Церковные деятели в большинстве своем рассматривают нарушение симфонии Церкви и Царства (согласного служения Богу) только со стороны монархии, но отношения всегда строятся с двух сторон, и церковная политика Петра Великого имела свои предпосылки.
С падением Византии обязанность хранить Православие легла на Россию как на восприемницу Второго Рима. Однако сама эта обязанность, при малом развитии религиозной мысли, могла привести к узаконению в виде догмата чисто внешних, обрядовых действий, что действительно и произошло на Стоглавом Соборе 1551 года.
Церковный раскол, который возник на Руси в середине XVII века, обнаружил поверхностное понимание веры в русском народе. На первое место были поставлены не догмат, вера, любовь и единение, а формула, знак, материальный элемент.
Разделение Церкви пошатнуло народную веру в прежние идеалы. Очевидно, что если в России до патриарха Никона господствовала «несторианская ересь» и даже правильно креститься русские люди не умели, то никаким оплотом Православия и Третьим Римом Русское Царство не является. Прошлое и настоящее Русской Церкви и Русского Царства оказалось под большим сомнением.
Представители иерархии, спровоцировав раскол с собственным церковным народом из-за обрядовой реформы, не сумели уврачевать его чисто церковными средствами и обратились за помощью к царской власти, а затем вступили с ней в конфликт из-за первенства чести и церковных имуществ. И хотя царская власть на Руси считалась, по примеру Византии, верховной и распространялась на земную жизнь Церкви, московский Царь не имел за собой исторического прошлого Римской империи. Поэтому, если даже в Византии патриарх иногда приобретал политическое значение в ущерб императору, то тем легче это могло быть в Москве. И действительно, эпоха «двух великих государей» (в царствование Алексея Михайловича) подтвердила это и привела к низложению патриарха, а затем и к упразднению самого патриаршества.
В это тяжелое время стал вопрос и об авторитетах. Церковные иерархи, сначала поддержавшие никоновскую реформу, а затем осудившие патриарха Никона, доверия не вызывали. Репутация восточных патриархов, подтолкнувших патриарха Никона к реформе, а затем предавших его, сильно упала. Приехавшие в Москву греческие церковные учители - воспитанники латинских учебных заведений, часто связанные с иезуитами, показали себя людьми корыстолюбивыми и беспринципными. Старообрядцы, изощрявшиеся в обличительстве и отрицании «никонианства», никакой положительной программы в области церковно-государственных отношений предложить не могли.
Говоря о приходской жизни и благочестии, достаточно сравнить картины, изображенные архидиаконом Павлом Алепским (50-е годы XVII в.) и свт. Димитрием Ростовским (нач. XVIII в.). За полвека упадок очень значительный.
«Иные уже от десяти лет, иные от двадесяти лет не причащаются: а иные во всю свою жизнь не знают, что то есть причаститися Божественных тайн: разве когда младенцем был крещен, тогда и причащен, чего он не помнит», - писал в 1706 году святитель Димитрий Ростовский1. Народ пребывал в бедности, суевериях, расколах, в полной внутренней необузданности. Буйство крестьян архиерейских и монастырских не представляло ничего исключительного. Дело доходило даже до вооруженных сражений с ранеными и убитыми, в которых участвовало до 3000 человек.
При назначении на приход монашествующего святитель Димитрий наставляет: «Мирского чина на исповедь приимати кроме нужды не дерзает, и во пиршествах не упиватися ему до пьянства, и в корчмы не входить, кощунств и смехотворения не деяти, ниже пения срамословных песен или игр яковых слушати или смотрети»2.
Церковный раскол раздробил силы православного народа, обессилил Церковь и внес смуту как раз в то самое время, когда Россия сошлась лицом к лицу с европей¬скими влияниями. Может быть, это роковое обстоятельство и придало петровским реформам столь подражательный характер. А реформы были нужны, так как без них мы, скорее всего, утратили бы национальное существование, если бы дожили до времен Фридрихов Великих, Французской революции и эпохи экономического завоевания Европой всего мира. Все это необходимо иметь в виду, чтобы не смотреть на петровскую Империю и на самого Царя Петра глазами его профессиональных недоброжелателей. Попробуем же понять, где находится историческая правда.
Петр I был Царем из правящей династии Романовых, он воспринял власть в порядке законного престолонаследия. Царь Петр был венчан и миропомазан на царство по православному чину патриархом Иоакимом. Его реформа, хотя и имела радикальный характер, проводилась законной государственной властью и при поддержке значительной части населения (без чего она бы не состоялась). И византийский опыт не дает нам оснований усомниться в том, что Царь, реформируя управление Церковью, не вышел за рамки правового поля, которое было определено его далекими предшественниками и принималось Вселенской Церковью.
