* * *
- Отец Закхей, вы были близким другом почившего владыки Тихона. Не могли бы вы немного рассказать нашим читателям о вашей дружбе, о том, что это был за человек?
 |
Я познакомился с ним еще во время учебы в Свято-Владимирской духовной семинарии в Нью-Йорке в 1990-х годах. Он приехал тогда вместе с будущим протоиереем Валентином Васечко, и они вдвоем очень хорошо дополняли друг друга: один был очень тихий, спокойный, а другой - веселый и любвеобильный. Мы все думали, что тихий и спокойный станет монахом, может даже епископом, а веселый - хорошим женатым священником. А получилось наоборот: тихий стал протоиереем Валентином, а веселый стал епископом Тихоном. Конечно, в нашей церковной жизни есть место для всех: и для веселых монахов, и для строгих монахов, и для веселых протоиереев, и для строгих протоиереев.
Хочу сказать, что любить владыку Тихона было легко. Он тогда не знал языка, чуть-чуть понимал по-английски, но плохо говорил. Я тоже плохо говорил по-русски, но более-менее понимал, однако мы все равно нашли общий язык. Иногда мы общались через переводчика, иногда просто сидели и старались как-то понимать друг друга, и у нас это получалось.
После учебы он возвратился в Петрозаводск. Я некоторое время ежегодно ездил в Россию, посещал Псково-Печерский Успенский монастырь. Помню, как он, узнав, что я буду в Пскове (это намного ближе к Петрозаводску, чем Нью-Йорк), попросил, чтобы я навестил его в Петрозаводске. В то время он был уже игуменом, секретарем епархии и личным секретарем епископа Петрозаводского Мануила.
Я, конечно, с любовью и радостью откликнулся на его любезное приглашение, приехал к нему и увидел, что это уже не просто тот добрый, веселый семинарист, а ревностный служитель Церкви. Было заметно, как подействовала на него благодать священства. Он был очень активным, очень преданным Церкви, преданным своему архиерею, ревностно служил епархии и Церкви. Тогда он был настоятелем восстанавливающегося Александро-Невского собора. Он всегда был погружен в заботы, труды и послушания, но при этом не терял любвеобильности и способности шутить. Он в хорошем смысле был шутником, знал добрые сердечные шутки.
Он всегда делал так, что все, кто был рядом с ним, чувствовали себя легко и комфортно. Это было заметно в семинарские годы и продолжалось до последних дней его жизни. Несмотря на его высокий архиерейский сан, даже самый простой человек, находясь рядом, чувствовал себя свободно, удобно и бесстрашно. Думаю, что это был действительно его пастырский и архипастырский талант: использовать свой сан, чтобы утешать духовно и сделать человеку приятно.
 |
Для него было важным посетить Русскую Зарубежную Церковь, которая тогда еще не была в евхаристическом общении с Русской Православной Церковью Московского Патриархата. Мы все видели в нем настоящего человека Церкви. Это было очень заметно и тут, на мой взгляд, большую роль сыграло его происхождение, семейное воспитание и окружение. Его отец был уважаемым митрофорным протоиереем, все его братья имеют какой-нибудь церковный сан. Его сестра - матушка. Я думаю, что такая семья - это важнейшая проповедь для окружающего мира, потому что одно - проповедовать устами, а другое - проповедовать жизнью. И не только владыка Тихон, но и вся семья Степановых делает это до сегодняшнего дня.
- Вы могли бы еще немного рассказать о его епископском служении?
- Я могу сказать, что мое первое посещение Архангельской епархии случилось тогда, когда владыка Тихон стал епископом. Конечно, это суровая епархия. Приснопамятный Святейший патриарх Алексий очень мудро поступил, отправив молодого, активного и доброго архиерея именно туда - в этот суровый край. Можно было послать сурового, строгого монаха, и это было бы логично, так как сам климат этого края суровый, и не всякий человек для него подойдет. Но патриарх Алексий принял мудрое решение послать человека, который даже своим взглядом как-то утешал людей. Мне кажется, что людям, ежедневно сталкивающимся с суровостью студеного Архангельского края, требуются дополнительные силы, им необходимо, чтобы архиерей и своими мудрыми архипастырскими словами, и просто улыбкой, прекрасной и радостной, наполненными радостью глазами мог утешить, ободрить народ, паству, собратьев по служению. Я думаю, что это тоже было весьма важно для Архангельской епархии, которая полюбила своего владыку, и сейчас будет скучать без него.
Я неоднократно посещал его епархию, и один раз владыка благословил, чтобы я сопровождал его в архипастырской поездке. Мы поехали в город Котлас. И так как доехать туда было непросто, то я даже роптал, а он шутил: «Да, тебе сложно, но ты уезжаешь отсюда, а я здесь остаюсь». И я духовно отрезвел и понял, что для него самого, как человека не из этих мест, все это было не так просто, но он, тем не менее, принял это нелегкое служение как послушание Церкви. Он родился в Костроме, а это не такой северный город, как Архангельск, хотя сам всегда шутил: «Я человек северный». Правда, на мой взгляд, по темпераменту он был, скорее, южным человеком. Он смирился и старался чистым сердцем служить Богу и, конечно, людям, которые вверены ему от Бога.
- А какое особое качество еще вам особенно запомнилось в общении с владыкой?
- Владыка Тихон удивительно умел общаться с людьми. Как-то на одной конференции я познакомил его с генеральным консулом США в Санкт-Петербурге. Кажется, это были дни Америки в Архангельске. Мне хотелось, чтобы консул посетил епархию, и мы организовали встречу. И вот сейчас я получил соболезнование от генерального консульства в Санкт-Петербурге, потому что консул и его помощники помнят владыку Тихона и благодарят за встречу и знакомство с таким искренним и очень гостеприимным архиереем.
Когда приезжали к нему в гости и православные, и люди других исповеданий, он принимал их, как принимал бы Христа. Это не экуменизм - это христианское гостеприимство. Он принимал и протестантов, и католиков, и кого угодно, как Самого Христа. Это свидетельствует о его большом православном сердце.
 |
Мы приехали в этот северный город. Владыка в тот момент занимался устроением вагонного храма в поезде, чтобы посещать далекие места и города епархии. И как раз, благодаря его гостеприимству, благодаря встрече с ним и благодаря тому, что он пообщался с ними, эти американцы начали собирать деньги, чтобы пожертвовать ему для епархии. Он никогда их сам не просил об этом, просто, когда он от чистого сердца рассказывал о нуждах епархии, о нуждах бедных людей, своей паствы, то гости легко и спонтанно откликнулись и захотели помочь. Это тоже, мне кажется, не только талант, но и дар Божий.
- У вас есть какие-нибудь особо теплые воспоминания, связанные с владыкой Тихоном?
- Я хочу сказать, что удивительно тепло было общаться с владыкой Тихоном. У него были прекрасные голос и слух. У них вся семья поющая - можно сказать, это у них в крови. Сам он очень любил петь песни, и очень много русских народных песен я узнал именно от него. Помню, как мы просто собирались, сидели за столом, вели теплые интересные беседы, духовные беседы. Пели прекрасные народные, чистые, добрые русские песнопения... Это утешает человека, создается такая теплая дружеская атмосфера, которую редко найдешь, к сожалению, в последнее время.
Я действительно благодарен Богу, что успел встретиться с таким человеком.
С архимандритом Закхеем (Вудом) беседовал Василий Томачинский
http://www.pravoslavie.ru/guest/42281.htm
