоящей петлей, которую этот человек в рясе и с наперсным крестом поочередно набрасывал на шею каждого из главных подсудимых. Ложь, сплетня, безответственные, но ядовитые характеристики, обвинения в контрреволюционных замыслах – все это было пущено в ход столпом «Живой Церкви».

Фигуры членов трибунала и самих обвинителей померкли на время перед Красницким. Так далеко даже их превосходил он в своем стремлении погубить подсудимых. Какое-то перевоплощение Иуды… Как-то жутко и душно становилось в зале… Все – до трибунала и обвинителей включительно – опустили головы… Всем было не по себе.

Наконец, эта своего рода пытка кончилась. Красницкий сказал все, что считал нужным. Ни трибунал, ни обвинители – редкий случай – не поставили ему ни одного вопроса. Всем хотелось поскорее избавиться от присутствия этой кошмарной фигуры – свободнее вздохнуть».

О священнике Введенском, который вместе со своими единомышленниками-обновленцами развил в Петрограде бурную деятельность в изъятии церковных ценностей для удовлетворения своих честолюбивых намерений, митрополит Вениамин на суде сказал:

«Введенского я знаю с 1918 года. По характеру должности он был одно время в большом приближении ко мне, я брал его в поездки, он совершал богослужения вместе со мной, и был хорошим проповедником. Но я вам уже показывал, что его поведение было неправильно, что он обвиняет всех в контрреволюции, тогда как мы не являемся контрреволюционерами. Кто же за это будет благодарить человека? До 6 марта Введенский действовал с моего благословения. С 6-го марта я ему благословения не давал. Отлучил я его от Церкви за то, что три священника, никем не уполномоченные, не взявшие на это благословения, без воли своего митрополита, поехали в Москву и приняли там на себя высшее церковное управление и стали делать распоряжения в моей епархии. Я предложил протоиерею Введенскому покаяться. Я ему написал письмо. В моем письме я вспоминал прежнюю его деятельность, обращение его с паствой и все то доброе, что было им тогда пережито, и чтобы он оставил тот путь отречения от Церкви… Чтобы он покаялся и исправился»
Всю «вину» по предъявленному обвинению митрополит Вениамин взял на себя, стараясь С большим достоинством и мужеством держались и другие подсудимые. Вот один из примеров – допрос в суде  архимандрита Сергия (Шеина). В миру Василий Иванович Шеин в 1893 году окончил Училище правоведения. В 1913 году был членом IV Государственной Думы, состоял во фракции националистов. В 1907 — член и секретарь Поместного Собора Российской Православной Церкви. С 1920 года — монах, настоятель Троицкого подворья в Петрограде.

Обвинитель: Религиозные вопросы вас давно интересовали?

Архимандрит Сергий: Я не помню дня моей жизни, когда я ими не интересовался. Официально же начал заниматься церковным вопросом с 1906 года, когда был привлечен в число членов предсоборного присутствия. <…>

Обвинитель: Почему вы огласили послание митрополита?

Архимандрит Сергий: Как я мог скрыть документ, который у меня есть? Я со своим приходским советом в прятки не играю…

Обвинитель: Разницу в направлении так называемой “Живой Церкви”, которая обвиняет старую Церковь в контрреволюции, вы понимаете?

Архимандрит Сергий: “Живую Церковь” я знаю только одну, ту, о которой сказано: “Церковь Бога Живого — Столп и Утверждение Истины” <…>

Общественная защита разгромила доводы обвинения, подробно проанализировав их с юридической и фактической стороны. Она доказала, что митрополиту Вениамину  удалось предотвратить мн. масштабные столкновения в ходе изъятия ценностей. Адвокаты особо подчеркивали несоразмерность уровня насилия при сопротивлении изъятию церковных ценностей и требованию смертных приговоров для 16 подсудимых за.. выбитых при беспорядках 18 зубов.  Примечательны слова адвоката митр. Вениамина  С.Я.Гуровича, который особенно подчеркнул роль Православной Церкви в защите невинных до революции: « Что скажет история об этом процессе? Она найдет материал в 5 томе на 1-м листе, в докладе представителя милиции, который говорит, что изъятие везде протекло благополучно. Будущий историк скажет: изъятие в Петрограде протекло блестяще. Тем не менее был суд, 87 человек судили и... Дальнейшие строки впишете вы.

