Пятая колонна рынка

1. Мир, рынок и обыватель. Мир всё больше приближается к серьёзной переоценке американских ценностей, их общественных «достижений»; рынка, как американской стихии; языковых и духовных достижений культуры квакеров, ковбоев-колонизаторов, бизнесменов, протестантов, либералов, демократов, католиков, работорговцев и тех, чья жизнь тоже имеет значение.

По мере разрастания руководимых Америкой разрушительных сил рынка и его мировой власти, раздутой власти доллара, как универсального критерия оценки всего чего угодно, в разных странах обывательская масса, несмотря на местные особенности, имеет общую тенденцию к быстрому увеличению своего общественного веса. Число рекламируемых мелких интересов, низменных потребностей, оккультных тёмных соблазнов, близких больше телу и тёмным закоулкам души, тоже возрастает и становится всё более привлекательными объектами для обывателей всего мира. Рынок обладает способностью объединять обывателей всего мира и через них распространять свою власть и господство над всем миром, в частности, посредством цветных погромов. Рынок – дрожжи и особо питательная среда для обывателя и его взгляда на мир, регулируемого рыночными средствами. Рыночная экономика – это экономика для обывателя- покупателя, очень приветствуемого в Америке со дня основания США. Объединяя обывателей, «свободный» рынок освобождает их от морали и нравственности; разъедает и разъединяет народы, религии, любовь, образования, культуры и поколения с нравственностью и нередко - родителей с детьми.

Общее определение понятия «обыватель» было дано в статье «Либеральная атака с трёх сторон».

Уточнения по частным случаям обывательского взгляда на общество и мир будут даны ниже. Исходя из реалий современной жизни, есть основания дополнить определение понятия «обыватель». Обыватель — это тот, кто не знает своих конституционных прав и обязанностей; кто через это имеет зауженный общественный кругозор. Обыватель — это также и тот, кого можно легко купить или обмануть западными «печеньками» и «вордами», можно легко заставить каяться за кого угодно и как угодно, целовать грязную обувь обиженной жизни неизвестно кем и когда. Обывателя легко увести от насущных проблем и правды жизни голливудскими мистическими и политическими триллерами и отечественными «интеллигентски кривотивными» подражаниями. Это происходит, в частности, и потому, что он, обыватель, не являясь, к примеру, уважающим себя русским или американцем, не знает ни своей истории, ни культуры, ни толком своего языка, ни права и того, кто кого когда обидел. Обыватель смотрит на свою родину, прежде всего и главным образом, как не более, чем место жительства. Обыватель — это тот, у кого в душе не сложилось нравственных понятий «мать» и «Родина».

Обыватель в России не причисляет себя к многонациональному народу Российской Федерации, соединённого общей судьбой на своей земле, утверждающего права, свободы и обязанности человека и гражданский мир в РФ, которой, принимая всё выше сказанное, сохраняет исторически сложившиеся традиции, основы государственного единства и верность добру и справедливости;

чтит память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству и Вере;

стремится к возрождению и укреплению суверенитета России, нравственного и физического здоровья детей, внуков и своего собственного, также – благополучия и процветания России;

исходит из ответственности за судьбу нашей родины перед нынешним и будущими поколениями.

2. Из истории обывателя. Рассмотрим на историческом материале, насколько современный обыватель России отвечает или не отвечает портрету человека-гражданина, принадлежащего народу Российской Федерации.

В нижнем и среднем общественном слое «обыватель» с начала своего бытования погружался в процесс добывания самого необходимого для самого простого своего жития. А затем, обрастая дарами рынка, всё больше своё внимание останавливает на модном и разрекламированном, в том числе в быту, языке и повадках. Так складывается разновидность обывателя, которую можно толковать, как «обывателя-добывателя». Советским вариантом «обывателя-добывателя» были фарцовщики, или коротко, «фарца», с тягой ко всему английскому, большей частью на тряпочном попугайском уровне. Надо заметить, что среди них была и фарца с формальным высшим образованием, но при этом она жили не в гражданском обществе по месту жительства, а в стороне от него. И в этом отношении она напоминала лиц, замеченных в административных и уголовных правонарушениях. Иногда она таковой и была.

