Необходимость изучения иностранных языков в императорской семье не вызывала вопросов. Во-первых, в дворянской России знание французского языка было просто необходимо, поскольку петербургский бомонд использовал его как язык повседневного общения. Во-вторых, императрицы, будучи сами носительницами языка, передавали его (немецкий или датский) своим детям. В-третьих, все многочисленные взаимные родственные или официальные визиты требовали общения без переводчиков. Это было нормой дипломатической практики XVIII - начала XX века.
Следует упомянуть еще об одной важной составляющей филологического блока образования царских детей. Цесаревич и великие князья должны были правильно, без акцента говорить по-русски.
В XVIII веке в основу филологического образования детей был положен принцип прямого общения с носителями языка, которых зачисляли в штат царственных младенцев. Английские бонны не только растили младенцев, но и общались с ними. Детей окружали вниманием придворные, для которых французский язык был более органичен, чем их родной язык. Ну а бабушка - Екатерина II - всегда хорошо помнила свои немецкие корни. В результате этого "вавилонского" смешения языков дети усваивали начала иностранных наречий, органично врастая в пеструю языковую среду.
О четырехлетнем внуке, будущем Александре I, Екатерина II писала в июле 1781 г., что "он очень хорошо понимает по-немецки, и еще более по-французски и по-английски...". Для того чтобы закрепить и систематизировать языковую подготовку внука, к семилетнему Александру в 1784 г. был приглашен преподаватель французского языка швейцарский гражданин Цезарь Лагарп.
Когда подросли младшие сыновья Павла I, их также стали обучать языкам. Будущего Николая I начали регулярно учить французскому в 1802 г., когда ему было семь лет. Сначала его учительницей была мать - вдовствующая императрица Мария Федоровна. Затем процесс преподавания перешел в руки профессионального педагога дю-Пюже. К слову, впоследствии Николай I вспоминал, что эти занятия ему не особенно нравились. Одновременно с уроками французского языка в 1802 г. начались уроки русского, но их в отличие от уроков иностранных языков вели дилетанты. Так, первой учительницей русского языка будущего императора стала его воспитательница англичанка мисс Лайон, с которой он познавал "русскую азбуку". Затем занятия русским языком перешли под контроль безымянных "дежурных кавалеров". Вряд ли эти "дежурные" уделяли серьезное внимание правилам, но, так или иначе, в 1806 г. Николай Павлович уже писал сочинения на русском языке.
В январе 1804 г. девятилетний великий князь Николай Павлович начал изучать немецкий язык под руководством профессионального учителя по фамилии Аделунг. Этот же педагог преподавал великому князю латинский и греческий. Надо заметить, древние языки в то время были обязательной частью добротного образования, но в аристократической среде изучение латыни и греческого не было широко распространено. Эти языки были введены в образовательную программу Николая Павловича по настоянию его матери.
Об уровне владения иностранными языками российских монархов сохранились свидетельства иностранцев. Так, американский посланник при российском императорском дворе Д. Даллас упоминал, что с Николаем I он поначалу говорил по-французски. Однако после того как знакомство состоялось, император перешел на английский язык. Видимо, он был не очень уверен в своем английском, поскольку впоследствии признавался послу: "Вы первый человек, который заставил меня при публике заговорить по-английски. Надеюсь, что вы не откажете почаще беседовать со мной и учить меня этому языку".
Тем не менее повседневным языком при императорском дворе оставался французский, которым император владел великолепно. А вот с родственниками жены он общался на очень приличном немецком. Что касается уровня знания русского языка, то сохранилось свидетельство А. С. Пушкина, который упомянул в дневнике, что в феврале 1834 г. "на бале, в концертной, государь долго со мною разговаривал: он говорит очень хорошо, не смешивая обоих языков, не делая обыкновенных ошибок и употребляя настоящие выражения".
В курс обучения будущего Александра II входил "стандартный набор" из трех иностранных языков. Однако наряду с ними он изучал еще и польский язык. Это было сделано с подачи Николая I, который понимал, что польские проблемы не ограничатся временем его царствования.