Вы спокойно разберетесь во всех обстоятельствах дела. Спокоен и митрополит. О нем я никаких просьб не предъявляю.

Могут быть два пути для церкви - путь мученичества и путь подчинения власти. Не ведите церковь по пути мученичества. Это будет большая политическая ошибка».

Однако доводы защиты не повлияли на решение судей, по свидетельству очевидцев приговор был предрешен заранее.

4 июля 1922 года подсудимым было предоставлено последнее слово. Первым взял слово митрополит Вениамин:

«Народ судит меня во второй раз. Первый раз я предстал перед народным судом пять лет тому назад, когда в Петрограде происходили выборы митрополита. Тогда собралось несколько тысяч рабочих и крестьян — тех, которые послали вас сюда судить меня. Несмотря на то, что я не был официальным кандидатом и не был угоден ни правительственным, ни высшим церковным кругам, они избрали меня. После этого я все время работал при Советской власти, причем всюду, куда я ни являлся, куда ни приезжал, вначале власть меня встречала подозрительно, но когда узнавала, отношения резко менялись….

Теперь меня судят во второй раз представители народа. Я ни в чем не виноват перед теми рабочими, которые вас, судьи, послали судить меня. Я аполитичен, живу только интересами церкви и народа и во всем исполняю веления Господа. Не виноваты и другие …

Каков бы ни был ваш приговор, я буду знать, что он вынесен не вами, а идет от Господа Бога, и что бы со мной ни случилось, я скажу: “Слава Богу”».

Митрополит осеняет себя крестным знамением и садится.

Наталья Сергеевна Чистоткина, одна из братчиц Александро-Невского братства, вспоминала: «Владыку Митрополита, кто имел какую-то возможность, видели во во время процесса, и он благословлял всех своих, когда проводили его мимо. Слышали его последнее слово, которое он говорил, обратив лицо к нам: «Горе, если кто пострадает, как убийца, или вор, или злодей, а если как Христианин, то благословляю Бога за такую участь». Знаменательно, что здесь он цитирует апостола  Петра (1 Пет. 4, 15-16), являя свое единство с ним.

Новицкий Ю. П. не признал себя виновным, сказал, что он никогда не был врагом народа, предателем и изменником. «Если все-таки нужна жертва в этом процессе, возьмите мою жизнь, но пощадите остальных. Хотя после меня и останется одна четырнадцатилетняя девочка…».

Иван  Михайлович  Ковшаров подробно разобрал доводы обвинения, виновным себя не признал и закончил словами: «Для братской могилы в шестнадцать человек материала для обвинения мало». — «Но — как сказал обвинитель Драницын при допросе митрополита Вениамина — это не важно, потому что это есть борьба не на жизнь, а на смерть».

Архимандрит Сергий (Шеин) рассказал о своей работе в Церковной комиссии, о том, что “монашество он принял не для того, чтобы скрыть под клобуком свое политическое прошлое, а по своим религиозным убеждениям, никакой борьбы с советской властью не вел, вел только борьбу с самим собой. Смерть он встретит спокойно, зная, что она, как и все, — от Бога” .

Трибунал приговорил к расстрелу десятерых обвиняемых.

Вот их список:

1. Вениамин (Василий Павлович Казанский), митрополит Петроградский и Гдовский.
2. Венедикт (Виктор Васильевич Плотников), епископ Кронштадтский.
3. Сергий (Василий Павлович Шеин), бывший член Государственной Думы, фракции националистов, архимандрит, настоятель Троицкого подворья.
4. Богоявленский Леонид Константинович, протоиерей, настоятель Исаакиевского собора, член Правления Общества православных приходов.
5. Елачич Николай Александрович, бывший действительный статский советник, преподаватель военно-автомобильной броневой школы, секретарь Правления Общества православных приходов Петрограда.
6. Ковшаров Иван Михайлович, преподаватель, юрисконсульт Александро-Невской Лавры, член Правления Общества православных приходов.
7. Новицкий Юрий Петрович, профессор уголовного права Петроградского университета, — председатель Правления Общества православных приходов.
8. Огнев Дмитрий Фролович, бывший профессор Военно-юридической Академии, бывший начальник законодательного отдела IV Государственной Думы и сенатор Временного правительства, член Правления Общества православных приходов.
9. Чельцов Михаил Павлович, протоиерей, настоятель собора Пресвятой Троицы (Измайловского) лейб-гвардии Измайловского полка.
10. Чуков Николай Кириллович, протоиерей, настоятель Казанского собора, член Правления Общества православных приходов, будущий митрополит Ленинградский Григорий.