Я вспоминаю, как значительная часть фарцы по многу раз пересматривала пропагандистский голливудский фильм под названием «Великолепная семёрка», в котором ковбои-колонизаторы преподносились этакими героями-победителями всех коров, индейцев, лошадей, девиц и «чёрных».

Теперь они и им подобные именуются более дифференцировано рыночно, как мешочники, челноки, скупщики, спекулянты, менялы, бизнесмены, и необязательно великолепными. Но как бы они ни назывались, они были теми, на которых обаяние американского рынка, английской мовы и культуры «ковбоев-победителей» действовало особенно сильно и всё более и более их дифференцировало. В 90-ые годы стали также появляться рыночные обувалы, надувалы, убивалы. Обыватели ковбойского типа словам «убивала», «убийца» предпочитали аглицкое слово «киллер», в котором слышится скрытое уважение к убийце.

Параллельно в среднем и верхнем общественном слое стал выклёвываться и «обыватель-прибыватель». В российском обществе царских времён он просто пассивно присутствовал в стране пребывания, жизнь которой он находил плохо рекламируемой и скучной. По сути его душа, даже бессознательно, тянулась к европейской кухне, рынку, моде и культуре ещё с Петровских времён. В советское время бесплатно полученное им образование позволяло обывателю часто считать себя интеллигентом западного либерального и демократического толка, хотя при этом он плохо понимал смысловое содержание слов «интеллигенция», «либерализм» и «демократия». Его скучающее тело находилось в нашей стране, а душе его на крыльях рекламы и зависти уносилась за кордон, за море. Так в стране появился особый тип обывателя «обыватель- отбыватель» сначала внутри, в себе, а затем и вполне откровенно. Со временем свой отбывательский кругозор он предпочитал скрывать за заморским словом «диссидент».

Надо сказать, что «отбыватели-диссиденты» в зрелой своей форме пользовались симпатиями и расположением к ним политиков – организаторов рынка нового американского толка, глобального - с качественно новым обывателем-покупателем. Об этом недвусмысленно заявили в своих работах известные социологи Ф. Факуяма и Ж. Аттали. Основная идея сводилась к тому, что покупатель в глобальном рынке должен быть максимально мобилен, он нигде не должен надолго задерживаться: прибыл – отбыл, т.е. обыватель-покупатель должен в условиях глобального рынка стать кочевником. В частности, для осуществления этой рыночной идеи, кроме отъезда диссидентов из России и других стран восточной Европы, были организованы большие потоки кочевников в Европу из Азии и Африки. Таким образом, США хотели решить две важных ля себя задачи: создавать динамичный рынок покупателей и ослабить социальную прочность Европы и России, как своих рыночных конкурентов.

Так стал нарождаться ещё один сорт обывателя-покупателя, который не только отбывал со своей родины, но в круглом мире рынков не должен надолго задерживаться нигде. Он отбывал в разных местах мира ровно столько раз, сколько раз и заново появлялся, практически навсегда забывая всё, что связывало с родиной, языком, роднёй, нравственностью и долгом, привыкая к новомодным ярлыкам для самого себя: либерал, «креатив-кривотив», «инсталятор», «великий укр», «великий тюрок», евро-американец и индомистик, цыган, кочевник, беженец и даже террорист. Так архитекторы глобального рынка пытаются помочь родиться «круглому обывателю» плотью от английской мовы, а душою от доллара, забывающего навсегда всё родное и кружащему по всему белому свету за более дешёвыми джинсами, кукурузой и чипсами. Свободной от прошлого, круглый, как мир, обыватель будет называть себя человеком мира. Он, кружа по миру, будет часто очень круглым в новых условиях бытования и во многих других отношениях.

«Круглый обыватель» - вне возраста, он может быть подростком, молодым позёром, обывателем средних лет. Он почти всегда будет в ковбойских штанах, иногда и в ковбойской шляпе. Штаны могут быть местами порваны, по этим порватостям и тому, где они расположены, можно определить уровень кругозора обывателя-кочевника и уровень его круглости.

Пока этот американский проект круглого кочующего обывателя-покупателя, сильно интеллектуально округлившегося, не нашёл развития ни в Европе, ни в России. Пока он никому не нужен, кроме американцев и их сатрапов.

