Вот, надо решить в самое короткое время: или стать святым, или образованным. Став святым, можно забыть про образование, но до тех пор нельзя просто сказать: образование ничего не стоит (митрополит Антоний Сурожский).
Слово "интеллигент" в России употреблялось по-разному - и как уважительное, и как ругательное. Образование то ценилось, то уничижалось. Одни считают знания полезными для духовной жизни, другие - необязательными и вредными. Ученость, интеллигентность - это добродетель?
Образованность нельзя смешивать с интеллигентностью.
Образованность живет старым содержанием, интеллигентность - созданием нового и осознанием старого как нового.
Больше того... Лишите человека всех его знаний, образованности, лишите его самой памяти, но если при всем этом он сохранит восприимчивость к интеллектуальным ценностям, любовь к приобретению знаний, интерес к истории, вкус в искусстве, уважение к культуре прошлого, навыки воспитанного человека, ответственность в решении нравственных вопросов и богатство и точность своего языка - разговорного и письменного - вот это и будет интеллигентность.
Конечно, образованность нельзя смешивать с интеллигентностью, но для интеллигентности человека огромное значение имеет именно образованность. Чем интеллигентнее человек, тем больше его тяга к образованности. И вот тут обращает на себя внимание одна важная особенность образованности: чем больше знаний у человека, тем легче ему приобретать новые. Новые знания легко "укладываются" в запас старых, запоминаются, находят себе свое место.
Приведу первые пришедшие на память примеры. В двадцатые годы я был знаком с художницей Ксенией Половцевой. Меня поражали ее знакомства со многими известными людьми начала века. Я знал, что Половцев были богачами, но если бы я чуть больше был знаком с историей этой семьи, с феноменальной историей ее богатств, - сколько интересного и важного я мог бы от нее узнать. У меня была бы готовая "упаковка", чтобы узнавать и запоминать.
Или пример того же времени. В 20-е годы у нас была библиотека редчайших книг, принадлежавших И. И. Ионову. Я об этом как-то писал. Сколько новых знаний о книгах я мог бы приобрести, если бы в те времена я знал о книгах хотя бы немного больше.
Чем больше знает человек, тем легче он приобретает новые знания.
Думают, что знания толкутся и круг знаний ограничен какими-то объемами памяти. Совсем напротив: чем больше знаний у человека, тем легче приобретаются новые.
Способность к приобретению знаний - это тоже интеллигентность.
А кроме того, интеллигент - это человек "особой складки": терпимый, легкий в интеллектуальной сфере общения, не подверженный предрассудкам - в том числе шовинистического характера.
Многие думают, что раз приобретенная интеллигентность затем остается на всю жизнь. Заблуждение! Огонек интеллигентности надо поддерживать. Читать, и читать с выбором: чтение - главный, хотя и не единственный, воспитатель интеллигентности и главное её "топливо". "Не угашайте духа!"
Изучить десятый иностранный язык гораздо легче, чем третий, а третий легче, чем первый.
Способность приобретать знания и самый интерес к знаниям растут в каждом отдельном человеке в геометрической прогрессии. К сожалению, в обществе в целом общая образованность падает, и место интеллигентности заступает полуинтеллигентность.
Воображаемый разговор "впрямую" с моим воображаемым противником-академиком в гостиной "Узкого". Он: "Вы превозносите интеллигентность, а сам в своей встрече, передававшейся по телевидению, отказались точно определить - что это такое". Я: "Да, но я могу показать, что такое полуинтеллигентность. Вы часто бываете в "Узком"?" Он: "Часто". Я: "Пожалуйста, скажите: кто художники этих картин XVIII века?" Он: "Нет, этого я не знаю". Я: "Конечно, это трудно. Ну а какие сюжеты этих картин? Ведь это легко". Он: "Нет, не знаю: какая-нибудь мифология". Я: "Вот это отсутствие интереса к окружающим культурным ценностям и есть неинтеллигентность".
На своем вечере в Останкине, показывавшемся по телевидению, я высказал мысль по поводу того, что нельзя притвориться интеллигентным. Можно притвориться добрым, щедрым, даже глубокомысленным, мудрым, наконец (особенно если цедить слова, попыхивая трубочкой), но интеллигентным - никогда.
По этому поводу я получил интересное письмо от Н. Н. Кладона - члена Союза писателей и Союза кинематографистов. Приведу выдержку из этого письма.