В филологической подготовке Александра II на рубеже 1820 - 1830-х годов следует отметить несколько особенностей. Из плана учения Александра Николаевича, подготовленного В. А. Жуковским в 1828 г., Николай I лично исключил латинский язык. Это было эхо детского, негативного опыта Николая I, который буквально ненавидел латынь. (Позже, в начале 1850-х гг., Николай Павлович прикажет передать все фолианты на латинском языке из библиотеки Эрмитажа в Императорскую публичную библиотеку, объяснив это своими мрачными воспоминаниями об изучении латыни...) В результате после Николая I ни один из российских монархов не изучал древних языков.
Когда в семье Александра III подросли дети, то традиции, связанные с их языковой подготовкой, были полностью воспроизведены. Но при этом в "джентльменский набор" языков при российском императорском дворе вошел датский. Специально его не преподавали, но регулярное общение с датскими родственниками и уроки матери - императрицы Марии Федоровны - привели к тому, что Николай II на бытовом уровне вполне прилично знал этот язык.
Еще одним отличием филологической подготовки будущего Николая II было то, что он очень основательно изучил английский язык.
Преподавателем английского языка Николая II был Карл Хис. Родившийся в Англии в 1826 г., в Россию он приехал в 1850 г. Прорыв в его педагогической карьере произошел в 1856 г. (это был год окончания Крымской войны, в которой Россия воевала с Англией), когда Хис занял должность преподавателя английского языка и литературы в Императорском Александровском лицее, где проработал более 20 лет. В числе его учеников были также дети Александра II - великие князья Сергей и Павел Александровичи, Мария Александровна. Преподавал он язык и будущему переводчику "Гамлета" великому князю Константину Константиновичу, вошедшему в анналы русской поэзии под псевдонимом "К. Р.". Филолог Карл Хис вышел в отставку в генеральском чине действительного статского советника и умер в 1901 г.
Одним из результатов педагогической деятельности талантливого преподавателя и стало блестящее знание английского языка Николаем II. По свидетельству великого князя Александра Михайловича: "Накануне окончания образования, перед выходом в лейб-гусарский полк, будущий император Николай II мог ввести в заблуждение любого оксфордского профессора, который принял бы его, по знанию английского языка, за настоящего англичанина. Точно так же знал Николай Александрович французский и немецкий языки".
Однако блестящее знание иностранных языков имело и свои издержки. Так, в устной речи у Николая II присутствовал едва различимый так называемый гвардейский акцент. Это отмечали многие мемуаристы. Так, генерал Ю. Н. Данилов, близко общавшийся с царем с 1915 по 1917 гг., отмечал, что "в речи императора Николая слышался едва уловимый иностранный акцент, становившийся более заметным при произношении им слов с русской буквой "Ять".
К детям Николая II, по традиции, из Англии были приглашены няни-англичанки. Но рядом с ними находились и русские кормилицы и воспитательницы. В результате старшая дочь царя, двухлетняя Ольга Николаевна, заговорила "одинаково по-русски и по-английски". Детские книги малышам читали преимущественно на английском, который был вторым языком в семье. Сам император говорил с детьми только на русском.
Когда старшие дочери подросли, им преподавали три языка. Известно, что, например, в 1908/1909 учебном году языковая нагрузка для девочек определялась следующим расписанием: русский язык - 9 уроков в неделю, английский - 6 уроков, французский - 8.
Преподавателей-филологов подбирали по рекомендациям. Французский язык преподавал Пьер Жильяр, английский - выпускник Кембриджа Чарльз Сидней Гиббс. Интересно, что Гиббсу протежировала воспитательница царских дочерей фрейлина С. И. Тютчева. В октябре 1908 г. она направила секретарю императрицы гр. Ростовцеву письмо с просьбой сообщить ей, "какое он на Вас произведет впечатление". К этому письму были приложены рекомендации г-жи Бобрищевой-Пушкиной, в учебном заведении которой Гиббс преподавал. Директриса писала о нем как о "чрезвычайно талантливом" преподавателе, работающем в классах привилегированного училища правоведения. Именно в результате "смотрин" в ноябре 1908 г. 32-летний С. Гиббс был назначен учителем английского языка царских дочерей.
