Нынешним Великим постом два месяца меня не было дома - лежал в больнице в Санкт-Петербурге. Обычное для меня дело. Процедуры, капельницы, реанимация и снова общая палата. Выписали только на Страстной. Домой приехал поздно вечером в Великую Пятницу. Благодарил Бога, что наконец-то освободил меня от больничных стен и дал возможность встретить праздник Пасхи в храме, с народом Божиим.
На Светлой седмице сел отвечать на накопившиеся письма. Много было поздравлений, добрых пожеланий. Пришло письмо и от рабы Божией Л., с которой мы давно в переписке, - молимся друг о друге и делимся мыслями.
Она писала, что каждый раз, читая в газете «Вера» о поездках православных по святым местам, завидует тем, кто имеет такую возможность. Сама она уже много лет никуда не выходит, а батюшку для исповеди приглашает на дом. Пишет, что это ей в наказание за прошлую жизнь, в которой много грешила. Старается смиряться и молится, чтобы Господь дал терпение.
Мне очень знакомо её состояние. Я месяцами нахожусь в таком же положении и молюсь не об исцелении - болезнь неизлечимая, - а хотя бы о прекращении страданий. Прошу у Бога терпения и утешаюсь чтением.
Как-то попала мне в руки книга рассказов Ивана Тургенева «Записки охотника». Люблю классическую литературу, читаю и перечитываю. В рассказе «Живые мощи» рассказывается о Лукерье, которая в молодости была красавицей, имела мужа, но из-за ушиба спины вынуждена была многие годы лежать в болезни. И притом не роптала:
«- Что Бога гневить? Многим хуже моего бывает. Хоть бы то взять: иной здоровый человек очень легко согрешить может, а от меня сам грех отошёл. Намеднись отец Алексей, священник, стал меня причащать да и говорит: тебя, мол, исповедовать нечего, разве ты в твоём состоянии согрешить можешь? - "А мысленный грех, батюшка?" - "Ну, - смеётся, - это грех не великий".
- Да я, должно быть, этим грехом не больно грешна, - продолжала Лукерья, - потому я так себя приучила: не думать, а пуще того - не вспоминать.
В Писании читаем: «Итак, как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью; ибо страдающий плотию перестаёт грешить» (1 Пет. 4, 1).
Страдания плоти от праведных трудов или от болезней, действительно, ослабляют страсти. Порой даже для молитвы нет сил. Такое у меня бывает. Кроме того, страдаешь, потому что не можешь делать то, что раньше делал не задумываясь, само собой. Господь такое состояние допускает, давая человеку время для размышления. Не до греха тут, говорю искренне. Он убирает все земные человеческие подпорки, всё, на что ещё можно опереться. Бог желает полной от Него зависимости, чтобы быть ближе к Нему, быть частью Его, быть в Нём, как в броне: «Чтобы остальное во плоти время жить уже не по человеческим похотям, но по воле Божией» (1 Пет. 4, 2). Известно: чем ближе к Богу, тем дальше от греха. Тогда молитва на устах, когда никто уже помочь тебе не в силах.
По человеческим похотям я уже жил - вспоминать не хочется, стыдно. Значит, оставшееся время надо жить по воле Божией. Состояние физической беспомощности позволяет Богу творить в нас Самого Себя. Бог не переделывает старое, а, как апостол Павел пишет, «кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь всё новое» (2 Кор. 5, 17). Бог новое творит на Своих условиях, не на наших. Пока мы ещё надеемся на свои силы, Бог не вмешивается.
В больнице, где я находился два месяца, есть палата, приспособленная под часовню. Настоятель о. Евгений служит в определённое время молебны, панихиды, совершает требы. Надо только на лифте с восьмого этажа спуститься на третий. Но наше отделение гематологии, в отличие от других, имеет строгие порядки из-за низкого иммунитета пациентов. Входные двери заблокированы. Вдобавок весь февраль и половину марта был карантин по гриппу. Сильно тосковал я по службам, страдал и от обстановки в палате - пустых разговоров соседей по койке. Хотелось посетить часовню, исповедаться, но из-под капельницы не убежишь, а свободное время не совпадает со службами. Утешался общением с друзьями, которые меня навещали.
Однажды получился перерыв в процедурах. Решил пойти, надеялся застать батюшку. Дверь была открыта, но его уже не было, ушёл, облачение висело на стенке. Часовня днём не запирается, чтобы «ходячие» пациенты и в отсутствие священника могли помолиться, поставить свечи, написать записки. Войдя, вдохнул родной запах ладана. На стенах иконы, посередине - аналой, на нём крест и Евангелие. Приложился с благоговением. В какое-то мгновение ощутил себя в большом храме. Встал на колени, поблагодарил Бога за возможность быть в Его доме - таком маленьком, но для меня показавшемся собором.
Мне случалось бывать и на патриаршем служении в Елоховском соборе. Великолепно, народу много. Но большую часть службы я вертел головой: разглядывал хоры, росписи, народ. В этой маленькой часовне ничто не отвлекало.
Сделав последний поклон, собрался уходить. Я опасался, что начнут искать в отделении - не хотелось упрёков от персонала. В болезни сильно ослабел, действие препаратов лишило сил. Попробовал встать - не смог, а опереться не на что. Дверь в часовню была полуоткрыта, можно бы позвать кого-нибудь, но по коридору дальше идти некуда, там стена, тупик. И время послеобеденное, все в палатах. Стал просить у Господа помощи.
Слышу, в дверь позади меня кто-то вошёл. Оглянулся - парнишка небольшой, на лице защитная маска, как и у меня, - снимать можно только в палате. Я попросил его позвать кого-нибудь, чтобы помочь мне подняться на ноги. Отрок говорит: «Сам помогу, я сильный». Взял меня за руку, потянул - и как будто сил прибавилось, я поднялся, добрался до стула. Поблагодарил отрока, он ушёл, а я сидел и размышлял о том, почему Господь явил милость не так, как я хотел, - чтобы пришёл кто-то сильный, а послал в помощь ребёнка. Вышло по слову апостола Павла: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2 Кор. 12, 9). Для меня было загадкой: откуда взялся этот отрок? В Центре нет детского отделения, и детей до 14 лет не пускают дальше вестибюля. Он появился и исчез, а я не успел даже имени спросить. Как ангел пролетел. Чудо, да и только. Но это ещё не всё.
Утром, как обычно, помолился и о том, чтобы меня отпустили домой. Через три дня Пасха, а я всё ещё в больнице, конца процедурам не видно. Хотел поговорить с врачом, но не решился. Они этого не любят - здесь научный центр, всё по плану. А днём на обходе ведущий специалист сам предложил мне поехать на пару месяцев домой. У них начиналась подготовка к международной конференции, да подходили майские выходные - одним словом, Бог заступился. На следующий день, получив документы, я поспешил на самолёт и вечером был дома...
Господь по Своей любви и милости жалеет нас. Не так важно, где и на каком месте мы возносим к Нему молитву. В маленькой ли часовне или в большом храме, на Святой горе или в больничной палате. Бог везде отвечает. Только бы наше желание было согласно с Его волей, не было поспешности в желаниях и суеты в молитве. А главное - верить в любовь Божию и доверять Слову, как верил, будучи в страданиях, праведный Иов: «Он ещё наполнит смехом уста твои и губы твои - радостным восклицанием» (Иов. 8, 21).
Иеродиакон Варнава (Трудов)
От редакции: в связи с чрезвычайной дороговизной лекарств просим читателей не забывать по возможности оказывать поддержку о. Варнаве.
