7 мая 2020 года скончался основатель и духовник Свято-Введенского женского монастыря архимандрит Амвросий (Юрасов). Мы были знакомы с отцом Амвросием почти 30 лет. Многие, вспоминая его, вспоминают о последних десятилетиях его жизни, когда действительно очень многое удавалось из того, что было внешне очевидно: открытие женского монастыря в г. Иваново, одного их крупнейших в России, строительство Вознесенского храма у железнодорожного вокзала в Иванове, всероссийское признание в качестве духовника и духовного писателя, книги которого выходили тиражами по 50 тысяч экземпляров и более, просветительская работа в рамках проектов «Радонежа», в первую очередь, выступления на радио, многолетнее руководство епархиальной тюремной миссией, постоянная проповедь во всех местах, где он оказывался... Но нельзя не вспомнить и о начале жизненного пути пастыря, который показывает, как нелегко ему было отстаивать свое призвание, откуда в нем появилась такая несгибаемая воля, готовность следовать избранному пути несмотря ни на какие внешние обстоятельства.
Архимандрит Амвросий (Юрасов Александр Игнатьевич) родился 10 сентября 1938 года в деревни Огни Алтайского края. В написанной в 1995 году книге «Призвание», вышедшей в г. Иваново в 1990-е годы, описан его жизненный путь на момент ее написания. Книга вышла без указания автора, места и года издания. Она была основана на записанных воспоминаниях отца Амвросия и литературно обработана его духовными чадами.
О своем детстве архимандрит Амвросий вспоминал так: «Сибирь. Алтайский край. Огни, маленькое село недалеко от китайской границы. Кругом поля - километров сто можно проехать одними полями, и лишь вдали, на горизонте горы. В Волчьем логу (сейчас он называется Юрасов лог) небольшая изба, крытая соломой, там живет семья: отец, мать и семеро ребятишек: старшей - пятнадцать, младшему, мне, - два. Мать - Екатерина Петровна, - крестьянка; отец, - Игнатий Иванович, - бригадир в колхозе; дома занимался сапожным делом» (Призвание. С. 5). «Что начнется война, отец предчувствовал. Чистили с колхозниками силосную яму, и он вдруг сказал: «Через три дня, ребята, будет большая перемена жизни». Те засмеялись: «Тоже знахарь нашелся, все знает! Какая еще перемена!» - «А вот увидите». <...> ...через несколько дней объявили, что Германия пошла на нас войной. <...> Провожали отца от сельсовета всей семьей. Меня он нес на руках, а когда расставались, передал матери и сказал: «Береги его, он вам поможет. Спасет вас...» Потом добавил: «А я пойду завоевывать свободу своим детям». Попал на передовую и в первом же бою, 11 сентября 1941 года, в селе Мишино, под Ленинградом, погиб за Родину» (Призвание. С. 6). «Мать так плакала, что даже потеряла зрение, бельмо на глазу осталось на всю жизнь» (Призвание. С. 7). «Зима была в ту пору суровая, мать обматывала тряпками ноги, брала салазки, за день обходила три-четыре деревни и приносила несколько картошек - сколько удавалось выпросить. Котел был большой, деревенский, на всю семью; пару неочищенных картофелин натрет на терке, сварит и даст каждому по ложке - только, чтоб не умерли с голоду, корова ведь зимой молока не давала. О хлебе и мечтать было нечего, до 45-го года я его в глаза не видел. Помню, опухал от голода, изо рта кровь текла. Когда весной выбрался на улицу, ноги не держали - хватался за стены и плакал. Чуть не умер, но Господь оставил жить, так Ему было угодно» (Призвание. С. 7).
«Зимой в наших краях была эпидемия черной оспы. Полсела вымерло, людей хоронили прямо в снегу: копать могилы не было сил. А мы, хоть и были самые бедные в селе, выжили, никто не заболел» (Призвание. С. 8).