Необходимо заметить, что наследника Алексея достаточно поздно начали обучать иностранным языкам. С одной стороны, это было связано с его постоянными недомоганиями и длительными реабилитационными периодами, а с другой, Николай II и Александра Федоровна считали, что у Алексея должен прежде всего выработаться чистый русский выговор.
Добрые отношения Алексея Николаевича с педагогами сохранялись буквально до последних дней жизни цесаревича. После Февральской революции 1917 г. С. Гиббс сохранил свое место преподавателя, а затем в сентябре вслед за царской семьей, как и другой педагог, П. Жильяр, уехал в Тобольск. В 1918 г. в письме в Екатеринбургский исполком лейб-медик Е. С. Боткин просил оставить рядом с цесаревичем его воспитателей Гиббса и Жильяра, подчеркивая, что "они зачастую приносят более облегчения больному, чем медицинские средства, запас которых для таких случаев, к сожалению, крайне ограничен".
Чрезвычайно интересна судьба Гиббса. От гибели учителя спасло то, что его как английского подданного не взяли из Тобольска в Екатеринбург. После расстрела царской семьи, в августе 1918 г., Гиббс помогал следователю Соколову в расследовании дела о гибели царской семьи. В 1919 г. при адмирале А. В. Колчаке Гиббс занимал должность секретаря британского Верховного секретариата в Омске, а после разгрома армий Колчака бежал в Китай. В 1934 г. он принял православие и стал иеромонахом о. Николаем, а затем архимандритом. В 1938 г. о. Николай (С. Гиббс) вернулся в Англию. После второй мировой войны он основал в Оксфорде православный приход и в 1963 г. был похоронен на кладбище "Хэдистон" в Оксфорде.
Пьер Жильяр также сумел уцелеть, находясь рядом с царской семьей. Выбравшись из России через Китай, он женился на "комнатной девушке" императрицы Александры Федоровны - Александре Александровне Тегелевой и поселился в родной Швейцарии. Там он написал мемуары о своей службе при царской семье и опубликовал многочисленные фотографии.
http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10248275@SV_Articles
Следует упомянуть еще об одной важной составляющей филологического блока образования царских детей. Цесаревич и великие князья должны были правильно, без акцента говорить по-русски.
В XVIII веке в основу филологического образования детей был положен принцип прямого общения с носителями языка, которых зачисляли в штат царственных младенцев. Английские бонны не только растили младенцев, но и общались с ними. Детей окружали вниманием придворные, для которых французский язык был более органичен, чем их родной язык. Ну а бабушка - Екатерина II - всегда хорошо помнила свои немецкие корни. В результате этого "вавилонского" смешения языков дети усваивали начала иностранных наречий, органично врастая в пеструю языковую среду.
О четырехлетнем внуке, будущем Александре I, Екатерина II писала в июле 1781 г., что "он очень хорошо понимает по-немецки, и еще более по-французски и по-английски...". Для того чтобы закрепить и систематизировать языковую подготовку внука, к семилетнему Александру в 1784 г. был приглашен преподаватель французского языка швейцарский гражданин Цезарь Лагарп.
Когда подросли младшие сыновья Павла I, их также стали обучать языкам. Будущего Николая I начали регулярно учить французскому в 1802 г., когда ему было семь лет. Сначала его учительницей была мать - вдовствующая императрица Мария Федоровна. Затем процесс преподавания перешел в руки профессионального педагога дю-Пюже. К слову, впоследствии Николай I вспоминал, что эти занятия ему не особенно нравились. Одновременно с уроками французского языка в 1802 г. начались уроки русского, но их в отличие от уроков иностранных языков вели дилетанты. Так, первой учительницей русского языка будущего императора стала его воспитательница англичанка мисс Лайон, с которой он познавал "русскую азбуку". Затем занятия русским языком перешли под контроль безымянных "дежурных кавалеров". Вряд ли эти "дежурные" уделяли серьезное внимание правилам, но, так или иначе, в 1806 г. Николай Павлович уже писал сочинения на русском языке.