"Наверное, многие пишут Вам с благодарностью за высказанные спокойно и серьезно мысли и оценки на встрече в Останкино. Они мне важны и близки. Как и многим. Но я пишу о частности, правда, очень важной. Среди прочего Вы привели привлекшее Вас определение интеллигентности, как сказали,- услышанное недавно.
Именно недавно, этой зимой я его высказал на вечере артиста Леонида Оболенского (выводя из него потребность зрителей видеть на экране интеллигентного человека). Мне доводилось его приводить неоднократно, и неизменно так же бурно, как и в Останкино, на него реагировала аудитория.
Пишу об этом не для "восстановления авторства" своего, ибо оно мне не принадлежит. Но, зная Вашу дотошную требовательность ученого к цитатам, - сообщаю имя автора.
Лет двадцать пять назад, а то и более, в личных беседах с Александром Петровичем Довженко, споря с отождествлением интеллигентности с образованностью, - он сказал: "Вот мой дед, неграмотный крестьянин. Но была в нем народная интеллигентность". И, посетовав на возросшую приспособляемость людей, с горечью добавил: "Ведь трус может привориться храбрым, злодей - добрым, негодяй - героем, праведником... и лишь нема возможности никак притвориться интеллигентным..." И последовали примеры.
С тех пор я часто приводил это поразившее меня высказывание великого писателя и режиссера... Рад был его слышать и от Вас".
Непосредственность культуры и культура непосредственности. Культура всегда искренна. Она искренна в самовыражении. И человек культурный, не притворяется чем-то и кем-то, разве только тогда, когда притворство входит в задание искусства (театрального, например, но и в нем должна быть своя непосредственность). Вместе с тем непосредственность и искренность должны обладать своего рода культурой, не превращаться в цинизм, в выворачивание себя наизнанку перед зрителем, слушателем, читателем.
Всякого рода произведение искусства делается для других, но истинный художник в творчестве как бы забывает об этих "других". Он "царь" и "живет один".
Одно из самых ценных человеческих качеств - индивидуальность. Она приобретается от рождения, "дается судьбой" и развивается искренностью: быть самим собой во всем - от выбора профессии до манеры говорить и до походки.
Искренность может быть в себе воспитана.
http://www.taday.ru/text/115925.html
Слово "интеллигент" в России употреблялось по-разному - и как уважительное, и как ругательное. Образование то ценилось, то уничижалось. Одни считают знания полезными для духовной жизни, другие - необязательными и вредными. Ученость, интеллигентность - это добродетель?
Образованность нельзя смешивать с интеллигентностью.
Образованность живет старым содержанием, интеллигентность - созданием нового и осознанием старого как нового.
Больше того... Лишите человека всех его знаний, образованности, лишите его самой памяти, но если при всем этом он сохранит восприимчивость к интеллектуальным ценностям, любовь к приобретению знаний, интерес к истории, вкус в искусстве, уважение к культуре прошлого, навыки воспитанного человека, ответственность в решении нравственных вопросов и богатство и точность своего языка - разговорного и письменного - вот это и будет интеллигентность.
Конечно, образованность нельзя смешивать с интеллигентностью, но для интеллигентности человека огромное значение имеет именно образованность. Чем интеллигентнее человек, тем больше его тяга к образованности. И вот тут обращает на себя внимание одна важная особенность образованности: чем больше знаний у человека, тем легче ему приобретать новые. Новые знания легко "укладываются" в запас старых, запоминаются, находят себе свое место.
Приведу первые пришедшие на память примеры. В двадцатые годы я был знаком с художницей Ксенией Половцевой. Меня поражали ее знакомства со многими известными людьми начала века. Я знал, что Половцев были богачами, но если бы я чуть больше был знаком с историей этой семьи, с феноменальной историей ее богатств, - сколько интересного и важного я мог бы от нее узнать. У меня была бы готовая "упаковка", чтобы узнавать и запоминать.
Или пример того же времени. В 20-е годы у нас была библиотека редчайших книг, принадлежавших И. И. Ионову. Я об этом как-то писал. Сколько новых знаний о книгах я мог бы приобрести, если бы в те времена я знал о книгах хотя бы немного больше.
Чем больше знает человек, тем легче он приобретает новые знания.
Думают, что знания толкутся и круг знаний ограничен какими-то объемами памяти. Совсем напротив: чем больше знаний у человека, тем легче приобретаются новые.
