itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Виртуальный музей эпохи социализма

0
482
Время на чтение 5 минут

Зимы тогда были снежными и продолжались бесконечно. С ноября по март я просыпался от жестяного звука: в синей утренней темноте дворники скребли лопатами снег моего детства. Я цеплялся за обрывки сна, понимая, что сейчас придут меня будить. Не открывая глаз, я исследовал пространство дома. В доме пахло теплом крашеных масляной краской батарей, мамиными цветами, сохнущими от перенаселения квартиры, и птичьим кормом, который сыпался на пол из канареечной клетки на родительском подоконнике. А ещё - если на собачий нюх - пахло пятью человеческими существами, делившими между собой обычную «хрущёвку» с низким потолком и маленькими окнами, смотревшими в социализм. Ночью в ней было просторно и даже таинственно, а днём - привычно и тесно. Боком протискиваясь на кухню, мы посменно завтракали и обедали, посменно пили чай, непрочно сидя на колченогих табуретках румынского производства: стулья на кухне не помещались, да и пронести их сквозь игольные уши коридора было непросто.

Моя лежанка стояла враспор между массивным дубовым столом и изящным дамским столиком, за самодельной завесой, которая превращала проходную комнату в «почти изолированную». Каждый вечер тяжёлая бежевая ткань со свистом скользила по струне, отделяя дневное бытие от ночного, обозначая завершение очередного спектакля нашей семейной жизни. Если отец поздно возвращался с работы, он пробирался в родительскую спальню по зыбкому коридору, задевая штору плечом и стараясь ступать потише. Ткань ещё целую минуту волновалась, успокаиваясь. Стоит ли удивляться, что, проведя детство за театральным занавесом, я питаю такое пристрастие к мелодраме?

Теперь нет ничего - ни этого дома, ни этого быта, ни нелепой и отрадной громадности страны, вооружённой ядерным оружием и передовым учением (курам на смех). Нету двух бабушек, вечно выяснявших отношения над моей вихрастой головой. Нет заснеженного переулка, авансом названного улицей, с сугробами, детьми в санках и редкой - раз в три часа - машиной. Замолчал белый репродуктор с единственной программой и единственной регулировкой: громче/тише. C шести утра и до полуночи, от гимна до гимна, он никогда не молчал - даже выключенный до упора, зудел обиженно, сочился дикторскими голосами. Заглянем в холодильник: и там всё другое. Не найти молока в треугольных пирамидках и кефира в стеклянной бутылке с зелёной бескозыркой - «не порежься», автоматически предупреждает мама. Но большой палец помнит, как надавливать в середине крышки, чтобы из-под хищного края проступила, как на губах эпилептика, пузырчатая белая пена...
И, конечно, нет меня - такого, каким я был в родительском доме. Переехав по новому адресу, я оставил в старом жилище детский страх смерти, не потащил во взрослую жизнь тревоги и унижения первой встречи с грубым миром людей. И вместе с ними остались в прошлом нескончаемые болезни, хрипы в лёгких и молоко с мёдом, и зверьки-одноклассники, вечные гонители ребёнка, слишком инакомыслящего даже для спецшколы с продвинутым английским (строгая директриса Евгения Львовна блюла железную дисциплину, но тайно сочувствовала идее эмиграции из СССР).

Но где-то за рамкой условного времени всё это сохранилось, как в музее, и я надеюсь, что, следуя указательным стрелкам, выйду в знакомый двор, в валенках с калошами, в дурацкой шапке, закрывающей уши, с новой пластмассовой лопаткой и варежками на резинке: очень удобно, и так щекотно, как живые, убегают они в рукав, правда, потом их приходится оттуда мучительно доставать. Я отыщу натоптанный проход между двух бараков, построенных пленными немцами всего-то лет за десять до моего рождения: наверное, чужой махорочный дух ещё не до конца выветрился, и звуки губных гармоник витают под трухлявыми потолками, среди кухонного чада и хлопанья дверей. Бараки - охристые, приятного и спокойного европейского колера, но жизнь в них течёт кромешная, с запоями и драками, и детей из этих вороньих гнёзд я опасаюсь. Обойду-ка их по дуге и посмотрю, вытягивая шею, как за пустырём сбавляют ход, рассыпают звонки трамваи 27-го маршрута, идущего к Тимирязевке - и встречного 23-го, который спешит на Беговую.

