Двадцать первого августа 1968 года войска Советского Союза и четырех союзных нам тогда государств - членов Варшавского договора (Польши, ГДР, Венгрии и Болгарии) вошли в Чехословакию и за считанные часы взяли под контроль всю территорию страны.
Для советской фрондирующей интеллигенции это событие было и остается знаковым, одним из самых тяжелых преступлений руководства СССР в послесталинскую эпоху. Но в 1998 году радиостанция "Немецкая волна", которую никак не заподозришь в симпатиях к Советскому Союзу, сообщила слушателям, что "в августе 1968 года в Чехословакии погибло более семидесяти человек. Около двухсот пятидесяти были ранены".
Семьдесят погибших и двести пятьдесят раненых при вторжении пяти вражеских армий в страну - редкий, фантастический в XX веке пример.
Среди советских солдат большинство погибших - жертвы дорожно-транспортных происшествий. Можно с уверенностью утверждать, что и среди чехов соотношение потерь было примерно таким же.
Раиса Орлова, жена диссидента Льва Копелева, вспоминала впоследствии о таком поразившем ее случае:
- На одной из московских кухонь мы в который уж раз говорили о Чехословакии, о том, где, когда, кто ошибался, можно ли было предотвратить вторжение. О многом спорили, но, кажется, в одном все соглашались: шестьдесят восьмой год был решающим в нашей истории и в жизни каждого из нас. Среди гостей находился молодой мексиканский художник К., недавно приехавший в Москву. Он с трудом, но понимал русский.
"Вы все время говорите "шестьдесят восьмой год". А что, собственно, у вас произошло в том году?"
Ему стали наперебой рассказывать, удивлялись, неужели он ничего не знает о советском вторжении в Прагу. Говорили кто сердито, кто презрительно, кто раздраженно. "А я не мог тогда знать, я тогда сидел в тюрьме. В мае 1968 года была большая демонстрация молодежи в городе Мехико, войска и полиция стреляли, больше пятисот человек были убиты. Среди убитых были мои друзья. Тысячи раненых, тысячи арестованных. Меня год держали без суда, потом отпустили - у отца были связи. В тюрьме не было ни газет, ни радио, кормили впроголодь, часто били" - ответил мексиканец.
- Нам в этот вечер стало стыдно. Мы об этих событиях ничего не знали, - рассказывает Раиса Орлова.
Или, быть может, просто не хотели знать о том, что в "свободном мире" свои представления о жестокости?
Обратимся к другой стороне этого дела. Как удалось захватить европейскую страну с минимальными потерями? Безусловно, значительную роль сыграла нейтральная позиция чехословацкой армии. В 1938 году местные военные не стали сопротивляться немцам, так же они повели себя спустя тридцать лет.
Национальные традиции - великая вещь. Но главным фактором, обусловившим малое количество жертв, стало поведение советских солдат. В солдатской песне об этих событиях есть такие строки: "Нам в спину били, в лицо плевали, а мы с надеждой приказа ждали". Мальчишки 18-19 лет от роду, оказавшиеся посреди бушующих толп, - в них и плевали, и швыряли камни и бутылки с горючей смесью - проявили в Чехословакии поразительную выдержку, почти не открывая огня.
Стоящего в карауле у памятника советским воинам-освободителям Юрия Земкова кто-то из толпы людей, жаждущих осквернить памятник погибшим в 1945-м, ударил трехгранным штыком в грудь. Его товарищи вскинули автоматы, но, выполняя приказ, не стали стрелять. Подобные примеры из истории оккупации Чехословакии знакомы по рассказам ветеранов. Не стрелять - и все. И чехи об этом прекрасно знали. Есть знаменитые кадры: "бесстрашная" толпа чехов останавливает танки. Правда, телекомментатор как-то забывает сказать о том, что бесстрашие было основано на уверенности: ни давить, ни стрелять не будут. Но, по единодушным свидетельствам участников событий, такой "героизм" как ветром сдувало при появлении солдат Национальной Народной армии ГДР. Немцы - это не русские... Очертили мелом круг, предупредили, и если найдется глупец, рискнувший пересечь роковую черту - очередь на поражение. Или такой пример. Чешский солдат вздумал хамить советскому офицеру. Ставшие свидетелями этого инцидента немецкие камрады быстро решили вопрос. "Смельчак" потом долго бегал за своим отобранным автоматом. Сначала ему швырнули рожок, потом автомат и лишь затем патроны. Национальный менталитет не меняется от смены идеологии. И когда немцам приказали навести в Чехословакии их любимый "орднунг" во имя "торжества социализма", они его наводили с явным и нескрываемым удовольствием. Одна немецкая речь, - и тому есть масса свидетельств, - действовала на чехов отрезвляюще.
