22 мая исполняется 100 лет со дня рождения этого известного и до сих пор популярного советского композитора. Если обратиться к свидетельствам современников, письмам, хроникам, обрывкам интервью - Никита Богословский предстанет перед нами эдаким балагуром, зачастую не знавшим меры в своих знаменитых, едких розыгрышах.
Его пристрастие к шуткам стало фактически «притчей во языцех», впоследствии композитору приходилось почти что оправдываться. Певец И. Кобзон уверял: «Он мог приехать в незнакомую аудиторию, в санаторий, и назвать себя, скажем, композитором Сигизмундом Кацем. И исполнять песни Каца, зная о том, что на следующий день в этом санатории должен выступать сам Кац».
Но наряду с этим всем продолжают жить песни, написанные «шутником», - проникновенные, ставшие фактически народными. Всего композитор написал более трехсот песен, в том числе - к 119 фильмам и 80 спектаклям. Еще до войны он написал такую знаменитую песню как «Любимый город» (к фильму «Истребители»).
В этом году исполнилось и 70 лет одной из самых известных песен Никиты Богословского, написанной к знаменитому кинофильму «Два бойца».
Во время Великой Отечественной войны и после нее было создано немало песенных шедевров, многие из которых живы и по сей день. И эта песня по праву стала частью национального духовного кода и по-прежнему неизменно исполняется, не только 22 июня и в День Победы. Речь идет о песне «Темная ночь» - на слова Владимира Агатова.
Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи.
Вот и сейчас надо мною она кружится.
Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому знаю: со мной ничего не случится!
Никита Владимирович вспоминал, что песня была сочинена очень быстро. Такое впечатление, что обоим авторам она была будто продиктована свыше. «Однажды вечером пришел ко мне Леонид Луков (режиссер фильма «Два бойца» - А. М.) и сказал: «Понимаешь, не получается у меня никак сцена в землянке без песни». И так взволнованно, так талантливо рассказал мне и тему песни, и ее настроение, что я, сев к роялю, сразу, без единой остановки сыграл ему мелодию «Темной ночи», которая и вошла потом в фильм без изменения. Луков сразу же и безоговорочно принял музыку - видимо, она полностью совпала с его видением будущей сцены. Вызвали срочно поэта Владимира Агатова, он тут же, присев к столу, написал стихи, почти без помарок. Разбудили Бернеса, отсыпавшегося после утомительных съемок, где-то уже поздно вечером раздобыли гитариста, ночью на студии записали фонограмму, а наутро Луков в декорации уже снимал Бернеса под эту фонограмму».
И - будто по мановению волшебной палочки - сцена написания письма в землянке была снята с первого дубля.
Легенда гласит, что первый тираж пластинки с песней «Темная ночь» был забракован: в фонограмме были обнаружены помехи. Оказалось, что на матрицу пластинки попали слезы работницы завода, которая заплакала при прослушивании.
Песня задела «за живое» и Уинстона Черчилля. Во время одного из визитов премьера-союзника в Москву наш знаменитый тенор Иван Козловский спел ему «Темную ночь». Песня столь полюбилась британцу, что он увез с собой в Англию пластинку с ее записью.
Кстати говоря, песен Богословского в 1942 г. оккупантами был составлен список песен, запрещенных к исполнению и прослушиванию. В него была включена и песня Богословского «Спят курганы темные» на слова Б. Ласкина из фильма «Большая жизнь».
В ленте «Два бойца» прозвучал и другой «суперхит» Богословского - озорная песня «Шаланды, полные кефали». Из-за нее на Богословского обрушилась жесткая критика прессы. «Ругавшие меня критики никак не могли понять, что этот персонаж должен был петь именно такую песню, так как салонные романсы или классические арии были ему противопоказаны. Зато слушателям песня полюбилась, а одесситы так вообще приняли ее за свою», - говорил композитор.
