На очередном заседании киноклуба Президентской библиотеки состоялась творческая встреча с режиссером Валентиной Гуркаленко, показ и обсуждение ее документального фильма «Весело на душе. Валерий Гаврилин», сообщает пресс-служба библиотеки.
Жанр ленты обозначен как «фильм-оратория», поскольку опирается на записанные в Санкт-Петербургской капелле знаменитые «Перезвоны» Валерия Гаврилина. На титульном листе партитуры – по-мужски сдержанное посвящение: «По прочтении В. Шукшина». Ну а поскольку молодость этих двоих выпала на время оттепели и страну затопило вышелушенное из официоза слово, то обойтись в этой картине без поэзии было невозможно. Евтушенко писал про Братскую ГЭС, Вознесенский конструировал новый поэтический язык для московской богемы, Ахмадулина плела все более изысканное поэтическое кружево… А где-то на Вологодчине, в Никольском детдоме, записывал в тетрадку свои первые стихи Николай Рубцов.
«Троих моих героев объединяет место действия – Русский Север, а также общность судьбы простых деревенских, но таких одаренных русских мужиков. Все они сироты, их отцы были фронтовиками. А Рубцов еще семилеткой лишился и матери. Но каждый из этих троих проторил дорогу в большой город – в консерваторию, институт кинематографии, литинститут. Мыкались по съемным углам, недоедали, кем только ни подрабатывали на кусок хлеба! Родина была для них скорее мачехой, но все они совершили своего рода духовный подвиг: не копя обиды, воспели свою любимую Россию – и как!» – отметила перед началом просмотра фильма режиссер Гуркаленко.
Таково обоснование соединения в киносюжете судеб трех талантливых русских самородков из деревень Вологодчины и Алтая в фильме Валентины Гуркаленко. Он лишен фабулы в привычном понимании этого слова, следуя логике избранного музыкального жанра. В нем нет красивостей – эдаких лубочных пейзажей со стогами сена на фоне осеннего леса, возвышенной встречи с музой задумчиво перебирающего клавиши композитора, эффектной команды «Мотор!» на съемочной площадке режиссера Шукшина.
А есть редеющий осенний тростник в волнующейся воде, полусгнившие сходни к реке, поленницы дров под сводами почти дотла разрушенного храма… Органичен всему этому долгий проход Шукшина по деревянному настилу над водой из островной тюрьмы на волю – начало его фильма «Калина красная». Врезается в память образ невоплощенного им Стеньки Разина на кинопробах – после двух лет нелегких подготовительных работ картину закрывают. И он едет на Алтай снимать «Печки-лавочки», по отзывам кремлевских киноведов, «слабую вещь»…
«Боюсь, что над нами не будет возвышенной силы, / Что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом», – предчувствовал совсем молодой еще Рубцов.
И оттого далеким белым призраком проходит по картине образ обветшавшего храма, окруженного водой и отраженного в стихотворении, прочитанном самим Рубцовым: «И храм старины, удивительный, белоколонный, / Пропал, как виденье, меж этих померкших полей…».
За свою долгую плодотворную жизнь в кино художественный руководитель киностудии «Леннаучфильм», заслуженный деятель искусств России Валентина Гуркаленко сняла более 50 фильмов, создав впечатляющую киногалерею портретов выдающихся ученых, писателей, художников, полководцев. Вот и картина о великом русском композиторе и его товарищах по творчеству продолжила эту шеренгу парадоксальным «Весело на душе» при визуальном ряде противоположного толка. Он прочитывается как хорошие белые стихи и наводит на непраздные раздумья о Родине малой и большой, о непоказной и требовательной любви к ней, во имя которой, как свечки, догорели прежде времени жизни Рубцова, Шукшина, Гаврилина.
Однако и в развитии главной темы гаврилинских «Перезвонов», и в хитром прищуре глаз Шукшина, и в преодолевающем житейские невзгоды оптимизме Рубцова благодарная читательская душа все же находит точку опоры.