Обличителям советских солдат 1968 года было бы очень полезно сравнить их манеру поведения в оккупированной стране с поведением нынешних американцев в Ираке.
Сообщения о том, что по толпе, из которой в янки швырнули камень, был открыт огонь, человек десять убиты и с полсотни ранены, регулярно передают западные же телевизионные агентства. Показательно, что американское командование даже не отрицает такие инциденты. Дескать, камень бросили, угрозу священной жизни американского морпеха создали - получите несколько очередей в ответ. Все нормально, демократия под надежной охраной. Это вам не советский "злобный оккупант", в которого можно швырять чем ни попадя в твердой уверенности, что он не ответит.
Эдуард Михайлов, офицер, участвовавший в чехословацких событиях, вспоминал впоследствии об одном достаточно типичном случае. Чешский студент, перерезавший наши линии связи, был пойман солдатами. При этом ему разбили губу. При передаче его местной милиции парень требовал, чтобы его не умывали, дабы все видели кровавый след советской жестокости. Но сержант насильно вытер ему лицо мокрым полотенцем. Просто кошмар. В том же августе 1968 года американцы продолжали свое дело во Вьетнаме. Как же отличалось оно от нашей операции в Чехословакии! Попытаемся представить себе вьетнамского парня, резавшего линии связи оккупантов и после поимки возмущенного тем, что ему губу разбили. Ох, вытерли бы его мокрым полотенцем!
Пока советские танкисты в Праге боролись с искушением ответить огнем на беснование толпы, американцы методично жгли деревни напалмом и сбрасывали химическую дрянь, после которой в пораженных районах вьетнамки десятилетиями рожали уродов.
Стоило ли навязывать Чехословакии силовыми методами явно дряхлеющую политическую систему и удерживать в союзниках страну, армия которой привыкла не сопротивляться врагу, а капитулировать перед ним? На мой взгляд, оккупация Чехословакии подарила нескольким поколениям советских детей спокойное детство. "Отпустив" Чехословакию, Советский Союз неизбежно столкнулся бы с эффектом "карточного домика". Непременно вспыхнули бы волнения в Польше и в Венгрии. Затем последовала бы Прибалтика, а там и Закавказье. Любителей независимости и вырезания соседей там и в шестидесятые хватало.
Нашим солдатам, прошедшим Чехословакию, нечего стыдиться и испытывать по этому поводу комплекс неполноценности. Они ничем не напоминали янки в Ираке или во Вьетнаме, грузин в Цхинвали.
http://stoletie.ru/territoriya_istorii/nam_v_spinu_bili_v_lico_plevali_2008-08-14.htm
Для советской фрондирующей интеллигенции это событие было и остается знаковым, одним из самых тяжелых преступлений руководства СССР в послесталинскую эпоху. Но в 1998 году радиостанция "Немецкая волна", которую никак не заподозришь в симпатиях к Советскому Союзу, сообщила слушателям, что "в августе 1968 года в Чехословакии погибло более семидесяти человек. Около двухсот пятидесяти были ранены".
Семьдесят погибших и двести пятьдесят раненых при вторжении пяти вражеских армий в страну - редкий, фантастический в XX веке пример.
Среди советских солдат большинство погибших - жертвы дорожно-транспортных происшествий. Можно с уверенностью утверждать, что и среди чехов соотношение потерь было примерно таким же.
Раиса Орлова, жена диссидента Льва Копелева, вспоминала впоследствии о таком поразившем ее случае:
- На одной из московских кухонь мы в который уж раз говорили о Чехословакии, о том, где, когда, кто ошибался, можно ли было предотвратить вторжение. О многом спорили, но, кажется, в одном все соглашались: шестьдесят восьмой год был решающим в нашей истории и в жизни каждого из нас. Среди гостей находился молодой мексиканский художник К., недавно приехавший в Москву. Он с трудом, но понимал русский.
"Вы все время говорите "шестьдесят восьмой год". А что, собственно, у вас произошло в том году?"
Ему стали наперебой рассказывать, удивлялись, неужели он ничего не знает о советском вторжении в Прагу. Говорили кто сердито, кто презрительно, кто раздраженно. "А я не мог тогда знать, я тогда сидел в тюрьме. В мае 1968 года была большая демонстрация молодежи в городе Мехико, войска и полиция стреляли, больше пятисот человек были убиты. Среди убитых были мои друзья. Тысячи раненых, тысячи арестованных. Меня год держали без суда, потом отпустили - у отца были связи. В тюрьме не было ни газет, ни радио, кормили впроголодь, часто били" - ответил мексиканец.
- Нам в этот вечер стало стыдно. Мы об этих событиях ничего не знали, - рассказывает Раиса Орлова.
Или, быть может, просто не хотели знать о том, что в "свободном мире" свои представления о жестокости?
