Вадим Валерианович Кожинов, русский критик, литературовед,
историк, родился 5 июля 1930 года в Москве. В 1948-53 гг. учился на
филологическом факультете Московского государственного университета, по
окончании которого до конца жизни работал в Институте мировой литературы
в должности ведущего научного сотрудника.
Творческая деятельность Кожинова началась с теоретических работ
в области поэтики художественной литературы. В начале 1960-х годов он
принимал участие в числе других молодых сотрудников ИМЛИ в написании
3-томного научного труда «Теория литературы», работал над книгами «Роман
Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание" и «Происхождение романа».
Мировоззренческий путь Кожинова был непростым и извилистым.
«Скажу со всей откровенностью, - писал он, - что в университете я
довольно быстро стал, если угодно, искренним, убежденным "сталинистом".
Это отнюдь не означало бездумного приятия всего, что я видел, слышал,
знал... Если говорить, по крайней мере, о людях этого, молодого тогда
поколения, о них, по сути дела, нельзя судить в зависимости от их
отношения к Сталину. Но это отношение - что очень важно - было, так
сказать, "надмирным", а каждый из нас непосредственно сталкивался с
вполне конкретными земными явлениями. И вот с этой точки зрения люди и
тогда достаточно резко различались».
В конце 1950-х Кожинов, по его признанию, пришел к отрицанию
всего исторического пути России после 1917 г. Решающее значение для его
научной, критической, исторической работы, а также для всего его
мировоззрения имело знакомство с М. М. Бахтиным, с которым он встретился
в Саранске и которому помог перебраться на постоянное жительство в
Москву. Именно благодаря Кожинову были в начале 60-х изданы книги
Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского» и «Творчество Франсуа Рабле»,
заново открывшие для России уникального отечественного философа и
мыслителя.
На протяжении 1960-70-х гг. Кожинов работал над исследованиями,
посвященными русской классической поэзии, вошедшими в «Книгу о русской
лирической поэзии XIX века» и в книгу «Стихи и поэзия».
Главной его работой в этом направлении стала книга о Ф. М.
Тютчеве, изданная в серии «Жизнь замечательных людей». Кожинов
представил читателю Тютчева во всем его гармоническом единстве великого
русского поэта, выдающегося дипломата, проницательного публициста и как
бы заново раскрыл смысл его поэтического творчества. «Для Тютчева все
подлинное бытие России вообще совершалось как бы на глубине, недоступной
поверхностному взгляду. Истинный смысл этого бытия и его высшие
ценности не могли - уже хотя бы из-за своего беспредельного духовного
размаха - обрести предметное, очевидное для всех воплощение».
В 1977 г. Кожинов инициирует дискуссию «Классика и мы»,
прошедшую в Центральном доме литераторов 21 декабря. Эта дискуссия
обозначила окончательное размежевание по самым острым граням двух
направлений в литературе и - шире - в искусстве: русского и
русскоязычного, патриотического и космополитического. Причем
аргументация и тональность представителей русского направления (П.
Палиевского, Ю. Селезнева, Ст. Куняева) производили столь убедительное
впечатление, что на их сторону встали и тогдашние умеренные либералы (И.
Золотусский, С. Ломинадзе). Сам же Кожинов убедительно отверг все
демагогические попытки обвинения его и его друзей в «антисемитизме».
В годы «перестройки» Кожинов выступил с яркими статьями «Правда
и истина» и «Самая большая опасность», разоблачающими наиболее
крикливых «перестройщиков» и «антисталинистов», показав все их двуличие,
ложь и невежество в обращении с историей. Для него любая историческая
дискуссия, касалась ли она взаимоотношений Руси с Хазарским каганатом
или национального состава первого советского правительства, питалась
живыми токами современности и была непосредственным зеркальным
отражением страстей, бурлящих в жизни, творящейся на его глазах. С
начала 1980-х его внимание все более и более сосредоточивалось на
истории, которая при этом не отделялась и от истории русского слова.
«Первой ласточкой» такого рода «органического исследования» стала статья
«И назовет меня всяк сущий в ней язык», опубликованная в № 11 «Нашего
современника» за 1981, после чего был снят с должности подписавший эту
статью в печать первый заместитель главного редактора Ю. Селезнев, а в
недрах Комитета государственной безопасности Кожинов стал числиться как
ярчайший представитель «русизма», который андроповское ведомство
почитало за самую главную опасность.
Наиболее существенные труды Кожинова последних лет - «История
Руси и русского слова» и «Россия. Век XX». Наибольший интерес в
последней книге представляет серия глав, посвященных «черносотенцам».
Кожинов впервые показал, что люди, исповедовавшие «черносотенную»
идеологию, составляли самый высококультурный слой России начала ХХ в. и -
единственные в то время - обладали ясным пониманием происходящего и
прозрением грядущих катаклизмов. Он показал также, что эти идеи, пусть
неоформленные в их сознании, исповедовали и широкие народные массы,
«третья сила», которая в сложившихся исторических условиях была, увы,
обречена на поражение. Но поражение политическое не стало поражением
духовным, смысловым, что и показал писатель в последующих главах
«Истории».
Сергей КУНЯЕВ
