Может быть, кому-то проблема, затронутая в этой статье, покажется не очень важной. Куда важнее и сложнее вопросы экономики, внешней и внутренней политики, инфляции и плохой погоды. Да, это так. Но ведь жить легче, если человек человеку - не безымянный чурбак, а интересная личность, единственная и неповторимая. О том, как мы обращаемся друг к другу, пойдет наш разговор.
Не столь давно я стала свидетелем трагикомической сцены. Некая запыхавшаяся особа вбежала в церковь и обратилась к священнику, который беседовал в тот момент с прихожанами:
- Мужчина!..
Батюшка (человек, надо сказать, по натуре экспрессивный) битых пятнадцать минут объяснял нежданной посетительнице, как и почему следует обращаться к священнику. Затем взял проблему шире:
- Ну что это за обращения у нас друг к другу: "Женщина!.. Мужчина!.."? Неужели нам самим это нравится - вот так, по половому принципу друг друга именовать?!
Тут выяснилось, что незадачливая "захожанка" вся уже в слезах:
- Батюшка или как вас там, не знаю, вы мне тут мораль читаете, а у меня ребенок болеет, я думала, может, молитву какую дадите или еще чего-нибудь...
Батюшка переключился на здоровье ребенка, пытаясь попутно объяснить бедной мамаше, чем отличается храм от аптеки. Прихожане вышли на улицу, обсуждая меж собой приключившийся инцидент:
- Ну, к священнику-то мы знаем, как обращаться. А просто незнакомого человека - как его еще называть?..
Это "...как еще называть?" встает на моем пути каждый раз, когда я пытаюсь возражать против омерзительных в своей вульгарности обращений к незнакомому человеку, привившихся почему-то в нашем обществе в последние годы: "мужчина" и "женщина".
Когда молодой человек, почти мальчик, обращается со словом "женщина" к той, которая годится ему в бабушки,- это отвратительно. Когда мужчина начинает диалог с ровесником с обращения "мужчина" - это уже просто неумная комедия. Лучше уж "братан" и сразу на "ты" - это, по крайней мере, не столь патологично. А когда представительница слабого пола... Впрочем, довольно.
Для меня такие обращения - предел нашего раскультуривания, утраты той культуры, в контексте которой одна личность воспринимала другую. Как ни странно это звучит, я вздыхаю порой даже по обращению "товарищ" - оно, при всей его идеологичности, все же придавало человеку какое-то положительное значение. То есть хотя бы во что-то его облачало. Но к "товарищам" мы не вернемся, хочется надеяться. Суховатое, но в принципе достойное обращение "гражданин" и "гражданка" отмерло, видимо, потому, что большинство населения ассоциировало его с милицией, судом и зоной. А "господина" и "госпожу" (равно как "сударя" и "сударыню") восемьдесят процентов населения будут воспринимать как насмешку, и ничего с этим в ближайшие лет пятьдесят не поделаешь. Получается, что кошмарное обращение "женщина" или "мужчина" нам действительно нечем заменить...
Но дело вот в чем. Не одни мы, как выяснилось, утратили традиционные обращения и оказались перед этой проблемой. Год назад я прилетела в Лондон - по приглашению британской коллеги - и была готова обращаться к незнакомым англичанам, как к современникам Шерлока Холмса: мистер, миссис, мисс. Но меня вовремя предупредили о том, что таким обращением я вызову добрый английский смех. Как ни жаль (мне - жаль, англичанам - почему-то нет), но из английского обихода эти обращения ушли. При том, вряд ли возможно представить себе англичанина, способного обратиться к незнакомке со словом "woman" или даже "girl" (эквивалент нашей старомодно-простодушной "девушки", очень мало зависевшей от возраста и мягко перетекавшей в "бабушку" лишь после шестидесяти лет).
- Но как же назвать незнакомого человека,- волновалась я,- чтоб это было politely, вежливо?
- А зачем его как-то называть?- удивилась коллега.- Если тебе понадобилось о чем-то спросить - на улице, например - начинай просто: "Excuse me...".
Это "excuse" ("извините") выручало меня в Британии не раз и не два. Тем более что незнакомые британцы точно так же обращались и ко мне - когда на моем лице слишком явственно читались беспомощность и растерянность. Век буду помнить огромного англоафриканца, который, рявкнув: "Excuse!..", помог мне сориентироваться в лондонской подземке - чрезвычайно запутанной, кстати, в отличие от нашего метро.