Подсудимые  встретили приговор спокойно и с достоинством. О настроении святителя Вениамина в камере смертников лучше всего говорит его предсмертное письмо,  направленное благочинному о. Петру Ивановскому. В нем   владыка Вениамин писал:

«В детстве и отрочестве я зачитывался Житиями Святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придется переживать, что они переживали. Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страдании избыточествует и утешение от Бога. <…> Теперь, кажется, пришлось пережить почти все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование смерти, (под) якобы народные аплодисменты, людскую неблагодарность, продажность, непостоянство и тому подобное, беспокойство и ответственность за судьбу других людей и даже за самою Церковь.

Страдания достигли своего апогея, но увеличивалось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос — наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше ее иметь надо нам, пастырям. Забыть свои самонадеянность, ум, ученость и силы и дать место благодати Божией.

Странны рассуждения некоторых, может быть и выдающихся пастырей (разумею Платонова), — “надо хранить живые силы”, то есть их ради поступаться всем. Тогда Христос на что? Не Платоновы, Чипурины, Вениамины и тому подобные спасают Церковь, а Христос. Та точка, на которую они пытаются встать — погибель для Церкви. Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя. Теперь время суда. Люди и ради политических убеждений жертвуют всем. Посмотрите, как держат себя эсэры и т. п. Нам ли христианам, да еще иереям, не проявлять подобного мужества, даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века!  Благословение духовенству!». 

В письме о. Петру видно чувство личной Голгофы священномученика Вениамина, характерны его слова: «Теперь, кажется, пришлось пережить почти все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование смерти, (под) якобы народные аплодисменты, людскую неблагодарность, продажность, непостоянство и тому подобное». Трудно их не сопоставить с отпустом Великой Пятницы: «Иже бивания, оплевания и заушения… и Крест претерпевый нашего ради спасения». Более того, слова о Христе, как о жизни и покое могут быть цитатой из заупокойной молитвы свят. Василия Великого: «Боже духов и всякия плоти» - «Яко Ты еси воскресение и живот, и покой усопших раб Твоих». Не исключено, что священномученик Вениамин не только размышлял об этих словах, но и читал по себе панихиду.

И, в то же время, в этом письме видна не только удивительная просветленность и спокойствие духа Святителя, но и замечательное согласие с учением св.апостола Павла. Сравним слова священномученика Вениамина «Страдания достигли своего апогея, но увеличивалось и утешение» и изречение  Апостола языков из Второго послания к Коринфянам: Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше (2 Кор. 1, 5).

Однако, если мы вглядимся в более широкий контекст послания апостола Павла, то увидим еще большую  духовную близость между ними. Действительно, вот начало первой главы Послания к Коринфянам: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения,
4 утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! 5 Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше.6 Скорбим ли мы, [скорбим] для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим.7 И надежда наша о вас тверда. Утешаемся ли, [утешаемся] для вашего утешения и спасения,зная, что вы участвуете как в страданиях наших, так и в утешении.8 Ибо мы не хотим оставить вас, братия, в неведении о скорби нашей, бывшей с нами в Асии, потому что мы отягчены были чрезмерно и сверх силы, так что не надеялись остаться  в живых. 9 Но сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но
на Бога, воскрешающего мёртвых…12 Ибо похвала наша сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и
богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Божией, жили в мире…» В послании святителя Вениамина ощущается и живая связь с Церковью, с теми, кто сострадал ему, и его простота и богоугодная искренность, явные на процессе даже для его врагов,  и приговор к смерти, и надежда не на себя, но на Бога, воскрешающего мертвых. Общим является и видение Христа, как Мира. «Ибо Он есть Мир наш» - говорит апостол Павел в послании к Ефесянам (2, 14). Для понимания совершавшихся событий важны и слова священномученика Вениамина: «Теперь время суда». Они соответствуют мыслям святого апостола Петра: «Ибо время начаться суду с дома Божия; если же прежде с нас [начнётся], то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? 18 И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?19 Итак страждущие по воле Божией да предадут Ему, как верному Создателю, души свои, делая добро». (1 Петр. 17-19).