Главное дело царя Петра - сохранение целостности русского государства от распада и внутренней смуты. Самодержец избавил Россию от этой реальной угрозы и укрепил государство. Военные победы при Петре Великом высоко подняли авторитет России и царской власти. Была создана мощная экономика, регулярная армия и русский военный флот, уступающий только английскому. Эта военно-государственная мощь была необходима для сохранения независимости России от Запада и Востока.
Отсутствие систематического образования привело к тому, что и в церковности, и в своем монархизме московский человек был силен чувством, привычкой, но слаб сознанием. Недостаток сознательности роковым образом сказался и в церковном расколе, и в кризисе государственной системы, и царь Петр хорошо это понимал. Русским людям необходимо было учиться, а систематическая школа была только на Западе, поэтому система школьного образования, основанная Петром, имела подражательный характер. В духовных семинариях влияние латинское соревновалось с влиянием протестантским. Но альтернативой могла быть только православная национальная школа, а ее-то и не было. Поэтому России предстояло пройти период ученичества и подражательства Западу с тем, чтобы потом, критически оценив саму западную науку и идеологию, вернуться к Православию уже сознательно. Этот процесс возвращения части русского общества к Православию, к национальным традициям наметился к середине XIX века.
Итак, царь Петр поставил перед собой задачу научить русского человека служить Царю и Отечеству и учиться всему необходимому для этого. Альтернативой этому служению мог быть только более высокий идеал - служение Богу. Но ко времени воцарения Петра это служение в общественной жизни России было едва заметно: монашество после раскола сильно оскудело и ослабело, систематическое духовное просвещение и вовсе отсутствовало.
Петровская реформа дала возможность выдвинуться многим замечательным людям России. Конечно, среди выдвиженцев были и проходимцы, но их было не более, чем в другие эпохи русской истории. Но даже наиболее одиозные деятели «гнезда Петрова», такие, как фаворит кн. Меншиков или глава сыскного ведомства граф Петр Толстой, сохранили способность к искреннему покаянию перед смертью. Первый, будучи сослан с семьей в Березово, своими руками вместе с сыном построил часовню, где регулярно читал церковную службу, терпеливо переносил все лишения ссылки и сподобился христианской кончины. Второй, будучи сослан в Соловецкий монастырь, по окончании срока ссылки отказался возвращаться из обители и в покаянии скончался в ней.
Все это показывает, что европейское образование не заглушило в петровских соратниках голос совести, не убило живой веры, что эти люди по внутреннему человеку остались христианами.
То же самое можно сказать и о самом царе Петре. Безбожником или протестантом царь Петр не был. Он любил на службе сам читать Апостол. Искренне молился перед Казанской иконой Божией Матери, которую брал всегда в походы и в честь которой построил первый собор в Петербурге. Незадолго до Полтавской битвы прославилась чудесами Каплуновская икона Божией Матери, перед которой молился царь Петр накануне сражения. Перед началом Прутского похода против турок он раздал полкам новые знамена с крестом и надписью: «За имя Иисуса Христа и за христианство». А после избавления от плена в этом походе он, прежде всего, велел служить благодарственный молебен. Искренне почитая Святого благоверного князя Александра Невского, царь Петр перенес его мощи в Петербург и сам нес раку с мощами. День Полтавской баталии и день окончания войны со шведами (Ништадтский мир) по его приказу были отмечены проникновенными благодарственными службами Богу, которые остались в наших Минеях. В армии и на флоте по приказу Петра было введено постоянное армейское и флотское духовенство. По его же указу все население было расписано по приходам, и приходским священникам было вменено в обязанность наблюдать, чтобы люди говели и причащались в посты или хотя бы раз в год. Такой указ был весьма не лишним, так как, по свидетельству свт. Димитрия Ростовского, многие миряне за годы церковной смуты одичали и не причащались годами.
Из вышесказанного следует, что личность царя Петра отнюдь не исчерпывается отдельными противоиерархическими выходками и монастырскими указами. Л.Тихомиров подчеркивает, что Петр по своему душевному складу был русским человеком и искал правды. Фальшь и лицемерие он ненавидел и яростно преследовал эти явления везде, в том числе и в Церкви.
Известно, что царь Петр лично участвовал во многих сухопутных и морских сражениях, неоднократно подвергая свою жизнь опасности. Знаменательна и его кончина. Простудился он, спасая утопающих в Неве солдат, бросившись в ледяную воду. Терпя мучительную предсмерт¬ную болезнь, каялся и несколько раз причащался. Умер царь Петр по-христиански, как член Православной Церкви.