«После войны у нас в Алейске открыли церковь, но первое время мать опасалась ходить; были разговоры, что там всякие новшества, обновленцы. Мы с Марией были некрещеные, но душа рвалась к своему Создателю, и мы частенько бегали в храм. Просили мать, чтобы крестила нас; она и сама хотела, но денег не было. Наконец, попросила батюшку, иеромонаха Пимена, и он крестил нас с Марией бесплатно. Церковь довольно далеко, на окраине, километра три-четыре от дома, и дорога плохая, через болото; я прибегал на службу весь в грязи. Богослужение мне очень нравилось, я любил смотреть, как мальчики лет 10-12-ти в разноцветных стихарях прислуживали отцу Пимену. У меня уже возникло желание служить Богу, и как-то в конце обедни, когда отец Пимен давал крест, я подошел к нему: «Батюшка, мне хочется вон как те мальчики со свечой». Отец Пимен посмотрел на мои черные, в засохшей грязи ноги, на рваную одежонку и спросил: «А лет-то тебе сколько?» - «Семь». - «Маленький еще. Вот подрастешь, и Господь исполнит твое желание». Так оно и было: это мое желание исполнилось через двадцать лет. В 65-ом году я поступил в семинарию и три года «ходил со свечой» - был иподиаконом у только что посвященного владыки Ювеналия, ныне митрополита Коломенского. Господь исполнил мое желание - я забыл о нем, а Он не забыл» (Призвание. С. 11-12).
«...Семилетним мальчонкой сидел я в Рождественскую ночь на ступеньках лестницы, ведущей на хоры. Таким чудным было праздничное богослужение, такая была радость в душе, такая любовь к Богу, что я дал Ему такой обет: «Вот вырасту и, что бы со мной не случилось, буду верен Богу до самой смерти». Шли годы, чего только не было в жизни, и я забыл, что давал такой обет, но Бога не оставлял, и Он никогда не оставлял меня: в самые трудные минуты я чувствовал Его помощь, покров и заступление. Испытания начались с самого детства. В первом классе хотели снять крестик, я не давался, тогда вызвали мать. Она сказала: «Будет большой - его дело, носить или не носить, а пока маленький, крестика не снимет». У моей матери слово не расходилось с делом...» (Призвание. С. 12-13).
Молодые годы будущего священника стали временем, когда выковывался его характер, определилось призвание: «В 1954 году приехали из Алтайского края в Кемеровскую область, в город Прокопьевск. В тех местах добывали каменный уголь, было много шахт, и я уже начал работать. С 1957 по 1960 годы служил в армии в Томске в сержантской школе. И там крест был всегда со мной; перед сном, закрывшись одеялом, читал молитвы, осенял себя крестным знамением. Так получилось, что еще до военной службы, а потом и в армии занялся боксом. Из 30-тысячной дивизии отобрали команду в 10 человек, мы выступали на первенство военного округа Сибири и Дальнего Востока и заняли первое место. <...> После армии поступил на шахту лесогоном. <...> Работа была на редкость тяжелая, на износ. Трудился под землей четыре года» (Призвание. С. 13-14).
То, что Александр не скрывал своей веры, посещал храм, ездил по святым местам, стало причиной того, что им «...будто опасным преступником, занялись органы госбезопасности, горком партии, горисполком и, конечно, атеистическая пресса. Четыре раза писали в газете, раз говорили по радио и все одно и то же: молодой человек, только что из армии, ходит в церковь, да еще других за собой тянет. Как только ни старались оторвать меня от Бога, от Церкви! Но разве мог я послушаться их, разве мог я оставить Церковь, когда еще в семь лет дал Богу обещание быть верным Ему до самой смерти!» (Призвание. С. 19-20).
Много трудностей было с тем, чтобы поступить в семинарию, большое давление было и во время всего уже церковного пути; в разные годы оно принимало разные формы. Учеба в семинарии и академии, защита диссертации кандидата богословия, жизнь в монастырях и на полуофициальном положении, пастырское служение в монастырях, приходах, кафедральном соборе. И во все годы - верность своему призванию, избранному единожды пути.
В Ивановской епархии архимандрит Амвросий служил с 1983 года. Его принял в епархию архиепископ Амвросий (Щуров), который дал возможность священнику в полной мере раскрыть свои духовные таланты.