На самом деле, в большинстве случаев нет необходимости как-то именовать человека, с которым мы вступаем в диалог. Кассирше продуктового магазина, у которой нет сдачи с моей пятисотки, совсем не нужно называть меня как бы то ни было. Ей нужно сказать мне, что сдачи нет и что корзину с продуктами придется оставить - только и всего. Но она без устали барабанит: "Женщина!.. Ну что вы от меня хотите, женщина!.. Ну где я вам возьму сдачу, женщина!..".
Предложите ей заменить слово "женщина" словом "извините". Увидите, как она сразу осядет. Она лишится своего орудия. Обнажающе-бесцеремонное обращение "женщина" - это в данном случае орудие борьбы. Со мной, с моей пятисоткой, с колбасой в моей корзине, с моим правом заплатить за эту колбасу и выйти из гастронома.
Обращения, о которых мы здесь говорим, имеют подспудное назначение: сообщить человеку, что он... никто. Что он (или она) - человек из безликой толпы, текущей по улицам, наполняющей автобусы, втекающей в гастроном, в поликлинику, на почту. Что он, человек, лишен всякого значения. Все, что о нем можно сказать - это то, что он либо женщина, либо мужчина. От него, конечно, кое-что требуется. Чаще всего просто - не создавать лишних проблем. Но иногда нечто большее, и тогда он обязан исправно функционировать.
Если мы вернемся к тому месту, с которого начали, то есть к храму, мы ясно увидим, что для незадачливой особы "мужчина" в рясе и с наперсным крестом был только функцией. Он должен был незамедлительно выдать то, что от него требовалось ("молитву какую или еще что-нибудь"), не читая нежданной гостье морали и вообще не создавая препятствий.
А ведь она и Господа воспринимает так же! Как некую безликую и постороннюю по отношению к ней силу, которой она может воспользоваться при какой-то своей нужде, которая вправе потребовать платы (например - соблюдения поста) и о которой, в принципе, можно забыть после того, как помощь получена, а мзда выплачена. Такое отношение к Богу сродни отношению к человеку, окликаемому вышеописанным образом. (Хотя, конечно, не одно только обращение о подобном отношении - к человеку и ко Творцу - говорит. Мне приходилось наблюдать сцены, когда к священнику обращались как положено, но разговаривали с ним при этом как с нерасторопным официантом).
Мне представляется, что если мы преодолеем дурную привычку, возникшую у многих помимо сознания, и откажемся от жутких обращений, то сделаем благое дело. Мы поможем обществу. Мы хотя бы немного расчистим пути для светлого потока. И еще раз убедимся в старой истине: своими поступками (иначе - своим поведением в каждой возникающей в жизни ситуации) человек разговаривает с Богом.
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=4610&Itemid=5
Не столь давно я стала свидетелем трагикомической сцены. Некая запыхавшаяся особа вбежала в церковь и обратилась к священнику, который беседовал в тот момент с прихожанами:
- Мужчина!..
Батюшка (человек, надо сказать, по натуре экспрессивный) битых пятнадцать минут объяснял нежданной посетительнице, как и почему следует обращаться к священнику. Затем взял проблему шире:
- Ну что это за обращения у нас друг к другу: "Женщина!.. Мужчина!.."? Неужели нам самим это нравится - вот так, по половому принципу друг друга именовать?!
Тут выяснилось, что незадачливая "захожанка" вся уже в слезах:
- Батюшка или как вас там, не знаю, вы мне тут мораль читаете, а у меня ребенок болеет, я думала, может, молитву какую дадите или еще чего-нибудь...
Батюшка переключился на здоровье ребенка, пытаясь попутно объяснить бедной мамаше, чем отличается храм от аптеки. Прихожане вышли на улицу, обсуждая меж собой приключившийся инцидент:
- Ну, к священнику-то мы знаем, как обращаться. А просто незнакомого человека - как его еще называть?..
Это "...как еще называть?" встает на моем пути каждый раз, когда я пытаюсь возражать против омерзительных в своей вульгарности обращений к незнакомому человеку, привившихся почему-то в нашем обществе в последние годы: "мужчина" и "женщина".
Когда молодой человек, почти мальчик, обращается со словом "женщина" к той, которая годится ему в бабушки,- это отвратительно. Когда мужчина начинает диалог с ровесником с обращения "мужчина" - это уже просто неумная комедия. Лучше уж "братан" и сразу на "ты" - это, по крайней мере, не столь патологично. А когда представительница слабого пола... Впрочем, довольно.