В январе 1804 г. девятилетний великий князь Николай Павлович начал изучать немецкий язык под руководством профессионального учителя по фамилии Аделунг. Этот же педагог преподавал великому князю латинский и греческий. Надо заметить, древние языки в то время были обязательной частью добротного образования, но в аристократической среде изучение латыни и греческого не было широко распространено. Эти языки были введены в образовательную программу Николая Павловича по настоянию его матери.
Об уровне владения иностранными языками российских монархов сохранились свидетельства иностранцев. Так, американский посланник при российском императорском дворе Д. Даллас упоминал, что с Николаем I он поначалу говорил по-французски. Однако после того как знакомство состоялось, император перешел на английский язык. Видимо, он был не очень уверен в своем английском, поскольку впоследствии признавался послу: "Вы первый человек, который заставил меня при публике заговорить по-английски. Надеюсь, что вы не откажете почаще беседовать со мной и учить меня этому языку".
Тем не менее повседневным языком при императорском дворе оставался французский, которым император владел великолепно. А вот с родственниками жены он общался на очень приличном немецком. Что касается уровня знания русского языка, то сохранилось свидетельство А. С. Пушкина, который упомянул в дневнике, что в феврале 1834 г. "на бале, в концертной, государь долго со мною разговаривал: он говорит очень хорошо, не смешивая обоих языков, не делая обыкновенных ошибок и употребляя настоящие выражения".
В курс обучения будущего Александра II входил "стандартный набор" из трех иностранных языков. Однако наряду с ними он изучал еще и польский язык. Это было сделано с подачи Николая I, который понимал, что польские проблемы не ограничатся временем его царствования.
В филологической подготовке Александра II на рубеже 1820 - 1830-х годов следует отметить несколько особенностей. Из плана учения Александра Николаевича, подготовленного В. А. Жуковским в 1828 г., Николай I лично исключил латинский язык. Это было эхо детского, негативного опыта Николая I, который буквально ненавидел латынь. (Позже, в начале 1850-х гг., Николай Павлович прикажет передать все фолианты на латинском языке из библиотеки Эрмитажа в Императорскую публичную библиотеку, объяснив это своими мрачными воспоминаниями об изучении латыни...) В результате после Николая I ни один из российских монархов не изучал древних языков.
Когда в семье Александра III подросли дети, то традиции, связанные с их языковой подготовкой, были полностью воспроизведены. Но при этом в "джентльменский набор" языков при российском императорском дворе вошел датский. Специально его не преподавали, но регулярное общение с датскими родственниками и уроки матери - императрицы Марии Федоровны - привели к тому, что Николай II на бытовом уровне вполне прилично знал этот язык.
Еще одним отличием филологической подготовки будущего Николая II было то, что он очень основательно изучил английский язык.
Преподавателем английского языка Николая II был Карл Хис. Родившийся в Англии в 1826 г., в Россию он приехал в 1850 г. Прорыв в его педагогической карьере произошел в 1856 г. (это был год окончания Крымской войны, в которой Россия воевала с Англией), когда Хис занял должность преподавателя английского языка и литературы в Императорском Александровском лицее, где проработал более 20 лет. В числе его учеников были также дети Александра II - великие князья Сергей и Павел Александровичи, Мария Александровна. Преподавал он язык и будущему переводчику "Гамлета" великому князю Константину Константиновичу, вошедшему в анналы русской поэзии под псевдонимом "К. Р.". Филолог Карл Хис вышел в отставку в генеральском чине действительного статского советника и умер в 1901 г.
Одним из результатов педагогической деятельности талантливого преподавателя и стало блестящее знание английского языка Николаем II. По свидетельству великого князя Александра Михайловича: "Накануне окончания образования, перед выходом в лейб-гусарский полк, будущий император Николай II мог ввести в заблуждение любого оксфордского профессора, который принял бы его, по знанию английского языка, за настоящего англичанина. Точно так же знал Николай Александрович французский и немецкий языки".