Об архиепископе Амвросии архимандрит Амвросий впоследствии вспоминал так: «Такой епископ - на редкость. Поскольку я 10 лет прожил в Сергиевой Лавре и 5 лет в Почаевской Лавре, множество видел епископов – они приезжали на Собор, но такого епископа, как наш Владыка, не видел. Можно сказать, что архиепископ Амвросий был, как сказано в 103 псалме, «камнем прибежище заицем». Все гонимые, все обиженные притекали к нему. Многие знали, что он добр, приезжали в Ивановскую епархию, оставались здесь на приходах петь и читать. Немало из приехавших подготовились на приходах к пастырскому служению, и Владыка их рукоположил. Это все делалось по любви. <...> Владыка – это ходячая любовь. Такие люди, которые не помнят зла, - на редкость. Ему кто-то сделал зло, а он в это время думает, как этому человеку сделать добро. Я этому был свидетель. Сделали зло Владыке, а он, не упрекая, не напоминая об этом, поисповедовал этого человека, пособоровал, причастил, в монахи постриг и отправил в мир большинства. Зла ни на кого не имел. Когда его приглашали приехать на приход, он, несмотря, на физическую немощь, никогда не отказывал. Мог поехать за 100-200 километров. Весь день потратит на это, но не отказывал. Не отказывал, когда его приглашали выступить где-то в селе или в городе, прочитать лекцию, побеседовать с медиками, студентами... Это все было на моих глазах. Я почти 30 лет с Владыкой, начиная с собора. Клевета, сплетни - если на кого-то кто-то что-то писал и бумаги попадали к Владыке, это никак не влияло на его отношение к человеку. <...> То, что у нас сейчас есть монастырь, это во многом заслуга архиепископа Амвросия. Когда я в соборе служил, со стороны властей уже появилось потепление к вере, я Владыке говорю: «Владыка, благословите открыть Красный храм!» Он подумал и говорит: «Нет, отец Амвросий, пока еще время не пришло. Здесь хотят орган поставить для того, чтобы народ утешать, а сейчас там архив. Никак нельзя». Месяца 3-4 прошло, говорю: «Владыка, может, откроем храм?» Он подумал: «Нет, еще не время». Еще месяца 3 прошло, уже зима начинается. Спрашиваю: «Владыка, может быть, откроем?» - Отвечает: «Ну, если сможешь, открывай! Бог благословит». Мы и открыли.» («Я возжелал заповедей Твоих». Памяти архиепископа Амвросия (Щурова). Иваново, 2017. С. 184-192).
Отца Амвросия некоторые называли излишне суровым. Но даже такой вот краткий простой рассказ о начале его жизненного пути показывает, что на самом деле он был удивительно добрым человеком, который не только не озлобился среди тяжелейших жизненных испытаний, сопровождавших его с самого детства, но и открывшим в себе радость быть с Богом, со Христом, стремившимся поделиться этой радостью с другими людьми. А то, что легкого пути он не обещал тем, кто по этому пути пойдет - так ведь весь его жизненный опыт говорил о том, что легких путей не бывает, вопрос только в том, что трудности у всех свои и ради чего или Кого каждый их переносит, есть ли смысл в его жизни, или он просто «плывет по течению».
Свою автобиографическую книгу в 1995 году архимандрит Амвросий завершил такими словами: «Когда вспоминаешь жизненный путь, ясно видишь во всем промысл Божий. Село Огни в далекой Сибири, армия, шахта, семинария, академия, жизнь в Троице-Сергиевой Лавре, Почаевская Лавра, с. Жарки, с. Красное, Преображенский собор в Иванове - все это нужно было пройти, через гонения и испытания, чтобы познать и монастырскую жизнь, и приходскую, обрести какой-то опыт и основать монастырь. Чем больше откроется монастырей, храмов, чем больше людей обратится к Богу, покается, тем легче будет возродить Россию, святую Русь. Россия не будет материально богата, но будет богата духовно, потому что у нас сохранились духовность и Православие. И если Господь еще дарует сил, телесного и духовного здоровья, потрудимся и мы во славу Божию...» (Призвание. С. 187-188).
Алексей Александрович Федотов, доктор исторических наук, профессор Ивановского филиала Института управления, член Союза писателей России
Владыка и архимандрит Амвросий
На презентации книги памяти архиепископа Амвросия
Обложка книги