Нападки журналистов продолжались в течение десятилетий. В 1946 г. вышло постановление ЦК ВКП (б) о кинофильме «Большая жизнь», где значилось: «Введенные в фильм песни Н. В. Богословского проникнуты кабацкой меланхолией и чужды советским людям». Аналогичным образом высказался уже в 1958 г. в газете «Правда» даже композитор Г. Свиридов, написавший, что пластинки с песнями в исполнении Бернеса «являют собой образец пошлости, подмены естественного пения унылым говорком или многозначительным шепотом. Этому артисту мы обязаны воскрешением отвратительных традиций "воровской романтики" - от куплетов "Шаланды, полные кефали" до слезливой песенки рецидивиста Огонька из фильма "Ночной патруль"».
Богословский не затаил обиды и почтительно высказывался о Свиридове много лет спустя. На вопрос, кого из отечественных композиторов будут исполнять в ХХI веке, он ответил: «Наверняка Свиридов, хотя это не самый мой любимый композитор. Стравинский. Шостакович. Но не долго, лет сто».
Сам Богословский тоже не скупился на резкие реплики в прессе. До сих пор потешают битломанов пассажи из его статьи о «ливерпульской четверке»: «Трое с гитарами, один ударник - и все четверо, чуть было не сказал - поют! Трудно себе даже представить, какие звуки издают эти молодые люди под собственный аккомпанемент, какое содержание в этих опусах... Но готов биться об заклад, что протянете вы еще год-полтора, а потом появятся молодые люди с еще более дурацкими прическами и дикими голосами, и все кончится!..»
Однако пропагандист «кабацкого творчества» происходил из дворян. Для официальной документации, где требовалось обозначить свое происхождение, он придумал своеобразную формулировку «быв. двор».
Т.е., видимо, бывший дворянин. Богословский уверял, что его дед, служивший камергером Двора Его Императорского Величества, запечатлен на картине Ильи Репина «Торжественное заседание Государственного Совета»: «Художник был у нас дома и подарил карандашный эскиз. Когда началась вся эта кутерьма с высылкой, бабушка так испугалась, что зачернила мундир деда тушью, а в 1937 г. и вовсе сожгла рисунок».
Композитор оказался не так «пуглив», как его бабушка, и довольно легкомысленно относился к советским «предписаниям»: «После убийства Кирова в 1934 году из Ленинграда стали высылать дворянские семьи. Всему нашему семейству предписывалось ехать куда-то в Среднюю Азию. За нас ходатайствовал друг семьи генерал медицинской службы (еще при царе) Григорий Григорьевич Епифанов. В результате его хлопот нашей семье заменили место ссылки, теперь это была Казань, где, так и не вернувшись в Ленинград, умерли бабушка, мама и отчим. Мне назначили местом проживания Сыктывкар. Но я подумал, а что если я туда не поеду? И не поехал, и обо мне забыли».
А родился Никита Богословский 22 мая 1913 года в Петербурге. Его мать была одаренной пианисткой и занималась в классе знаменитого педагога А. Есиповой, которая, в свою очередь, была ученицей Ференца Листа. Первым сильным музыкальным впечатлением будущего композитора была первая баллада Шопена в исполнении матери. В девятилетнем возрасте он написал свою первую пьесу - вальс, который посвятил Эдит Утесовой, дочери знаменитого эстрадного певца Леонида Утесова.
В лучших традициях вундеркиндов Богословский в 15 лет сочинил оперетту, которую поставили в театре. Однако советские билетерши были настолько суровы, что не пустили автора на премьеру, ибо сочли его слишком юным.
Весь первый акт композитор простоял в вестибюле, пока его не заметил директор.