Способность к приобретению знаний - это тоже интеллигентность.
А кроме того, интеллигент - это человек "особой складки": терпимый, легкий в интеллектуальной сфере общения, не подверженный предрассудкам - в том числе шовинистического характера.
Многие думают, что раз приобретенная интеллигентность затем остается на всю жизнь. Заблуждение! Огонек интеллигентности надо поддерживать. Читать, и читать с выбором: чтение - главный, хотя и не единственный, воспитатель интеллигентности и главное её "топливо". "Не угашайте духа!"
Изучить десятый иностранный язык гораздо легче, чем третий, а третий легче, чем первый.
Способность приобретать знания и самый интерес к знаниям растут в каждом отдельном человеке в геометрической прогрессии. К сожалению, в обществе в целом общая образованность падает, и место интеллигентности заступает полуинтеллигентность.
Воображаемый разговор "впрямую" с моим воображаемым противником-академиком в гостиной "Узкого". Он: "Вы превозносите интеллигентность, а сам в своей встрече, передававшейся по телевидению, отказались точно определить - что это такое". Я: "Да, но я могу показать, что такое полуинтеллигентность. Вы часто бываете в "Узком"?" Он: "Часто". Я: "Пожалуйста, скажите: кто художники этих картин XVIII века?" Он: "Нет, этого я не знаю". Я: "Конечно, это трудно. Ну а какие сюжеты этих картин? Ведь это легко". Он: "Нет, не знаю: какая-нибудь мифология". Я: "Вот это отсутствие интереса к окружающим культурным ценностям и есть неинтеллигентность".
На своем вечере в Останкине, показывавшемся по телевидению, я высказал мысль по поводу того, что нельзя притвориться интеллигентным. Можно притвориться добрым, щедрым, даже глубокомысленным, мудрым, наконец (особенно если цедить слова, попыхивая трубочкой), но интеллигентным - никогда.
По этому поводу я получил интересное письмо от Н. Н. Кладона - члена Союза писателей и Союза кинематографистов. Приведу выдержку из этого письма.
"Наверное, многие пишут Вам с благодарностью за высказанные спокойно и серьезно мысли и оценки на встрече в Останкино. Они мне важны и близки. Как и многим. Но я пишу о частности, правда, очень важной. Среди прочего Вы привели привлекшее Вас определение интеллигентности, как сказали,- услышанное недавно.
Именно недавно, этой зимой я его высказал на вечере артиста Леонида Оболенского (выводя из него потребность зрителей видеть на экране интеллигентного человека). Мне доводилось его приводить неоднократно, и неизменно так же бурно, как и в Останкино, на него реагировала аудитория.
Пишу об этом не для "восстановления авторства" своего, ибо оно мне не принадлежит. Но, зная Вашу дотошную требовательность ученого к цитатам, - сообщаю имя автора.
Лет двадцать пять назад, а то и более, в личных беседах с Александром Петровичем Довженко, споря с отождествлением интеллигентности с образованностью, - он сказал: "Вот мой дед, неграмотный крестьянин. Но была в нем народная интеллигентность". И, посетовав на возросшую приспособляемость людей, с горечью добавил: "Ведь трус может привориться храбрым, злодей - добрым, негодяй - героем, праведником... и лишь нема возможности никак притвориться интеллигентным..." И последовали примеры.
С тех пор я часто приводил это поразившее меня высказывание великого писателя и режиссера... Рад был его слышать и от Вас".
Непосредственность культуры и культура непосредственности. Культура всегда искренна. Она искренна в самовыражении. И человек культурный, не притворяется чем-то и кем-то, разве только тогда, когда притворство входит в задание искусства (театрального, например, но и в нем должна быть своя непосредственность). Вместе с тем непосредственность и искренность должны обладать своего рода культурой, не превращаться в цинизм, в выворачивание себя наизнанку перед зрителем, слушателем, читателем.
Всякого рода произведение искусства делается для других, но истинный художник в творчестве как бы забывает об этих "других". Он "царь" и "живет один".
Одно из самых ценных человеческих качеств - индивидуальность. Она приобретается от рождения, "дается судьбой" и развивается искренностью: быть самим собой во всем - от выбора профессии до манеры говорить и до походки.
Искренность может быть в себе воспитана.
http://www.taday.ru/text/115925.html