Тот же Рубцов увидел Россию в образе мчащегося на всех парах поезда и пророчески изрек: «И ничего с ним не случится – / Ведь столько в поезде народу!..»
Жанр ленты обозначен как «фильм-оратория», поскольку опирается на записанные в Санкт-Петербургской капелле знаменитые «Перезвоны» Валерия Гаврилина. На титульном листе партитуры – по-мужски сдержанное посвящение: «По прочтении В. Шукшина». Ну а поскольку молодость этих двоих выпала на время оттепели и страну затопило вышелушенное из официоза слово, то обойтись в этой картине без поэзии было невозможно. Евтушенко писал про Братскую ГЭС, Вознесенский конструировал новый поэтический язык для московской богемы, Ахмадулина плела все более изысканное поэтическое кружево… А где-то на Вологодчине, в Никольском детдоме, записывал в тетрадку свои первые стихи Николай Рубцов.
«Троих моих героев объединяет место действия – Русский Север, а также общность судьбы простых деревенских, но таких одаренных русских мужиков. Все они сироты, их отцы были фронтовиками. А Рубцов еще семилеткой лишился и матери. Но каждый из этих троих проторил дорогу в большой город – в консерваторию, институт кинематографии, литинститут. Мыкались по съемным углам, недоедали, кем только ни подрабатывали на кусок хлеба! Родина была для них скорее мачехой, но все они совершили своего рода духовный подвиг: не копя обиды, воспели свою любимую Россию – и как!» – отметила перед началом просмотра фильма режиссер Гуркаленко.
Таково обоснование соединения в киносюжете судеб трех талантливых русских самородков из деревень Вологодчины и Алтая в фильме Валентины Гуркаленко. Он лишен фабулы в привычном понимании этого слова, следуя логике избранного музыкального жанра. В нем нет красивостей – эдаких лубочных пейзажей со стогами сена на фоне осеннего леса, возвышенной встречи с музой задумчиво перебирающего клавиши композитора, эффектной команды «Мотор!» на съемочной площадке режиссера Шукшина.
А есть редеющий осенний тростник в волнующейся воде, полусгнившие сходни к реке, поленницы дров под сводами почти дотла разрушенного храма… Органичен всему этому долгий проход Шукшина по деревянному настилу над водой из островной тюрьмы на волю – начало его фильма «Калина красная». Врезается в память образ невоплощенного им Стеньки Разина на кинопробах – после двух лет нелегких подготовительных работ картину закрывают. И он едет на Алтай снимать «Печки-лавочки», по отзывам кремлевских киноведов, «слабую вещь»…
«Боюсь, что над нами не будет возвышенной силы, / Что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом», – предчувствовал совсем молодой еще Рубцов.
И оттого далеким белым призраком проходит по картине образ обветшавшего храма, окруженного водой и отраженного в стихотворении, прочитанном самим Рубцовым: «И храм старины, удивительный, белоколонный, / Пропал, как виденье, меж этих померкших полей…».
За свою долгую плодотворную жизнь в кино художественный руководитель киностудии «Леннаучфильм», заслуженный деятель искусств России Валентина Гуркаленко сняла более 50 фильмов, создав впечатляющую киногалерею портретов выдающихся ученых, писателей, художников, полководцев. Вот и картина о великом русском композиторе и его товарищах по творчеству продолжила эту шеренгу парадоксальным «Весело на душе» при визуальном ряде противоположного толка. Он прочитывается как хорошие белые стихи и наводит на непраздные раздумья о Родине малой и большой, о непоказной и требовательной любви к ней, во имя которой, как свечки, догорели прежде времени жизни Рубцова, Шукшина, Гаврилина.
Однако и в развитии главной темы гаврилинских «Перезвонов», и в хитром прищуре глаз Шукшина, и в преодолевающем житейские невзгоды оптимизме Рубцова благодарная читательская душа все же находит точку опоры.
Тот же Рубцов увидел Россию в образе мчащегося на всех парах поезда и пророчески изрек: «И ничего с ним не случится – / Ведь столько в поезде народу!..»