Этот настрой – предать души Создателю, делая добро – характерен и для священномученика Вениамина. Ощущение Суда Божия и грядущего конца мира также пронизывает послание Святителя. И здесь важны слова: «Нам ли христианам, да еще иереям, не проявлять подобного мужества, даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века». Они гармонируют с призывом Христа в Откровении: «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2, 10).И этот мученический венец святитель Вениамин стяжал 13 августа 1922 г…

Жестокость и несправедливость приговора поразила многих. В результате в органы советской власти, прежде всего в ВЦИК РКП (б) был направлен целый поток ходатайств о ппомиловании (в т. ч. и даже  от обновленцев, например от А.И. Введенского, пусть и причастного к осуждению святителя).  7 июля Я. С. Гурович, адвокат священномученика Вениамина, подал в Верховный революционный трибунал при ВЦИК кассационную жалобу, в которой показал юридическую несостоятельность расстрельного приговора. На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 13 июля было принято компромиссное решение:  оставить в силе приговор в отношении  митрополита Вениамина., архим. Сергия (Шеина), проф. Ю. П. Новицкого и И. М. Ковшарова другим же  шестерым осужденным к расстрелу заменить его тюремным заключением на пять лет. Определением кассационной коллегии Верховного трибунала ВЦИК от 26 июля 1922 г. приговор был оставлен в силе. Это показывает, что главной целью процесса явился священномученик Вениамин. Показательно и другое – равное количество представителей духовенства и мирян, которые принадлежали к интеллигенции и обладали юридическим образованием, поэтому данный приговор должен был способствовать устрашению не только церковных, но и интеллигентных кругов.

Фото автора

Характерно, что в этой Голгофской трагедии было и свое «умовение рук Пилатом»: Малый президиум ВЦИК, рассматривая вопрос о приговоре, «устно постановил» просить Политбюро «пересмотреть свою директиву по этому делу», однако,   2 августа  Пленум ЦК РКП(б) постановил отклонить это ходатайство. 3 августа  постановлением Президиума ВЦИК приговор Петроградского губернского революционного трибунала от 5 июля 1922 г. был изменен в соответствии с решением Пленума ЦК РКП(б) и, соответственно, смертный приговор четверым осужденным был оставлен в силе. Официального сообщения о расстреле не последовало. Только благодаря устному преданию мы можем отчасти восстановить то, что произошло глухой августовской ночью с 12 на 13 августа, когда  четыре узника камеры смертников в «Крестах» были обриты, одеты в лохмотья, чтобы их нельзя было узнать, и тайно вывезены из тюрьмы. Это были митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский), настоятель Троице-Сергиева подворья архимандрит Сергий (Шеин), профессор уголовного права Петроградского университета Юрий Петрович Новицкий и преподаватель, работник отдела Народного образования Петрогубисполкома Иван Михайлович Ковшаров.  Их спешно расстреляли в районе Пороховых по Ириновской железной дороге.  Вероятно, этим местом мог быть Ржевский полигон, где часто производились расстрелы в Гражданскую войну.  По преданию, священномученик Вениамин перед казнью благословил своих убийц. Место захоронения неизвестно. Вероятно, оно совпало с местом расстрела.

Фото автора

Символическая гробница на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры, поставленная в 1992 г. напоминает нам о мученической кончине Святителя и о том, что многие святые мученики не обрели своей могилы на земле, но зато стяжали вечную жизнь на Земле живых, в Царствии Небесном.