Я отчётливо помню маленькие хитрости трамвайного завсегдатая: как протаивать пяткой ладони смотровые окошки в заиндевевшем стекле, как ездить зайцем и как жалобить контролёров, когда попался. Я помню хребтом железный скрип колёс на повороте и то, как весь фанерный фонарик трамвая кренился и кряхтел, заворачивая по ослепительно откатанной, незамерзающей рельсовой дуге. Под жёсткими досками неудобных скамеек индевели безжизненные короба неработающих печек, и пар синевато извергался из пасти людей-драконов, превращённых косыгинской лёгкой промышленностью в одинаковые чёрные кули.

Теперь я знаю, что где-то была совсем другая жизнь и другая нищета: там отбирали паспорта, чтобы молодёжь не сбежала в город, там иначе мёрзли и иначе зарабатывали на хлеб и макароны. Но сам я до мозга костей горожанин, до позорных инстинктов - неисправимый столичный совок. Я вырос в серых ущельях улиц, не знавших рекламной пестроты, с тусклыми мигающими фонарями, под серым небом вечной непогоды. Я ходил в школу и ездил в гости мимо гигантских плакатов с румяными рабочими; я рос в изоляции родительской любви и заботы, среди книг и рисунков, но всё равно мне перепадали крупицы понимания и памяти старших, переживших войну и эвакуацию, карточки и чистки. Они радовались добытому куску сыра, пакету гречневой крупы; а коричневая дубинка «сухой колбасы» с сучками жира, сырокопчёная волшебная палочка, превращала любое застолье в праздник.

Зимы исчислялись короткими перебежками от выходных до выходных. Ведь по воскресеньям мы ездили за город на электричке, с лыжами, чьи острые мордочки были спрятаны в сшитые мамой мешки на тесёмках. Оббитые жестью носы лыжных ботинок клацали об железные подножки трамваев и поездов, их кожаные подмётки скользили по пластику пола. У отца за спиной болтался бурый рюкзак, и в нём до поры таился боезапас лучшего в мире пиршества: бутерброды с варёной колбасой на сером хлебе и китайский термос с остывающим кофе. Мы выходили на облизанной ветром потрескавшейся платформе с розовой будкой кассы и ржавым расписанием поездов. Двери вагона с лязганьем закрывались, и электричка, по-рабойничьи свистнув в два пальца, улетала в воронку пурги. Нужно было с риском для жизни спуститься по заледеневшей лесенке, встать на лыжи, потрудиться ногами и руками, далеко ушагать в лес по лоснящейся лыжне, замёрзнуть и устать - и только тогда, на исходе детского терпения, всегда неожиданно, мама втыкала палки, как гарпун, в пушистую спину сугроба, и надевала на их верхушки мокрые, покрытые катышками льда варежки: привал! И вот, не отстёгивая лыж, балансируя на них посреди весёлого белого пространства, под сверкающим на солнце конфетти снежинок с берёзовых ветвей, я получал свой бутерброд и обжигающую губы металлическую крышку от термоса, в которой плескался главный напиток туриста - кофе со сгущенным молоком...

Как же было вкусно! Этого не передать никаким высоким слогом, никакими раблезианскими ужимками. Ни французские рестораны будущего, ни импортные повара ущербных российских миллиардеров так и не создадут ничего равного этими нищими бутербродами, поглощёнными стоя, на обдирающем щёки подмосковном ветру. Благословляю нетопленые воскресные электрички и весёлые компании лыжников, по одному убегавших в лес; всем сердцем тоскую по священной простоте нашего быта и полновесной радости нашего бытия.

В гулком музее Царствия Божия, среди высоких достижений духа, среди картин и икон, мрамора и бронзы есть, надеюсь, и такая экспозиция: «Социализм с человеческим лицом». Должна быть, во всяком случае. Попроситься, что ли, туда смотрителем, пенсионером в униформе, со слезящимися глазами и полным набором баек на все случаи жизни, для экскурсии любого состава и происхождения... Только там я придусь к месту, только там всегда найду, чем занять своё памятливое воображение. Только там, у стендов с личными вещами моей семьи, я хотел бы переворачивать песочные часы вечности, дожидаясь встречи с теми, кого помню и люблю.

http://www.radonezh.ru/analytic/14254.html

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Алексей Пищулин
Все статьи Алексей Пищулин
Последние комментарии
О красных и белых
Новый комментарий от Vladislav
28.03.2024 22:35
«Не плачь, палач», или Ритуальный сатанизм
Новый комментарий от Калужанин
28.03.2024 22:04
Молчать нельзя осаживать
Новый комментарий от Александр Тимофеев
28.03.2024 21:09
Прежней «половинчатой» жизни больше не будет
Новый комментарий от С. Югов
28.03.2024 20:04
«Такого маршала я не знаю!»
Новый комментарий от Владимир Николаев
28.03.2024 18:31
Пикник на обочине Москвы
Новый комментарий от Владимир Николаев
28.03.2024 18:30