Уже в XVIII в. Петербург имел своих святых и подвижников благочестия: блаж. Ксению, позднее старцев Александро-Невской Лавры - учеников преп. Паисия Величковского. В XIX в. духовными центрами в окрестностях столицы стали Сергиева пустынь с настоятелем свт. Игнатием Брянчаниновым, а затем Андреевский собор в Кронштадте с его настоятелем св. прав. Иоанном (Сергиевым).
При Петре, как и прежде, «оба меча» - светский и духовный - оставались в руках помазанника Божия, верховного правителя России. Что касается политики Петра в области церковно-государственных отношений по укреплению контроля за церковным управлением через учреждение Св. Синода, то она была продиктована глубоким разочарованием Петра I, так и не дождавшегося возрождения Церкви от образованного духовенства. Можно спорить об удачности этой реформы, но при этом нельзя не признать, что царь Петр не выходил за рамки византийской традиции взаимоотношения Церкви и Царства, а также той верховной власти, которую даровал ему Господь.
Церковные власти в России, будучи наделенными определенными юридическими правами и полномочиями, обеспеченными государственным законодательством, конечно, «составляли часть государственного механизма», но это не относилось к Церкви как таковой, как духовному организму. И «ведомство православного исповедания» не следует отождествлять с тем, что тогда называлось Греко-Кафолическая Российская Церковь. Но чаще всего это относилось к обер-прокуратуре Синода, к самому Святейшему Синоду, к епархиальным властям, консисториям, к благочинным, поскольку они принадлежали к управлению Церковью и были наделены определенными государственными полномочиями.
Поэтому отношения между церковью и государством с XVIII века хотя и отличаются влиянием западной государственной церковности (когда попечение о церкви рассматривается не на основании обязанности, возложенной Богом, а наравне с попечением о других интересах), но не тождественны ей. Монарх по-прежнему может исповедать только Православную веру, при помазании на царство обязуется охранять ее догматы и устроять ее благочиние. Действует он через Св. Синод, который не подчинен органам верховной власти4.
Также не следует драматизировать и последствия петровской реформы для Церкви. Апостольское преемство русской иерархии не было нарушено, и Русская Церковь осталась Православной. Синодальное управление Церкви было признано восточными патриархами, и поэтому его нельзя назвать «беззаконным»5. Св. Синод составляли православные архиереи, а обер-прокурор лишь представлял лицо православного Императора и формально не обладал властью управления над Церковью. Да и сама Церковь никогда не исчерпывалась своим высшим управлением. «Духовный регламент», написанный архиепископом Феофаном Прокоповичем для Петра, по словам прот. Г.Флоровского, есть прежде всего обличительный антииерархический памфлет, а не законодательный документ, по которому бы реально строились отношения Монарха с Церковью.
Повреждения в церковной жизни начались задолго до Петра, и те задачи, которые были поставлены Царем перед Церковью: 1) просвещение народа и духовенства; 2) борьба с суеверием и расколом, - в основном были решены только в XIX веке. Многое было сделано для того, чтобы народ стал не только по имени, но и по сути христианским. И даже такой либеральный деятель, как А.В. Карташев, в конце жизни вынужден был признать, что синодальный период был лучшим для Русской Церкви6.
Из истории Византии известно, каких трудов стоило христианским Государям и архипастырям Церкви преобразовать уже существующую языческую империю в христианскую: несколько веков, много крови, нравственные издержки - и труд их не был бессмысленным. Относительно России думается, что любой другой путь строительства Империи в тех исторических условиях был бы сопряжен с трудностями и нравственными издержками не меньшими, чем у Петра.
Слабая центральная власть превратила бы Россию в подобие тогдашней Польши. Православие практически исчезло в Польше к середине XVIII века, а вскоре исчезла, как государство, и сама Польша. Подобная участь могла ожидать и Россию. Петров¬ская Империя сохранила свой онтологический статус, явившись охранительной скорлупой для Православной Церкви, и продлила жизнь России еще на два столетия.
__________________________________
1 Посошков И.Т. Сочинения. М., 1842. Т. 2. С. 91.
2 Шляпкин. И.А. Святитель Дмитрий Ростов¬ский и его время 1655-1709 гг. СПб., 1891. С. 297-298.
3 Реформы всегда проводятся «сверху» и имеют целью укрепить существующий строй за счет организационных и технических мероприятий.
4 Свод Законов Российской Империи. Т. 1. Ч. 1. ст. 40, 41, 43.
5 Ведь и патриарх по церковным канонам есть власть исполнительная и должен вести управление сообразно с указаниями высшей власти, Поместного Собора.
6 Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. М., 1992. Т. 2. С. 313.
http://www.ei1918.ru/russian_empire/osnovanija_cerkovnoj.html