Постановлением Президиума Верховного Суда РСФСР от 31 окт. 1990 г. приговор Петроградского ревтрибунала от 5 июля 1922 г. и определение кассационной коллегии Верховного трибунала ВЦИК от 26 июля 1922 г. были отменены и уголовное дело  прекращено за отсутствием состава преступления.  Священномученик Вениамин  был канонизирован на Архиерейском Соборе РПЦ 31 марта - 5 апр.1992 г. В честь него на народные средства создан  храм в Металлострое под Санкт-Петербургом.

Жизнь священномученика Вениамина является удивительным примером жизни по Христову Евангелию и апостольским заветом в тяжелые времена, наполненные кровью и насилием, распространением безбожия, помутнения сердца человеческого. Однако, параллельно с «изменой, трусостью и обманом» мы видим в этой эпохи примеры удивительного мужества, любви и верности Христу. Верности до смерти, за которую даруется венец нетленный.

Протодиакон Владимир Василик, доктор исторических наук, кандидат филологических наук, кандидат богословия, профессор, член Синодальной богослужебной комиссии

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и Всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943 гг. / Сост. М. Е. Губонин. — М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского Института, 1994. — 1064 с.6 илл. (Материалы по истории Русской Православной Церкви).

2. Антонов В. В. Народ защищал свои святыни. “Санкт-Петербургские Епархиальные Ведомости” Вып.17, 1997.

3. Бовкало А., Галкин А. Священномученник митрополит Вениамин. “Санкт-Петербургские Епархиальные Ведомости”. Вып. 11. 1994.

4. Бовкало А. А.. Галкин А. К. “Святитель Вениамин и крестные ходы петербуржцев”. — В.: “Петербуржец путешествует”. Сборник материалов конференции 2-3 марта 1995 года. СПб. 1995.

5. Бовкало А.А. Вениамин митрополит Петроградский. Православная энциклопедия. Т. 7. С. 617-623. М., 2002.

6. Вострышев М. На основе устных директив. ЖМП. 1993, ,№ 8, 5-10 с.

7. Вострышев М. Не творите мучеников. — В журнале: “Слово”, V, 1991. 45-47 с; XII. 13-16 с.

8. “Дело” митрополита Вениамина (Петроград, 1922 г.). М.: “Российский архив”. 1991.

9. Зегжда С.А. Александро-Невское братство. Спб. 2007.

10. Зегжда С.А. Страдалец до Голгофы. Спб. 2015.

11. Колосов Ю. Мертвые учат жить. — В журнале: “Нева”, № 10, 1992.

12. Кашеваров А. Н. Государственно-церковные отношения в советском обществе 20-30 гг. СПб., Изд. СПбГТУ. 1997. 48 с.

13. Коняев Николай. Священномученик Вениамин. СПб 2002.

14. Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. ЖМП. 1993. № 6. 71-77 с.

15. Уроки истории. В журнале: “Наука и религия”. -№ 5. 1991. 1 -12 г.

16. Нежный А. Плач по Вениамину. В журнале “Звезда”, 1996. № 1. С. 42-82; № 5. 76-134 с.

17. Нечаев А. В. Некоторые материалы к петроградскому процессу церковников. СПб, 1997 (машинопись).

18. Петроградский процесс 1922 года. Материалы выставки ЦРБ им. М. В. Ломоносова Василеостровского района. Декабрь 1997 г .

19. Протоиерей Михаил Чельцов. Воспоминания смертников о пережитом (5 июля- 14 августа 1922 года). ЖМП. 1993. с.10-11.

20. Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. 1917-1945. YMCA-PRESS, 1997. 627 с.

21. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917- 1941.Документы и фотоматериалы. М. Изд. Библейско-Богословского Института св. апостола Андрея, 1996. 352 с.

22. Сорокин В. В лике мучеников. — В журнале “Наука и религия”, № 5, 1991. С. 13.

23. Судебные процессы. В журнале “Революция и Церковь”, 1922, № 1-3. 65-111 с.

24. Шкаровский М. В. Два эпизода борьбы с церковью в Петрограде. В кн.: “Минувшее”. Т. 15. СПб. 1993.

25. Шкаровский М. П. Петербургская епархия в годы гонений и утрат. 1917-1945. СПб, 1995. 206 с.