Борьба за крымских татар не завершена

Удивляет не решение Прокуратуры по структуре «Меджлис крымскотатарского народа», а реакция на это решение американских властей. Дело в том, что впервые, наконец, определён правовой статус меджлиса – как террористической организации. Ранее она никакого правового статуса не имела: ни на протяжении без малого 25 лет своего функционирования с правовом поле Украины (до декабря 1991 г. – Украинской ССР в составе СССР), на за два года пребывания в правовом поле Российской Федерации. Можно ли назвать меджлис террористической организацией? Я не юрист и правовая экспертиза – не мой профиль. Поэтому – только факты.

Эта организация (точнее – управляющий орган структуры «Курултай крымскотатарского народа») стояла за противоправными действиями 1992, 1995, 1998, 2004, 2007, 2014 гг., в результате которых гибли и получали увечья люди, в том числе – сотрудники правоохранительных органов, наносился материальный ущерб государственному имуществу, перекрывалось транспортное сообщение и т.п. Затем произошло своего рода распочкование на «воинствующую» часть меджлиса, окопавшуюся в Херсонской области, и на «мирную», пребывающую в российском Крыму. Воинствующие занялись настоящим дистанционным терроризмом по отношению к Крыму: перекрывали грузовое движение в направлении полуострова, подрывали линии электропередач, ведущих в Крыму, публично грозили Крыму морской блокадой. «Мирные», по всей видимости, должны были фиксировать результаты этой деятельности. Собственно, этот этап функционирования меджлиса от предыдущих отличается только тем, что теракты в данном случае направлены уже против российской территории и против российских граждан. Если это – не террористическая организация, то расскажите, что должно характеризовать организацию как террористическую?

В последнее время в российских СМИ стала бытовать оценка «Меджлиса крымскотатарского народа» как ничтожной структуры, не пользующейся поддержкой со стороны крымских татар, а его лидеров – Мустафы Джемилева и Рефата Чубарова – как политических маргиналов. К сожалению, это далеко не так. До начала 2013 г. меджлис являлся самой популярной структурой среди крымскотатарских общественно-политических организаций, а Джемилев, без сомнения, был самым популярным национальным лидером. Свежих достоверных сведений, насколько они (структура и лидер) популярны сейчас, у меня нет. Но могу предположить, что значительную долю своей популярности они утратили. Тем не менее, крымскотатарское сообщество по-прежнему расколото. Одна его часть заняла позицию лояльности по отношению к российским властям, другая находится к ним в оппозиции.

Наиболее оголтелые оппозиционеры откочевали в Дикое поле Херсонщины и точат там ножи, мечтая ворваться в Крым. Но есть и такие, кто, оставаясь к Крыму, готовятся устроить им радостную встречу. Предполагаю, что это меньшинство крымских татар, но во многом его численность активность будут зависеть от прочности местной и федеральной власти в республике, а также – от того, насколько грамотной и активной будет российская политика по отношению к крымскотатарскому сообществу.

Борьба за крымских татар, за приобщение их к российскому гражданскому обществу, интеграции в российское социокультурное поле, вовсе не завершена, даже после признания меджлиса террористической организацией. Кстати, именно об этом свидетельствует такая реакция на данное решение госдепа США. Нужна мощная социальная и информационная политика и система антитеррористических мероприятий для того, чтобы меджлисовские радикалы не имели ни малейшего шанса подорвать межэтнический мир на полуострове.

Андрей Никифоров, директор Института стран СНГ в Республике Крым, член Общественной палаты Республики Крым, кандидат исторических наук, доцент Крымского федерального университета (Симферополь)