Обратимся к другой стороне этого дела. Как удалось захватить европейскую страну с минимальными потерями? Безусловно, значительную роль сыграла нейтральная позиция чехословацкой армии. В 1938 году местные военные не стали сопротивляться немцам, так же они повели себя спустя тридцать лет.
Национальные традиции - великая вещь. Но главным фактором, обусловившим малое количество жертв, стало поведение советских солдат. В солдатской песне об этих событиях есть такие строки: "Нам в спину били, в лицо плевали, а мы с надеждой приказа ждали". Мальчишки 18-19 лет от роду, оказавшиеся посреди бушующих толп, - в них и плевали, и швыряли камни и бутылки с горючей смесью - проявили в Чехословакии поразительную выдержку, почти не открывая огня.
Стоящего в карауле у памятника советским воинам-освободителям Юрия Земкова кто-то из толпы людей, жаждущих осквернить памятник погибшим в 1945-м, ударил трехгранным штыком в грудь. Его товарищи вскинули автоматы, но, выполняя приказ, не стали стрелять. Подобные примеры из истории оккупации Чехословакии знакомы по рассказам ветеранов. Не стрелять - и все. И чехи об этом прекрасно знали. Есть знаменитые кадры: "бесстрашная" толпа чехов останавливает танки. Правда, телекомментатор как-то забывает сказать о том, что бесстрашие было основано на уверенности: ни давить, ни стрелять не будут. Но, по единодушным свидетельствам участников событий, такой "героизм" как ветром сдувало при появлении солдат Национальной Народной армии ГДР. Немцы - это не русские... Очертили мелом круг, предупредили, и если найдется глупец, рискнувший пересечь роковую черту - очередь на поражение. Или такой пример. Чешский солдат вздумал хамить советскому офицеру. Ставшие свидетелями этого инцидента немецкие камрады быстро решили вопрос. "Смельчак" потом долго бегал за своим отобранным автоматом. Сначала ему швырнули рожок, потом автомат и лишь затем патроны. Национальный менталитет не меняется от смены идеологии. И когда немцам приказали навести в Чехословакии их любимый "орднунг" во имя "торжества социализма", они его наводили с явным и нескрываемым удовольствием. Одна немецкая речь, - и тому есть масса свидетельств, - действовала на чехов отрезвляюще.
Обличителям советских солдат 1968 года было бы очень полезно сравнить их манеру поведения в оккупированной стране с поведением нынешних американцев в Ираке.
Сообщения о том, что по толпе, из которой в янки швырнули камень, был открыт огонь, человек десять убиты и с полсотни ранены, регулярно передают западные же телевизионные агентства. Показательно, что американское командование даже не отрицает такие инциденты. Дескать, камень бросили, угрозу священной жизни американского морпеха создали - получите несколько очередей в ответ. Все нормально, демократия под надежной охраной. Это вам не советский "злобный оккупант", в которого можно швырять чем ни попадя в твердой уверенности, что он не ответит.
Эдуард Михайлов, офицер, участвовавший в чехословацких событиях, вспоминал впоследствии об одном достаточно типичном случае. Чешский студент, перерезавший наши линии связи, был пойман солдатами. При этом ему разбили губу. При передаче его местной милиции парень требовал, чтобы его не умывали, дабы все видели кровавый след советской жестокости. Но сержант насильно вытер ему лицо мокрым полотенцем. Просто кошмар. В том же августе 1968 года американцы продолжали свое дело во Вьетнаме. Как же отличалось оно от нашей операции в Чехословакии! Попытаемся представить себе вьетнамского парня, резавшего линии связи оккупантов и после поимки возмущенного тем, что ему губу разбили. Ох, вытерли бы его мокрым полотенцем!
Пока советские танкисты в Праге боролись с искушением ответить огнем на беснование толпы, американцы методично жгли деревни напалмом и сбрасывали химическую дрянь, после которой в пораженных районах вьетнамки десятилетиями рожали уродов.
Стоило ли навязывать Чехословакии силовыми методами явно дряхлеющую политическую систему и удерживать в союзниках страну, армия которой привыкла не сопротивляться врагу, а капитулировать перед ним? На мой взгляд, оккупация Чехословакии подарила нескольким поколениям советских детей спокойное детство. "Отпустив" Чехословакию, Советский Союз неизбежно столкнулся бы с эффектом "карточного домика". Непременно вспыхнули бы волнения в Польше и в Венгрии. Затем последовала бы Прибалтика, а там и Закавказье. Любителей независимости и вырезания соседей там и в шестидесятые хватало.
Нашим солдатам, прошедшим Чехословакию, нечего стыдиться и испытывать по этому поводу комплекс неполноценности. Они ничем не напоминали янки в Ираке или во Вьетнаме, грузин в Цхинвали.
http://stoletie.ru/territoriya_istorii/nam_v_spinu_bili_v_lico_plevali_2008-08-14.htm