Для меня такие обращения - предел нашего раскультуривания, утраты той культуры, в контексте которой одна личность воспринимала другую. Как ни странно это звучит, я вздыхаю порой даже по обращению "товарищ" - оно, при всей его идеологичности, все же придавало человеку какое-то положительное значение. То есть хотя бы во что-то его облачало. Но к "товарищам" мы не вернемся, хочется надеяться. Суховатое, но в принципе достойное обращение "гражданин" и "гражданка" отмерло, видимо, потому, что большинство населения ассоциировало его с милицией, судом и зоной. А "господина" и "госпожу" (равно как "сударя" и "сударыню") восемьдесят процентов населения будут воспринимать как насмешку, и ничего с этим в ближайшие лет пятьдесят не поделаешь. Получается, что кошмарное обращение "женщина" или "мужчина" нам действительно нечем заменить...
Но дело вот в чем. Не одни мы, как выяснилось, утратили традиционные обращения и оказались перед этой проблемой. Год назад я прилетела в Лондон - по приглашению британской коллеги - и была готова обращаться к незнакомым англичанам, как к современникам Шерлока Холмса: мистер, миссис, мисс. Но меня вовремя предупредили о том, что таким обращением я вызову добрый английский смех. Как ни жаль (мне - жаль, англичанам - почему-то нет), но из английского обихода эти обращения ушли. При том, вряд ли возможно представить себе англичанина, способного обратиться к незнакомке со словом "woman" или даже "girl" (эквивалент нашей старомодно-простодушной "девушки", очень мало зависевшей от возраста и мягко перетекавшей в "бабушку" лишь после шестидесяти лет).
- Но как же назвать незнакомого человека,- волновалась я,- чтоб это было politely, вежливо?
- А зачем его как-то называть?- удивилась коллега.- Если тебе понадобилось о чем-то спросить - на улице, например - начинай просто: "Excuse me...".
Это "excuse" ("извините") выручало меня в Британии не раз и не два. Тем более что незнакомые британцы точно так же обращались и ко мне - когда на моем лице слишком явственно читались беспомощность и растерянность. Век буду помнить огромного англоафриканца, который, рявкнув: "Excuse!..", помог мне сориентироваться в лондонской подземке - чрезвычайно запутанной, кстати, в отличие от нашего метро.
На самом деле, в большинстве случаев нет необходимости как-то именовать человека, с которым мы вступаем в диалог. Кассирше продуктового магазина, у которой нет сдачи с моей пятисотки, совсем не нужно называть меня как бы то ни было. Ей нужно сказать мне, что сдачи нет и что корзину с продуктами придется оставить - только и всего. Но она без устали барабанит: "Женщина!.. Ну что вы от меня хотите, женщина!.. Ну где я вам возьму сдачу, женщина!..".
Предложите ей заменить слово "женщина" словом "извините". Увидите, как она сразу осядет. Она лишится своего орудия. Обнажающе-бесцеремонное обращение "женщина" - это в данном случае орудие борьбы. Со мной, с моей пятисоткой, с колбасой в моей корзине, с моим правом заплатить за эту колбасу и выйти из гастронома.
Обращения, о которых мы здесь говорим, имеют подспудное назначение: сообщить человеку, что он... никто. Что он (или она) - человек из безликой толпы, текущей по улицам, наполняющей автобусы, втекающей в гастроном, в поликлинику, на почту. Что он, человек, лишен всякого значения. Все, что о нем можно сказать - это то, что он либо женщина, либо мужчина. От него, конечно, кое-что требуется. Чаще всего просто - не создавать лишних проблем. Но иногда нечто большее, и тогда он обязан исправно функционировать.
Если мы вернемся к тому месту, с которого начали, то есть к храму, мы ясно увидим, что для незадачливой особы "мужчина" в рясе и с наперсным крестом был только функцией. Он должен был незамедлительно выдать то, что от него требовалось ("молитву какую или еще что-нибудь"), не читая нежданной гостье морали и вообще не создавая препятствий.
А ведь она и Господа воспринимает так же! Как некую безликую и постороннюю по отношению к ней силу, которой она может воспользоваться при какой-то своей нужде, которая вправе потребовать платы (например - соблюдения поста) и о которой, в принципе, можно забыть после того, как помощь получена, а мзда выплачена. Такое отношение к Богу сродни отношению к человеку, окликаемому вышеописанным образом. (Хотя, конечно, не одно только обращение о подобном отношении - к человеку и ко Творцу - говорит. Мне приходилось наблюдать сцены, когда к священнику обращались как положено, но разговаривали с ним при этом как с нерасторопным официантом).
Мне представляется, что если мы преодолеем дурную привычку, возникшую у многих помимо сознания, и откажемся от жутких обращений, то сделаем благое дело. Мы поможем обществу. Мы хотя бы немного расчистим пути для светлого потока. И еще раз убедимся в старой истине: своими поступками (иначе - своим поведением в каждой возникающей в жизни ситуации) человек разговаривает с Богом.
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=4610&Itemid=5