Однако блестящее знание иностранных языков имело и свои издержки. Так, в устной речи у Николая II присутствовал едва различимый так называемый гвардейский акцент. Это отмечали многие мемуаристы. Так, генерал Ю. Н. Данилов, близко общавшийся с царем с 1915 по 1917 гг., отмечал, что "в речи императора Николая слышался едва уловимый иностранный акцент, становившийся более заметным при произношении им слов с русской буквой "Ять".
К детям Николая II, по традиции, из Англии были приглашены няни-англичанки. Но рядом с ними находились и русские кормилицы и воспитательницы. В результате старшая дочь царя, двухлетняя Ольга Николаевна, заговорила "одинаково по-русски и по-английски". Детские книги малышам читали преимущественно на английском, который был вторым языком в семье. Сам император говорил с детьми только на русском.
Когда старшие дочери подросли, им преподавали три языка. Известно, что, например, в 1908/1909 учебном году языковая нагрузка для девочек определялась следующим расписанием: русский язык - 9 уроков в неделю, английский - 6 уроков, французский - 8.
Преподавателей-филологов подбирали по рекомендациям. Французский язык преподавал Пьер Жильяр, английский - выпускник Кембриджа Чарльз Сидней Гиббс. Интересно, что Гиббсу протежировала воспитательница царских дочерей фрейлина С. И. Тютчева. В октябре 1908 г. она направила секретарю императрицы гр. Ростовцеву письмо с просьбой сообщить ей, "какое он на Вас произведет впечатление". К этому письму были приложены рекомендации г-жи Бобрищевой-Пушкиной, в учебном заведении которой Гиббс преподавал. Директриса писала о нем как о "чрезвычайно талантливом" преподавателе, работающем в классах привилегированного училища правоведения. Именно в результате "смотрин" в ноябре 1908 г. 32-летний С. Гиббс был назначен учителем английского языка царских дочерей.
Необходимо заметить, что наследника Алексея достаточно поздно начали обучать иностранным языкам. С одной стороны, это было связано с его постоянными недомоганиями и длительными реабилитационными периодами, а с другой, Николай II и Александра Федоровна считали, что у Алексея должен прежде всего выработаться чистый русский выговор.
Добрые отношения Алексея Николаевича с педагогами сохранялись буквально до последних дней жизни цесаревича. После Февральской революции 1917 г. С. Гиббс сохранил свое место преподавателя, а затем в сентябре вслед за царской семьей, как и другой педагог, П. Жильяр, уехал в Тобольск. В 1918 г. в письме в Екатеринбургский исполком лейб-медик Е. С. Боткин просил оставить рядом с цесаревичем его воспитателей Гиббса и Жильяра, подчеркивая, что "они зачастую приносят более облегчения больному, чем медицинские средства, запас которых для таких случаев, к сожалению, крайне ограничен".
Чрезвычайно интересна судьба Гиббса. От гибели учителя спасло то, что его как английского подданного не взяли из Тобольска в Екатеринбург. После расстрела царской семьи, в августе 1918 г., Гиббс помогал следователю Соколову в расследовании дела о гибели царской семьи. В 1919 г. при адмирале А. В. Колчаке Гиббс занимал должность секретаря британского Верховного секретариата в Омске, а после разгрома армий Колчака бежал в Китай. В 1934 г. он принял православие и стал иеромонахом о. Николаем, а затем архимандритом. В 1938 г. о. Николай (С. Гиббс) вернулся в Англию. После второй мировой войны он основал в Оксфорде православный приход и в 1963 г. был похоронен на кладбище "Хэдистон" в Оксфорде.
Пьер Жильяр также сумел уцелеть, находясь рядом с царской семьей. Выбравшись из России через Китай, он женился на "комнатной девушке" императрицы Александры Федоровны - Александре Александровне Тегелевой и поселился в родной Швейцарии. Там он написал мемуары о своей службе при царской семье и опубликовал многочисленные фотографии.
http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10248275@SV_Articles
