Внутри языка-2

Это продолжение построения маленького словарика. Первый опыт был некоторое время тому назад.

Доля. «Такова моя доля» — порою вздохнёт человек. Доля здесь — синоним судьбы. Но, если прислушаться, слова эти звучат по-разному. Судьба — это то, что суждено. В основе судьбы лежит суд: где-то там, наверху принято решение, и вот оно реализуется в обстоятельствах жизни. Доля имеет совсем другую этимологию. Она представляет собой часть, которая нам досталась. Поэтому более точным синонимом доли является участь.

Концепт доли, как и концепт судьбы, восходит ещё к языческому мировоззрению. Жизнь предстаёт в виде промысла, результат которого — добыча, из которой тебе полагается определённая часть (доля). Понятно, что при таком подходе доля может означать лишь некий объём благ. Имея долю, ты получаешь, приобретаешь. Если же ты благ лишён или, изначально имея, их теряешь, то это никакая не доля. Для описания подобного состояния в языке существовал лингвистический антипод доли — недоля.

Мы и сегодня плохую погоду называем непогодой, но слова «недоля» в современном языке нет. Почему так случилось? На самом деле, это неважно. Язык изменчив, но всегда выполняет свою задачу — представлять и описывать мир. Важно, какую картину мира мы имеем сейчас, располагая лишь словом доля (без его антипода).

Нынешняя доля включает как блага и прибыток, так и неприятности и лишения. Но доля — это лишь часть целого. Выбирая свою долю, я, действуя, вроде бы, совершенно изолированно, тем не менее связан со всеми другими — через целое. Увеличивая свою долю (благ, ответственности или труда), я уменьшаю объём, остающийся другим. Понятие доли не даёт мне замкнуться на самом себе, я должен учитывать, что все жизни взаимосвязаны.

Если присмотреться, внутри доли скрыта целая философия справедливости. И эта справедливость не механистична, как, например, справедливость равенства. Равенство пассивно. Если всем поровну, значит от меня ничего не зависит. Равенство не продуктивно: распределяется то, что есть. Справедливость через равенство достигается на любом объёме. Равенство бесчеловечно: оно не смотрит на лица, люди в расчёт не берутся. Там, где человек видит человека, равенство неизбежно нарушается.

Справедливость, которую можно извлечь из концепта доли, имеет иную природу. Моя доля должна быть такова, чтобы не отягчать долю других; чтобы в результате выбора (реализации) моей доли другие люди чувствовали облегчение бремени (приращение благ). Это активный принцип, построенный на сознательном изменении своей жизни. Он конструктивен, поощряет созидать. Из него следует, что человек должен отдавать (тогда как принцип равенства воспитывает ожидание, что тебе должны что-то дать). Наконец, он приучает видеть других людей. Если ты хочешь помочь нести чьё-то бремя, то для начала надо осознать, в чём оно состоит. Тут целый кладезь чуткого, поистине христианского отношения друг к другу, надо лишь посмотреть на мир под верным углом.

Здоровье. Здоровье — это одно из основных попечений современного человека. Мы приучены уделять своему здоровью внимание и время. С одной стороны, это, вроде как, даёт свои результаты — люди стали жить дольше. С другой стороны, чем больше мы погружаемся в тему здоровья, тем больше убеждаемся, что со здоровьем у нас большие проблемы. Современная диагностика позволяет выявлять самые различные отклонения от нормы, и высока вероятность, что уж что-то у тебя окажется не в порядке. Здоровый человек сегодня большая редкость; как говорит злая шутка — здоровых нет, есть лишь недообследованные.

Между тем, здоровье — неотъемлемая составляющая качества жизни. Быть здоровым — не просто хорошо, хорошо — это быть здоровым. В языке слова «хорошо» и «здóрово» являются синонимами, причём «здóрово» даже превосходит «хорошо» по заряду положительных эмоций.

Изначально возможный расклад выглядел незатейливо: либо ты болен, и тебе плохо, тогда надо лечиться и сугубо молиться, чтобы болезнь ушла; либо ты здоров, чувствуешь себя нормально, и значит всё хорошо. Здоровье работало на позитив, давая человеку повод для радости даже на фоне самых тяжёлых условий существования. 

Сегодня здоровье обременяет человека не меньше болезни. Мы не можем воскликнуть «здóрово!», не имея нужды в постельном режиме. Во-первых, мы должны подозревать, что болезнь в нас всё-таки есть и тщательно искать её, посещая врачей в профилактических целях. А во-вторых, здоровье как-то незаметно переродилось из потенциала в зону ответственности. Оно уже — не крылья за спиной, позволяющие нам летать легко и свободно, а чуть ли не гиря на ногах. Мы обязаны следить за своим здоровьем — прежде всего самим себе, а в последнее время ещё — государству и обществу.

 Быть здоровым теперь весьма непросто, на поддержание этого состояния требуются и время, и деньги. Отличный повод, чтобы подумать о том, что так называемые «блага цивилизации» — ящик с двойным дном. Они и дают, и отбирают, и свести баланс порой затруднительно, поскольку приобретения и потери оказываются совершенно в разных плоскостях.

Победа. Одержать победу — победить врага. Смысл кажется простым и ясным. У тебя был противник, ты вступил с ним в столкновение и взял верх. Противник повержен, ты — победитель.

Но если присмотреться к слову, можно заметить, что взять верх — вовсе не главное. Собственно говоря, наша победа — совсем не про это.

Несложный анализ позволяет выделить в этом слове центральную семантическую единицу — беду. «По» некогда было приставкой и лишь потом приросло к корню. Смысл «по» в данном контексте тоже легко прочесть. «По» значит «поверх»: поверх беды, над бедою. Суть победы — в одолении беды.

У беды могут быть разные обличья, в том числе она может принять образ того, кто будет считаться с врагом. Но русский человек, чей взгляд на мир выражает русский язык, выходит биться не с тем, кто живёт по соседству или вдруг пришёл издалека, а с бедой. Именно поэтому русское сердце никогда не держало зла: пострадавшего врага можно и нужно жалеть, со вчерашним врагом можно снова иметь нормальные человеческие отношения. Дело не в людях; люди могут стать носителями бедствий, но истинная цель — не в истреблении носителей, а в устранении беды.

 Настоящей победой является лишь успешная защита, а вовсе не удачное нападение. Такова философия, уже заложенная в наш язык, а уровень языка — глубинный, это самая что ни на есть основа национальной ментальности. Поэтому для русского национального сознания так важно ощущение справедливости (вернее даже — праведности) любых ведущихся силовых или военных действий.

Андрей Владимирович Карпов, главный редактор сайта «Культуролог»