«Кремль возрождает формулу «Православие, самодержавие, народность».
Идея «Третьего Рима» вновь актуальна»
(«The Daily Beast» 11.09.2012, статья «Божий эскадрон Путина»).
12 февраля в Москве состоялся премьерный показ картины известного режиссера-документалиста, многократного призера престижных международных кинофестивалей Павла Медведева «После Византии» (киностудия «Ленфильм»).
Интерес к картине оказался значительным. Зал кинотеатра «Звезда» едва ли мог вместить всех желающих. Пришли представители московской интеллигенции: кинокритики, научные сотрудники, писатели, византологи, православные священники. Еще бы, тема серьезная, если не сказать больше, - космическая! Впрочем, это даже не тема, а какая-то гигантская оптическая линза, способная в истинном свете представить как всякого обращающегося к ней отдельного человека, так и целое общество, или даже государство. Это своего рода лакмусовая бумажка, тест на духовную состоятельность, болевая точка в истории человечества… Здесь равнодушным может оставаться только мертвый! Ведь совершенно очевидно, что чем явственнее полнота сердца, чем теснее врата, которыми человек входит в пределы богопознания, тем определеннее для него желание приобщиться к этой священной истории, тем понятнее для него самого чувство родства этому царственному граду с его священным алтарем нерукотворной и грозной Софии – ныне и попранной, и оскверненной!
Сокровенная территория «второго Рима», подобно Божиему граду Иерусалиму, представляет собой не географическое, но некое мистическое пространство, в котором пересекаются два мира, две абсолютные реальности – мир земной и мир горний, мир видимый и невидимый. Как Царствие небесное обретается в самой таинственной части человеческого естества, - в его сердце, - так эти два града являют собой сердце мира, через которое в него входит Бог. Именно здесь, в этой «пограничной географии», находятся ключи от судеб мира. Именно здесь узел человеческой истории - доныне не распутанный, но с каждым днем, в ожесточенных боях за обладание пределами небесного Царствия, все сильнее и сильнее затягиваемый. Здесь – центр грядущего Вселенского Православия и место второго пришествия Христа... О том пророки, песни и псалтири… Да, велики пред Богом эти два града – Иерусалим и Царьград! Но есть еще одна земля, - третья! И эта третья призвана вместить в себя вышеуказанные грады. От Бога имя ей - Святая Русь. На ней сойдется полнота времен…
Такова духовная квинтэссенция «Константинопольского вопроса», в контексте которого одно лишь упоминание о чудо-градах заставляет трепетать сердца всякого трезво оценивающего ход мировой истории! А как иначе? Сей дивный треугольник и есть сакральная география христианства, альфа и омега «русской идеи» с ее религиозным эсхатологическим мессианством и антиглобалистичным Всечеловеком. Одно лишь имя града – Царьград, одно лишь имя Храма – Святая София… и житие боговодимой Святой Руси во всей полноте предстает пред тонким взором духовных очей, пред слухом того, кто имеет уши, чтобы слышать. «Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19: 12). Произнеси «Константинополь» - увидишь Россию. Скажи «Россия» - восстанет в славе Иерусалим! Как дивно тесен сей союз!
София Константинопольская - не отсюда ли в своей богозданной красоте истекла ты, Святая Русь? Не отсюда ли, через посланных гонцов, принял Духа Божия на сердце свое Равноапостольный великий князь земли Русской Владимир? Не она ли, не родная ли каждому русскому сердцу Святая София, равно уподобившись Сименону богоприимцу и Иоанну Крестителю, нарекла тебя, Русь, чумазую варварку, именем превыше всех имен других, которое сама носить не смела: была Россия варваров – в крещенье стала Русь Святая. И нет иного града в мире с именем таким, как сам Иерусалим воистину Святой! Юная восприемница византийских патриархов, Россия, ты стала святой и уподобилась самому Иерусалиму, возлюбленному граду Христову, и все ради того, чтобы сошелся на тебе конец нынешнего и изшел из тебя дух века будущего. Конец истории в твоих руках, а твои руки в Божиих. Так две святые есть у Бога! Да, две, но обе часть единого: одна – начало, и конец – другая. И обе под единым бременем и раздираемы на части духом тьмы. Те, что едины духом – плотию разделены… Под игом недругов находятся теперь и Русь, и грады Божие Константинополь, Иерусалим.
Воистину, пути Твои неисповедимы, Боже. А помните, как близок нам казался вожделенный час: лишь руку протяни, и град Константинополь наш! Устами лучших из сынов молилась Русь и повторяла вещие слова пророка: «Внемли, царю, яко вся христианския царства снидошася во твое едино, яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не бытии: уже твое великое царство иным не достанется, по Великому Богослову». И грезилось, как над Софией засияет православный Крест, и Белый Царь уж виделся входящим на вселенские престолы, и точно нарождался Третий Рим и приближал конец истории народов... Священный ужас Русь объял! И зрели уж Христа, входящего судить!
…Так что же фильм? О чем он? Что нам ждать? София помнит о Руси? Не потеряла ли надежды на освобожденье? И что же сделалось? Нет Рима. Нет царя. Истории конец отложен? Здесь равнодушным может оставаться только мертвый! Вопросов море, а ответов нет. Отныне все молчит. Неужто страсти по Софии завершились? Иль это верно, что молчанье мертвых на дворе? Уж лучше биться на мечах, стрелять из пушки, шашки наголо! Но только не молчанье это! Но нет… Россия верно что притихла. Похоже, долго ждать нам слова от нее... Россию жертвеннику черному сложили и песню о «четвертом Риме» завели.
Так значит не случайно авторы картины избрали молчаливый жанр… ни слова в кадре… Верно - слов уж нет… Народ безмолвствует! И полтора часа немого созерцанья, лишь погруженье в собственные думы. Так молодцы же, здорово придумали… Что лить слова, коль Пушкин даже вопиял:
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Предания говорят, что в 21-й день мая 1453 года, перед генеральным сражением, окончившимся пленением Софии и падением Константинополя, многие увидели знамение: «Внезапно озарился весь город светом великим, так что стражи, видев то, подумали, что турки зажгли весь город, и потому бежали с ужасным криком, на который собралось множество людей, и увидели, что у великия церкви Святыя Софии из верхних окон изошел сильный огненный пламень, продолжавшийся долгое время; а потом пламень тот изменился и был неизреченный свет, который опять скрылся в высоте. Все, видя то, ужаснулись, и, горько заплакав, восклицали: «Господи, помилуй нас!» Когда же свет тот достиг до неба, то оное разверзлось и прияло свет, чем и окончилось видение».
Что было это? Дух Святой изшел? И шесть столетий скоро как осиротели? Но снова тишина. Ответа нет. Но нет страшнее тишины, когда Сам Бог молчит… Бо-го-о-став-лен-ность!
…И близится девятый час, когда Святая Русь, восшедшая на Крест, должна воззвать завещанным ей словом: «Элои, Элои! ламма савахфани!».
Мария Мономенова, публицист
