Рождество по старому католическому ритуалу

Православные консерваторы, от них же и аз есмь, недоумевают по поводу моих походов в инославные храмы. По природе своей я исследователь, аналитик. Бываю вне православного поля, естественно, не с целью молитвы. Полагаю, что только теоретическое знание без личного опыта наблюдений и сопоставлений не будет иметь должной глубины. Если в процессе этих наблюдений я отмечу вокальные данные какого-нибудь католического или протестантского служителя и вообще хоть что-то положительное – это ни в коем случае не означает измену Православию. Наоборот, если исследователь заранее задается целью все отобразить только в черных красках, шельмовать направо и налево – то это будет не убедительно. Серьезная критика в сочетании с положительным впечатлением от каких-нибудь второстепенных деталей будет выглядеть более достоверно. Вспомним диалог афонского старца Силуана с одним известным православным миссионером. На вопрос старца, как он проводит свою миссию среди католиков, тот ответил, что жестко их критикует. На это о. Силуан заметил, что нужно начинать с положительного, что они веруют в Троицу, почитают Богородицу и т.д., а потом уже критиковать – тогда миссия будет более успешной.

Или как ученик прп. Макария, встретив на пути языческого жреца, обозвал его бесом. Тот избил его до полусмерти. Сам древний подвижник отнесся ко жрецу по-доброму, что того так поразило, что он впоследствии крестился и даже стал монахом.

Заметил в Рождественском расписании служб в католическом кафедральном соборе столицы мессу по тридентскому обряду, решил в этом году побывать на ней. В 1570 году чин этой мессы, принятой на Тридентском Соборе на основании древнего римского обряда, был утвержден Папой Пием V. Акцент в этой мессе был сделан на Жертве Христа - в пику Лютеру, отрицавшему жертвенный характер мессы. В отличие от чина, принятого на Втором Ватиканском Соборе, «старая месса» служится на латинском языке, священник обращен лицом к алтарю. Месса в целом длится дольше чем «современная», верующие дольше стоят на коленях, меньше произносят молитв самостоятельно (большинство молитв читает священник и министранты, а также поет хор). «Современная» же месса более короткая, служится на родном языке прихожан прихода. Эта месса выглядит более динамично. Понимание её как Безкровной Жертвы в текстах отражено более приглушенно. В этом плане, а также по своей стилистике, она приближена к лютеранскому чину.

С большими трудностями, преодолевая препятствия, пробивается старый дореформенный чин мессы в практику Католической церкви. Естественно, в очень ограниченном объеме («экстраординарный обряд»).

… Если идти в часовню, где намечалась эта служба, через главный вход собора, то нужно спуститься в глубокий подвал. Пройдя мимо «зала сердца Иисусова», оказываешься в небольшом помещении. Справа от престола небольшая статуэтка Девы Марии в золотом окрасе, слева – икона Христа. Вдоль стен – гирлянды с новогодними разноцветными шариками. Всего человек двадцать собралось. Три женщины суетятся вокруг небольшого органа. «Дорогие братья и сестры! Поднимите руки, кто будет причащаться!» - обращается один из министрантов к собравшимся. Почти все они руки подняли. Католический священник крупного телосложения (наверное, это был настоятель) поздравляет всех с Рождеством и удаляется. Второй министрант с помощью маленького «огнемета» - длинной зажигалки возжигает шесть длинных белых свечей на престоле. Заиграл орган и священник (скорее всего это был монах какого-то ордена) в сопровождении двух коротко стриженных министрантов в белых выглаженных коротких пелеринах вошли в помещение часовни. Довольно долго священник стоял молча у престола (министранты при этом были на коленях) и сосредоточенно молился (наверно это было то, что у нас называется «входные молитвы»). В это время три женщины (одна из них была в брюках и без платка) в унисон распевали григорианские хоралы. Облачен был священник в парчовую длинную фелонь, со спины украшенную огромным расшитым крестом с изображением голубя в центре. В процессе службы священник тихо читал по служебнику молитвы, часто он и его ассистенты делали поклоны, становясь на одно или оба колена. Министранты чинно сходились и расходились, держа сложенные ладошки перед собой. Один из них, лицом к народу, прочитал небольшой отрывок из послания апостола Павла к Титу на русском языке (молящиеся при этом сидели).

После Евангелия – небольшая проповедь. С трудом говоря по-русски, священник произнес её, посматривая в листки перед собой. «Ангелы возвестили нам великую радость – Бог Иисус с нами!» - такими словами он закончил своё слово. Как-то вяло прошел сбор пожертвований. Приблизились к главному моменту мессы – тому, что у нас называется «Евхаристический канон». Священник, опустившись на колени (концы его фелони придерживали министранты), в процессе углубленной молитвы про себя, обеими руками высоко поднял небольшую круглую облатку, а потом и чашу с вином. По католическому учению – это главный момент мессы, когда после произнесения установительных слов Христа на Тайной Вечере («Приимите ядите…», «Пийте от нея вси…» - хлеб и вино пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. В важнейшие моменты службы раздавались звуки от взмахивания колокольчиками в руках министрантов. Перед тем, как дать облатку верующему, священник делал ею крестообразное движение. Потребив оставшееся в чаше, священник после заключительных молитвословий и благословений, так же чинно, тем же путем, в сопровождении министрантов, удалился.

Служба продолжалась всего час пятнадцать, но показалась мне какой-то тягучей и монотонной. Довольно аскетична и медиативна, что ли. Бросались в глаза паузы и слабый контакт с народом. Слабо ощущалась торжественность великого праздника. Такая служба органично смотрелась бы где-нибудь в скиту на острове. Трудно её представить в большом пространстве с большим количеством молящихся. Это все равно что представить себе наш небольшой хор с наонным пением по крюкам в храме Христа Спасителя. В этом плане, несомненно, Второй Ватиканский Собор внес очевидный «оживляж» в литургическую практику. Но там есть свои крайности (я делился своими впечатлениями о современной католической мессе на Рождество в прошлом году). Священник тогда напоминал порой «массовика-затейника», поставившего перед собой цель во чтобы то ни стало расшевелить народ. Это напрягало, казалось, что священника «слишком много». Хотелось большей сосредоточенности и углубленности. Синтезом между двумя этими вариантами - аскетическим и торжественным, идеальной моделью является служба по старому обряду, пришедшему к нам из древней Византии.

Игумен Кирилл (Сахаров), настоятель храма свт. Николы на Берсеневке, член Союза писателей России