3. Интеллигенция, как обывательский цветник. Интеллигенция в России и её аристократические зачатки, воспитанные ещё в Петровских новшествах европейской распущенностью и либерализмом, в своей массе суть евроголики и почитатели европейских языков. От рядовых обывателей интеллигенция отличается тем, что обладает по отношению к ним завышенной самооценкой и самомнением. Выдающиеся политические деятели России, царь Александр III и генсек Иосиф Сталин, в своих определениях считали нужным оттенить общественную гнилость и узость кругозора интеллигенции, называя её обычно «гнилой интеллигенцией».

Главная гнилость интеллигенции и особенно «отбывателей» в том, что в них не выработалось такое общественно значимое нравственное понятие, необходимое гражданину и народу в целом, как «родина», «родная земля»! Для них достаточно было понятия «место жительства». Однако на этой базе не может вырасти должный общественный народный и гражданский кругозор, отсутствие которого делает человека культурным идиотом (согласно греческой демократической традиции). В качестве примера круглого обывателя со знанием английской мовы можно привести «президента от сковороды с котлетами», который своей родине предпочёл шагреневую Прибалтику и гусарско-позёрскую Польшу.

Другой пример — это нобелевский лауреат-мытарь, отбывший уже давно из России и поменявший свой русский язык на английский, но не нашедший народного признания в России, но нашедший его в заливных протоках и лугах Венеции, что и позволило ему стать символом отношения к русскому языку и культуре либерального перестроечного актива с его пошлой языковой и образовательной политикой, явленной им в России.

Обывателям с обывательским общественным кругозором, живущим мелкими интересами, противопоказано изучение иностранных языков, т.к. у них нет нравственного инструмента, с помощью которого они могли бы оценить общественную значимость и общественное несоответствие иноязыка нормам русской культуры и языка. Опять же приведу в пример «президента от котлет». Выучив английский, «отбыватель» может слагать на нём какие-то фразы. Однако реальный его президентский общественный кругозор едва ли при этом приподнялся сколько-нибудь над сковородой с котлетами. «Сковорода с котлетами» — не пример системного мыслителя, но, как показывает опыт, может иногда говорить по бумажке, подготовленной куратором «котлет».

Яркие культурные портреты обывателей и их кругозора были даны русской культурой и в царские времена, и в советские, в перестроечные и в новейшие. В этом отношении показателен образ либерала на сцене и жизни, данный М. Ефремовым вместе со спровоцированной гибелью человека, судебным процессом, противоречивыми заявлениями и письмами, включая и трескучий финансовый финал. Показателен и яркий «интеллигентски креативный» образ, явленный нам Соколовым, преподавателем, киллером и знатоком французского языка. Пестрое лицо обывательской массы выпукло представлено также в жизни и творчестве известного клоуна и конферансье Зе, тесно сплетённого интересами с западным рынком нравственных ценностей.

В современной рыночной цивилизации существует достаточно развитый рынок обывательских ценностей, как и разветвлённая система информационной, духовной, мистической обработки обывателя. Так что человек со скудным общественным кругозором не поймёт и не сможет оценить в жизни очень многого, например, роль английского языка и англосаксонских технологий в растаскивании на части и в растлении населения Югославии, Сербии, Сирии и Украины, а теперь и в Белоруссии и Армении, с помощью английской мовы и соросовских грантов. Он также не поймёт, почему в 90-ые годы 20-го века обыватели-исполнители почти из каждого торгового ларька, как по свистку, запели про «мурку» и блатные уголовные романсы, широко знакомя рядового обывателя с прелестями уголовной воровской и англосаксонской культурой и мистикой.

Стремясь к «западной свободе», обыватель попадает в колониальную зависимость от английского языка и англосаксонской культуры, которые всегда приходит в другие страны, как рыночный конкурент и пятая колонна, со своими санкциями, хайли-лайками и фэйками.

4. СМИ, как пятая обывательская колонна. Повторимся, кто не уважает свой язык и свою историю, тот не уважает и себя. Того не уважает и надменный враг. Эти высказывания особо касаются обывательски интеллигентных СМИ, отказавшихся от своих конституционных прав и обязанностей, сыгравших значительную роль в развале общественного строя России в 90-ые года прошлого века, в отказе от общепринятых нравственных норм и принципов и норм профессиональной этики, способствуя чудовищному общественному и имущественному расслоению российского общества. Обывательски интеллигентные СМИ на теле-экране, в радиопередачах, на театральной сцене, в газетах, журналах и в Интернете занялись пропагандой эгоизма, бесед с колдунами, эротики, мистики, оккультизма, приворотов, снятия порчи, делячества и торговли телом, душою, пороками и моралью. Эфир был отдан на откуп пошлости, оккупирован попсой, роком и уголовной лирикой.