Сильнейшее влияние на Богословского оказал композитор Александр Глазунов. Никита Владимирович так описывал свою первую встречу с учителем: «Он начал с обычных вещей: проверил слух, память, чувство ритма и т.д. С собой на эту встречу я принес первый акт клавира своей оперы. Он мельком посмотрел, перелистал и отложил в сторону. Потом начал наигрывать разные знаменитые мелодии, большинство которых, к великому моему стыду, я не знал. И здесь случилось чудо: Глазунов легко и непринужденно, без единой ошибки, в точном темпе сыграл всю увертюру к моей опере. Я был ошеломлен и повел себя крайне глупо: стал заглядывать под рояль, в струны в поисках своих нот. Значительно позже я узнал о его феноменальном даре, почти патологической музыкальной памяти. В течение почти двух лет я занимался с ним по воскресеньям, и эти занятия дали мне больше, чем все последующие консерваторские годы. Правда, иногда занятия заключались в том, что я бегал на угол Казанской и Невского за коньяком, но и это входило в круг нашей совместной деятельности, несмотря на то, что тогда я даже не пригубливал спиртное».
После Н. Богословский учился на композиторском отделении Ленинградского музыкального техникума, затем - в Ленинградской государственной консерватории, которую успешно окончил экстерном в 1934 году.
Когда началась Великая Отечественная война, композитор был эвакуирован в Ташкент, где и продолжил сочинять песни для кино. Кроме уже упомянутых песен к фильму «Два бойца» были созданы также всем известные шлягеры «Лизавета» (стихи Е. Долматовского, к/ф «Александр Пархоменко», 1942), и «Солдатский вальс» (стихи В. Дыховичного, 1944).
В конце 1950-х и в 1960-х Никита Владимирович часто выступал на телевидении и радио в качестве ведущего развлекательных программ. Он был первым ведущим популярной передачи «Вечер веселых вопросов», которая явилась прообразом нынешнего КВНа. Передача вышла в эфир всего три раза и была закрыта по вине самого Богословского. Сначала он придумал для передачи «конкурс», суливший приз всем, кто приедет в студию в шубе, шапке и валенках и с газетой за 31 декабря прошлого года. А потом в эфире забыл упомянуть о газете, таким образом сильно упростив задание. В итоге в день эфира студия наполнилась несметными и малоуправляемыми толпами в шубах и валенках. Пришлось на несколько часов прервать трансляцию.
Неудивительно, что после такого казуса передача и редакция были закрыты, а ЦК КПСС постановил: «Работники телестудии стали на путь подражания худшим приемам и нравам буржуазного телевидения... Подобный случай мог произойти только в условиях политической беспечности руководства телевидением».
Наряду с так называемыми «легкими» жанрами в наследии Богословского немало и «серьезной» симфонической и камерной музыки. В том числе - 8 симфоний, созданных в период с 1940 по 1991 год, симфоническая повесть «Василий Теркин», музыкальные драмы по А. Блоку «Незнакомка» и «Балаганчик», балет «Королевство кривых зеркал», одноактная опера «Соль».
Вся жизнь Богословского, казалось, превращалась в сплошной розыгрыш. Приведем один из самых безобидных розыгрышей. Однажды композитор попросил знаменитого диктора Левитана что-нибудь нарисовать. Тот отпирался, но, после продолжительных уговоров, вывел на листе неумелые детские почеркушки. Богословский вставил этот рисунок в рамку, повесил на стену у себя дома и демонстрировал гостям, пылко уверяя, что это подлинный Левитан.
Известны слова Богословского: «Розыгрыш - это театр для себя. Я разыгрываю только друзей и только тех, кто обладает чувством юмора. В противном случае это либо хулиганство, либо месть. Никогда не разыгрываю женщин. Из вежливости, из галантности. Потом, имеет значение уровень обидчивости и не всегда адекватное восприятие шутки».
На собственном юбилее по случаю девяностолетия Н. Богословский сказал: «Я прожил очень долгую жизнь и хотел бы попросить прощения у всех. И у тех, кого нет, и у тех, кто еще жив. Я хотел бы попросить прощения за все то зло, которое я им сделал».
Скончался композитор Никита Богословский 4 апреля 2004 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Но еще при жизни композитора, в 1993 году, открытая малая планета (№ 3710) была названа «Богословский».
http://www.stoletie.ru/kultura/jego_imenem_nazvali_maluju_planetu_969.htm