Культивирование оккультизма и магии представляет собой не меньшую общественную опасность, чем воинствующий атеизм. Мы сегодня являемся свидетелями проявления массовой безнравственной одержимости, жестоких избиений, убийств и самоубийств в молодёжной среде и даже детских убийств и самоубийств. Всё это следствия извращения общественной морали и нравственности, распространяемого, в частности, прозападными и обывательски рыночными СМИ, действующими в России.

Брошенный на произвол судьбы, лишённый воспитательского глаза, школьник в условиях «свободного рынка» станет быстро обывателем-потребителем. И тем быстрее, чем больше ему будут помогать «соросы» и другие американцы от рынка вместе с англосаксонским рынком, языком и «свободной моралью».

К сожалению, большая часть российской «творческой интеллигенции» не совладала с дарованной ей свободой, она попросту не поняла, что это такое, перепутав свободу с произволом, продажностью и безнравственностью. Она наплевала на нравственную безопасность нашего народа и наших детей, на свою ответственность за всё то, материальное и духовное, что определяет безопасность нашей Родины. Настало время разобраться, в какой степени понятие «интеллигенция» и её внутреннее содержание принадлежит действительно русской культуре.

Она захотела въехать в новую эпоху духовного и материального развития и благополучия России на кривой кобыле и кривой телеге англосаксонского рынка, английского языка, майданутой культуры и рыночно-обывательского кругозора. Конечно, не вся интеллигенция заблудилась рыночно-обывательским путём. Кто-то из неё предал России совершенно осознано.

Но рыночно-обывательская интеллигенция не позаботилась и о привлекательности своего имени для россиян, о его соответствии фонетики и морфологии русского языка. Ин-теллиге-нция въехала в перестроечный русский язык и культуру на ин-телеге англосаксонских и европейских извращений, привычек и пристрастий с грубым нарушением правил русского языка, словаря и принципов русской общественной культуры. Всё это у неё получилось очень кругло криво-тивно, и криво-противно.

Интеллигенция не выдержала проверочного теста на обывательщину, на её соответствие и несоответствие русской культуре, русскому языку и жизненно важным запросам времени. Однако надо ей сказать «спасибо» за то, что она почти перестала себя называть «творческой», а всё больше называет себя «креативно- кривотивной», что, безусловно, подходит ей больше.

Издревле русское общество успешно обходилось и без инослова «интеллигенция». Много и глубоко знающих людей истинно русское общество называло «знатью», «доками». Аристократия, всякие сэры и засэры могут быть знатью только тогда, когда они действительно много и глубоко что-то изучили, знают и понимают. В остальных случаях они не были знатью. Они могли быть банкирами, вельможами, служащими, чиновниками и воинами, но не знатью. Это уже другие слои общества, но не слой знати. Общественно значимая русская знать — это, прежде всего, учёные, учителя, умельцы и умники, много знающие и делающие уникальные вещи; писатели, мыслители и умная власть, обладающие большим и глубоким предвидением.

Например, артисты могут быть очень известными и даже любимыми в обществе, но их никогда в действительно русском обществе никто не называл знатью, но называли лицедеями, эстрадными звёздами и звёздами экрана. «Интеллигенция» все эти общественно важные тонкости смешала в одну кучу, не пользуясь при этом особо умом.

Чтобы побеждать пошлость, безнравственность, тёмный мистицизм, либерализм и разврат, исходящий от англосаксонского рынка и либерализма, как и колониального прошлого Европы и северной Америки, необходимо, чтобы дух нашего веры, культуры, русского языка и общества отличался и отошёл возможно дальше от духа их языка и рынка. Западный рынок воспитывает пошлость, потому как пошл язык этого рынка — реклама, погружающая и отправляющая обывателя в «шоп» ужасным образом и часто совсем без головы.

Геннадий Дмитриевич Колдасов, кандидат технических наук, ветеран-блокадник